Робин. -- Грустно, но факт. Иди, подбирай себе одежду.. твое
преосвященство.
Хелот скрылся в хижине. Пока он возился, перерывая
содержимое доброго десятка сундуков и сундучищ, два стрелка
ждали, сидя на упавшей березе.
-- А какой он, сын вдовы? -- спросил Джон. -- Ты знаешь
эту семью?
-- Знаю, -- ответил Робин. -- Обыкновенный парнишка. -- По
голосу было слышно, что он улыбается. -- Его зовут Робин.
Пятнадцать или четырнадцать лет. И глаза синие, как будто в
черепе просверлили две дырки в погожий день.
-- Ну ты скажешь, -- заметил Джон и вдруг вскочил и
невольно схватился за нож.
Из хижины вышел подтянутый воин в очень дорогой одежде. На
руке кольцо с редким изумрудом чистой воды, на груди цепь из
белого золота. Черно-красное одеяние поверх кольчуги, плащ
тамплиера, из-под которого топорщится меч-бастард.
Рыцарь остановился, бросил на онемевших стрелков надменный
взор.
-- Мужичье! -- процедил он и вдруг заорал: -- Встать!
Локсли вскочил как ужаленный.
Рыцарь расхохотался. Он смеялся до слез, до боли в животе.
-- Я тебя убью! -- крикнул Локсли. Он бросился на Хелота с
кулаками, но тот встретил его таким жалобным стоном сквозь
слезы, что даже Локсли растерялся.
-- Сейчас умру! -- стонал Хелот. -- Ведь вскочил, надо же!
Вот что значит воспитание... дай я тебя поцелую, Локсли!
-- Да отстань ты! -- рассердился Робин и вдруг фыркнул: --
Здорово он нас, а, Джон? Где ты научился этим манерам, Хелот?
-- А тебя кто приучил вставать при виде знатного сеньора,
Робин?
-- Врасплох ты нас застал, -- принялся оправдываться
Робин. Хелот еще не видел его таким смущенным.
Хелот вытер слезы. Локсли тихонько свистнул, и неожиданно
поблизости раздалось нежное ржание. К избушке выбежал из леса
вороной конь.
-- Шериф, -- ласково позвал Робин и погладил коня по шее.
-- Вот, прошу. Шериф -- не лошадь, а любимое дитя Эпоны. Береги
его, пожалуйста. Заодно узнаешь, каково кататься на шерифе...
Коня оседлали. Хелот забрался в высокое рыцарское седло и
направился к славному городу Ноттингаму..
Город был хорошо виден с холма. Северные его ворота,
посвященные святому Дунстану, были открыты. Летом часы длиннее,
чем зимой, поэтому можно было особо не торопиться. Впереди
целый день.
Впервые за свою жизнь Хелот был хорошо вооружен и красиво
одет. Он подумал о том, что ему это, пожалуй, нравится. Надо
будет побеседовать со святым Сульпицием об умерщвлении плоти.
Вдруг святой что-нибудь дельное присоветует?
Когда Хелот подъезжал к воротам святого Дунстана, до
захода солнца оставалось совсем немного. Конь зацокал по
мощеному внутреннему дворику башни, и вскоре всадник оказался
на узкой улочке, круто поднимающейся наверх. Хелот шагом ехал
по вечернему городу. Сворачивая из улицы в улицу, он вскоре
оказался на ратушной площади города Ноттингама. Огляделся:
ратуша, церковь во имя встречи Марии и Елизаветы, несколько
лавок, трактир "Казни египетские". Наискось от трактира на
площади был сколочен помост. Посреди площади колодец, над ним
ажурная башенка и статуя Роланда с мечом.
Хелот спешился и подошел к тяжелой деревянной двери
трактира. Судя по воплям, жизнь била там ключом. Хелот открыл
дверь и тут же увернулся от пущенной в его голову кружки.
Грянувший было хохот смолк, когда мрачные черные глаза обвели
багровые лица подгулявших ноттингамцев. В полной тишине,
грохоча оружием, Хелот сделал несколько шагов и подозвал
хозяина, согнув палец.
-- Есть ли в этом заведении комната для благородных
сеньоров? -- спросил он с сильным северным акцентом (так
выговаривал слова незабвенный стражник в замке Греттира).
Хозяин уставился на него, беспомощно разинув рот. Хелот
скрестил руки на поясе.
-- Ты что, немой, трактирщик? -- высокомерно спросил
Хелот.
Трактирщик отчаянно затряс головой. "Он думает, что я его
убью из-за этой дурацкой пивной кружки, -- догадался Хелот. --
Ну и страна. Как они здесь живут, бедные?"
Хелот почти дружески похлопал трактирщика по плечу: -- Ну,
не унывай, дружище.
Тот рухнул на колени, обливаясь слезами и бессвязно
бормоча что-то насчет "жены и пятерых детишек". Хелот брезгливо
обошел его и самостоятельно обнаружил второе помещение, в
котором собралось достаточно изысканное общество. Он услышал
норманнскую речь, что его вполне устроило. Четыре физиономии
вояк понравились ему сразу: тупые, пьяные, самодовольные и
сытые. Пятый, с льняными волосами, сидел к двери спиной.
Хелот остановился в дверях и громко сказал:
-- Привет вам, благородные рыцари.
Теперь все пятеро смотрели на него -- и тот,
светловолосый, тоже. Хелот еле заметно кивнул ему, и Греттир
бросился к нему навстречу, схватил за руки:
-- Это вы, господин мой!
-- Я, сэр, -- не стал отпираться Хелот. Он по-настоящему
обрадовался этой встрече.
-- Я счастлив видеть вас, сэр. Но как вам удалось?..
Хелот приложил палец к губам, и Греттир воскликнул,
обращаясь к остальным:
-- Сеньоры! Позвольте представить вам рыцаря, бывшего для
меня всегда образцом служения и верности долгу. Перед вами --
Хелот из Лангедока, посвятивший меня в высокий рыцарский орден!
Он преподал мне первый урок воинского искусства!
Все сразу загалдели. Последним Хелоту поклонился сэр Гай
Гисборн, и Хелот внимательно всмотрелся в лицо этого врага
лесных стрелков. Гай был невысокого роста, широкий в кости,
скуластый, с темно-русыми волосами. Он сидел с краю и большей
частью молчал, лишь изредка вставляя в разговор слово-другое.
Неожиданно Хелот вспомнил отца Тука, и ему стало смешно.
"Интересно, что сказали бы все эти высокородные сэры, если бы
узнали, зачем я здесь". Хелот фыркнул в свою кружку, и пивная
пена полетела во все стороны. Сэр, сидевший слева, удивленно
посмотрел на Хелота.
Никогда прежде Хелот не ощущал такого подъема. Святой
Сульпиций сказал бы, что он сравнивает себя с Гаем Гисборном в
пользу себя, и осуждающе покачал бы головой. К счастью, здесь
не было святого Сульпиция, и никто не мешал Хелоту любоваться
собой и своей ловкостью. Думая о завтрашнем и отводя себе в
грядущей потасовке главную роль, Хелот ни разу не вспомнил о
сынишке вдовы.
И вдруг, в разгар хвастливого рассказа соседа справа (с
которым Хелот, по обычаю, ел из одной тарелки) о том, как тот
вдвоем с преданным оруженосцем разгромил полчища неверных,
Хелот увидел лесную хижину, двух стрелков, сидящих на
поваленной березе, услышал голос Локсли -- и покраснел. Он
бросил взгляд на Греттира -- мальчик сидел и с открытым ртом
слушал вранье, извергавшееся на него водопадом.
Хелот налил вина, дождался паузы в патриотическом
повествовании, встал и протянул кубок Греттиру. Греттир
вспыхнул, вскочил и принял кубок обеими руками. Рыцари
замолчали, предвидя трогательную сцену.
-- Благородные рыцари! -- вскричал Хелот. -- Соратники! У
меня сегодня воистину счастливый день. Всего несколько часов
могу я провести в Ноттингаме, ибо спешу к благочестивому
отшельнику, святому Сульпицию, о котором рассказывают и
повествуют удивительные вещи. И не смею я медлить, ибо о том
просил меня соратник, умирающий от руки неверного.
Это он выпалил единым духом. Господа, чутко реагируя на
требование момента, поспешно наливали себе вина.
-- Всего несколько часов было мне отпущено для того, чтобы
подкрепить свои силы, -- продолжал Хелот с небывалым
воодушевлением, не потрудившись объясниться насчет умирающего
соратника и особенно насчет того, откуда в Англии взялись
неверные. -- И вот судьбе угодно было послать мне встречу с
другом. С братом! С человеком, который дороже всех для меня на
земле с тех пор, как я потерял своих родных! -- Хелот перевел
дыхание. -- Ибо он получил из моих рук посвящение, как он сам о
том поведал. Но о другом умолчал благородный Греттир. Когда я
томился в мучительном плену... -- Хелот заметил слезы на глазах
соседа слева, -- сэр Греттир освободил меня! И он, господа,
отказался от всех выгод своего благородного поступка. Поэтому
позвольте осушить этот кубок, за моего брата, за ближайшего
друга -- сэра Греттира!
Греттир, всхлипывая, бросился ему на шею. Он был сильно
пьян. Хелот шепнул: -- Уйдем отсюда. Не раздумывая, юноша
громко сказал: -- Надеюсь, друзья, никто не затаит на нас
обиду, если мы покинем этот пир, дабы провести вместе немногие
отпущенные нам часы? Теперь прослезились уже двое. Хелот сжал
руку своему другу, и оба выскользнули за дверь. Пьяные вояки
качали головами и врали наперебой.
После духоты трактира ночь казалась особенно чистой. Два
приятеля остановились возле колодца, освещенного луной.
-- А ты действительно рад меня видеть, Греттир? --
тихонько спросил Хелот.
-- Почему вы задаете мне этот вопрос? -- удивился Греттир.
-- Ты же знаешь, у кого я теперь на службе.
Греттир взъерошил свои льняные волосы.
-- Но ведь это все из-за меня. Ох, они настоящие звери,
эти одичавшие вилланы.
Хелот улыбнулся.
-- Ошибаешься, -- сказал он. -- Они просто люди, вроде нас
с тобой.
-- Вы хотите сказать.. что служите им по доброй воле?
Хелот покачал головой:
-- Нет. Будь моя воля, я никому бы не служил. Послушай,
Греттир, я пришел в город не для того, чтобы искать тебя. Хоть
я и рад этой встрече, как неожиданному подарку.
-- Это они вас прислали? -- осторожно спросил Греттир, и
Хелот заметил, что юноша боится его обидеть.
-- Да, -- сказал он. -- Я расскажу тебе. Сегодня утром в
тюрьму бросили мальчика твоих лет. Он подстрелил зайца в
королевских лесах. Завтра его повесят.
-- Да, слышал. Этот помост как раз для него, -- кивнул
Греттир. -- Вы хотели посмотреть на казнь? -- Освободить
мальчишку.
Греттир недоумевающе уставился на своего друга:
-- Освободить? Зачем? Какое вам до него дело?
-- А тебе не жаль мальчика? -- спросил Хелот.
Греттир пожал плечами и признался:
-- Я как-то не думал об этом. Мало ли кого в Англии
вешают...
-- Придется нам с тобой об этом думать. Помоги мне,
Греттир. Ты должен знать, где его содержат.
Греттир вытаращил глаза.
-- Скажите, -- проговорил он наконец, -- только правду:
это ОНИ вас заставляют, или это ВЫ хотите освободить какого-то
холопа?
-- Тебе это так важно?
Греттир кивнул,
-- Я действительно хочу его спасти, -- ответил Хелот. --
Сегодня утром я видел его мать...
-- Ваше желание для меня закон, -- сказал Греттир. -- Хотя
мне трудно вас понять. Идемте, я знаю, где здесь тюрьма. В
Ноттингаме недавно целую башню под это дело отвели.
-- Спасибо, -- просто сказал Хелот.
Греттир отвернулся и шмыгнул носом.
Они прошли через площадь. Любимое дитя Эпоны осторожно
ступало следом. На окраине, за грязными лавками, возле ворот
святой Цецилии, находилась круглая приземистая башня без
единого окна. В булыжной стене вырисовывалась дверь, обитая
железом, возле которой маялся, наваливаясь на алебарду,
стражник.
В ярком свете луны Хелот увидел волосатые пальцы
стражника, сжимающие древко. "Интересно, почему все стражники
вызывают у меня такое стойкое отвращение? -- подумал Хелот. --
Наверное, старею. Становлюсь сентиментальным. Никак не могу
отвязаться от воспоминаний о проклятом прошлом".
Он оглянулся. На перекрестке возле казармы патрульные
мирно переругивались, проигрывая друг другу в кости последнюю
