внушительно, что люди замолчали и даже отец Тук застыл с
разинутым ртом. Робин продолжал: -- Этот человек пришел сюда
вместе со мной, и, кем бы он ни оказался, сейчас вы пальцем его
не тронете, потому что он принадлежит мне. А тебе, -- он
повернулся к озлобленному человеку, -- стыдно!
-- Чего мне стыдиться, Робин? -- упрямо спросил человек и
провел пальцем по шраму, рассекавшему его лицо.
-- Ты хочешь зарезать человека, который не может даже себя
защитить.
Тот растерянно посмотрел на Хелота, потом на свой нож и
наконец на Робина.
-- Но ведь отец Тук говорит, что он шпион. Пусть наши
враги помогут своему псу, если смогут. При чем тут я? Враг есть
враг.
-- Отец Тук говорит то, что ему кажется, -- возразил
Робин. -- Но это вовсе не значит, что так оно и есть на самом
деле.
Разбойники поглазели еще немного, потом, пожимая плечами,
стали разбредаться.
Ушел и Робин.
Хелот, наконец-то оставленный в покое, повалился в заросли
осоки и мгновенно заснул.
Проснулся он от того, что на него сверху извергается
холодное пиво. Он открыл глаза и увидел счастливую детскую
физиономию рыжего паренька. Заходящее солнце нестерпимо ярко
сверкало в его буйных кудрях. Хелот вздохнул, вытер грязным
рукавом лицо и сел. Парнишка присел рядом на корточки, с
любопытством разглядывая чужеземца, за которого заступился сам
Робин. Хелот взял кружку из рук юного разбойника, но парнишка в
тот же миг вскочил и ловко выбил ее ногой. Пиво облило Хелоту
колени. Хелот молча поднялся на ноги, неторопливо стряхнул
капли. Рыжий помирал со смеху, когда твердая рука бывшего
рыцаря зацепила его за шиворот и подтащила прямо к угольным
глазам. Вторая рука между тем уже стянула с парнишки штаны.
Через мгновение мальчик уже лежал животом поперек острого
колена и крепкая ладонь мерно отвешивала ему удары. Потом Хелот
столкнул его на землю, повернулся и пошел к костру, откуда
доносился сладостный запах жареного мяса.
Увидев его, Робин кивнул и потеснился, освобождая место у
костра. Хелот сел, нацепил на нож кусок оленины. Ему было
противно. "Мальчишку поколотил, проявил геройство, -- думал он,
-- а небось Малютке Джону такая наглость сошла бы с рук. Гнать,
гнать из высокого рыцарского ордена, свинью такую".
Горестные размышления Хелота прервал Робин, толкнувший его
в бок.
-- Послушай, -- сказал он, -- эй... как тебя зовут,
говоришь?
-- Хелот из Лангедока, -- машинально ответил бывший
рыцарь, занятый совершенно другими мыслями.
-- Лангедок -- это не в Англии, -- поделился сомнениями
отец Тук. -- Это... ик! оплот ереси.
Хелот потрогал подбитый глаз и всерьез расстроился. И люди
вокруг были совершенно чужими. Как и вообще все люди. Он
пытался вызвать в памяти хотя бы одно лицо, с которым были
связаны добрые воспоминания -- и не смог. Разве что Греттир. Но
мальчик был ему неинтересен -- он был еще слишком молод. "Итак,
-- сказал Хелот сам себе, -- мне двадцать два или двадцать три
года, я шляюсь по дорогам этой страны, на чужбине, потому что
на родине мне нечего делать. Здесь, впрочем, тоже. Зачем я
стараюсь понять людей? Все они либо трусливы, либо жестоки.
Интересно, -- вымученно подумал он, -- можно ли понять
человека, который ни с того ни с сего подбил тебе глаз? Во
всяком случае, это было бы по-христиански".
А вокруг ели и галдели. Хелот заметил, что Робин
помалкивает, думая о чем-то. Внезапно разбойник тронул своего
гостя за локоть и шепнул:
-- Идем-ка.
Солнце уже село. Они вдвоем отошли от костра и оказались в
росистой темноте. Хелот невольно поежился в своей рваной
одежонке.
-- Давай руку, -- сказал Робин. -- А то оступишься,
провалишься в канаву.
Хелот подал руку, и Локсли потащил его за собой, сперва
вверх от ручья, потом сквозь какие-то непроходимые заросли, и
наконец они оказались возле охотничьей хижины, поднятой на
столбе -- чтобы звери не лазили. Хелот потрогал избушку,
нащупал дверь -- это была натянутая на раму звериная шкура -- и
забрался внутрь. Там царила непроглядная тьма.
-- Стой у порога, -- сказал Робин, -- и держи дверь.
Хелот повиновался. Луна осветила каркас, напоминающий
ребра, пятна на шкурах и несколько огромных сундуков. Это были
циклопы сундучьего мира. Робин поднял крышку одного из них и
вынул, порывшись, плащ с меховым капюшоном, рубаху и штаны,
потом подумал, изрядно поворошил одежду и с самого дна извлек
еще пару кожаных сапог.
-- Это тебе, -- заявил он, сбрасывая одежду на землю и
спрыгивая следом. -- Переодевайся и не позорь своим видом
лесных стрелков. Мы люди вольные, нам не пристало сверкать
голым задом сквозь лохмотья.
Хелот оглядел добротные, почти новые вещи.
-- Хм, -- заметил он как бы про себя, -- моя рваная
одежда, значит, позор, а тряпье с чужого плеча, значит, не
позор? Локсли побледнел.
-- Молчать, рвань! -- рявкнул он. -- Благодари небо, что
тебя подобрали щедрые и незлобивые люди.
Хелот отвернулся. Утренние побои еще болели, и он с тоской
предвидел новые. "Но теперь можно дать сдачи, -- решил он. --
Тогда их было трое, теперь один, с одним можно попробовать".
-- Я, конечно, нищий, -- сказал Хелот. -- Но, во всяком
случае, не грабитель с большой дороги. И не нападаю на невинных
людей.
Робин с силой дернул его за плечо.
-- Ты что, -- прошипел он, -- решил, что мы жируем и
наживаемся на грабежах?
-- Отстань, -- вывернулся Хелот. -- Я не нуждаюсь в твоих
откровениях.
-- Нет, теперь ты меня выслушаешь. Ты глубоко оскорбил
всех нас.
-- Это уж слишком, -- разозлился Хелот. -- Ты тоже обидел
меня. И куда более серьезно.
-- Все награбленное, -- торжественно объявил Робин, -- мы
раздаем бедным людям. Мы делаем их немного счастливее. Мы хоть
чуть-чуть, но уравниваем богатых и бедных. Мы боремся за сча...
-- Ну да, -- перебил Хелот. -- Берете в руки дубинки и
дубасите по голове бедных тупых крестьян, пока они не
согласятся взять ваши дары, заранее зная, что завтра придет
сеньор, вещи отберет, а их повесит за сообщничество.
Он уже приготовился к изрядной драке, когда вдруг
почувствовал, что в глазах у него чернеет и земля уходит из-под
ног.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Изба была непривычно светлой. Солнце ломилось в широкие
окна, свежий ветер приносил запах мха и хвои.
Хелот обнаружил себя в этом непонятном жилище лежащим на
широкой кровати под лоскутным одеялом. С некоторым облегчением
он установил, что Робина из Локсли поблизости не наблюдается.
Где-то рядом что-то булькало и пыхтело. Повернув голову, Хелот
увидел ничем не примечательного человека, склонившегося над
маленьким тиглем. Крошечная жаровенка, в которой раскалились
угли, стояла перед ним на столе. В тигле кипела жидкость
странного золотисто-зеленого цвета.
Кося глазами, Хелот принялся разглядывать этого человека,
в котором признал алхимика. Алхимик был лет сорока, с лысинкой,
брюшком, с сереньким лицом и редкой бородкой. Одет был в
монашескую одежду, однако без явной принадлежности к
какому-либо ордену, и, в отличие от отца Тука, был очень
опрятен.
-- Урочище Дальшинская Чисть, -- не отрывая глаз от тигля,
отрывисто произнес человек.
-- Что? -- Хелот растерялся.
Человек засмеялся и добавил в тигель немного зеленого
порошка, который осторожно взял стеклянной ложечкой с глиняного
блюдца. Жидкость мгновенно почернела, побурела, вскипела,
заливая угли. Человек едва успел отскочить в сторону, когда
тигель взорвался и осколки стекла полетели во все стороны. К
счастью, жидкость залила угли и пожара не возникло. С секунду
алхимик горестно созерцал плоды своих усилий, после чего снова
обратился к Хелоту.
-- Ведь ты собирался спросить меня о том, где ты
находишься, не так ли? -- сказал он.--Я и отвечаю: ты в моем
доме на болотах, в урочище Дальшинская Чисть. Могу добавить,
что тебе здесь ничего не грозит.
-- А вы кто такой, отец мой? -- спросил Хелот шепотом.
Алхимик обтер руки о полотенце и подсел к нему на кровать.
-- Ты же сказал, -- засмеялся он. -- Я твой отец.
-- Это я символически, -- сказал Хелот, закрывая глаза.
-- А, -- протянул алхимик, и Хелоту показалось, что он
разочарован. -- Жаль, иначе я бы тебя хорошенько выпорол..
Терпеть не могу странствующих рыцарей. От них одни
неприятности.
-- Откуда вы знаете, что я рыцарь? -- Хелот так удивился,
что даже приподнялся на кровати, тут же обнаружив жуткую боль в
затылке.
-- Догадался, -- обрубил алхимик. -- Я святой Сульпиций,
да будет тебе известно, невежественный отрок. Что, не похож на
святого? Хелот покачал головой.
-- Простите, отец Сульпиций, -- добавил он поспешно,
заметив, что святой угрожающе нахмурился. -- Глядя на священные
изображения, я всегда думал, что святые и угодники имеют лики
благолепные и мудрые...
-- Мудрые лики, дитя мое, имеют только дураки, --
назидательно проговорил отшельник и поднял палец, пожелтевший
от возни с химикатами. -- Почему у меня такая простецкая
физиономия? Потому что думать для меня занятие привычное.
Другое дело --когда думать принимается настоящий дурак. Тут
такой скрип стоит, что прохожие оборачиваются.
-- А почему вы не любите рыцарей, святой отец?
-- Потому что от них одни хлопоты да неприятности, --
сказал отшельник, снимая с полки миску с полбяной кашей. --
Поешь-ка. Третий день ты у меня валяешься.
-- Как я к вам попал, святой отец? -- Как обычно, --
проворчал отшельник. -- Тебя приволок этот сумасшедший Робин из
Локсли. Взял моду -- творить добро. И именно для таких, кто в
жизни ничего хорошего не видел. Взять, к примеру, образованных
людей. Им помогать -- одно удовольствие. Во-первых, они
понимают, что им оказали благодеяние, а это само по себе уже
великое дело. А во-вторых, умеют поблагодарить как надо: в меру
трогательно, со слезой. Нет, надо разбойничку возиться именно с
теми, кто даже не знает, как реагировать на доброту. Чаще всего
пугаются до смерти, вот и вся благодарность.
-- Я что, был серьезно болен? Отшельник посмотрел на него
с откровенной насмешкой:
-- Да ты, по правде сказать, помирал, дружок. Локсли
привез тебя за два часа до лунного затмения, когда я собирался
приступить к решающей стадии своего опыта. И вот, вместо того
чтобы посвятить свое время чистой науке, я должен был все
бросить и возиться с каким-то умирающим. Где ты подцепил эту
хворь?
Отшельник ткнул в Хелота острым пальцем. Молодой человек
сжался: -- Не знаю, отец мой.
-- Похоже на оспу... -- проворчал отшельник. -- Тебе
повезло, что в такой легкой форме. У нас тут была повальная
хвороба, вымирали целыми деревнями. Ушкуйная Ладья, например,
вся ко дну пошла, если можно так выразиться.
-- Знаю, -- сказал Хелот. -- Я там братскую могилу копал.
Остались всего двое, дед старый и с ним паренек лет семи.
-- А говоришь: "Не знаю", -- упрекнул его отшельник. --
Небось еще и покойников в эту могилу сносил? Беда с вами. Да на
меня молиться надо за то, что я от сожжения еретическую книгу
Бонифация Отступника спас...
-- Какого Отступника? -- Хелот вдруг очень
заинтересовался.
-- Такого, такого... Когда Мать Наша Святая Церковь
производила грандиозную ревизию рукописей по всем монастырям,
тут такое творилось! У монахов из-под матрасов вытаскивали
всяких Сенек, Софоклов, ернических Аристофанов... Святые братья
