Виктор? Странное имя для сармата.
- Если меня здесь вынуждают терпеть оскорбления... - начал
Виктор.
- Да будет тебе, Виктор, - совсем мирным тоном сказал
Атанарих. - Передохни у нас дня два, а потом мы тебе проводника
дадим. Ведь пока сюда шел, заблудился небось? Вон одежда как
поизорвалась. - И Агилмунду: - Пива гостю принеси.
Агилмунд в дом ушел и сразу же донеслись его крики: погонял
какую-то служанку, чтоб немедля пива князю несла.
Виктор остался погостить. Два дня терпеливо сносил
атанарихово гостеприимство. Ел, пил. Тот, точно в издевку, кормил
поджарого сармата на убой, до боли в желудке, поил, как лошадь,
все расставаться не хотел. Наконец еле живого от обжорства
отправил назад, к Валенту, дав в сопровождение верткого паренька
с хитрым лицом.
* * *
Как и следовало ожидать, на письмо Прокопия,
предоставленное везеготами, Валент даже и не взглянул. Долго
колебался император ромейский, что бы такого убийственного
Атанариху написать в ответ, но так ничего и не придумал, а вместо
того двинул за Дунай войска.
Только слепой бы, пожалуй, не заметил, что Валент войну
затевает. А Атанарих уж никак слепым не был. И меры принял.
По весне никто не помешал Валенту мосты через Дунай
наводить. Флавиева флота корабли сонно покачивались,
выстроенные в ряд в самых низовьях Реки. Ругань, грохот, плеск
волн, беспокойное ржание коней - переправляются ромеи по
плавучему мосту на палубах, в Готию идут - зловредного Атанариха
карать. А что он к узурпатору людей своих посылал?..
Сопротивления переправе никакого не чинилось. Левый берег
Дуная как вымер. Сперва ступали ромеи с опаской, засады
ожидали. Но Атанарих исчез.
Это прибавило Августу Валенту бодрости. Было предпринято
несколько стремительных марш-бросков по всем направлениям, но
все они вонзались в пустоту. Вымерли они, что ли, эти проклятые
готы?
Чего захотел - чтоб готы вымерли. Валент понимал:
невозможное это дело. Живехоньки и готовы ощутимо тяпнуть, если
подвернется удачный случай.
Атанарих употребил полученные известия о том, что ромеи
карательный поход задумали, таким образом: собрал народ свой и
с ним подальше в горы забрался, прочь с равнины, где все как на
ладони. В горы ромеи с их лошадьми не сунутся. Крупной воинской
части резона нет, не зная местности, по горам блуждать -
воинственных готов вылавливать.
Ну, засели там вези, набили дичи, пивом одолжились у
местных кельтов, что в этих горах с незапамятных времен сидели, и
жили себе не тужили, пока Валент, весь потный, в самую жару по
равнине гонялся.
- А что Валент с равнины-то не уйдет? - спросил раз молодой
дружинник у нотария - тот все тайны князевы знал, да и вообще
был умный.
- Атанарих ему свою тень оставил, - был ответ.
Наконец Валент соскучился хитрую тень атанарихову ловить.
Кому бы понравилось? Призвал к себе Аринфея, магистра пехоты.
Как бы все лето так впустую не пробегать, сказал ему Валент.
Аринфей согласился: у варваров чести нет, в удаче они возносятся
превыше всякой меры, в неудаче на брюхе ползают.
И сказал Валент:
- Добудь мне этого Атанариха. Хочу увидеть, как он на брюхе
ползать будет.
Аринфей взял сотню легких всадников и в степи умчался. Но
добыча его была невелика. Долго искали, наконец захватили
несколько семейств, со стариками, бабами и сопливыми
ребятишками (нескольких молодых мужчин пришлось убить, больно
яростно отбивались). То ли не успели вместе с остальными в горы
уйти, решив сперва завершить работы на полях. То ли вообще
никуда со своей земли уходить не собирались. По языку и обличью
- вроде бы готы, определил Аринфей. Но ведь с них станется и
аланами оказаться, те тоже рослы да белобрысы. Однако особо
разбираться не приходилось. С пустыми ведь руками к Валенту не
вернешься, вот и привел ему Аринфей десяток пленных.
На другой год кампания против готов вообще протекала
крайне вяло. Взялись было снова переправу наводить, но Дунай так
разлился, что из этого мероприятия ничего у ромеев не вышло.
Пока ждали, чтоб разлив утихомирился, половина лета долой.
Легионеры обленились, на траве валялись, рыбу ловили. Таможне
одни слезы - разве с этих мерзавцев налог возьмешь? Они сами с
кого хочешь налог возьмут. Женщин местных перепортили.
Поблизости от лагеря деревенька карподаков оказалась, тех, что
еще Траяна помнили. Солдаты быстренько выучили, как на ихнем
наречии будет "выпивка" и свели с ними дружбу.
И сам Валент - ведь не в пурпуре он родился! - был человек
простой, захаживал в то селение.
До глубокой осени сей курорт продолжался. А Атанариха
воевать? В задницу Атанариха, по-солдатски прямолинейно отвечал
Валент, ибо жизнь человеческая коротка и незачем марать столь
прекрасное лето каким-то зловредным Атанарихом.
С первыми осенними дождями отошли ромеи на юг и стали в
прибрежном городе Маркианополе, где были у них зимние
квартиры.
Только на третий год взаимного бряцанья оружием (Атанарих с
гор тоже фиги римлянам крутил) сошлись в бою. И вроде бы,
крепко побили ромеи Атанариха, едва спасся. Не зря Атанарих с
ромеями воевать не хотел - человек он был трезвый и обстановку
оценивал правильно.
А Валент, собою весьма довольный, опять к Маркианополю
отошел, понравилось ему там зимовать.
Атанарих посольство отрядил, наказал мирный договор из
Валента вынуть. Посольство хоть на животе и не ползало, как о том
Валент в мечтах заносился, но вело себя со всевозможной
хитрожопостью. Люди подобрались опытные, знали, что ничего
вечного не существует, а тем паче - договора с ромеями. Как
силушка накопится, так договор и окончится.
"И отселе вы, вези, не должны более рассчитывать на
получение денежных субсидий, сиречь стипендии, каковую в
прежнее время регулярно, а именно - каждый год - получали от
империи, как то заведено было при Константине".
Нотарий Агилмунд это записал.
"Свободная же торговля, каковую прежде имели вы, вези, в
сношениях деловых со многими городами Мезии и Фракии, отныне
ограничивается всего только в двух пунктах по всей дунайской
линии..."
Нотарий и это записал.
Какая разница? Главное - чтобы ромеи нашим людям пахать не
мешали.
* * *
Окончательное скрепление мира происходило при таких
чудных обстоятельствах, что осталось памятно всем очевидцам.
Ради одних только предварительных переговоров раз пять гоняли
взад-вперед посланных.
Сперва Валент диктовал условия, Атанарих с левого берега
головой кивал: да подавись ты. А поскольку за дальностью
расстояния кивков этих Валент видеть никак не мог, то готский
князь ему нотария посылал: кивни там за меня. Агилмунд кивал.
Потом обсуждали, кого в заложники ромеям отдавать.
Наставления заложникам давали: если живы останутся, пусть
получше к ромеям приглядываются, кого из военачальников
опасаться, ну и все такое.
А заклинило и Валента, и Атанариха вот на чем: где мирный
договор-то скреплять, на какой территории? Ибо оба сошлись на
том, что война между ними велась нешуточная, кровопролитная -
три года тянулась, шутка сказать! - так что заключать мир можно
только при личном свидании двух царственных противников.
Валент через посланного так передал: поскольку он, Валент,
есть великий победитель варваров, несовместимо с достоинством
его идти на землю оных варваров для заключения с ними мира, ибо
претерпели унижение от победоносного оружия его.
Выслушал Атанарих, не моргнув глазом; после от нотария
потребовал, чтобы тот притчу сию растолковал.
- Неохота ему за Дунай, к нам, лишний раз соваться, -
перевел Агилмунд.
Валент, конечно, был прав. Коли варвары признали себя
побежденными, то пусть сами за миром и приходят.
Атанарих свои доводы выдвинул. Как есть я связан
ненарушимой клятвой, страшной и кровавой, над телом отца
произнесенной, никогда не ступать на римскую землю, то и
заставить меня никак нельзя. Ибо став клятвопреступником в глазах
народа своего, тотчас же потеряю и власть среди соплеменников.
Так что придется тебе, Валент, отрывать задницу от мягких лож и
топать сюда, в Готию, по жаре и пыли.
Валент отказался.
Мир повис на волоске.
Положение спас Аринфей, магистр пехоты, придумав
гениальный выход из положения. Раз ни один не согласен идти к
другому, то почему бы не сойтись им посреди Дуная, на лодках?
* * *
При свидании с императором ромеев Атанарих держался как
подобает государю. Когда в своей лодке приближался он к ромеям,
даже легионеры, которые при том присутствовали - уж на что
маловпечатлительные были люди! - не могли не признать: Валент
явно проигрывал рядом с варварским князем.
В свои пятьдесят лет Атанарих имел властную осанку, плечи
держал широко расправленными, грудь немного выпячивал. Одежда
на нем сверкала золотыми украшениями. Золотые браслеты тонкой
работы подчеркивали крепость его крупных загорелых рук в
полосках шрамов. Побежденный? На брюхе? Он едва голову
наклонить соизволил, когда Валента, владыку громадной империи,
приветствовал.
Валент, сорокалетний мужчина с квадратным лицом,
рублеными чертами, седыми, коротко стрижеными волосами,
ощущал даже нечто вроде легкой зависти при виде такого-то
великолепия.
Но и Валент, в общем, держался молодцом. Так, обдавая друг
друга высокомерием, на покачивающейся палубе, под
приветственные клики воинов, заключили мир. Заложники под
пристальным взором Атанариха перешли к Валенту. Условия мира
прокричали на обоих языках, латыни и готском, чтобы потом никто
не говорил, что чего-то не слышал или не понял.
И вот весла погружаются в зеленоватую воду, и сперва
медленно, осторожно, а после все быстрее расходятся лодки: на
правый берег уходят ромеи, унося императорский пурпур, на левый
- вези и с ними золото варваров.
Глава шестая
ФРИТИГЕРН
375 год
Пребывавшие за Истром варвары, называемые готами, подняв
междоусобную войну, разделились на две части: одной
предводительствовал Фритигерн, а другой Атанарих. Когда
Атанарих оказался сильнее, Фритигерн обратился к римлянам и
призвал их на помощь против своего соперника. Это дошло до
сведения императора Валента, и он приказал расположенным во
Фракии войскам помочь варварам в походе против варваров. Они
одержали над Атанарихом победу за Истром и обратили врагов в
бегство. Это послужило поводом к принятию христианства многими
варварами, ибо Фритигерн в знак благодарности за оказанную ему
услугу принял веру императора и склонил к тому же подвластных
ему. Поэтому и до сих пор большинство готов придерживается
арианства, приняв его тогда ради императора. Тогда же и
Ульфила, епископ готский, изобрел готскую азбуку и, переведя на
готский священное писание, подготовил варваров к изучению
божественных глаголов.
Сократ Схоластик. Церковная история
Легат Эквиций вместе с нотарием проверял отчеты,
предоставленные сборщиком налогов, и мучительно пытался понять,
где именно спрятана ложь. Что цифры, указанные проклятыми
мытарями, не имеют никакого отношения к действительности, - в
том сомнений не возникало. Но больно уж ловко насобачились они
растворять ложь среди правды - никак не ухватишь.
Легион, стоявший во фракийском городе Никополе,
недополучил продовольствия, фуража и наличных денег жалованья
солдатам на такую сумму, что еще месяц - и ребята самовольно
выступят в поход "за зипунами". Сами возьмут все налоги
натуральным продуктом и его, Эквиция, не спросят.
А местное население, что фракийцы, что ромейские
колонисты - они, бедняги, и без того обобраны до нитки. Налоги-то
грабительские. И в чьи, интересно, закрома, потекло зерно,
предназначенное для никопольского легиона? Да только допытаться
до того - тут финансовый гений потребен. И где ж его взять-то,
гения? А какие есть, те все воруют.
Сидит легат, весь потный. Страдает.
