вновь стал сражаться. Я так и думал. Мне рассказали, что я
сцепил клыки на некотором месте, которым уселась на меня
бестия. Говорили, что я кусался и пытался удержать ее на
месте. Но боль была слишком сильной, чтобы я мог помнить
что-нибудь, кроме самой боли.
Потом саламандра исчезла. Улица была пустой и темной.
Лишь луна, и вдали - уцелевший уличный фонарь. И неровный
красный отблеск горящих зданий. тихо, если не считать хруста
и блеска пожаров. Когда я очнулся настолько, что вернулось
обоняние, первое, что я уловил, был кислый запах дыма.
Это продолжалось несколько минут. Несожженной ткани
едва хватило, чтобы восстановить остальное. Когда здоровье
вернулось, моя лохматая голова оказывается лежала на коленях
Джинни. Похожим на пересохший ремень языка, я слабо лизнул
ее руку. Будь я человеком, я бы предпочел бы сохранить позу,
приданную мне Вирджинией. Но я был, обладающим волчьим
инстинктом волком, и потому, приложив максимум усилий,
приподнялся и издал слабый хёриплый вой.
- Стив... Боже Всемогущий, Стив ты спас нас! - шептала
Джинни.- Еще несколько минут, и мы задохнулись. У меня и
сейчас словно песок в горле...
Спрыгнув с прилавка, к нам подрысил Свертальф. Он
выглядел так самодовольно, как только может выглЯджеть кот с
подпаленными усами и бакенбардами. Мяукнул.
Вирджиния прерывисто рассмеялась и объявила:
- Но ты должен этому деятелю пинту сливок или еще
что-нибудь в этом роде. Как ты склонил чашу весов в нашу
сторону, так и он сделал для тебя то же самое. По крайней
мере, подсказал, как помочь тебе.
Я навострил уши.
- Он открыл пивные краны,- сказала она,- а я начала
наполнять кувшины и бросать их через дверь в саламандру. Это
стало беспокоить ее, она уворачивалась. Видимо, ее ослабило
действие пара и давление, когда ты пустил в ход свои
челюсти,- Джинни ухватила меня за шею.- Эти секунды, пока ты
удерживал ее... это же настоящий подвиг!
Пиво! Качаясь, я поднялся на ноги, и потащился в глубь
пивной. Ничего не понимающие Свертальф и Джинни следовали
сзади. Я закусил губу и показал мордой на ближайшие стаканы.
- О, понимаю,- Джинни щелкнула пальцами.- Ты хочешь
пить... Ты же обезвожен.
Она налила литровую кружку. Захлебываясь, я вылакал ее
и показал, что хочу еще. Джинни покачала головой:
- Ты заставил саламандру убраться, но нам еще предстоит
иметь с ней дело. Далее будет простая вода.
Метаболизм звериного тела перераспределил влагу. Я
почувствовал, что окончательно выздоровел. И первая моя
ясная мысль была - надо надеяться, что в дальнейшем пиво не
будет тратиться на борьбу со Стихией. Второй моей мыслью
было то, что каковы бы ни были средства, чем скорее мы их
будем применять, тем лучше.
За все приходится платить. Беда оборотней в том, что
приняв иной облик, они, естественно, обладают звериными
мозгами. Лишь поверху неглубокий поверхностных слой
человеческой личности. Или, говоря проще, будучи волком, я
по-человеческим меркам, отличался редкостной тупостью. Я был
способен понять лишь одно: будет лучше, если я снова
превращусь в человека. Поэтому я вышел через открытую дверь,
в лунный свет, и приступил к превращению.
Вы сталкивались когда-нибудь с разъяренной пантерой?
Отборнейший мат. Я визгливо завыл и начал превращаться
обратно.
- Подожди-ка,- решительно сказала Джинни.- Если тебе
хоть сколько-то заботит моя девичья стыдливость...- она
бросила с себя обгоревшее, хотя еще вполне пригодное к
носке, отделанное мехом пальто.
Сомневаюсь, чтобы когда-нибудь кого-либо одевали
быстрее. Пальто очень жало в плечах, но было достаточно
длинным - если я вел себя осторожно. Ночной ветер холодил
мои голые колени, зато лицо будто по-прежнему жгла
саламандра.
Это одна из причин, по которым среди моих тревог
отсутствовала мысль о встреченном мною видении. Другая
причина - непосредственно угрожающая нам опасность.
Опасность сиюминутная, реальная. Кроме того, уж очень
неправдоподобно было пережитое мною. Сознательная
реконструкция расплывшегося воспоминания о случившемся,
причиняло физическую боль. Даже более сильную, чем когда я
вспомнил о предыдущем случае. И, наконец, не уверен, чтобы
мне вообще хотелось думать об этом. В голове мелькнуло:
дважды, когда я умирал, терял сознание, у меня были схожие
видения. Может, следует обратиться к психиатру? Нет, это
было бы глупо. Увиденное - не более, чем идиосинкратическая
реакция на травму. Скорее всего, подобного рода травма в
моей жизни больше не будет.
И я забыл обо всем этом.
Вместо этого я торопливо сказал:
- Теперь куда? Проклятая тварь может быть где угодно.
- Думаю, она околачивается возле студенческого городка.
Там ей достаточно места, где разгуляться, а она не слишком
торопится. В путь.
Пивной зал тлел. Джинни принесла метлу, и мы взмыли в
небо.
- Итак,- сказал я.- Мы ничего не добились, лишь
потеряли время.
- Нет, не совсем так. Я немного разобралась в ее
психологии.
Под нами проносились крыши.
Джинни обернулась ко мне:
- Саламандру породили заклинания, и я не знала точно,
что она собой представляет. При создании стихийного Духа
можно получить практически все, что угодно. Но, очевидно,
руководитель парада был убежден, что саламандра должна знать
английский. У нее есть даже рудиментный интеллект. Учти при
этом изменчивую природу огня. И что мы в результате
получаем? Ребенка!
- Ничего себе ребенок! - проворчал я, поплотнее
запахиваясь в пальто.
- Нет, нет, Стив, это не важно. Ей присущи две
характерные черты, отличающие ребенка. Ограничивающие его
черты. Непредусмотрительность, беззаботность, бездумность...
Умная саламандра не бушевала бы. Она втихомолку и постепенно
накапливала бы силы. А эта даже не понимает, что ей не
следует сжигать всю планету. Либо просто не задумывается с
такого рода вещах. Потому что, откуда она возьмет после
всего этого кислород? Вспомни так же ее фантастическое
тщеславие. Она пришло в неописуемую ярость, когда я сказала,
что существуют силы, более могущественные и прекрасные, чем
она. Причем, замечания, касающиеся могущества и красоты,
разозлили ее одинаково сильно. Неспособность надолго
задерживать на чем-либо свое внимание. До того, как
беспокоиться причинением, сравнительно незначительных
неприятностей, она могла сперва убить тебя, либо Свартальфа,
либо меня. Вместо этого она начала разбрасываться. И она
могла бы, когда ты вцепился в нее, скрежеща зубами,
выдержать боль на короткое время, не слезать с тебя, пока
ты... пока ты не погибнешь...
Ее голос дрогнул и она торопливо продолжила:
- В то же время, пока ее внимание не рассеивалось, пока
ничто не отвлекало ее, она концентрировалась только на одном
исходе. Она забыла, что он лишь часть большого целого, и
исключала все возможные результаты,- Джинни задумчиво
кивнула.- Должен существовать какой-то путь воздействия на
ее психику.
Мое собственное тщеславие не такое уж маленькое.
- Я не был сравнительно незначительной
неприятностью...- проворчал я.
Джинни улыбнулась и, дотянувшись, погладила меня по
щеке:
- Все хорошо, Стив, все прекрасно. Я рада, что ты такой
же. Я убедилась, что ты будешь хорошим мужем.
Эта фраза здорово ободрила меня, но хотелось бы знать
точно, что она подразумевала под этим.
Мы обнаружили саламандру. Там, внизу, она подожгла
театр. но пока я смотрел на нее, она, полыхнув, исчезла и
вновь появилась на расстоянии мили, возле медицинского
исследовательского центра. Не выдержав жара, кирпич начал
покрываться стекловидной пленкой. Мы приблизились, а
саламандра тем временем с раздражением ударилась о стенку.
Потом она вновь исчезла. Невежественная, импульсивная...
ребенок, адское отродье!
Развернувшись над студенческим городком, мы увидели
свет в окнах академического корпуса.
- Вероятно, здесь устроили штаб,- сказала Джинни.-
Узнаем новости.
Свертальф приземлился на бульвар перед зданием. Мы,
спотыкаясь, побрели вверх по ступеням.
Дверь охраняли вооруженный противопожарным снаряжением
легавые.
- Эй, вы! - один из них загородил нам дорогу.- Куда вы
направляетесь?
- на совещание,- Джинни пригладила волосы.
- Вот как? - полицейский взглянул на меня.- Одет и
взаправду для совещания...
Все, что творилось этой ночью... Хохот полицейского
переполнил чашу терпения. Я превратился в волка и тряхнул
легавого за штаны. Он замахнулся дубинкой, но Джинни
превратила его в маленького удава. Я снова превратился в
человека и представил банде полицейских решать возникшие у
них проблемы самим. Мы прошли в зал.
Зал совещания преподавательского состава был набит
битком. Мальзус собрал всех своих профессоров. Мы вошли и я
сразу же услышал его звучный голос:
-...постыдно. Власти не захотели прислушаться к моему
мнению. Джентельмены! Город выступил против носящего мантию
ученого. Мы обязаны защитить честь...
Мальзус замигал, увидев меня и Джинни с Свертальфом
входящими. Его лицо приобрело цвет тирского пурпура, когда
он заметил торчащие голые колени. В самом деле, я был в
блеске своей славы, отделанное норкой пальто и щетинистой
подбородок.
- МИСТЕР МАТУЧЕК!!!
- Он со мной,- отрывисто сказала Джинни.- Пока вы тут
заседаете, мы сражались с саламандрой.
- Возможно, чтобы победить ее, требуется нечто больше,
чем мускулы,- улыбнулся доктор наук Алан Аберкромби.- Больше
даже, чем мускулы волка. Как я вижу, мистер Матучек остался
без штанов в самом прямом смысле этого слова...
Джинни холодно глянула на него:
- Я полагала, что ты руководишь гидрой...
- О, у нас уже достаточно специалистов, чтобы
использовать одновременно трех водяных Духов,- сказал
Аберкромби.- Рутинная работа. Я понял, что мое место здесь.
Скоро мы без труда справимся с пожарами.
- А саламандра тем временем зажжет новые,- отрезала
Джинни.- И с каждым пожаром она делается все сильнее и
сильнее... Пока вы здесь сидите и благодушенствуете.
- Ну, моя дорогая, спасибо,- он рассмеялся.
Я так сжал челюсти, что сделалось больно. Джинни, в
ответ на смех, улыбнулась. Улыбнулась на самом деле.
- К порядку! К порядку! - гудел президент Мальзус.-
Мисс Грейлок, садитесь, пожалуйста. Хотите ли вы что-нибудь
добавить к дискуссии?
- Да. Теперь я понимаю, что представляет собой
саламандра,- она заняла место за дальним концом стола. Это
был последний, оставшийся незанятым стул. Так что мне
пришлось с несчастным видом болтаться на заднем плане. Ах,
если бы на ее пальто было больше пуговиц!
- Так хорошо вы понимаете, что можете уничтожить ее? -
спросил профессор алхимии Линден.
- Нет, но я поняла ее образ мышления.
- Нас больше интересует, как ею управлять,- сказал
Линден.- Как мы можем, наконец, от нее избавиться? - он
прочистил глотку.- Очевидно, прежде всего, нам нужно понять,
какой процесс позволяет ей так быстро передвигаться.
- Это-то просто,- пыхнул трубкой Грисволд. Его голос
был заглушен басом Линдена:
- Процесс, в основе которого лежит, конечно,
общеизвестное средство огня с ртутью. Поскольку, в сущности,
в наши дни в каждом доме есть, по меньшей мере, один
термометр...
- При всем моем уважении, дорогой сэр,- прервал его
астролог Витторио, должен сказать, что вы говорите сущий
