всем этом разобраться.
Эта девушка была насквозь психотиком. Все, что она говорила,
это: "Я главная шишка*39. Я здесь главная шишка. Я за
рулем*40. Успокойся." После этого она обходила комнату
кругом, и говорила это снова. Потом она визжала. Потом опять
обходила комнату, и снова говорила это. И она делала так
неделю, потом неделю вела себя нормально, и так попеременно,
в течение долгого, долгого времени.
Она была замужем за квалифицированным бухгалтером, очень
умным человеком. Он понятия не имел, что такое с ней было.
Он знал, что у нее было в прошлом несколько психотических
приступов*41, что она очень легко диссоциировалась*42. Но
внезапно, однажды вечером, она пришла домой в таком
состоянии. Он привез ее в Фонд и я попытался работать с этим
кейсом.У меня было очень мало времени, и я мог поработать с
кейсом только несколько часов. И все же я убрал из него
достаточно, чтобы снять с кейса напряжение, так, чтобы она
не ходила кругами; она, по меньшей мере, сидела и говорила:
"Я главная шишка". И это было очень трудно сделать,
поскольку она была недостижимой*43. Я наконец довел ее до
стадии, когда она начала говорить: "Ну, я это сделаю, если
вы этого от меня хотите."
А я отвечал: "Хорошо. Я хочу, чтобы вы это сделали."
Но она говорила: "Но вы не сказали мне, куда вы хотите,
чтобы я продвинулась."
"Я хочу, чтобы вы продвинулись сюда."
"Это не то место, которое нужно."
Она наконец дошла до стадии, когда она говорила все это в
дополнение к своей драматизации*44, что представляло
некоторое улучшение, но не особо большое.
Он увез ее отсюда, поскольку он сам был одитором м хотел -
он был квалифицированным бухгалтером и одитором в Дианетике
- он сам хотел работать с ней. И капитан Прайс, наш психиатр
в Вашингтоне, в вашингтонском отделении - Дик Прайс
некоторое время работал с ней. Она лежала в больнице
Университета Джорджа Вашингтона, и была весьма шумной. Они
давали ей очень большие дозы успокаивающих препаратов, и это
было ужасно для нее, но им приходилось это делать. И ее
состояние немного ухудшилось. Я думал, что этот кейс
безнадежен; я не мог понять, что случилось в этом кейсе. Он
весь был сплошь неподдающийся, по всему содержанию. Это был
род задержанного кейса, такой, для которого никто не мог
ничего сделать.
Ее муж отвез ее в Вирджинский медицинский Центр -
расположенный напротив Вашингтона, за рекой - и попросил
персонал обеспечить ей какое-то лечение, попросил их, если
возможно, дать ей Дианетическую обработку. И один из молодых
интернов сказал ему: "Что же еще, по-вашему, она здесь
получит?" Это для него было большим потрясением, поскольку
мы даже не слышали, что Вирджинский Медицинский Центр тоже
поддерживает наше дело. Они взяли ее, и больше я ничего от
нее не слышал, и я посчитал ее, возможно, потерянным для
Дианетики кейсом. А сегодня я получил от нее письмо. В нем
говорится: "Дорогой Рон, я так ясно помню, как вы стояли и
пытались помочь мне, и я пыталась сказать вам, как много
значило бы для меня, если бы я была способна прорваться. Но
я не могла. Я долго этого не могла. Но сейчас со мной все в
порядке, все в порядке уже месяц. Меня собираются выписать
на следующей неделе."
В Вирджинском медицинском институте разрешили кейс при
помощи Дианетики. Так что это сняло большой груз с моей
души. Она вернулась домой, к мужу и двум детям, любящим ее.
Еще один кейс, который я только упомяну здесь по пути,
является наиболее длинной подтвержденной историей кейса,
подтвержденной по настоящему, поскольку она
засвидетельствована врачами и психиатрами, и просто
различными свидетелями. У этой пациентки есть прозвище среди
тех, кто работает в нашей области: "Леди Лазарь".
Врач из нашего Фонда отправился в Пресвитерианский Госпиталь
в Нью-Йорке и взял там этот кейс. Прогноз медиков гласил:
смерть через месяц. Ее вес упал со 115 до 80 фунтов. Апатия.
Он два часа работал с ней по Дианетике.Неделю спустя он
вернулся и работал с ней еще два часа. Он разрядил
центральную инграмму. Она вышла из госпиталя с весом 85
фунтов и способная передвигаться самостоятельно. Ее вес
возрос до 90 фунтов. После этого у нее был небольшой спад.
Ее психиатр др.Монро, лечивший ее в Нью-Йорке, был поражен
всем этим и начал довольно быстро прослеживает развитие
кейса, не понимая, что же могло стрястись с этой женщиной,
потому что он ничего не знал о Дианетике. Он собрал
консилиум, и ее заново подвергли осмотру. Это довольно
сильно ее рестимулировало, и у нее вновь был небольшой спад,
из которого она вышла. Так, волнообразно, и шел ее прогресс
в течение примерно двух месяцев. Однако в течение этого
времени она чувствовала себя хорошо. Она хорошо
прогрессировала и ее отношение к окружающему было хорошим.
Наконец ее кейс стабилизировался и он до сих пор очень
стабилен. Сейчас она продвигается по направлению к Клиру, с
ней работает ее муж. Этот кейс движется просто прекрасно.
Пресвитерианский Госпиталь и др.Монро, по-видимому, очень
внимательно следят за этим кейсом, потому что я время от
времени получаю от них письма.
Сейчас по всей стране множество людей, которых раньше мы не
знали, поддерживает наше дело; это такие люди, как,
например, др.Дуглас в г.Бомонт, шт.Техас. Он руководит там
больницей, и дает своим коллегам жару. Когда какой-либо врач
обращается к нему, желая оперировать своих пациентов в его
больнице, он его спрашивает: "Насколько хорошо вы знаете
Дианетику?" И конечно, половина из этих врачей ему отвечает:
"Я хорошо разбираюсь в диетологии."
Тут он устраивает им очень быстрый курс обучения
Дианетическим принципам хирургии. И он никому без этого не
разрешает оперировать у себя в больнице. Все его врачи
проходят обработку, одитинг, так же, как и он сам. Он
заявляет, что со времени введения этих правил смертность у
него в больнице значительно упала. Он не сообщил мне точных
цифр; мне придется написать ему и попросить сообщить их.
Др.Дуглас возглавляет больницу в г.Бомонте, шт.Техас. Я не
знаю, что это за больница, это может быть городская больница
или частная больница.
Что мы сейчас стараемся сделать, однако, так это продвинуть
Дианетику гораздо дальше вперед. Изучение деятельности
человека требует более, чем одного, ума и одной пары рук.
Иногда я чувствую, что дохожу чуть ли не до отчаяния,
пытаясь отыскать людей, способных руководить разными
работами, людей, способных это делать так, чтобы можно было
повернуться к чему-то спиной и удалится. У меня на эту осень
была назначена поездка в Малую Азию. Я собрался поехать туда
в отпуск. Предполагалось, что я уеду первого октября. И о!
как мне еще далеко до этого. Однако, если я не доберусь туда
в следующем году, я буду крайне разочарован. Сейчас вся наша
борьба состоит в том, чтобы найти хороших людей, расставить
их по хорошим местам, выполнить их обработку, сделать их
лучше, и сделать что-то такое, благодаря чему положение на
международной сцене станет, быть может, чуточку спокойнее.
Вы можете посчитать это даже немного тщеславным с нашей
стороны - считать, что мы сможем что-то в этим сделать. Ну,
может быть, мы и не сможем, может быть, что мы потерпим
неудачу. Но как минимум мы можем попробовать.
Теперь эта проблема ответов на вопросы - она довольно
серьезна. У меня всегда есть небольшие затруднения с этой
частью программы, потому что может встретиться такое
огромное количество вопросов, некоторые из которых не всегда
вполне интересны для всех присутствующих, но могут быть
довольно специальными. Сейчас я попробую ответить на
некоторые из этих вопросов, которые есть здесь у меня. Я
постараюсь ко всем им подойти справедливо. Я буду их брать,
один за другим, и просматривать. Вы только немного
потерпите. Это выглядит как один из старомодных фокусов со
чтением мыслей - и поверьте мне, с некоторыми их этих
вопросов иначе, как со чтением мыслей, не разберешься, я
уверен.
Тут сказано: "В своей книге вы говорите, что кейсы
психотиков может лечить любой одитор, но недавно вы заявили,
что такие кейсы должны подождать появления врачей, обученных
Дианетике. Вызвана ли необходимость появления такого
предостережения новой информацией?"
Нет, дело не в том, что возникла необходимость дать
серьезное предостережение. Но, может быть, что вначале я мог
недооценить ту легкость, с которой эти данные будут освещены
в книге - то есть, так сказать, то, что может оказаться
возможным ухудшить состояние психотика. Я просто воображаю,
что это может оказаться возможным. Я не знаю ни об одном
психотике, которому стало бы хуже при одитинге такого типа,
а я определенно первый бы об этом узнал. Но такая
возможность существует. С другой стороны, это как бы
стремление помириться с психиатрией.
Вначале у меня был такой - довольно значительный - апломб по
отношению к психиатрии и психоанализу, и всему такому, и
психологии. Я говорил, "Я не думаю, что они настроены против
меня." У меня не было инграммы с подобным действием. "Я
считаю, что, как только они узнают об этом, они это будут
приветствовать."
А все окружающие говорили мне, "О, готовься к жуткой битве.
Это будет ужасно. Они тебя с лица земли сотрут. Ты бросаешь
вызов власти," и тому подобное.
Я не верил этому. И, по-моему, был прав, поскольку те
психиатры, которые изучили эти методы, а особенно те, кто
позаботился их применять, стали относиться к Дианетике с
большим энтузиазмом. Мы довольно регулярно получаем
телеграммы от кого-то из психиатров, кто только что применил
Дианетику.
Один такой психиатр работал в Госпитале Штата Миссури*45.
Говорили, что в Госпитале Штата Миссури к Дианетике подходят
очень непредубежденно. Писатель Роберт Мур Уильямс
отправился туда и побеседовал о ней с его главным врачом. И
вот они вдвоем занялись одной больной шизофренией, молодой
леди, которая была безумна уже некоторое время. Они
поработали с ней в течение нескольких сессий, и вот в один
прекрасный день она легла на кушетку душевно больной, но
когда встала с нее - была душевно здоровой. И как он сказал,
этот психиатр уже не подходил к Дианетике непредубежденно.
Теперь он знал, что у него есть что-то новое, с помощью чего
он может лечить своих душевно больных пациентов. И, таким
образом, они начали исследовать это далее, работать с этим
далее. Сейчас я еще ничего нового об этом не слышал; этот
случай произошел два месяца назад.
Около 10 процентов из числа членов нашего Фонда составляют
доктора медицины и психиатры, причем психиатры преобладают.
Эти джентльмены хотят исцелять людей; они хотят, чтобы люди
были здоровыми.
Естественно, когда инженер и математик подходит внезапно к
человеку, изучавшему человеческий ум в течение двенадцати
лет, и говорит: "Я знаю ответ", то окружающие не говорят:
"Конечно, он же изучал его в течение пятнадцати лет." Они
говорят: "Это невозможно, потому что он не специалист," или
что-нибудь в этом духе. И я ввязываюсь в спор.
Однако, если эти джентльмены проверяют это на практике, то
они продвигаются вперед. Таким образом, между прочиМ, я и не
пытаюсь продать Дианетику кому-либо из этих людей. Иногда
мне хотелось бы, чтобы не так много людей ею интересовалось.
Но что касается информации, надо сказать, что, конечно,
очень хорошей медицинской практикой и очень хорошей
психиатрической практикой будет, если, когда бы это ни было,
при серьезной болезни пациента проводилась бы консультация с
