состоянии разговаривать.
- Что это была за чертовщина? - слабым голосом спросил Коффин.
- Какой-то вид хищных птиц, о которых мы прежде ничего не знали,
предположил Свобода.
Он был занят тем, что отдирал подошвы шиповок Коффина от поверхности
уступа, хотя это давалось ему с трудом, а затем засовывал аварийные крючки
в специально сделанные для них пазы, преодолевая сопротивление
проворачивающихся пластичных пружин. Ему не хотелось говорить об этом
кошмарном происшествии.
- Еще и раньше было замечено, что воздушные формы жизни в подоблачном
пространстве имеют тенденцию к укрупнению. Барометрическое давление здесь
больше, поэтому оно их и поддерживает, понимаете?
- Но, я думал... что облака... это граница...
- Да, как правило, так и есть. Но, видимо, гигантские пернатые
хищники время от времени поднимаются и на такую высоту. Мне кажется, что
они охотятся на тех дельфинов, о которых я вам рассказывал. Для них это
была бы хорошая добыча. Мы тоже, очевидно, показались им соблазнительными.
Внизу, на привычной для них высоте, где их крылья действуют должным
образом, они наверняка привыкли охотиться на животных размерами не меньше,
чем мы с вами. Здесь они не смогли бы поднять нас вверх. Но если бы им
удалось сбросить нас со скалы, и мы упали бы на дно, их цель была бы
достигнута.
Коффин закрыл лицо руками.
- О, Господи, - пробормотал он, - они были похожи на чудовищ из
Апокалипсиса.
- Теперь уже можно не бояться. От этих двух мы отделались, а другие,
я думаю, вряд ли появятся. Не может быть, чтобы птицы этого вида часто
поднимались на такую высоту или залетали сюда большими стаями, иначе их
кто-нибудь заметил бы, - Свобода прикрепил шипованные подошвы к ботинкам
Коффина. - Достаточно ли вы хорошо себя чувствуете, чтобы идти? У вас ведь
нет вывиха или чего-нибудь подобного?
Коффин поднялся и осторожно ощупал конечности.
- Все в порядке. Есть ушибы, но в целом - ничего страшного.
- Тогда нам лучше двинуться, - сказал Свобода, пытаясь обойти
Коффина.
- Эй! - рявкнул тот. - Куда это вы пошли?
- Назад. Куда же еще? Не хотите же вы сказать, что мы должны
продолжать спуск, когда...
Коффин с такой силой схватил Свободу за запястье, что от его пальцев
остались вмятины.
- Нет, - сказал он.
Звук его голоса был похож на звук упавшего камня.
- Но послушайте же, во имя Энкера! Эти птицы они наверняка и вчера
были здесь, и теперь мы знаем, что случилось с Дэнни.
- Нет, не знаем. Даже если они убили его, то браслет должен был
остаться невредим.
- Совсем не обязательно. Если Дэнни, увидев их, испугался, побежал по
уступу и сорвался вниз, то браслет мог разбиться о скалу.
- Если, если, если! Повторяю еще раз: мы идем вперед!
Свобода посмотрел Коффину в глаза и увидел там непреклонность
фанатика. Тогда он повернулся и с ненавистью произнес:
- О'кей.
6
У подножия утеса облаков не было - они остались наверху, а Расселина
слилась с общим горным пейзажем.
На самом деле она и дальше устремлялась вниз, к равнинам побережья,
но направление горных вершин и долин, хребтов и ущелий было незаметно для
идущего человека. Это объяснялось тем, что верхняя граница леса сливалась
с облаками, в которые упирались искривленные маленькие деревца, и вскоре
лес окружал его со всех сторон.
Он мог проверить степень своего снижения с помощью барометра-анероида
или учитывая быстроту, с которой деревья становились выше, росла
температура воздуха и увеличивалось ощущение духоты. С некоторых точек на
лугу видны были горные вершины, которые, возвышаясь над листвой деревьев,
казались ужасно далекими. Самые высокие из них бесследно исчезали в небе.
Можно было заметить, что реки отличались здесь очень быстрым течением и
очень глубокими руслами. Но, главным образом, вокруг был лишь один лес.
Если бы мальчик пошел дальше, то через несколько минут он, без
сомнения, заблудился бы. Спасатели повесили на дерево еще один радиомаяк,
проверили компас и шагомер и пошли дальше по спирали, словно это хоть
сколько-нибудь увеличивало их слабую надежду наткнуться на что-либо в этой
дикой заросшей местности.
Наконец, они вынуждены были остановиться, чтобы поужинать и поспать.
Поскольку погода, к счастью, пока не угрожала дождем, все их действия на
привале свелись к тому, чтобы разогреть немного пищи и надуть спальные
мешки. Поставив защитную камеру на бревно, так чтобы она укрывала их
защитными лучами, люди улеглись спать в свои мешки, и вскоре Свобода
провалился в небытие.
Проснулся он от какого-то жужжания. На минуту сбитый с толку, он
подумал, что звук исходит от защитной камеры, но затем понял, что это был
всего-навсего звонок его наручных часов.
Вставать не хотелось. Хотя накануне Свобода здорово устал, спал он
плохо. Все мускулы ныли, голова трещала, а в мозгу застыли полузабытые
кошмары. Он с трудом разлепил тяжелые веки. Во рту от жажды был какой-то
отвратительный привкус.
- Вот, - Коффин протянул ему флягу.
Он был уже одет. Одежда бывшего астронавта была вся измята,
подбородок зарос щетиной, а мясо, казалось, отделилось от костей. Но
двигался он с лихорадочной энергией, а в его голосе звучало возбуждение:
- Придите же в себя поскорее. Я хочу вам кое-что показать.
Свобода вдоволь напился, плеснул себе в лицо водой и выполз из мешка.
Его легкие едва справлялись со своей работой. Согласно барометру они
сейчас находились под давлением пяти земных атмосфер. Поскольку углекислый
газ был тяжелее, чем кислород или азот, градиент его плотности должен был
быть еще больше. Свобода попытался настроить барометр на гипервентиляцию,
но это не помогло ему избавиться от головной боли и добиться ясности
сознания.
Одевшись, он подошел к Коффину, который сидел на земле рядом с
портативной подставкой, на которой было разложено несколько пробирок и
миниатюрная электронная коробочка с четырьмя индикаторными шкалами. Перед
ним на земле вместе с несколькими ампулами лежал какой-то желтый
яйцеобразный фрукт, пригоршня красных ягод, мягкий на вид клубень и
несколько разновидностей орехов. Свобода, как ни старался, не мог понять
выражение его лица: надежда, страстное желание, благодарность, страх?
- Что это такое? - поинтересовался он.
- Аппарат для проверки пищи. Неужели вы никогда его не видели?
- Видел, но несколько другой. Я всегда представлял его себе в виде
того лабораторного грузовика, в котором разъезжает Лей, изучая
растительные и животные образцы. Хотя я вообще редко задумываюсь над этим
вопросом.
Коффин рассеянно кивнул, не отрывая взгляд от аппарата. Затем он
заговорил, объясняя и всем известные истины, и некоторые неизвестные
Свободе факты, причем речь его была настолько торопливой и сбивчивой, что
Свобода понял: Коффин абсолютно не контролирует свою речь,
сосредоточившись на чем-то другом.
- Нет, вам это ни к чему. Агротехнические данные о большинстве флоры
и фауны в долине Эмперор были получены еще первой экспедицией. Лей
продолжил эту работу, исследуя пустыню, верхние горные районы и другие
континенты, а также немногочисленные образцы, которые приносили
исследователи низин. С помощью других специалистов он выделил несколько
основных пород. Удивительно, как это вы не слышали о результатах его
работы, пусть даже вы специализируетесь совсем в другой отрасли. Я знаю,
что у каждого свои заботы и что каждый старается развить свою собственную
сферу деятельности в этих чужеродных условиях. Но поскольку у нас нет пока
возможности издавать научный бюллетень, то, может быть, необходимо
проводить хотя бы периодические собрания, как вы считаете?
Однако, в любом случае, выводы Лэа сделаны совсем недавно. В свое
время вы о них еще услышите, поскольку они представляют интерес буквально
для всех. Он доказал то, что вполне можно было предвидеть, а именно: на
Растуме не существует бесконечной цепи опасных соединений. Здесь
обнаружены химические серии, похожие на крахмал и сахар, содержащиеся в
земных растениях. Теоретические расчеты недавно дали Лэа возможность
сделать некоторые предсказания, пока не подтвержденные фактами. Например,
он обнаружил, что листья не всех местных растений содержат никотин, иначе
он противодействовал бы ферменту, который, как известно, очень важен для
растумского фотосинтеза.
Проводя свои исследования, Лей разработал этот портативный
проверочный аппарат, обладающий высокой точностью результата. Любой
животный или растительный образец, который пройдет через эту батарею, -
проверку на основной цвет, осаждение, проверку с помощью электроники и
оптики, - может быть употреблен человеком в пищу с почти стопроцентной
гарантией съедобности. Возможно, в нем не окажется всех необходимых нам
витаминов и тому подобного, но он способен будет в течение долгого времени
поддерживать жизнь человека. Лей снабдил меня и еще нескольких фермеров,
проявивших желание проэкспериментировать с культивируемыми местными
растениями, такими аппаратами. Вскоре он собирается организовать
экспедицию в низины, с тем, чтобы выполнить широкую программу проверки. А
вышло так, что мы с вами немного опередили его в этом плане.
- Вы хотите сказать...
До затуманенного сознания Свободы, наконец, стал доходить какой-то
смысл всех этих слов. Он наощупь, словно в потемках, пытался добраться до
самого важного. - Вы хотите сказать, что вы проверили всю эту дрянь в то
время, когда вам положено было спать?
- Я никогда много не сплю. И я взял с собой этот аппарат, потому
что... по некоторым причинам... Лей хочет форсировать эту экспедицию.
Высокогорье и низины - это разные экологические зоны. Он изучил несколько
попавших к нему из низин образцов и пришел к выводу, что там должно быть
много других, пригодных в пищу. Я начинаю думать, что он был прав. Вот эти
образцы я собрал в радиусе ста метров вокруг лагеря. Все они съедобны, -
Коффин низко склонил коротко остриженную голову и пробормотал: - Благодарю
тебя, о Создатель.
Непроизвольно раскрыв рот от удивления, Свобода, наконец, спросил:
- Вы уверены?
- Два часа назад я попробовал их, и пока что чувствую себя нормально.
Да и на вкус они очень даже недурны, - Коффин улыбнулся. От этого лицо его
приобрело еще более неприятное выражение и, тем не менее, это была улыбка.
- Сейчас осень, и в лесу должно быть много таких плодов. Конечно, мне
попадались и ядовитые, но они очень заметно напоминают уже известные нам
высокогорные сорта. Это можно было определить даже по листьям.
- Клянусь Иудой-попрыгунчиком, - у Свободы подкосились ноги. - Вы их
пробовали...
Но Коффин выглядел на удивление безмятежным:
- Проверка показала, что все эти штуки имеют вполне приличный шанс
стать деликатесами. Но чтобы удостовериться в этом, я должен был проверить
их сам. И если, с Божьей помощью, мы найдем Дэнни живым, значит, они
действительно съедобны.
- Но... если вы начнете загибаться... Я не смогу вытащить вас отсюда.
Вы умрете!
Коффин не обратил на его слова никакого внимания.
- Вы ведь поняли, что я хочу сказать, не правда ли? - простодушно
спросил он. - К тому времени, когда Дэнни добрался досюда, он, должно
быть, умирал с голоду. К тому же он еще маленький. Наверняка он позабыл
все мои запреты и что-нибудь сорвал с дерева. Но я думаю... я надеюсь.
Господь должен был надоумить его не рвать те фрукты, которые по виду
