возражает, - сказал он, взяв хозяина за руку и направившись в холл.
Когда дверь за ними закрылась, Коффин вновь бессильно опустился на
стул. Ноги, казалось, отказывались держать его. О, Боже, если бы опять
очутиться в космосе. Голова бывшего астронавта упала на спинку стула, и он
закрыл глаза, чувствуя в глазницах жжение от бессонницы.
Слух Коффина был немного острее, чем слух обычного человека. Услышав
через закрытую дверь голос Вульфа, он попытался встать и отойти подальше,
вне пределов досягаемости звука, но воля и сила покинули его. Ему было все
равно. Он услышал, как мэр сказал:
- Ян, ты должен это сделать. Мне очень жаль, что придется отложить
свадьбу твоей дочери, и еще больше жаль подвергать твою жизнь опасности,
но так уж получилось, черт побери, что ты сейчас - практически
единственный человек, который может спасти этого мальчишку - или хотя бы
найти его тело и вернуться живым. Это должен сделать именно ты.
- Но я этого делать не буду, - сердито возразил Свобода. - Никто не
может меня заставить. Общество не имеет права предъявлять личности то или
иное требование, если дело только не касается прямой и очевидной угрозы
для самого общества. В данном случае такой угрозы нет.
- Однако, твоя репутация...
- Нонсенс. Ты сам прекрасно понимаешь, что с моим решением согласятся
все жители Высокогорья, - Свобода начал терять контроль над своей
выдержкой. - Ради Бога, Терон! Брось ты это дело. Мы прошли вместе такой
долгий путь... начиная с того времени, когда впервые начали подготовку
людей на Земле к полету сюда... Ты не станешь нарушать нашу дружбу теперь,
не правда ли?
- Конечно, нет. Я имел в виду репутацию, которую ты, по моему мнению,
заслуживаешь: репутацию героя. Мне бы хотелось, чтобы ты ее добился.
Помимо удовлетворенного самолюбия и радости, которую такая репутация
доставит твоей семье, она может быть полезна и в другом смысле. При нашем
недостатке рабочей силы босс, который не нуждается в помощниках, станет
популярной фигурой. Ты же сам говорил мне, что хочешь расширить свое
предприятие.
- Но только не такой ценой. Терон, ответ прежний: нет, и не заставляй
меня повторять тебе его еще раз, поскольку мне это неприятно. Возвращайся
домой.
Вульф вздохнул:
- Ян, сейчас слишком долго объяснять, но мне совершенно необходимо,
чтобы ты завоевал популярность среди колонистов. Поэтому я вынужден
применить насилие, хотя шантаж не всегда доставляет мне удовольствие.
- Что такое?
- Мне известно кое-что о тебе и Хельге Дальквист и об одном маленьком
приключении однажды ночью прошлым летом.
- Ч... ч... что? Ты лжешь!
- Спокойно, сынок. Информация, которую я получаю, остается у меня в
голове, чаще всего. Но иногда она помогает мне добиться того, что я считаю
необходимым. Конечно, мне страшно не хотелось бы огорчать твою жену...
- Ах, ты, паршивый, жирный слизняк! Ты же прекрасно знаешь, что все
это ничего не значило! Джудит мне дороже всего на свете, а тогда мы с
Хельгой просто оба были пьяны, и... и... ее муж тоже ничего не должен
знать. Если ты ему расскажешь, то для него это будет еще тяжелее, чем для
Джудит. Тебе это известно? Он хороший парень. Мне потом было стыдно перед
ним даже больше, чем перед моей женой, хотя они оба ничего не знают. Это
был всего лишь чертов рефлекс... Хельга и я... Ты будешь держать свою
слюнявую пасть закрытой!
- Безусловно, если ты согласишься попытаться спасти Дэнни.
Коффин снова попробовал встать. На сей раз ему это удалось. Он не
должен был слышать этот разговор. Бывший капитан подошел к окну и
остановил взгляд на ненавистном ему пейзаже. Он ненавидел Растум, презирал
Свободу и ощущал всю тяжесть своей собственной вины.
Позади открылась дверь, и вошел Свобода. На ходу он разговаривал с
Вульфом, и его голос показался Коффину почти веселым, что окончательно
сбило его с толку.
- ...и спасибо. Ты, оказывается, натуральный шпион, но меня это
обстоятельство не слишком расстраивает, - Свобода сделал паузу. - Я буду у
вас за час до рассвета, мистер Коффин.
5
На востоке плато под названием "Высокогорье Америки" не имело
пологого склона, как с других сторон, а обрывалось с неприступной
крутизной. Километр за километром тянулись ряды отвесных скал высотой в
несколько сот метров, переходивших внизу в каменистые склоны, которые, в
свою очередь, обрывались рядом глубоких пропастей, и так далее до того
уровня, где облака закрывали более низкие ступени. Среди скал была только
небольшая трещина, которую сотни миллионов лет размыли до глубокой
расселины и по которой мог, при известной осторожности, спуститься
человек. Лишь немногие пытались сделать это, да и то не заходили слишком
далеко вниз. При выходе на поверхность плато Расселина достигала ширины в
пять километров.
Уходя косо вниз, она еще больше расширялась. Свобода много раз видел
эту грандиозную картину, но сейчас, раздвинув ветви кустарника цвета
киновари и глядя вниз, он вновь ощутил чувство благоговения.
Над головой, словно грандиозная сверкающая арка, высилось рассветное
небо, пурпурное на западе, где над горбом Кентавра мерцало несколько
последних звездочек, ярко-синее в зените, к которому приблизилась
находящаяся на ущербе Ракш, и почти белое на востоке. Горный массив под
ногами был сумрачной, застывшей громадой; вершины деревьев, освещенные
солнцем, искрились от инея. Серо-голубая скала с красными и желтыми
прожилками минералов, с пятнами кустарника, умудрившегося каким-то образом
зацепиться за нее корнями, уходила из-под ног Свободы все ниже и ниже, к
склону в виде крыла, который, в свою очередь, падал вниз. Прямо против
него был лишь холодный воздух, ничего более, но вот глаза различили утес,
возвышавшийся с противоположного края, и фантастически замысловатые тени,
отбрасываемые на его поверхность первыми солнечными лучами.
Возле утеса парила какая-то хищная птица, величиной с земного
кондора. Ее оперение было похоже на сверкающую сталь.
- Сюда, - позвал Коффин.
В утренней тишине его голос был слишком громким и неприятным. Из-под
его ног выскочило несколько камешков, которые, бренча и подскакивая,
покатились к обрыву и, достигнув края, полетели вниз.
Свобода тащился сзади. Рюкзак на плечах и ружье, колотившее по бедру,
казалось, начали уже его перевешивать. Подобно Коффину, Свобода был одет
по-походному: на нем были свитер и штаны из плотной шерстяной ткани
зеленого цвета, сшитые Джудит, а его рюкзаку и спальному мешку позавидовал
бы сам Дэниэль Буни. Первая экспедиция, а затем наиболее отважные из
колонистов разработали определенной степени сложности систему подготовки к
подобным путешествиям.
Но вся беда была в том, что эта система подходила только для прогулок
по плато. Первопроходцы лишь мельком заглянули в леса ниже слоя
облачности, содрогнулись и вернулись назад. Слишком уж много дел было у
них наверху, чтобы отрывать время на освоение территорий, где человек едва
мог дышать. В прошлом году Джон О'Мелли спустился на аэрокаре до уровня
моря и вернулся назад, отделавшись лишь жестокой головной болью. Однако
выдержать такую концентрацию азота и углекислого газа было под силу далеко
не каждому. Сам О'Мелли не был уверен, что смог бы остаться в живых,
проведи он там несколько дней.
И вот теперь Дэнни - лицо Свободы перекосилось. Ему не хотелось
наткнуться на труп мальчика. Если даже его не изгрызли пожиратели падали и
не склевали вороны, все равно он уже, вероятно, начал разлагаться.
- Вот, - сказал Коффин, - собаки потеряли его след здесь.
Свобода присмотрелся внимательней. Они достигли середины ущелья.
Усыпанное галькой, оно круто уходило вниз, а его наклонные края
поднимались, образуя скалы. Далеко внизу, едва различимые глазом, плыли
облака.
Раньше, рассматривая Расселину, Свобода никогда не обращал внимания
на облака. Они были для него не что иное, как просто белизна далеко внизу,
под его ногами.
Теперь же они находились не просто внизу - они были впереди на том
пути, который предстояло пройти в поисках Дэнни.
Отсюда можно было увидеть полукруг "Е" Эридана, ослепительно
сверкавший на востоке поверх вздымавшейся равнины, которая, казалось, была
покрыта снегом. Через нее ползли голубые тени длиной в несколько
километров. Постепенно каньон начал наполняться туманом, расползавшимся по
всей его ширине и напоминавшим седую стену, верх которой исчезал в
золотистой дымке.
Свобода перевел дыхание. Прошло уже несколько лет с тех пор, как он в
последний раз видел рассвет над Расселиной.
Это сказочное зрелище напомнило ему о том, сколько еще прекрасного
было на этой планете: летние леса, Элвенвильские водопады, Королевское
озеро - утром цвета опала, а вечером - цвета аметиста, переливающиеся
отражения двух лун в реке Эмперор...
Несмотря ни на что, Свобода был счастлив, что прилетел на Растум.
И поэтому ему хотелось жить и дальше, а не окончить свои дни в
Расселине.
- Даниэль часто сидел вон на той скале, заросшей ликоподом, - показал
Коффин. - Я думаю, именно здесь у него и появились эти дикие фантазии о
заоблачной стране. Во всяком случае, когда он был еще маленький, он часто
выдумывал всякие такие небылицы. Естественно, я всегда относился к ним
неодобрительно.
- Почему? - спросил Свобода.
- Что? - заморгал Коффин. - Почему не одобрял? Но ведь это же все - я
имею в виду, все, что он придумывал, - ведь это же неправда! Вы, как
конституционалист...
- Энкер никогда не считал ложью фантазию и шутку, - сухо сказал
Свобода, с трудом сдерживая раздражение. - Однако, мы здесь не для того,
чтобы вести дискуссию по вопросам воспитания. Вы когда-нибудь спускались
туда раньше.
Коффин кивнул продолговатой головой в знак подтверждения.
- Я детально изучил километра два и спускался вчера на эту глубину
дважды. Дальше, - он пожал плечами, - придется разведывать по ходу дела.
С этими словами Коффин вынул из кармана браслет и положил его на
скалу, с которой Дэнни любовался золотой дымкой. Серия радиосигналов,
издаваемых браслетом, позволит им найти обратную дорогу и поможет
ориентироваться.
- Ну, что ж, идемте.
Он начал спускаться по дну ущелья. Свобода последовал за ним. Туман
накрыл их, словно воды реки, солнца вновь не стало видно. Поднятые
нагревающимся воздухом клочья тумана будут еще несколько часов висеть на
плато.
Люди не могли ждать так долго. В любом случае им пришлось бы пройти
сквозь подобную мглу. Нагреваемый больше, чем земля, и имеющий большую
поверхность океана Растум обладал полупостоянным облачным слоем в
атмосфере. Возвышенности, поверхность которых находилась выше этого слоя,
представляли из себя особую климатическую зону, умеренно засушливую.
Высокогорье Америки было удачно расположено в удалении от более
высоких геологических образований Кентавра и Геркулеса и, таким образом,
располагало большим количеством влаги. Согласно скудной информации о
природе Растума облачный пласт был границей двух отчетливо различных
жизненных зон.
Свобода сосредоточил все свое внимание на спуске. Камни под его
подошвами переворачивались и выскакивали из-под ног с дьявольской
ловкостью. Поперек тропы сползали тяжелые тучи гальки, вокруг громоздились
скалы, приходилось пробиваться через заросли колючего кустарника и
скользить вниз по крутым обрывам. Воздух, казалось, смыкался все плотнее,
