экологией и школьными автобусами. Поскольку среди животных и растений,
имевшихся на плато, лишь немногие были съедобны, колонистам пришлось
выращивать зерновые культуры, привезенные с Земли. Но поскольку экология,
необходимая для поддержки этих зерновых, еще не полностью была создана
(взять хотя бы тот факт, что на Растуме имелся вирус, который нападал на
нитрогенфиксирующую бактерию, симбиотичную земным бобовым), урожаи были
плохими, и людям приходилось обрабатывать огромное количество гектаров,
чтобы получить хотя бы необходимый минимум зерна. Поэтому большинству
колонистов пришлось стать фермерами и поселиться обособленно от других,
посередине обширных земельных владений. Это, в свою очередь, обусловило их
зависимость от воздушного транспорта - все еще настолько дефицитного и
дорогого, что он находился только в общественном распоряжении - чтобы они
могли совершать поездки на расстояния, недоступные людям. Особенно это
касалось перевозок детей в школу и обратно. А следствием этого было то,
что возникла необходимость ввести обязательное поочередное пилотирование
школьных аэробусов, к которому привлекались люди вроде Свободы, не
занимающиеся фермерством. Ну, а это начинало оказывать влияние на
обострение конфликта между профессиональными слоями.
Свободу постоянно мучил вопрос: не заржавела ли уже та свобода, ради
которой они, судя по их словам, прилетели сюда.
Каким бы ни был маршрут, Дэнни всегда покидал аэробус последним.
Коффины жили дальше всех, у края Расселины. Когда Свобода посадил аэробус
на их посадочную полосу, Дэнни прошел мимо него к выходу, не сказав ни
слова.
Тереза Коффин вышла на крыльцо, увидев приземляющийся аэробус. В
руках она держала ребенка, а другой, который только что начал ходить,
повис у нее на юбке. Заходящее солнце окрасило ее волосы в яркий медный
цвет. Она ухитрилась приветственно помахать рукой и крикнула:
- Хэлло! Может быть, зайдете на чашку чая?
- Нет, спасибо, - ответил Свобода, высунувшись из окна. - Джудит уже
ждет меня.
Тереза улыбнулась:
- Готовитесь к свадьбе?
- Да, - кивнул Свобода, рассматривая голый двор с утоптанной землей,
на котором не росло ничего, кроме ощипанного дуба. - Она по уши завязла в
стряпне, шитье и еще бог знает в чем. Я обещал помочь передвинуть до ужина
мебель.
- Да, передайте ей, что я привезу вечером те пирожные, что обещала,
следующим автобусом до Стейнлейк Ройял. Я хотела бы испечь побольше, но...
- Тереза сделала какой-то кривой жест. У Коффина сейчас было уже пятеро
детей, включая Дэнни, а шестой уже был на подходе.
- Спасибо, вы нам очень помогли. Хотя не стоило беспокоиться из-за
такого пустяка.
- Как, мистер свобода! Свадьба вашей дочери!
- Конечно, конечно. Разумеется, я рад, что Джосселина подцепила
такого славного парня, как Колин Локейбер, и мне хочется, чтобы все было,
как положено, и так далее. Однако, устраивать на этой планете
торжественную церемонию, имитирующую земную свадьбу в семье среднего
уровня, в период осеннего сбора урожая и прочее... - Свобода пожал
плечами. - Это уж чересчур.
Сойдя по ступенькам, Тереза приблизилась к нему. Ее лицо, покрытое
морщинами и почти такое же обветренное, как и его собственное, помрачнело.
- Вы ошибаетесь, - сказала она. - Вероятно, вы просто не очень любите
свою дочь. Кроме того, при теперешнем положении дел вряд ли что-нибудь
сможет так подбодрить людей, как свадьба.
Свобода подумал о Джосселине, Дэвиде, о родившемся на Растуме Антоне
и экзогенном младенце Гейле, стараясь не вспоминать о маленькой могиле
позади своего фруктового сада. Ему и Джудит еще повезло. Большинство семей
потеряло больше. И потери эти будут продолжаться. Впереди будут и еще один
Год Болезней, и еще один ураган "Тихий день", и еще Бог знает, что их ждет
впереди. Без сомнения, это был обыкновенный естественный отбор, в
результате которого с течением времени появится раса более здоровых и
одаренных людей, чем те, каких когда-либо знала Земля. Но в волосах Джудит
появились седые пряди, так же, как и в его собственных. Он все еще был в
расцвете сил, но горы постепенно начали казаться ему все более крутыми.
- Да, - сказал Свобода. - Вы, безусловно, правы. Я согласен:
необходимо время от времени устраивать праздники. Я вовсе не хотел быть
похожим на... - он чуть было не сказал: "на вашего мужа", но вовремя
удержался и надеялся, что Тереза ничего не заметила. - Так или иначе, -
закончил он поспешно, - мне пора. Пока.
Тереза снова улыбнулась:
- До вечера. Я буду что-нибудь около 39.00 по нашему времени.
"Она, наверно, ждет-не дождется этой поездки к нам, - подумал
Свобода. Хоть сбежит отсюда на час-другой".
Свободе вдруг стало так ее жалко, что он даже забыл о Дэнни.
2
Подобно большинству поселенческих домов, этот дом был построен из
грубо отесанных бревен, скрепленных стальными и железобетонными скобами,
чтобы противостоять могучим ветрам, и с подвалом на случай шторма. Длинный
и низкий, прохладный летом и теплый зимой, дом не был примитивным. Кроме
электроэнергии, поступавшей с атомной электростанции в Энкере, там имелся
солнечный коллектор, который накапливал энергию в подземной системе с
супергорячей водой. Энергия была источником тепла и света. Но в то время,
как электричества было достаточно, электроприборов не хватало. Поэтому
большая часть дома была отведена под мастерскую, и троим мальчикам
приходилось спать втроем в комнате. По мнению их отца, такие условия для
Нижнего уровня на Земле были бы роскошью.
- Но ведь раньше мы жили не на Нижнем уровне, - сказал как-то Дэнни,
впервые обидевшись, когда к ним с Ахабом поместили еще и Этана.
- За это ты должен благодарить справедливого и милосердного Господа,
- ответил ему Джошуа Коффин. - Ты всегда должен быть благодарен ему за то,
что тебя не было на свете в первые несколько лет освоения Растума, когда
мы жили в палатках и землянках, и нас заливали дожди. Я видел, как умирали
мужчины, да женщины и дети тоже, лежа в грязной воде, а по их лицам
хлестал дождь, какого не бывало на Земле.
- Ну, это было так давно, - возразил Дэнни.
Его приемный отец сжал губы.
- Если ты думаешь, что у взрослых есть время для постройки
дополнительной комнаты всякий раз, когда на свет появляется новое отродье,
то я научу тебя думать по-другому, - прошипел он. - Во время очередного
периода работы по дому ты будешь доить всех коров.
- Джошуа! - взмолилась мать. - Ведь он всего лишь ребенок!
- Ему уже пять земных лет, - отрезал отец.
На этом споры закончились. Дэнни стал действительно думать
по-другому.
Он любил коров - они были такие теплые, добрые, и от них исходил
запах лета, но их было слишком много. Отец подошел и хлопнул его по плечу
прежде, чем он успел закончить работу и почувствовать, как онемели пальцы.
Он пробормотал что-то вроде:
- Ладно, все же это было слишком, - и поспешно вышел из коровника.
Позднее Дэнни, который никак не мог уснуть из-за боли в руках, встал,
чтобы выпить воды. В конце темного коридора виднелась освещенная гостиная,
в которой сидели отец и мать. Отец, казалось, был чем-то расстроен, а мать
расчесывала волосы. С тех пор Дэнни всегда сомневался в том, что мать
искренне вступилась за него.
И вот теперь ему приходилось заниматься в школе. Лучше бы его
заставили каждый день доить всех коров. Он просил об этом отца, в первый
раз вернувшись домой из школы, где ребята на переменах кричали:
- Вонючка, вонючка, вырос в резервуаре, как жирный поросенок.
Он не сказал об этом родителям, потому что это было слишком
чудовищным. Но он заплакал. Отец велел ему прекратить заниматься ерундой и
вести себя, как подобает мужчине.
Мать, видимо, спросила учительницу, в чем дело. Миссис Антропулос
знала, что дети дразнят Дэнни, и велела им не делать этого, но они лишь
стали еще больше насмехаться над ним. ("Подожди, я доберусь до тебя
завтра", - прошептал ему Фрэнк Де Смет. Позади школьного игрового поля был
сарай...) Один раз, когда Дэнни вернулся домой в слезах, мать собрала
кое-что для ленча, и они вдвоем отправились на вершину Галочной Горы. Там
они сели на большие камни, которые, как часто воображал Дэнни, были
притащены сюда гигантами, и стали смотреть на дом и постройки, на
зелено-голубое пастбище с гулявшими по нему овцами, похожими на мохнатых
жуков, на ржаное поле, где отцовский трактор вздымал за собой тучи пыли, и
на Расселину, которая была краем света.
Легкие ветер растрепал волосы матери и заставил деревья зашуметь,
вторя ее голосу. Она говорила тихо и медленно, так же, как говорила
однажды с отцом после его очередной долгой прогулки в одиночку.
- Да, Дэнни, ты не такой, как все. Но различие это вовсе неплохое.
Когда ты станешь постарше, ты будешь гордиться этим. Ты - первый экзоген
на Растуме! Будут и другие, подобные тебе, их будет много, но мы очень
рады, что первый - именно ты! И ты нам нужен, Дэнни.
Но когда Дэнни спросил, каким образом рождаются экзогены, мать отвела
взгляд и сцепила пальцы.
- Когда ты узнаешь о наследственности, то все поймешь. Сейчас ты еще
слишком мал. И именно для того, чтобы все узнать, ты и ходишь в школу. Там
ты получишь знания, необходимые для жизни на Растуме, поймешь, почему мы
поселились на этой планете, и почему мы никогда не должны забывать о Земле
и о ее людях... Дэнни, они дразнят тебя только потому, что тоже не
понимают, как все это происходит. Непонятное всегда чуть-чуть пугает, но
сами они об этом не догадываются. А ты не очень-то помогаешь им это
понять.
Ты должен постараться быть более общительным и дружелюбным. Не
задавай слишком много вопросов учительнице. Принимай участие в их играх
вместо того, чтобы уклоняться, и... о, я не знаю. Мы прилетели на Растум
именно для того, чтобы сохранить за собой право быть не такими, как все. Я
полагаю, нет нужды начинать заново старый круг, доказывая тебе, что
необходимо приспособиться просто потому, что так более удобно.
Эти слова были так похожи на то, что временами говорил отец, что
пикник сразу же разонравился Дэнни, и вскоре они вернулись домой.
Позднее он узнал об экзогенных резервуарах гораздо больше. На
звездолетах не было места, чтобы захватить с собой живой скот, поэтому
вместо самих животных на Растум повезли их семена - отцовские и
материнские. Они были настолько малы, что можно было взять их достаточное
количество, чтобы потом получить миллионы животных - коров, свиней, овец,
собак, лошадей, индюшек и так далее. В течение долгих лет полета и
позднее, уже на Высокогорье Америки, семена сохранялись живыми с помощью
тех же средств, которые использовались для усыпления людей.
После того, как колонисты достаточно освоились на Растуме и были
готовы заняться скотоводством, биотехники соединили материнские и
отцовские семена и выращивали их в резервуарах до тех пор, пока они не
превратились в настоящих маленьких животных.
Недавно их класс во время занятий по биологии посетил биолабораторию
в Анкоре, где им показали эти резервуары. Дежурный лаборант объяснил, что,
однако, этот метод уже больше не используется, потому что животные выросли
и сами стали производить потомство. Он сказал, что некоторые виды животных
вообще было решено не разводить, но семена их бережно хранились на случай,
если эти виды вдруг понадобятся. После этого он показал им картинки, где
