господствующему теперь мнению, следует искать не в Азии, а в Европе.
Предполагается, что жители севера, партия за партией, спускались с берегов
Северного моря, по мере того как из-под их ног уходила почва, поглощаемая водой
(см. предыдущую главу). Несомненно во всяком случае, что произошел ряд вторжений
северных людей, не имевших в себе ничего азиатского. Галлия была первой из
стран, завоеванных этими северянами; отсюда они направлялись в Италию и Испанию.
Согласно данным филологии, движение на восток произошло позднее. Найдя южный
путь закрытым первыми полчищами, северяне стали искать выхода с восточной
стороны Балтики и около сорока веков назад "организовали" первобытных славян,
греков и наконец персов и индийцев. Что касается бельгийцев, германцев, в тесном
смысле слова, и норманнов, то они представляют собой третью группу позднейших
эмиграций.
Галлы распространились по другую сторону Рейна вплоть до Вислы. Им обязаны своим
происхождением многие большие европейские города: Краков, Вена; Коимбра в
Португалии, Йорк в Англии, Милан в Италии носят имена галльского происхождения,
свидетельствующие о том, чем эти города обязаны нашей расе.
Св. Жером, писавший в IV столетии нашей эры, сообщает, что галаты, наряду с
греческим языком, пользовались своим собственным наречием, напоминавшим наречие
жителей Трира. Некоторые немецкие ученые заключают отсюда, что христиане, к
которым обращено одно из посланий св. Павла, были германцы, как и жители Трира.
Но это были, без сомнения, не настоящие германцы в узком и историческом смысле
слова, а те белокурые долихоцефалы так называемого "арийского" происхождения,
которые ранее германцев вторглись в западную и южную Европу и смешались с
кельтами в собственном смысле слова. Все три Галлии, цизальпинская,
трансальпинская и галатская, были населены жителями одной и той же расы,
говорившими на галльском наречии. На том же наречии говорили и в Трире,
служившем оплотом против германцев. Галлы, образовавшие в Испании смешанное
кельто-иберийское население, галлы, занявшие великобританские острова,
основавшие в Италии вторую, цизальпинскую Галлию, победившие римлян при Аллии и
остановившиеся лишь у подножия Капитолия, занявшие долину Дуная, ограбившие
Грецию и проникшие даже в Азию, где они учредили небольшое государство,
названное греками Галатией, все эти галлы вовсе не были чистыми кельтами, хотя
они вели за собой огромные толпы кельто-славян; это были настоящие норманны того
времени, такие же предприимчивые и устремлявшиеся, подобно им, на завоевание
всего мира.
Не надо забывать, однако, читая описания галлов, оставленные древними, что
римляне имели в виду преимущественно вождей армий. Не подлежит спору, что
главнейшие вожди и даже значительное число простых воинов принадлежали именно к
белокурой расе. Галльская аристократия, составлявшая потомство древних
германских и скандинавских завоевателей, должна была неизбежно сохранить их тип.
Напротив того, галльские крестьяне должны были состоять в значительной части из
потомков более ранних обитателей страны с круглым черепом.
В древности слово кельт не имело твердо установленного значения: оно понималось
то в узком, то в неопределенном смысле. Цезарь означает им жителей центральной
Галлии; другие авторы, как мы видели, подразумевали под страной кельтов также
север Испании, долину Дуная, ретический и карнийский склоны Альп и северную
Италию, страны, где антропологи встречают и теперь людей с коротким и широким
черепом и невысокого роста; таковы именно и были настоящие кельты, родственные
славянам и называемые антропологами кельто-славянами. Смешавшись с ними,
белокурые северяне приняли их имя, особенно в Галлии.
Таким образом фундамент французского населения был заложен еще в век железных
орудий. Позднее новые вторжения германцев, франков и норманнов только усилили
высокорослый и белокурый элемент: они оттеснили чистых кельтов в Бретань, в
центральную горную область, в Севенны и Альпы. Если верить Арбуа де Жюбэнвиллю,
то большую часть французов следует считать потомками забытых народов, иберов и
особенно лигуров, которых наши "предполагаемые предки", галлы, победили ранее,
чем были сами побеждены римлянами. Но нам кажется, что ученый профессор придает
слишком мало значения скандинавскому и германскому элементу в заселении Галлии.
Из того факта, что конница, собранная Верцингеториксом для последней роковой
борьбы, не превышала численностью 15.000 человек, Арбуа считает возможным
сделать тот вывод, что каста завоевателей, настоящих галлов, состояла не более
чем из 60.000 душ, а что все остальное население было иберийским или лигурским.
Но это слишком смелая индукция. Если бы дело обстояло так, то чем объяснить
присутствие в Галлии такого количества белокурых долихоцефалов, которыми не
могли быть ни иберы, ни лигуры, ни даже кельты в этническом значении этого
слова, и которые могли принадлежать лишь к германо-скандинавской расе? Наконец
Страбон прямо говорит, что люди галльской расы походят на германцев физически,
обладают теми же учреждениями и признают то же происхождение. И не только
Страбон: Цезарь и Диодор Сицилийский говорят нам, что "галлы были высокого
роста, белокожи и с белокурыми волосами". Это изображение не могло относиться к
кельто-славянам. Это -- черты северной расы, вполне приложимые также и к
германцам. У настоящих кельтов передняя область черепа широка и выпукла; их
гладкие, невьющиеся волосы, белокурые или светло-каштанового цвета в детстве,
становятся в зрелом возрасте более или менее темно-каштановыми; между носом и
лбом у них наблюдается довольно значительная впадина; глаза -- более или менее
темного цвета; лицо -- широкое и часто румяное, подбородок круглый, шея довольно
коротка, плечи широкие и горизонтальные, грудь широкая и хорошо развитая,
кривизна шеи, спины и поясницы не значительны; руки и ноги мускулисты, но, так
же как и корпус, немного коротки и коренасты; наконец, рост -- средний и все
развитие направлено скорее в ширину, чем в длину. Представление об этом типе
можно составить себе, наблюдая кельтов Бретани, Оверня, Севенн и Савойи. Диодор
прибавляет, что галлы страшны на вид и обладают сильным и грубым голосом; "они
мало говорят", что составляет скорее германскую, чем кельтскую привычку; они
выражаются загадочно, не высказывая прямо всего, что у них на уме; часто
прибегают к гиперболам, для того чтобы похвалить себя или унизить других; их
речь угрожающа, надменна и легко принимает трагический характер. Все эти черты
также скорее приложимы к скандинавам и германцам, чем к кельто-славянам.
Подобным же образом, когда Диодор изображает нам этих гигантов страшного вида,
закрывающихся щитами в человеческий рост, носящих огромные медные шлемы,
украшенные рогами или рельефными изображениями птиц и четвероногих, сражающихся
голыми или в железных кирасах, размахивающих с геркулесовской непринужденностью
мечами, "почти не уступающими по длине дротикам других народов" или бросающих
тяжелые копья, "наконечники которых длиннее их мечей", как не признать, что
гораздо ранее прибытия франков галлы уже представляли собой резко определенный
северо-западный тип гораздо более, нежели кельто-славянский? Это подтверждается
также всеми найденными черепами, относящимися к той эпохе.
Даже и в настоящее время на севере, востоке и северо-западе Франции попадаются
индивиды большого роста, белокурые, светлоглазые и длинноголовые -- потомки
галатов, кимров, бельгийцев, франков или норманнов. Южные и юго-западные
департаменты населены по преимуществу темноволосыми брюнетами среднего или
низкого роста; одни из них брахицефалы, потомки кельтов и лигуров; другие --
длинноголовые потомки расы Средиземного моря или иберов (предков басков). Однако
довольно много блондинов встречается в департаментах Двух Севров, Нижней Шаранты
(вероятно, благодаря алэнам, давшим свое имя провинции Aunis), наконец -- Дромы
и Воклюзы. Распределение блондинов и брюнетов во Франции, о котором можно
составить себе представление, руководствуясь картой Топинара, служит наглядным
подтверждением галльских и германских нашествий, оттеснивших иберов, лигуров и
кельтов. Мы уже говорили, что завоеватели, пришедшие с севера, заставили
брахицефалов удалиться в горы, которые представляли преграду для вторжений;
согласно этому мы находим в настоящее время брахицефалов сосредоточенными: 1) в
Вогезах, где они сохранили широкую голову, но приняли светлую окраску; в Юре, в
департаменте Саоны-и-Луары; 2) в центральной горной стране, где они раскинуты по
направлению к Обюссону и Крезе, покрывают всю Коррезу, округ Сарлат в Дордонье и
часть округа Бержерака, а затем сливаются с широкоголовым населением Канталя,
Верхней Луары и Лозеры (в этих трех департаментах признаки брахицефалии выражены
наиболее резко). Другие блондины пришли прямо с берегов океана через Нижнюю
Шаранту, а именно: саксы, норманны и англичане. Повсюду происходило смешение.
Житель Шера одновременно высок, белокур и широкоголов, подобно лотарингцу;
житель Перигора обязан своим типом смешению белокурого долихоцефала с смуглым
средиземноморским долихоцефалом Кро-Маньона; гасконец произошел от смешения той
же кроманьонской расы с брахицефалом; это -- настоящий кельто-ибериец. Смуглый
долихоцефал Монпелье обнаруживает, по-видимому, большое сходство с жителями
Северной Африки. В
Бретани смешались кимры с кельтами, хотя в некоторых кантонах кельты сохранились
в более чистом виде.
При поверхностном исследовании, лингвистика, по-видимому, противоречит данным
этнологии в том, что касается древних обитателей Галлии. Но филологи, слишком
исключительно опирающиеся на кельтский язык, сделали много ошибочных выводов в
этом вопросе. Этнологи не без основания возражали им, что сходство языков еще не
предполагает сходства рас: бельгийцы, французы, итальянцы и испанцы говорят на
языках, происшедших от одного и того же латинского. Филология сама по себе не
может решить спора о нашем кельтском или германо-скандинавском происхождении.
Был ли кельтский язык, принадлежащий, как известно, к индоевропейской группе,
внесен в Галлию белокурыми долихоцефалами, или же на нем говорили первоначально
широкоголовые брюнеты? Эта проблема представляется с первого взгляда
неразрешимой, так как, хотя кельты и германцы Галлии составляли две отдельные
этнические единицы, но несомненно, что они говорили на одном и том же языке.
Ответ может быть однако основан на соображениях иного рода. В самом деле, среди
всех народов, в составе которых преобладает белокурая раса, вы не встретите ни
одного, который говорил бы не на арийском наречии; между тем как известная часть
смуглых брахицефалов пользовалась языками, принадлежащими к другим группам, а
именно к урало-алтайской; они пользовались ими в недалеком прошлом,
свидетельством чему служит часть России и Германии (центр и юг); они
пользовались ими также и в древности в Аквитании и Испании, где они говорили на
языке басков. Отсюда делается тот вывод, что арийские языки были внесены в среду
смуглых рас белокурой расой, но что они усвоили их только отчасти. Следовательно
кельтский язык является не первоначальным языком настоящих смуглых брахицефалов,
а занесен к ним белокурой расой. Кельты, подобно славянам, были "арианизированы"
длинноголовыми завоевателями, галлами в тесном значении слова, галатами,
кимрами, германцами и скандинавами; так называемый кельтский язык вернее было бы
называть галльским, так как он внесен в среду кельтов различными племенами
галлов, народа, родственного германцам и норманнам. Таким образом кажущееся
противоречие между антропологией и филологией разрешается в окончательном
выводе.
В общем, хотя раса Средиземного моря и кельты составляли более глубокие и
древние слои населения Галлии, особенно на юге, в центральной части и на западе,
но германский и скандинавский элементы были также весьма значительны, особенно
