ти, а не его описанием. Поэтому их, как правило, не интересует анализ
такого описания. Если же восточные мистики хотят передать комулибо свое
знание, они сталкиваются с ограниченностью возможностей языка. На Восто-
ке существует несколько способов ее преодоления.
Индийский мистицизм, и, в частности, индуизм, облекает свое учение в
форму мифов, используя метафоры, символы, поэтические образы, сравнения
и аллегории. Логика и здравый смысл не накладывают столь значительных
ограничений на язык мифологии. В мифологическом повествовании много воз-
можных в обычной жизни эпизодов, образы предполагают богатые возможности
интерпретации, и не могут восприниматься буквально. Поэтому язык мифоло-
гии лучше подходит для описания мистического мировоззрения, чем наш пов-
седневный язык. Согласно Ананде Кумарасвами, "миф являет собой макси-
мальное приближение к абсолютной истине, которую нельзя выразить слова-
ми" [19,33].
Богатое воображение индийцев породило множество божеств, о подвигах и
перерождениях которых повествуют предания, составляющие масштабные эпо-
сы. Индуист, глубоко проникший в суть вещей, знает, что все эти боги по-
рождены человеческим разумом и являются фантастическими образами, оли-
цетворяющими различные стороны действительности. С другой стороны, он
понимает, что не для занимательности были введены эти герои, но для то-
го, чтобы донести до людей философские истины, открывающиеся мистикам.
Китайские и японские мистики нашли другой способ решения проблемы не-
совершенства языка. Вместо того, чтобы пытаться сгладить парадоксальные
черты действительности путем использования мифологических символов и об-
разов, они предпочитают подчеркивать их и использовать обычный язык.
Так, даосы часто делали парадоксальные заявления, чтобы обнаружить не-
последовательность и ограниченность возможностей вербальной коммуника-
ции. Эта методика получила дальнейшее развитие в буддийской традиции Ки-
тая и Японии и достигла совершенства в дзэн-буддизме, наставники которо-
го часто передают ученикам свое знание, используя так называемые КОА-
НЫ-парадоксальные загадки. Между КОАНАМИ и современной физикой существу-
ет одно важное сходство, о котором повествует следующая глава.
В Японии существует еще один способ передачи философских воззрений, о
котором здесь стоит упомянуть. Он заключается в использовании учителями
дзэн лаконичных и очень емких по смыслу стихотворений для непосредствен-
ного указания на "таковость" действительности. Когда некий монах спросил
у Фукэцу Энсе: "Когда недопустимы и речь, и молчание, что следует выб-
рать?" - учитель ответил:
"Всегда вспоминаю Цзянсу в марте -
Крик куропатки,
Море благоухающих цветов" [79, 183].
Этот вид духовной поэзии достиг своего совершенства в ХАЙКУ, класси-
ческой японской поэтической форме, состоящий всего лишь из семнадцати
слогов, на которую дзэн оказал глубочайшее воздействие. Даже при перево-
де на другой язык мы можем ощутить глубину мировосприятия авторов ХАЙКУ:
"Листья, падая,
Ложатся один на другой;
Дождевые капли -
на дождевые капли" [79, 187].
Каким бы образом ни стремились восточные мистики запечатлеть в словах
свое мировоззрение-при помощи мифов, символов, поэтических образов или
парадоксальных утверждений, они не забывали об ограниченных возможностях
языка и "линейного" мышления. Современная физика выработала точно такое
же отношение к словесным моделям. Они тоже приблизительны и не могут
быть точными, выполняя в физике ту же роль, которую в восточном мистици-
зме выполняют мифы, символы и поэтические образы, и в этом они похожи.
Одни и те же представления о материи будут воплощаться: для мистика-в
образе космического танца бога Шивы, а для физика - в определенных аспе-
ктах квантово-полевой теории. И танцующее божество, и физическая теория
порождены сознанием, и являются моделями для описания определенных ин-
туитивных представлений о мире.
Глава 3. ЗА ПРЕДЕЛАМИ ЯЗЫКА
"Для того, чтобы рассказать о своих внутренних ощущениях, нам нужны
слова, хотя происхождение этих ощущений не имеет никакого отношения к
языку. Если Вы никогда не задумывались об этом раньше, это противоречие
покажется Вам парадоксальным" [73, 239}. Д. Т. СУДЗУКИ
"Здесь проблемы, связанные с языком, действительно серьезны. Мы хотим
как-то рассказать о строении атома... Но мы не можем описать атом при
помощи обычного языка" [34, 178}. В. ГЕЙЗЕНБЕРГ
Когда в начале века началось исследование атома, в научной среде уже
были широко распространены представления о том, что все научные модели и
теории приблизительны, и что их словесные описания всегда страдают от
несовершенства нашего языка. В результате открытий в новой области физи-
ки были вынуждены признать, что человеческий язык абсолютно не годится
для описания атомной и субатомной действительности. Из квантовой теории
и теории относительности, которые являются двумя столпами современной
физики, следует, что эта действительность не подчиняется законам класси-
ческой логики. Так, Гейзенберг пишет:
"Сложнее всего говорить обычным языком о квантовой теории. Непонятно,
какие слова нужно употреблять вместо соответствующих математических сим-
волов. Ясно только одно: понятия обычного языка не подходят для описания
строения атома" {34, 177}.
Исследования атомной действительности представляют собой наиболее ин-
тересное в философском отношении направление современной физики, кото-
рое, к тому же, обнаруживает сходство с восточной философией. По утверж-
дению Бертрана Рассела, все, и в том числе религиозные школы западной
философии, формулировали философские идеи при помощи логики. На Востоке,
напротив, признавалось, что действительность не подчиняется законам язы-
ка, и восточные мудрецы не боялись отказаться от логики и привычных по-
нятий. Мне кажется, именно поэтому их философские модели являются для
современной физики более подходящим философским обоснованием, чем модели
западной философии.
Лингвистические барьеры, стоящие перед восточными мистиками и совре-
менными физиками, абсолютно идентичны. В двух отрывках, приведенных ц
начале главы, Д. Т. Судзуки говорит о буддизме, а В. Гейзенберг-об атом-
ной физике, но их слова очень похожи. И мистики, и физики хотят расска-
зать о том, что им открылось, но их высказывания кажутся нам парадок-
сальными и нелогичными. Эти парадоксы знакомы всем мистикам, от Геракли-
та до дона Хуана, а с начала этого века -еще и физикам.
Многие парадоксы атомной физики связаны с двойственной природой
электромагнитного излучения, и в частности, света. С одной стороны, оче-
видно, что излучение состоит из волн, поскольку она порождает хорошо из-
вестное явление интерференции, связанное с волнами: при наличии двух ис-
точников света интенсивность света в какой-то точке может быть равной не
только сумме двух излучений, но также больше или меньше ее. Причина-в
интерференции волн, исходящих из разных источников: там, где совпадают
гребни волн, излучение сильнее; там где гребень приходится на подошву,
излучение слабее. Можно определить точную величину интерференции. Элект-
ромагнитные излучения всегда интерферируют, обнаруживая, таким образом,
свойства волн (см. рис. 1).
С другой стороны, электромагнитное излучение обладает так называемым
фотоэлектрическим эффектом: ультрафиолетовый свет способен "выбивать" из
поверхностного слоя некоторых металлов электроны и должен, следова-
тельно, состоять из движущихся частиц. Похожая ситуация возникает при
проведении эксперимента рассеиванием рентгеновских лучей. Результаты
последнего можно толковать как столкновение "частиц света" с электрона-
ми. При этом, однако, обнаруживается явление интерференции, характерное
для волн.
На ранних этапах развития теории атома физики не могли понять, как
электромагнитное излучение может одновременно состоять из частиц очень
маленького объема и из волн, способных распространяться на большие расс-
тояния.
Восточному мистицизму присущи несколько способов обращения с парадок-
сами действительности. В то время, как индуизм скрывает их за цветистой
тканью мифа, буддизм и даосизм предпочитают подчеркивать парадоксы, не-
жели замалчивать их. Основное произведение даосизма "Дао-де цзин", напи-
санное Лао-цзы, кажется очень загадочным и даже непоследовательным. Оно
состоит из интригующе парадоксальных утверждений, и его емкий, проникно-
венный и, в высшей степени, поэтичный язык захватывает внимание читате-
ля, не позволяя ему вернуться на привычные пути логического мышления.
Китайские и японские буддисты, вслед за даосами, научились рассказы-
вать о мистическом опыте путем простой констатации его парадоксальности.
Когда дзэнский наставник Дайто увидел императора Годайго, изучавшего
дзэн, он сказал:
"Мы расстались много тысяч кальп назад, и все же мы не покидали друг
друга ни на мгновение. Мы стоим лицом друг к другу весь день, но никогда
не встречались" [77, 26}.
Дзэн-буддисты обладают особым умением использовать несовершенство ве-
рбальной коммуникации. Система КОАНОВ способна передавать учение их ав-
торов абсолютно невербально. КОАНЫ-это тщательно продуманные парадок-
сальные задачи, предназначенные для того, чтобы заставить изучающего
дзэн осознать ограниченность логики самым драматичным образом. Эти зада-
чи нельзя решить путем размышлений из-за их иррациональной формулировки
и парадоксального содержания. Они должны остановить процесс мышления и
подготовить ученика к невербальному восприятию реальности. Современный
наставник дзэн Ясутани познакомил западного ученика с одним из наиболее
известных КОАНОВ следующим образом:
"Один из лучших, то есть самых простых, КОАНОВ-МУ. Его происхождение
таково: однажды, сотни лет тому назад, в Китае некий монах пришел к
Дз'сю-прославленному учителю дзэн и спросил: "Обладает ли собака приро-
дой Будды?", на что Дз'сю ответил: "МУ!". Буквально это выражение значит
"нет", но не в этом значение слов Дз'сю. "МУ" - это обозначение живой,
активной, динамической природы Будды. Нужно постичь сущность этого "МУ"
путем поиска ответа в себе, а не в интеллектуальных размышлениях. Затем
ты должен подробно и живо продемонстрировать мне, что понимаешь "МУ" как
живую истина, не прибегая к помощи концепций, теорий и абстрактных рас-
суждений. Помни, нельзя понять "МУ" умом; его можно постичь только непо-
средственно всем существом" [41, 135}.
Наставник дзэн обычно предлагает новичку или КОАН "МУ", или один из
следующих двух:
"Каким было твое первоначальное лицо до твоего рождения?".
"Хлопок-звук от двух ладоней. Каков же звук от одной?".
Все эти КОАНЫ имеют более или менее уникальные решения, приближение к
которым опытный учитель может немедленно распознать в поведении ученика.
Как только ответ найден, КОАН тут же перестает быть парадоксальным и
превращается в глубинное, полное смысла утверждение, созданное на том
уровне сознания, которое помог пробудить учитель.
В школе Риндзай ученик должен решать множество КОАНОВ, каждый из ко-
торых раскрывает один из аспектов дзэн. Это единственный способ обучения
в этой школе, не использующей никаких положительных утверждений, застав-
ляя ученика самостоятельно постигать истины, заключенные в КОАНАХ.
Сразу вспоминаются парадоксальные ситуации, возникшие после рождения
атомной физики. Как и в дзэн, можно было решить парадоксы и постичь ис-
тину только при помощи абсолютно нового подхода - подхода атомной физи-
ки. Природа, как учитель дзэн, ничего не объясняла. Она только загадыва-
ла загадки.
Ученик должен напрячь все свои силы и максимально сконцентрироваться
для решения КОАНА. Книги о дзэн утверждают, что КОАН сковывает мышление
