или царапины, конвой надел наручники и увел с собой: остаток пути
они проделали в отдельном вагоне, походном карцере на колесах.
Забавно, что в этой истории все старые лагерники, ехавшие с
нами, приняли нашу сторону. Хотя виновата во всем была Сашкина
блатная фанаберия. Нет на свете справедливости!.. А я и сейчас не
уверен, мог ли я в той ситуации вести себя по-другому...
- 282 -
На следующий день мы прибыли на Инту. Несколько вагонов отце-
пили, остальные поехали дальше - на Воркуту. Тот, в котором был
поменявшийся со мной Ромка Полторацкий, остался на Инте. А уехал
бы Ромка в другой лагерь - не тем, кем был до этапа, а Фридом - не
знаю, как бы мы выпутывались.
Этот этап оказался последним в моей жизни - хотя прожить на
Крайнем Севере мне предстояло еще целых семь лет.
XIII. НАЧАЛО ВТОРОЙ ПЯТИЛЕТКИ
Нас выстроили в колонну и повели со станции на ОЛП-5, в ин-
тинском просторечии "Сангородок". Название условное: на пятом ОЛПе
действительно был большой стационар с хорошими врачами - в/н в/н и
з/к з/к, но большую часть населения Сангородка составляли не меди-
ки и не больные. Это был центральный распределитель рабочей силы:
при каждой шахте на Инте имелся свой лагпункт, куда после сорти-
ровки отправляли новоприбывших. Всё это мы узнали несколько позд-
нее. А сейчас стояли у ворот в ожидании первого шмона.
Шмонали старательно и неторопливо. У меня нашли десять рублей
и отобрали, с удовольствием объяснив: тут вы денег не увидите! Не
положено! Затем вертухай вытянул у меня из-за голенища отточенный
обломок ложки и дал по уху. Я окусываться не стал: уже догадывался
по многим признакам, что с этими особенно не подискутируешь.
- Давай раздевайся! Всё сымай!
Я разделся догола, слегка смущаясь присутствием женщин - они
пришли с нашим этапом и теперь стояли отдельной кучкой, дожидаясь
своей очереди. Торчать голышом на холодном ветру пришлось недолго;
- 283 -
больше ничего запретного при мне не было.
В конце концов нас запустили в зону. Сводили в баню и опреде-
лили на временное жительство в пересыльный барак. До отбоя у нас
было время оглядеться.
Внешним видом 5-й сильно отличался от каргопольских лагпунк-
тов. Пожалуй, в лучшую сторону: бараки добротной постройки, разум-
ная планировка, чистота. Но было в этой упорядоченности что-то
неприятное - например, фальшивые клумбы, на которых вместо цветов
красовались аккуратно выложенные шлаком красно-бурые узоры. Мне
вспомнилась привычная, почти уютная, неприбранность нашего 15-го.
Но вообще-то, сейчас было не до эстетики. Местные старожилы
успели рассказать: это специальный лагерь для пятьдесят восьмой,
охранять нас будут не сине-, а краснопогонники - внутренние войска
МВД. При смене караула здешние "попки" - часовые на вышках - ра-
портуют так: "Пост по охране врагов народа, изменников Родины
сдал", "Пост по охране врагов народа, изменников Родины принял!"
(Сам ни разу не слышал; за что купил, за то и продаю). Наши форму-
ляры помечены буквой "О" - "опасный", а на некоторых "ОО" - "особо
опасный". (Опять-таки - своими глазами не видел). Блатных очень
мало: только те, у кого 58.14 или восьмой пункт, террор - за
убийство милиционера или еще какого-нибудь советского начальника.
Здесь зекам сразу дают понять: если что случится, например, война
с Америкой, вас всех постреляют и покидают в шахты!..
Эти малоприятные новости не помешали нам хорошо выспаться в
первую ночь после этапа. Утром повели на завтрак; кормежка была не
хуже и не лучше, чем везде.
А после завтрака к нам в барак явился улыбчивый молодой чело-
век в очках. Спросил: нет ли у кого шерсти на продажу? Старых сви-
- 284 -
теров, шарфов, носков? Можно грязные, рваные - это не играет роли.
Платить будут хлебом.
Оказалось, шерсть требовалась для изготовления ковров, а мо-
лодой человек был как бы агентом по снабжению. Возглавлял же ков-
ровую мастерскую венгерский еврей Шварц, это он подал идею здешне-
му начальству. Красители он получал в посылках, а работницы - к
слову сказать, самые красивые девушки на ОЛПе - стирали добытое
очкастым снабженцем рванье, распускали и на простеньких станках
ткали ковры и коврики. Коврики - маленьким начальникам, ковры -
большим.
Шерсти у меня не было. Но расспросив о моем деле и услышав,
что я учился во ВГИКе, очкастый сказал:
- А вы знаете, что здесь Каплер?
Откуда мне было знать? Я и Каплера не знал - лично. Т.е., мы,
конечно, встречали его в гиковских коридорах - красивого, победи-
тельного, всегда оживленного. А когда были с институтом в эвакуа-
ции, узнали, что Каплер арестован. Дальше - тишина.
Скупщик шерсти представился: Виктор Луи. Рассказал, что он
тоже москвич, работал в посольстве - на чем и погорел. И повел ме-
ня к Каплеру: тот заведовал посылочной.
Тут я должен извиниться: мне придется повторяться. О своей
встрече с Алексеем Яковлевичем Каплером я довольно подробно уже
писал. ("Амаркорд-88", альм."Киносценарии" N2, 1988 г.) Но, в кон-
це концов, не каждый же обязан читать всё, что я напишу. А кто чи-
тал - не обязан помнить. И опять же: если человек одними и теми
словами много раз рассказывает какую-то историю - значит, он не
врет... Итак, мы с Луи пришли в посылочную.
- Дядя Люся! - сказал Луи. - Этот мальчик из ВГИКа.
- 285 -
Каплер приветливо улыбнулся:
- Из ВГИКа? А Юлика Дунского вы знаете?
- ?!
- Тогда я знаю, кто вы. Вы Валерий Фрид?
Алексей Яковлевич тут же сообщил, что Юлик сейчас на третьем
ОЛПе, что здесь есть офицер по фамилии Шапиро, который выдает себя
за татарина; к Каплеру он относится хорошо, и через него, вероят-
но, можно будет устроить так, чтоб и я попал на третий.
- А пока что, Валерик, - и Каплер улыбнулся еще шире, - если
вы не хотите иметь крупных неприятностей, будьте очень осторожны с
этим человеком.
- Дядя Люся! - обиделся Луи, а Каплер, всё с той же улыбкой,
продолжал:
- Вы думаете, я шучу? Совершенно серьёзно: это очень опасный
человек.
Опасный человек, оказывается, кроме обязанностей снабженца,
исполнял и другие: был известным всему лагерю стукачом.
Мое общение с ним кончилось на том визите к Каплеру. Но вер-
нувшись через семь лет в Москву, я услышал, что есть такой журна-
лист, корреспондент двух лондонских газет Виктор Луи; он женат на
англичанке, живет богато, в загородном доме - кто называл этот дом
виллой, кто - поместьем. Репутация у него неважная.
Потом мы с Ю.Дунским по сценарным делам поехали в Югославию,
и там на глаза нам попалась заметка в какой-то лондонской газете.
Это было сообщение из Тель-Авива о том, что туда приехал некто
Виктор Луи, человек, которого считают тайным эмиссаром Москвы; это
он продал на Запад рукопись книги Светланы Аллилуевой. А не так
давно он побывал с таинственной миссией на Тайване, с которым у
- 286 -
русских нет дипломатических отношений - как и с Израилем. На воп-
рос, зачем он приехал в Тель-Авив, Луи отвечал, что хочет прокон-
сультироваться по поводу своих почек (или печени, не помню) с док-
тором, который лечил его в Москве. Пикантность ситуации, по словам
автора заметки, заключалась в том, что бывший московский врач стал
чуть ли не министром иностранных дел Израиля...
Спустя еще сколько-то времени мой каргопольский друг Леша Ка-
дыков сказал мне:
- Валерий Семёныч, а я у Луя был, на фазенде (разговор проис-
ходил во времена незабвенной "Рабыни Изауры"). У него там штук
пять машин - бентли, БМВ, мерседес-340, на котором фельдмаршал фон
Манштейн ездил...
Лешка, классный автомеханик, вернул к жизни одну из них, сов-
сем безнадёжную - и к его удовольствию Луй, как он его величал,
расплатился долларами. Кстати, где-то я читал, что настоящее имя и
фамилия Виктора Луи - Виталий Луй... Кадыков бывал на "фазенде"
еще много раз, курируя луёвский автопарк, и ничего плохого о вла-
дельце не говорил.
А недавно Луи умер. Вот передо мной отрывок из американского
некролога: "...shadowy Russian journalist, who served as a conduit
for the Communist Party and KGB to the west...
"Why do you people always call me a colonel in KGB?" - he on-
ce asked British writer Ronald Payne.
"Goodness, have you been promoted to general at last, Vic-
tor?" - replied Payne."
(TIME, Aug.3,92)
("...мутноватый русский журналист, служивший посредником в
сношениях КПСС и КГБ с Западом...
- 287 -
- Почему это вы все называете меня полковником КГБ? - спросил
он однажды английского писателя Рональда Пейна.
- Господи, так вас наконец произвели в генералы, Виктор? -
отвечал Пейн."
("ТАЙМ", 3 авг.1992г.)
Раз уж пошли цитаты, позволю себе еще одну - из "Рассказа о
простой вещи" Бориса Лавренева:
"- Скильки ще гамна на свити!"
На пятом я встретил еще одного участника Большой Игры (опять
литературная реминисценция: "Ким" Р.Киплинга, роман о мальчи-
ке-шпионе).
Это был очень славный паренек, бывший московский школьник
Эрнст Кернмайер. В лагере его звали Сережей - мы познакомились еще
на Алексеевке. А здесь он сказал мне - почему-то с виноватой улыб-
кой:
- Только я теперь Кернтайер.
Смена фамилии не имела ничего общего со шпионскими хитростя-
ми; просто перепутал буквы лагерный писарь. (Это еще что, я же
рассказывал про "Сульфидинова" и "Парашютинскую"). А шпионом
он-таки был - причем "двойником".
Сережа-Эрнст был сыном политэмигранта, австрийского коммунис-
та. В мои школьные годы я повидал их немало; "шуцбундовцы" - так
их называли. Что такое шуцбунд я раньше знал, но теперь не помню.
Дети шуцбундовцев учились сначала в немецкой школе - до войны была
такая в Москве. Когда же ее в пору ежовщины прикрыли (и учителей,
и родителей школьников почти всех пересажали), ребят перевели в
обычные школы - в нашей училось двое или трое.
Сережа рассказал мне свою грустную историю.
- 288 -
Как только началась война, ему предложили добровольно отпра-
виться в немецкий тыл разведчиком. Сбросили на парашюте где-то над
Германией, дав задание: пробраться в Вену, где была явка.
Немецкий язык был для него родным; маленький, щуплый, по до-
кументам он числился членом гитлерюгенда - молодежной нацистской
организации. Не учли только одного: без взрослых ребятишки из гит-
лерюгенда путешествовать по стране обязаны были в форме. Взрослого
при парнишке не было; он был в штатском костюме - слава богу, хоть
не советского производства. Правда, кепочка на нем была английс-
кая, что не намного лучше: при первой же проверке документов на
вражескую кепку обратили внимание. Сережа не растерялся: объяснил,
что отец служил в той части, которая первой вошла в Париж, и кепку
прислал оттуда - как сувенир. Ему поверили. Поругали за то, что не
в форме и отпустили.
Кепочку он выбросил. Но всё равно, рано или поздно Сережа
должен был попасться - что и произошло. В немецкой тюрьме его
быстро раскололи и перевербовали. Через него в Москву потёк ручеек
дезинформации - обычный трюк всех разведок мира. Это не помешало
