преобразования действительности. Мы должны признать религии человечества
видами такого массового безумия. Естественно, каждый, сопричастный этому
безумию, таковым себя не считает.
Я не думаю, что этот список методов обретения счастья и избегания
страданий является исчерпывающим; знаю также, что этот материал допуска-
ет и иную классификацию. Мною пока что не приводился один из методов не
потому, что я о нем забыл, но по той причине, что мы к нему еще обратим-
ся в иной связи. Да и как можно забыть об этой технике искусства жизни!
Она отличается удивительным соединением весьма своеобразных черт. Ес-
тественно, ее целью также является достижение независимости от судьбы -
назовем ее так за неимением лучшего - и для этого переносит удовлетворе-
ние во внутренние душевные процессы, пользуясь при этом вышеупомянутым
свойством перемещаемости либидо. Правда, либидо теперь не отвращается от
внешнего мира, а напротив, цепляется за объекты мира и обретает счастье
в чувственной к нему привязанности, Эта техника не довольствуется целями
усталого примирения с миром - избегания страданий. Скорее, она обходит
такую цель стороной и твердо держится изначального стремления к положи-
тельному достижению счастья. Быть может, она подходит к этой цели ближе,
чем любой другой метод. Я имею в виду, конечно, ту жизненную ориентацию,
которая ставит в центр любовь и ожидает, что всякое удовлетворение будет
следствием главного: любить и быть любимым. Такая психическая установка
всем нам слишком хорошо известна; одна из форм любви - половая любовь -
дала нам прообраз наших стремлений к счастью, приобщив нас к сильнейшему
опыту потрясающего наслаждения. Вполне естественно, что мы упорно ищем
счастья на том пути, где оно нам встретилось впервые. Слабая сторона
этой техники жизни очевидна, иначе кому бы пришло в голову променять
этот путь к счастью на другой. Никогда мы не оказываемся столь беззащит-
ными перед лицом страдания, чем когда любим; никогда не бываем столь
безнадежно несчастными, как при потере любимого существа или его любви.
Этим не исчерпывается техника жизни, основанная на любви как средстве
достижения счастья,- о ней еще многое можно было бы сказать.
К этому присоединяется интересное обстоятельство: жизненное cчастье
ищут преимущественно в наслаждении прекрасным, где бы оно ни представало
перед нашими чувствами или нашим рассудком,- красота человеческих форм и
жестов, природных объектов или ландшафтов, красота в художественных или
даже в научных творениях. Эстетическая установка как жизненная цель не
дает нам подлинной защиты от угрозы страданий, но она обещает нам ряд
компенсаций. Наслаждение прекрасным обладает особым, слегка наркотизиру-
ющим характером ощущений. Польза прекрасного не слишком ясна, его
культурная ценность тоже не очевидна, и все же без него культуре не
обойтись. Эстетика как наука изучает условия ощущения прекрасного; о
природе и происхождении прекрасного она ничего не может сказать. Как по-
велось, отсутствие результатов прикрывается высокопарной и бессодержа-
тельной болтовней. К сожалению, и психоанализ может немногое уяснить в
природе прекрасного. Только производность прекрасного от области сексу-
альных ощущений кажется установленной: она могла бы считаться превосход-
ным примером заторможенного по цели влечения. оПрекрасноеп и овозбуждаю-
щееп суть изначальные свойства сексуального объекта. Заслуживает внима-
ния тот факт, что сами половые органы, вид которых вызывает возбуждение,
почти никогда не считались красивыми; характер прекрасного связывался с
известными вторичными половыми признаками.
Несмотря на неполноту анализа, я все же осмелюсь сделать несколько
заключительных замечаний, в связи с темой нашего исследования. Программа
стать счастливым, к которой нас принуждает принцип удовольствия, неис-
полнима, и все же мы не должны - нет, мы не можем - отказаться от стара-
ний хоть как-нибудь ее исполнить. Можно избрать самые различные пути,
будь они позитивными по содержанию цели (стремление к наслаждению) или
негативными (избегание страданий). Ни на одном из них нам не достигнуть
желанного результата. Счастье - в том умеренном смысле, в каком мы можем
признать его возможным,- есть проблема индивидуальной экономии либидо.
Здесь невозможен совет, который подходил бы всем: каждый должен кроить
себе счастье на собственный фасон Самые разнообразные факторы скажутся
на том, какой путь будет избран. Это зависит и от того, какое реальное
удовлетворение может ожидать человек от внешнего мира, в какой степени
он готов сделаться от него зависимым, наконец, на какие собственные силы
он рассчитывает, чтобы изменить внешний мир в соответствии со своими ча-
яниями. Уже поэтому кроме внешних связей с миром решающее значение при-
обретает психическая конституция индивида. Человек преимущественно эро-
тический поставит на первое место чувственные отношения с другими лич-
ностями; человек с преобладанием нарциссического начала будет искать
удовлетворения прежде всего в своих внутренних душевных процессах; чело-
век действия будет держаться внешнего мира, на котором он может испытать
свои силы. Для человека, находящегося посередине между этими типами,
направленность интересов определяется родом его одаренности и мерой воз-
можной для него сублимации влечений. Всякое крайнее решение ведет к на-
казанию, оно подвергает опасности из-за недостаточности любой техники
жизни, исключающей все остальные. Подобно тому как осмотрительный купец
остерегается вкладывать весь свой капитал в одно дело, точно так же и
житейская мудрость дает совет не ждать полной удовлетворенности от одно-
го стремления. Успех никогда не обеспечен, он зависит от соединения раз-
нородных моментов, причем, видимо, ни от одного другого в такой мере,
как от способности психического аппарата приспосабливать свои функции к
окружающему миру и использовать их для получения наслаждения. Тому, кто
с рождения получил особенно неблагоприятную конституцию влечений и не
произвел в дальнейшем правильного преобразования и упорядочения компо-
нентов либидо, будет трудно достичь счастья во внешнем мире, в особен-
ности если перед ним будут стоять сложные задачи. Последней техникой
жизни, обещающей ему хотя бы эрзац удовлетворения, остается бегство в
невроз, что и происходит, зачастую уже в юные годы. Тот, кто видит кру-
шение своих стремлений к счастью в более позднем возрасте, находит уте-
шение в наслаждении хронической интоксикацией либо предпринимает отчаян-
ную попытку бунта - психоз10. Религия препятствует этой игре выбора и
приспособления, так как она навязывает всем в равной степени свой путь
достижения счастья и защиты от страданий. Ее техника состоит в умалении
ценности жизни и и иллюзорном искажении реальной картины мира - его
предпосылкой является запугивание интеллекта. Ценой насильственной фик-
сации психического инфантилизма и включения в систему массового безумия
религии удается спасти многих людей от индивидуального невроза. Но не
более того - как уже было сказано выше, к счастью ведут многие доступные
людям пути, хотя ни один из них не приводит к нему наверняка. Не держит
своих обещаний и религия. Когда верующий в конце концов обнаруживает,
что вынужден говорить о онеисповедимых путях Господнихп, то тем самым он
признает последним утешением в страданиях и источником наслаждения
только безусловную покорность. Если он готов на это, наверное, он мог бы
обойтись и без окольных путей.
III
Наше исследование о счастье пока не научило нас практически ничему,
что не было бы общеизвестным. Даже если мы добавим вопрос о причинах
труднодостижимости счастья, перспектива получить нечто новое не покажет-
ся намного большей. Мы уже дали на него ответ, указав на три источника
страданий: всесилие природы, бренность нашего тела и недостатки учрежде-
ний, регулирующих взаимоотношения людей в семье, государстве и обществе.
Насчет первых двух наш ум не знает колебаний: мы принуждены признать эти
источники страданий неизбежными и подчиниться. Мы никогда не добьемся
полноты власти над природой; наш организм, сам часть природы, всегда ос-
танется бренным, ограниченным в приспособлении и в деятельности. Такое
признание не ведет к параличу деятельности, напротив, оно указывает нап-
равление нашим действиям. Если уж мы не в силах избавиться от всех стра-
даний, то мы можем устранить одни, смягчить другие - в этом убеждает нас
опыт многих тысячелетий. Иным является наше отношение к третьему, соци-
альному источнику страданий. Его нам хотелось бы вообще устранить, ибо
мы не в состоянии понять, почему нами же созданные институты не должны
служить нам скорее защитой, быть благодеянием. Действительно, стоит по-
думать, насколько плохо нам удалось это убежище от страданий, как возни-
кает подозрение, не скрывается ли здесь какая-то часть непобедимых сил
природы, в данном случае - свойства нашей психики.
Рассматривая эту возможность, мы сталкиваемся с одним предположением,
столь поразительным, что стоит на нем остановиться. Оно гласит, что
большую часть вины за наши несчастья несет наша так называемая культура;
мы были бы несравнимо счастливее, если бы от нее отказались и вернулись
к первобытности. Я называю это утверждение поразительным, поскольку, как
бы мы ни определяли понятие культуры, все же не вызывает сомнений, что
все наши средства защиты от угрожающих страданий принадлежат именно
культуре.
Каким образом столь многие пришли к этой точке зрения, к этой удиви-
тельной враждебности к культуре? Я полагаю, что глубокое, издавна су-
ществовавшее недовольство культурным состоянием создало почву, на кото-
рой в определенных исторических обстоятельствах могло произрасти подоб-
ное осуждение культуры. Мне кажется, что последнее и предпоследнее из
этих обстоятельств были мною установлены; я не обладаю достаточной уче-
ностью, чтобы проследить всю их цепь в истории человеческого рода. Фак-
тор враждебности к культуре был причастен уже к победе христианства над
языческими религиями. Враждебность к культуре была близка христианскому
учению, лишавшему ценности земную жизнь. Предпоследний исторический по-
вод появился вместе с географическими открытиями, когда путешествия при-
вели европейцев в соприкосновение с примитивными народами и племенами.
Недостаточность наблюдений и отсутствие понимания их нравов и обычаев
были причиной того, что европейцам показалось, будто эти народы ведут
простую, незамысловатую и счастливую жизнь, недоступную для превосходя-
щих их культурою посетителей. Дальнейший опыт поправил многие суждения
такого рода. Часто легкость жизни, объясняемая великодушием природы,
позволяющей беспечно удовлетворять насущные потребности, ошибочно припи-
сывалась отсутствию запутанных требований культуры. Последний повод нам
особенно хорошо знаком: он был выявлен вместе с установлением механизма
неврозов, грозящих подточить и то небольшое счастье, каковым владеет че-
ловек культуры. Обнаружилось, что человек невротизируется, ибо не может
вынести всей массы ограничений, налагаемых на него обществом во имя сво-
их культурных идеалов. Из этого был сделан вывод, что со снятием или
значительным уменьшением этих ограничений произошел бы возврат к утерян-
ным возможностям счастья.
К этому добавляется еще одно разочарование. За время жизни последних
поколений люди достигли изумительного прогресса в естествознании и его
технических применениях, их господство над природой необычайно укрепи-
лось. Всем известны различные стороны этого прогресса, вряд ли есть нуж-
да их перечислять. Люди гордятся этими достижениями и имеют на то право.
Но они заметили, что новообретенное господство над пространством и вре-
