Умывшись и выпив кувшин камры, я рассудил, что все не так
уж просто. Мои предшественники умирали только по ночам.
Совпадение? Или причина еще проще: они умирали по ночам, потому
что спали по ночам, как все нормальные люди. А из-за меня
нечисти приходится менять установившийся режим работы... Ох, я
ничего не знал наверняка!
Но больше всего меня сбивала с толку собственная
невозмутимость: я почему-то ничего не боялся. Ни того, что уже
происходило, ни того, что могло случиться. Откуда-то у меня
появилась дурацкая уверенность, что ничего плохого со мной не
произойдет. Ни здесь, ни в любом другом месте. Вообще никогда!
Героизм, граничащий с маразмом. Еще совсем недавно я ничем
подобным не страдал... Может быть секрет храбрости - мой
"магический кукиш", надежно припрятанный сэр Лонли-Локли? А
может быть тому, кто мной интересовался, было выгодно иметь
дело с недальновидным храбрецом?
Как бы там ни было, больше в тот день я не заснул. До
сумерек наливался камрой и читал все тот же третий том
Энциклопедии, умнея с каждой строчкой.
Уже потом я понял, что события развивались в полном
согласии с традициями волшебных сказок, которыми я зачитывался
в детстве. В первую и вторую ночь мне показывали нечто вроде
"киножурнала" перед сеансом в старом кинотеатре. А настоящие
ужасы, как и положено, откладывались на "роковую" третью ночь.
Начать с того, что с наступлением сумерек на меня
навалилась тяжелая сонная одурь. Это было более чем странно,
поскольку на закате я всю жизнь испытывал прилив бодрости,
порой совершенно неуместной. Тем не менее, бороться с
сонливостью становилось все более затруднительно. Я попробовал
разнервничаться, представив себе красочный набор кошмаров,
которые, несомненно, овладеют мной во сне. Бесполезно! Я
испытывал какое-то странное умиротворенное спокойствие. Где уж
тут было нервничать! Не помогала даже мысль о грандиозном
позоре, который свалится на меня в случае провала.
Снисходительные утешения сэра Джуффина и презрительно поджатые
губки леди Меламори. (Представить себе все колкости Мелифаро у
меня просто не хватало воображения!) Не помогло даже это.
Блаженная дрема наваливалась на меня как мягкая подушка,
ставшая орудием ласкового душителя... Но у меня с собой было
кое-что посильнее убогого воображения. Неужели я мог
отправиться на опасное дело без бутылочки с бальзамом Кахара!?
Он-то и спас положение.
Выпить пришлось немало. Но я не жалуюсь: бальзам Кахара -
не только мощное тонизирующее средство, но и самый вкусный
напиток, который мне доводилось пробовать! Позже сэр Джуффин
Халли заверял меня, что выпив бальзама, я еще и спровоцировал
того, кто за мной охотился, на поспешные действия. Мой
анонимный недоброжелатель решил, что если уж я применяю для
самозащиты магию всего-то восьмой ступени, меня не стоит
считать серьезным противником. Беспомощная банальность моего
поступка вынудила таинственное существо принять самое
опрометчивое решение за всю свою странную жизнь.
Я не стал спорить с Джуффином. (А покажите мне того, кто
стал бы!) И все-таки мне кажется, что этот зловещий парень,
изрядно обалдевший от одиночества и своего призрачного
существования, просто не смог больше ждать. Какая уж тут
логика? Мертвый Магистр хотел взять мою жизнь. Был вынужден
попытаться это сделать. Чем раньше, тем лучше. Если я все
правильно понял, моя "Искра", или как там это называется, была
той самой порцией, которой ему не доставало, чобы наконец
вырваться на свободу. Он так долго шел к цели! Капля по капле
впитывал силу всех, кто попадал в эту камеру. И однажды сэр
Махлилгл Аннох оказался настолько силен, что смог забрать
первую чужую жизнь, необходимую для того, чтобы вернуть свою
собственную, отчасти утраченную. Потом он смог взять еще одну
жизнь, и еще...
Последняя порция сделала призрак Великого Магистра
настолько могущественным, что он смог проникать в сны
обитателей соседних камер, надежно защищенных непроницаемыми
(для магии живых, но не для него, мертвого) стенами. Он хотел
одного: забрать столько чужих жизней... или чужих "Искр",
сколько понадобится, чтобы воскреснуть по-настоящему. И парень
уже стоял на пороге успешного завершения своего эксперимента
длиною в целую жизнь... и в целую смерть впридачу. Оставалось
взять еще один глоток таинственного напитка, именуемого здесь
"Искрой". И этот "глоток" третью ночь кряду сидел перед
жаждущим и не желал засыпать! Конечно парень решил сыграть
ва-банк. Лично я не уверен, что сам на его месте поступил бы
иначе!
Кроме того, что бы там не говорил сэр Джуффин Халли, но
мой противник был очень близок к успеху... Гораздо ближе, чем я
решаюсь себе представить!
Начать с того, что когда в дальнем углу моей тюремной
спальни начал вырисовываться силуэт незнакомца, я просто
оцепенел от ужаса. Разумеется в моем распоряжении было
достаточно информации, чтобы заранее подготовиться к такому
повороту событий. Но оказалось, что к этому просто невозможно
быть готовым.
Да, я наконец-то испугался, действительно испугался! Хотя
сам по себе незнакомец вовсе не выглядел так уж страшно...
Скорее забавно. Дядя был очень маленького роста. Причиной тому
было его непропорциональное сложение: нормальных размеров
мускулистый торс был вынужден передвигаться на очень коротких
ногах. Мне бы захихикать, но эта нелепость пугала еще больше.
Морщинистое лицо незнакомца казалось очень красивым. Огромные
глаза какого-то особенного синего цвета, совсем как у моих
котят. Но у людей я таких глаз не видел никогда... Длинные
волосы и такая же длинная борода были заплетены в
многочисленные косы, вероятно в соответствии с какой-нибудь
древней модой. "Трудно следить за модой, сидя в тюрьме.
Особенно, если ты - призрак", - подумал я. Рассуждение было
очень даже в моем духе и доказывало, что все не так плохо.
Но кое-как справившись со страхом, я понял, что случилось
кое-что похуже. Мною овладело оцепенение. Вообще-то,
"оцепенение" - это слабо сказано. Меня разбил настоящий
паралич. Я не мог пошевелиться. "Действуй, дорогуша, - заорал
маленький умный парень, обитающий внутри меня, - то, за чем ты
сюда приперся, началось! Делай же что-нибудь!" - Но все было
бесполезно.
Я ведь прекрасно понимал, что нужно прекратить хлопать
глазами и просто выпустить Лонли-Локли. Но не мог произвести
даже элементарное действие, необходимое для того, чтобы
показать ночному гостю мой "смертельный кукиш". От меня,
кажется, уже ничего не зависело. Я понял, что пропал.
- Твое имя Персет, ты - кусочек жизни. Я искал тебя, -
тихо сказал мне Махлилгл Аннох (вне всяких сомнений, именно так
звали моего нового знакомого), - не бойся. Я шел к тебе по
дороге, с одной стороны была тюрьма, с другой - кладбище. И
только ветер гудел: "У-у-у"! Но я пришел...
Пришел он, видите ли! Мог бы и помолчать, тоже мне
непризнанный поэт-символист! Я подумал, что сдаваться человеку,
который при первом знакомстве начинает изъясняться
претенциозными метафорами, было бы просто нелепо... И понял,
что не сдамся. Между прочим, я писал стихи получше, когда мне
было всего восемнадцать! Не знаю как, но я его одолею!
И тут начали твориться совсем странные вещи. Я ощутил, что
снова начинаю "твердеть". Мне показалось, что я превратился в
маленькое, очень твердое, зеленое яблочко, из тех, что могут
грызть только сумасшедшие семилетние мальчишки, которые вообще
грызут все, что попадает к ним в рот. Потом меня посетила
безумная мысль: я понял, что такой взрослый мужчина, как мой
противник, ни за что не станет грызть маленькое твердое кислое
яблочко, каковым я являюсь. Это бредовое утверждение не
требовало доказательств и... окончательно вернуло мне
уверенность в собственных силах. Честное слово, я напрочь забыл
о своей человеческой природе, и о свалившихся на меня
человеческих же проблемах. Мы, кислые зеленые яблоки, живем
своей непостижимой беззаботной жизнью...
Коротконогий мой друг действительно скривился. У него было
лицо человека, уже сутки разгуливающего с полным ртом уксуса и
неспелой хурмы. Парень здорово растерялся, и вот в этот-то
момент маленькое твердое зеленое яблочко снова стало Максом,
который наконец-то смог пошевелиться! Встряхнуть кистью левой
руки, сделать одно-единственное неуловимое движение. И в центре
тюремной спальни появился сэр Лонли-Локли, к моему величайшему
облегчению и полному изумлению несчастного призрака. Думаю,
одного вида Шурфа Лонли-Локли вполне достаточно, чтобы удивить
кого угодно, даже если наш Мастер Пресекающий ненужные жизни
появляется не так внезапно.
- Ты привел Доперста, парень! - Возмущенно крикнул
Махлилгл Аннох. - Ты не Персет!
- Сам ты не Персет! - Обиженно буркнул я.
Растерянность призрака была нам на руку: сэру Шурфу
требовалась хотя бы одна лишняя секунда для того, чтобы снять
испещренные рунами защитные рукавицы. Не мог же он все это
время сидеть у меня в пригоршне, обнажив свои смертоносные
руки! Тогда уж мне следовало просто принять яд, чтобы хоть
умереть в собственной постели.
Пока мы с мертвым Магистром препирались, Лонли-Локли
получил эту необходимую секунду. Даже немного больше. Думаю,
что мой опасный "товарищ по заключению" успел здорово
расслабиться за эти годы, имея дело исключительно с
беззащитными перепуганными узниками. Я его и так порядком
озадачил (да и себя тоже), каким-то образом превратившись в
"неспелое яблочко", но уж такой выходки бедняга точно не
ожидал!
Ну а когда пронзительная белизна убийственных рук
Лонли-Локли озарила изумленное лицо призрака, жизнь показалась
мне чертовски простой штукой. Хотя расслабляться было рано: не
могу сказать, что дело прошло так уж гладко!
Виноват, разумеется, был я сам. Проклятое легкомыслие
подсказало мне, что убить парня мы всегда успеем. А мое
тщеславие требовало доставить это недоразумение природы в Дом у
Моста и купеческим жестом швырнуть к ногам сэра Джуффина. Идеей
я спешно поделился с коллегой, а Шурф - самое
дисциплинированное существо во Вселенной. Но нам так и не
удалось организовать встречу Джуффина с грозным "призраком
Холоми".
Правая, парализующая, рука Лонли-Локли не произвела
требуемого эффекта. Вместо того, чтобы мирно оцепенеть, наш
приятель начал угрожающе увеличиваться в размерах. В то же
время, он становился все более прозрачным. Это произошло так
быстро, что через какую-то долю секунды его туманный силуэт уже
изгибался где-то над головой Лонли-Локли.
- Глупый Доперст! - Восхищенно воскликнул сэр Махлилгл
Аннох. - Он не может убивать! Уходи, Доперст!
И больше не обращая на Лонли-Локли никакого внимания,
туман, только что бывший человеческим силуэтом, потянулся ко
мне. Какое там "потянулся"! Он успел дотронуться до меня.
Никогда не забуду отвратительное прикосновение кисельной руки.
Холодный влажный дряблый кисель - вот что это было! Его
прикосновение отдалось удивительно горьким привкусом во рту и
такой ледяной болью в моем теле, что я до сих пор не понимаю,
как остался жив. И даже не потерял сознание. Вместо этого я
истошно заорал:
- Мочи его! Мочи!
Грешные Магистры! Где была моя голова?!
Словно откуда-то издалека я увидел, как Лонли-Локли
