одна из самых гордых рас, - даже Рим во времена наивысшего расцвета
своей власти.
Человечество все более и более приходит к тому убеждению, что
вопросы рабочий, земельный и наемной платы могут получить свое
разрешение только тогда, когда будет урегулирован вопрос этого
международного сверх-капиталистического господства.
Старая поговорка гласит: "добыча - победителю". Если немногие члены давно
презираемой расы достигли такого превосходства, то нужно признать одно из
двух: либо это - "сверхчеловеки", против которых борьба бесполезна, либо
это обыкновенные люди, которым остальное человечество не сумело во время
помешать добиться несправедливого и нездорового могущества. Если евреи не
сверхчеловеки, то неевреи должны сами винить себя за все, что случилось:
они сами должны подвергнуть пересмотру существующее положение и тщательно
исследовать опыт других стран.
II. КАК ГЕРМАНИЯ ЗАЩИЩАЛАСЬ ОТ ЕВРЕЕВ
Прогрессивное человечество открыто говорит о болезнях, которые прежде
считали нужным скрывать и замалчивать из чувства стыдливости. Политическое
врачевание до этого еще не дошло. Однако, болезнь немецкой
государственности уже начинают приписывать еврейскому влиянию и в нем
видеть главную ее причину.
Если светлые головы ясно видели это десятки лет тому назад, то
теперь это должно сделаться ясным даже и самым простым людям.
Вся политическая жизнь потрясена этим, и факта этого нельзя уже
больше скрывать. Все классы немецкого народа держатся того мнения,
что наступившее после перемирия и революции крушение, от которого
страна все еще не может оправиться, есть дело рук еврейской хитрости
и еврейского замысла. Это мнение высказывают с уверенностью и
приводят кучу доказательств; думают, что история ясно докажет это
впоследствии. На еврея в Германии всегда смотрели только, как на
гостя, но против этого сам он согрешил тем, что захотел сделаться
хозяином. Нет большей противоположности на свете, чем чисто-
германская и чисто-семитическая раса, поэтому, между ними не может
быть единодушия. Немец всегда видел в еврее пришельца. Еврей негодовал
на то, что ему не предоставлены все права коренных граждан, и был
враждебно настроен против гостеприимно принявшего его народа. В
других странах евреям было легче смешиваться с основным населением и
невозбранно увеличивать свою силу: в Германии было не то.
По этой причине еврей ненавидит немецкий народ, и по той же причине
страны, где евреи имеют сильное влияние, высказывали наибольшую ненависть к
немецкому народу во время злополучной мировой войны. Евреи в этих странах
держали исключительно в своих руках прессу, посредством которой
обрабатывали "общественное мнение" против немецкого народа. Единственно кто
выиграл от войны - это были евреи.
Но мало делать предположения, надо доказать: обратимся же к
фактам. Что произошло непосредственно после перехода от старого к
новому режиму? В шестичленном кабинете, который заступил на
место Имперского правительства, наибольшим влиянием пользовались
евреи Гаазе и Ландсберг. Гаазе управлял внешними делами; к нему
присоединили Каутского, чеха, который в 1918 году еще не приобрел прав
немецкого гражданства. Там же были евреи Коон и Герцфельд. Еврей
Шеффер сделался министром финансов, еврей Бернштейн его
помощником. Статс-Секретарем по внутренним делам сделался еврей
Прейс и помощником его еврей Фрейнд. Еврей Фриц Макс Коген,
корреспондент "Франкфуртер Цейтунг" в Копенгагене, был сделан
начальником осведомительной службы.
Это положение вещей вышло вторым изданием в Пруссии.
Управляли кабинетом евреи Гирш и Розенфельд, первый в качестве министра
внутренних дел, а второй министра юстиции. Еврей Симон получил место
помощника Статс-Секретаря финансов; в свою очередь Прусское министерство
финансов было сплошь заполнено евреями и ими управлялось. Директором
учреждений просвещения быль русский еврей Футран, которому помогал еврей
Арндт. Директором департамента колоний сделался еврей Мейер-Гергард. Еврей
Кастенберг управлял отделом искусств. Интендантство попало в руки еврея
Вурма, а в министерстве продовольствия сидели евреи Д-р Гирш и тайный
советник Д-р Штадтгаген. Советом рабочих и солдатских депутатов управлял
еврей Каган, причем евреи Штерн, Герц, Левенберг, Френкель, Израилович,
Лаубенгейм, Зелигзон, Каценштейн, Лауфенберг, Гейман, Шлезингер, Мерц и
Вейль занимали в нем различные посты. Еврей Зрнст получил место президента
полиции в Берлине, во Франкфурте-на-Майне то же место занял еврей
Зинцгеймер, а в Эссене еврей Леви. Еврей Эйснер сел на место президента в
Баварии, его министром финансов сделался еврей Яффе. Баварская торговля,
транспорт и промышленность были подчинены полуеврею Брентано. Евреи
Тальгеймер и Геймант орудовали в министерстве по делам Виртемберга, еврей
Фульд в Гессене. Двое из делегатов Мирной Конференции были евреи, третий
являлся всем хорошо известным орудием еврейских интересов. Помимо сего
немецкая делегация кишмя кишела экспертами и советниками из евреев: Макс
Варбург, д-р фон Штраус, Мертон, Оскар Оппенгеймер, д-р Яффе, Дейтш,
Брентано, Бернштейн, Ратенау, Вассерман и МендельсонБартольди. По
свидетельству немцев, всякий честный наблюдатель, читавший сообщения
беспартийных, не еврейских корреспондентов, мог убедиться, что евреи других
стран равным образом принимают участие в Мирной Конференции. По всей
вероятности это обстоятельство бросалось тогда в глаза только не еврейским
корреспондентам на конференции; все же еврейские корреспонденты считали
более благоразумным обходить этот факт молчанием.
Еврейское влияние особенно сильно обнаружилось во время войны.
Оно разразилось подобно взрыву ручной гранаты, брошенной опытной рукой,
словно все было подготовлено заранее. Немецкие евреи во время войны не были
немецкими патриотами. Хотя с точки зрения - враждебных немцам наций это
обстоятельство не может служить упреком, все же по нем можно судить о том,
чего стоит еврейская верность народу, среди которого евреи живут. По
данным, который подлежат, однако, тщательной проверке, серьезные немецкие
мыслители считают, что еврей вообще не может быть патриотом.
По общему мнению все вышеназванные лица не могли бы занять
всех этих постов, если бы не было революции, а революция наверное не
наступила бы, если бы они ее не создали. Положение в Германии, правда,
было неудовлетворительно, но народ был в силах сам его преодолеть и
несомненно это бы сделал. В свою очередь вся обстановка,
способствующая понижению уровня общественной морали и делавшая
невозможным всякое улучшение, находилась под еврейским влиянием.
Это влияние, которому приписывают крушение немецкой государственности, в
главнейших чертах сводится ке следующим трем положениям:
a) большевизм, скрывающийся поде маской немецкой социалдемократии;
b) господствующее влияние евреев в прессе, собственниками которой они
являются;
c) еврейский контроль над продовольствием и над промышленностью.
Есть еще и четвертая причина, которая указываете на "нечто
выше стоящее", но первые три влияли непосредственно на народ.
Возможно, что эти выводы, к которым пришли немцы, будут
встречены с недоверием лицами, мнения которых находятся под
еврейским влиянием. Поэтому, мы приведем мнение по этому вопросу
корреспондента лондонского "Глоб" Георга Питер-Вильсона. Вот что он
писал еще в апреле 1919 года:
"Большевизме означаете экспроприацию всех христианских
народов, вследствие чего в христианских руках капитала вовсе не будете,
все же евреи вкупе будут господствовать над миром по своему
усмотрению".
Уже во второй год войны немецкие евреи объявляли во
всеуслышание, что поражение Германии необходимо для укрепления сил
пролетариата. Штребель говорил: "Откровенно признаюсь, что полная
победа страны не в интересах социал-демократов".
Я не имею в виду приведенными цитатами, взятыми наудачу из
массы им подобных, возобновлять споре о причинах войны. Я привожу их
лишь в доказательство того, что так называемые "немецкие евреи"
забыли верность по отношению к стране, в которой они жили, и
соединились с остальными евреями для ниспровержения Германии, при
этом не для того, чтобы освободить страну от милитаризма, чего
желал всякий мыслящий немец, но для того, чтобы путем приведения ее
в полное расстройство получить возможность легче достигнуть над ней
господства.
Немецкая пресса сначала украдкою, а потом и открыто присоединилась к этим
намерениям еврейских ораторов. "Берлинер Тагеблатт" и мюнхенские "Последние
Известия" во время войны были правительственными или полуправительственными
органами. Евреи были либо собственниками газете, либо имели на них влияние.
Тоже было и с "Франкфуртер Цейтунг" и с целой кучей мелких газет, которые
находились в духовной от них зависимости. Существуете мнение, что все эти
газеты были ничем иным, как немецкими изданиями союзной еврейской прессы и
преследовали одну и ту же цель. Следовало бы подвергнуть серьезному
исследованию это дружное влияние еврейской прессы на весь мир для того,
чтобы показать человечеству, как и в чьих тайных целях изготовляется для
него ежедневно материал для чтения.
С началом войны продовольствие и снабжение войске перешло в
еврейские руки, и здесь обнаружилась везде такая недобросовестность,
что доверие храбрых на фронте поколебалось. Подобно всем
патриотично настроенным народам, немецкий народ сознавал, что
война несете с собой горький удел. Но вдруг народ увидел, что его
эксплуатирует определенный классе евреев, которые приняли все меры к
тому, чтобы иметь возможность извлекать выгоду из всеобщей нужды.
Во всех областях, в которых была возможность спекуляции за счет народных
потребностей или получения побочной выгоды - в банках, военных и
благотворительных учреждениях, в министерствах, от которых зависели подряды
и поставки, - везде выплывали наружу евреи. Необходимые для жизни предметы,
бывшие в изобилии, внезапно исчезали и вновь появлялись, но уже значительно
вздорожавшими.
Общества, работавшие на войну, превратились в чисто еврейские вотчины.
Те, у кого были деньги, могли все иметь без карточек, вопреки неусыпным
стремлениям правительства распределять продовольствие равномерно между всем
населением. Евреи взвинчивали цены на товары, которые они получали
окольными путями, втрое, и потоки золота лились в их денежные хранилища.
Благодаря скрытым запасам, из которых снабжали себя такого рода спекулянты,
все официальные данные, касавшиеся продовольствия, оказывались неверными.
Общественная совесть пришла в волнение, начались жалобы, за
ними следовало возбуждение уголовных преследований. Но когда дело
доходило до суда, неизменно оказывалось, что и судьи, и обвиняемый
были оба евреями и дело обыкновенно кончалось ничем. Напротив, если
случайно попадался немецкий купец, то поднимался шум и он
подвергался столь строгому наказанию, что его хватило бы на всех
остальных. Достаточно проехаться по Германии вдоль и поперек,
послушать разговоры, прислушаться к народным настроениям, чтобы
убедиться, что память обе этих еврейских злоупотреблениях властью
запечатлелась в народном сознании, словно выжженная раскаленным
железом.
В то время, как такие события волновали толщу народа, еврейские течения
высшего порядка влияли на правительство. Советниками правительства
Бетман-Гольвега были: еврей Баллин, Теодор Вольф, сотрудник "Берлинер
Тагеблатт" и член всееврейской прессы, фон Гвиннер, директор Дейтше-банк,
родственник еврейского крупного банкира Шпейера, и Ратенау, вождь еврейских
промышленных и финансовых предпринимателей. Эти люди стояли близко к
источнику власти и влияли на правительство так же, как другие евреи на
народ.
Богатый немецкий еврей при помощи своего денежного могущества
над всеми отраслями хозяйственной жизни, которые непосредственно
затрагивали интересы правящего класса в Германии, мог купить то
положение, которое он стремился занять в обществе. Но ухитрялся
даже еврей неимущий получить то значение, которого он домогался. Ибо
