выдвигает этот вопрос. Факт, что еврейский вопрос существует. Возможно,
конечно, закрывать перед этим фактом глаза или трусливо его замалчивать,
возможно даже по недобросовестным мотивам вообще его отрицать. Но вопрос
все-таки существует. Признать это со временем должны будут все. В конце
концов все окрики сентиментальных и пугливых слоев населения "стой" не
будут иметь достаточной силы, чтобы заглушить его. Однако, признавать, что
вопрос существует, вовсе не значит, что этим объявляется поход вражды и
ненависти против евреев. Это доказывает только одно: что в нашу цивилизацию
проникло своеобразное течение, которое приобрело такую силу и объем, что
обратило на себя общее внимание; оно требует соответствующего решения и
диктует такой образ действия по отношению к себе, который, не повторяя
ошибок прошлого, все же устранял бы возможность в будущем всякой угрозы
современному обществу.
2. Равным образом нельзя считать антисемитизмом гласное обсуждение
еврейского вопроса. Гласность целительна. Гласное обсуждение еврейского
вопроса или отдельных явлений, с ним связанных, в том виде, как оно стояло
до сих пор в Америке, могло лишь вводить в заблуждение. Больше всего вопрос
этот обсуждался в еврейский прессе, но без надлежащей откровенности и
широты взгляда. Лейтмотив, регулярно и однообразно звучавший в еврейской
прессе, всегда один: низкий уровень образа мыслей неевреев и христианские
предрассудки. По всей вероятности, эти два представления навязчиво
преследуют еврейских писателей, когда они мысленно обозревают ряды своих
единоплеменников.
Говоря откровенно, большое счастье для евреев, что еврейская пресса мало
распространена среди неевреев. Иначе одного знакомства с этой прессой было
бы достаточно, чтобы породить антиеврейское настроение среди неевреев и
укрепить существующую в этом направлении в Соединенных Штатах пропаганду,
без малейшего усилия со стороны пропагандистов. Еврейские авторы, пишущие
для евреев, дают богатейший материал для изучения расового самоопределения
евреев в связи с их презрительным отношением к чужим расам. Хотя в таких
писаниях всегда содержатся хвалебные гимны Америке, но хвала эта относится
не к Америке, как земле американцев, а как к стране еврейского процветания.
В ежедневной прессе серьезные исследования до сих пор отсутствуют. Такое
отношение к делу нельзя ни хвалить, ни порицать: ведь, газеты занимаются
лишь "животрепещущими" вопросами дня. Если газетам случается упомянуть о
евреях, то для этого у них имеется запас трафаретов: обыкновенно начинают
со списка евреев, прославившихся в истории, и кончают похвалой теперешним
евреям, объявления которых не редко можно найти в другом отделе газеты.
Короче говоря, гласное обсуждение еврейского вопроса у нас в Америке
сводится с одной стороны к неверной ругани неевреев в еврейской прессе и к
такому же вводящему в заблуждение расхваливанию евреев в нееврейских
газетах. Поэтому, попытку гласного, беспартийного обсуждения этого вопроса,
основанную на фактическом материале, нельзя рассматривать, как проявление
антисемита, даже и тогда, когда некоторые выводы вызывают удовольствие
еврейских читателей.
3. Наконец, не может почитаться антисемитизмом, когда утверждают, что в
каждом большом культурном центре существует подозрение, а среди известного
числа видных деятелей господствует даже и определенное убеждение, что у
евреев существует определенный план господства над миром не при посредстве
завоеваний, военных действий, силы правительств или экономических средств в
научном смысле слова, а при посредстве владычества над торговым и биржевым
механизмом. Точно также не может почитаться антисемитизмом - высказывать
такой взгляд и приводить подкрепляющие его справедливость примеры и
разнообразные доказательства.
Международные евреи могли бы лучше всего сами попробовать
опровергнуть этот взгляд. Однако, они этого не делают. Точно также
не опровергают его и те евреи, идеалы которых сделались духовным
достоянием всего человечества, а не одной только расы.
Быть может, наступит день и некий новый пророк, явясь,
возвестит, что обещания, данные древнему Израилю, не могут
осуществиться способами Ротшильдов и что обетование о
благословении всех народов через Израиль еще не значит, что все народы
должны сделаться хозяйственными данниками избранного племени.
Если такое время действительно наступит, то надо надеяться, что
жизненная сила еврейства пойдет по таким путям, которые заставят
иссякнуть теперешние источники, которые питают "еврейский
вопрос". А пока что пролитие света на планы, которые строят высшие
круги еврейства, еще не следует почитать антисемитизмом; напротив,
этим может быть оказана неизмеримая услуга самому еврейству.
B
Не подлежит сомнению, что антисемитизм в различие периоды нарушал покой
многих народов, затемнял ясность суждений, портил характеры и осквернял
руки своих последователей. Однако, достойно удивления, что он никогда не
принес ни малейшей пользы своим последователям и ничему не научил евреев,
против которых он шел.
Антисемитизм может быть различного рода, и разновидности
эти довольно многочисленны. Некоторые из них мы приведем здесь.
1. Антисемитизм иногда проявляется под видом простого
отвращения к еврею, как личности, независимо от того, кто он и что
он. Такой антисемитизм встречается часто у людей всех сословий и
положений, но преимущественно среди тех, кто сам никогда не
приходил в соприкосновение с евреем. Часто он проявляется у людей еще
в ранней юности и выражается чувством отвращения к слову "жид".
Это чувство обостряется тем, что слово это употребляют, как ругательное
или как обозначение вредных махинаций. Им, однако, пользуются, как
ругательством одинаково и против неевреев, которые сделали что-нибудь
предосудительное. Разница в применении его к евреям заключается лишь в том,
что тут, пользуясь им, подразумевают всю собирательную личность еврейской
расы совокупно, а не определенных лиц, к которым применение этого эпитета
было бы обосновано. Симпатия не зависит от нашей воли. Напротив, чувство
отвращения допускает проверку. Всякий человек, рассуждающий беспристрастно,
должен время от времени проверять свои чувства и, в частности, поразмыслить
о том, что лицо, внушающее ему отвращение, может быть на самом деле столь
же хорошим, как он сам, а может быть, и лучше. Наше чувство отвращения есть
ничто иное, как сила притяжения или отталкивания, существующая между
отдельными личностями, и вовсе не является верным доказательством, что
другой достоин презрения. Там, где к этому чувству примешивается основанное
на опыте или инстинктивное нежелание входить в деловые сношения с лицами
еврейской расы, конечно, нельзя говорить о предрассудке, за исключением
случая, когда люди считают, что среди евреев вообще не может быть никого,
достойного уважения. Такое крайне отрицательное отношение к евреям, помимо
прирожденного отвращения, зависит еще и от других причин. Многие не любят
евреев, даже не будучи антисемитами. В этом нет ничего удивительного; мы
часто видим, что умственно развитые евреи сами не находят особого
удовольствия в общении со своими единоплеменниками и общаются только с
высоко образованными евреями. Попутно с этим явлением следовало бы
подвергнуть исследованию особенности и привычки рядового еврея, подробно
рассмотреть отталкивающие черты его характера, которые подвергаются
жестокому порицанию со стороны самих евреев, но эту характеристику мы
сделаем в другом месте.
2. Другой вид антисемитского настроения можно рассматривать, как вражду и
ненависть. Надо твердо помнить, что рассмотренное выше чувство отвращения
еще не есть ненависть и не всегда бывает враждой. Многие не любят сладкого
чая, но это еще не значит, что они ненавидят сахар. Однако, существуют
люди, у которых это чувство отвращения превратилось в ясно выраженное
предубеждение, - такие люди стоят на пути к тому, чтобы сделаться
антисемитами. Причину этого надо искать в неприятных переживаниях,
испытанных этими людьми в их сношениях с евреями. Я полагаю, что за
последнюю зиму около миллиона американцев после своего знакомства с
еврейскими купцами и хозяевами гостиниц, сделались жидоненавистниками.
Такие чувства есть чистое несчастье для людей, ими обуреваемых, так как это
мешает им составить себе ясное представление о еврейском вопросе и придти к
справедливым и полезным выводам. Пагубно, если страсти затемняют рассудок,
и допускать это, несмотря на силу искушения, не следует; путеводная нить
рассудка никогда не должна уклоняться в эту сторону. Ненависть у руля
делает плавание опасным. Еврейская раса порождает вражду больше, чем любая
другая народность; Почему это так, - является загадкой всех времен.
Виновен в этом, по-видимому, еврейский характер, о чем ясно
свидетельствует древняя и новая история. Везде, где еврейство входило в
соприкосновение с арийскими расами, свободно проявлявшими присущие им
культурные и этические стремления, оно или приносило с собой вражду или
вызывало ее. Такая судьба евреев во все времена служила предметом
размышления ученых; иные даже ищут объяснения этого в Библии: проклятие
Иеговы на избранный народ за нарушение закона, при помощи которого Бог
хотел сделать из евреев народ пророков в человечестве. Если такой соблазн
действительно является частью еврейского наследства, то в данном случае
получают особое значение известные библейские слова: "соблазн придет, но
горе принесшим его в мир".
3. В некоторых странах света в разное время это чувство ненависти
породило преступные насилия и убийства, которые, как все массовые
страдания, внушали ужас и отвращение человечеству.
Несомненно, что эти вспышки представляют собой недопустимые крайности
проявления антисемитизма. Но вся беда в том, что всякое гласное обсуждение
еврейского вопроса влечет за собой упрек в подготовке чего-то вроде
погрома. Вспышки эти, само собой разумеется, не заслуживают извинения, но
они вполне понятны. Евреи обыкновенно смотрят на них, как на проявление
религиозной ненависти; неевреи же видят в них восстание против
экономического порабощения, в котором евреи держат народ. Достойно
удивления, однако, что, например в России, местности, в которых чаще всего
вспыхивали антиеврейские насилия, в хозяйственном отношении являлись
наиболее цветущими, при чем их процветание бесспорно являлось следствием
еврейской предприимчивости. Факт этот настолько бесспорен, что сами евреи
открыто заявляли, что в их власти вызвать торговый и хозяйственный паралич
этих местностей: для этого им надо лишь уйти. Отрицать этот факт было бы не
умно. Даже лица, которые в свое время ехали в Россию, полные негодования на
русских за их обращение с евреями, подтверждают это, при чем обычно
учиненные насилия, по их возвращении, получали для них новое освещение,
хотя и не оправдывались ими. Такой взгляд часто можно было встретить в
англосаксонской прессе.
Беспристрастные наблюдатели часто констатировали тот факт, что некоторые
из таких преследований вызваны были самими евреями. Один корреспондент,
всемирно известный, как ревностный заступник преследуемых русских евреев,
подвергался со стороны последних яростным нападкам всякий раз, когда он
ссылался на это обстоятельство, несмотря на его возражения, что, если он
будет замалчивать вину евреев, то ему перестанут верить в тех случаях,
когда он будет доказывать их невинность. Евреи и поныне во всех странах с
трудом соглашаются признать за собой что-либо, заслуживающее порицания.
Кого бы из них и в чем бы ни обвиняли, они всегда найдут себе оправдание.
Эта черта еврейского характера должна исчезнуть прежде всего, если они
сами хотят способствовать искоренению тех своих качеств, которые возбуждают
неприязнь к ним других народов. Остается, конечно, открытым, в силах ли они
сами этого достигнуть. Иногда источник вражды к евреям надо искать в
экономических взаимоотношениях. Отсюда возникает вопрос, необходимо ли
