войсках за свободу, исполняли свой долг и при том ради истинной любви
и преданности, не могли в сердцах офицеров, солдат и гражданского
населения изгладить впечатление, полученное от тех евреев, которые
своего долга не исполняли.
Но дело заключается не в этом, когда мы говорим о политической стороне
еврейского вопроса. Не трудно понять, почему евреи худшего мнения о других
народах, населяющих мир, чем сами эти народы думают о самих себе. Ведь
еврейская история это история странствований по всем народам мира. Если мы
взглянем на современное еврейство, то увидим, что нет расы на нашей
планете, которая проживала бы в стольких местах и среди стольких народов,
как евреи. Они обладают более ясным мировым пониманием, чем любой другой
народ, так как весь мир является ареной их деятельности. Мышление их всегда
протекает в мировом масштабе, что для других народов, живущих в
определенных границах, невозможно.
Нельзя обвинять евреев за то, что национальная верность и самосознание
проявляются в них слабее, чем у коренных граждан любой страны: в течение
столетий они были всесветными гражданами. Под любым национальным флагом
еврей может проявлять требуемую от него, как гражданина и сожителя,
корректность; однако его понимание значения этого флага будет всегда
другое, чем у того, кто знает лишь одно знамя. Политический элемент
рассматриваемого вопроса заключается в том, что евреи представляют собою
особую нацию среди других наций. Некоторые заступники евреев, в особенности
в Америке, это положение отвергают, но сам еврейский дух постоянно
изобличает лживость их чрезмерных стараний. Причину, по которой наличность
такой национальной особенности столь упорно отвергается, не всегда можно
понять. Если бы Израиль пришел к сознанию, что его мировая миссия не может
исполниться при посредстве золотого тельца, то, может быть, его мировая
гражданственность по отношению к человечеству и его несокрушимая
национальная замкнутость по отношению к самому себе оказались бы сильным и
плодотворным фактором в деле создания человеческого единства, которому
теперь поведение еврейства, как целого, так сильно мешает. Мир
останавливается не на том факте, что евреи представляют собой нацию, а на
том, какое употребление они делают из этого, никак и никем неустранимого
факта. Народы пытались слить с собой евреев в одно целое, и такие же
попытки к слиянию были сделаны и со стороны евреев. Но судьба, по-видимому,
предуказала им вечную национальную обособленность, и как сами евреи, так и
остальное человечество должны считаться с этим фактом; в нем нужно видеть
вещее пророчество и стремиться найти пути к его осуществлению.
Теодор Герцль, один из величайших среди евреев, являлся одним из
гласно выступавших представителей нового времени, обладавшим, быть
может, самым глубоким взглядом на философское обоснование еврейской
сущности. Сомневаться в том, что еврейская нация существует, для
него было невозможным. Напротив, он при каждом удобном случае
повторял: "мы представляем собою народ, мы нация". Равным образом
он отдавал себе отчет, что все то, что называется еврейским вопросом,
имеет политический характер.
Во введении к своему сочинению "Еврейское государство" он говорит: "Я
думаю, что я понимаю антисемитизм, представляющий собой весьма сложное
явление. Однако с еврейской точки зрения я смотрю на него без страха и
ненависти. Полагаю, что я в состоянии разобраться в том, какие элементы его
должны быть приписаны плебейской моде, какие обыкновенной торговой зависти,
какие наследственным предрассудкам или религиозной нетерпимости и какие так
называемой самозащите. Я думаю, что еврейский вопрос так же мало является
социальным вопросом, как и религиозным, хотя иногда он и принимает одну из
этих форм. Это национальный вопрос, который может быть разрешен только
тогда, когда он превратится в вопрос мировой политики, будет разъяснен
общими усилиями всех цивилизованных народов земного шара и поставлен под их
контроль".
Герцль утверждает не только то, что евреи представляют собой нацию. На
вопрос майора Гордона, члена королевской Британской эмиграционной комиссии,
в августе 1902 года он прямо ответил: "Я скажу вам то, что я понимаю под
именем нации, а вы можете к этому прибавить прилагательное "еврейская". По
моим понятиям нация представляет собой в истории человеческую группу,
достаточно крепко сплоченную, которую общий враг заставляет держаться
вместе. Вот что по моему значит нация. Если вы прибавите к этому слово
"еврейская", то получите то, что я понимаю под еврейской нацией".
Описывая действие этой еврейской нации на остальное человечество,
доктор Герцль писал: "Если мы падаем, мы превращаемся в
революционный пролетариат, в унтер-офицеров революционных
партий; если наоборот идем в гору, то с этим вместе растет и
страшное могущество наших капиталов".
Этот взгляд, который, видимо, соответствует истине, так как он дольше
всех других держался в еврейском мышлении, разделяется и Лордом Ефстафием
Перси и повторяется в силу видимой общности взглядов Канадской "Еврейской
Хроникой" ("Jewish Chronicle").
Стоит внимательно прочесть то, что она по этому поводу пишет. "Либерализм
и национализм под гром труб и литавров открыл ворота "Гетто" и даровал
евреям гражданское равноправие. Евреи вышли из Гетто и вступили в западный
мир, увидели его блеск и могущество, использовали и насладились им,
наложили свою руку на нервные центры этой цивилизации, повели ее вперед,
дали ей надлежащее направление, сделали ее своей служанкой и затем
отказались от нее... Кроме того - и это достойно внимания - Европа
национализма и либерализма, Европа государственного управления по методам
науки и демократического равенства оказалась более терпимой по отношению к
еврейству, чем старый деспотизм с его преследованиями и притеснениями... Но
при все более и более усиливающейся консолидации западных национальностей
невозможно рассчитывать на существование в течение долгого времени
безграничной терпимости... Среди хорошо организованных и территориально
обособленных государственных единиц еврейству остается только две дороги:
либо оно должно уничтожить устои всей национальной государственной системы,
либо оно само должно организовать свою территориальную государственность. В
этой наличности возможного выбора коренится объяснение, как еврейского
большевизма, так и еврейского сионизма; восточное еврейство ныне,
по-видимому, неуверенно колеблется между этими двумя возможностями". "В
восточной Европе большевизм и сионизм живут бок-о-бок подобно тому, как в
течение всего 19 столетия, вплоть до младотурецкой революции, еврейское
влияние сливало воедино республиканские и социалистические течения мысли:
это объясняется не тем, что еврейство интересовала положительная сторона
радикального мировоззрения или что оно желало сделаться участником
нееврейского национализма или демократизма, а тем, что все существующие
нееврейские системы управления одинаково ему ненавистны".
Все это правда и как мы видим, даже еврейские мыслители нетрусливого
характера признают это за истину. Еврей - противник всякого нееврейского
уклада. Если он даст волю своим наклонностям, то в монархии он будет
республиканцем, в республике социалистом, в социализме большевиком.
В чем же причина этой разлагающей деятельности? Прежде всего в полном
отсутствии демократического образа мыслей. По природе еврей деспотичен.
Демократия хороша для остального человечества, но еврей, где бы он ни
находился, представляет собой известного рода аристократию. Демократия
только словесное орудие, применяемое еврейскими агитаторами, чтобы
подняться до общего уровня там, где они вынуждены были занять низшее место.
Раз этот уровень ими достигнут, тотчас же евреи стремятся приобрести себе
особые преимущества, словно это составляет их неотъемлемое право, - это
есть факт, которого самым разительным примером может служить последняя
Мирная Конференция. Евреи ныне единственный народ, чьи особые и
чрезвычайные преимущества нашли себе выражение в мировом мирном договоре.
Но об этом будет сказано ниже.
За исключением немногих еврейских защитников, которые не имеют влияния на
еврейский образ мыслей, а выдвигаются на сцену с единственной целью влиять
на образ мыслей неевреев, ни один не отважится ныне отрицать тот факт, что
во всем свете социально и экономически разлагающие элементы, не только
получают директивы от представителей еврейских интересов, но и оплачиваются
ими. Этот факт долгое время оставался неизвестным, благодаря упорному
отрицанию его со стороны евреев, равно как и потоку, что отсутствовали
точные разъяснения со стороны тех общественных организаций, от которых
публика привыкла ждать осведомления. Только теперь факт этот выплывает на
свет Божий. Слова Герцля оправдываются: "Когда мы падаем, мы обращаемся в
революционный пролетариат, в унтер-офицеров революционных партий". Эти
слова в первые были преданы гласности на английском языке в 1896 году т. е.
24 года тому назад.
В настоящее время эти течения работают в двух направлениях:
во-первых в целях ниспровержения всех нееврейских государств во всем
мире, во-вторых в целях создания еврейского государства в Палестине.
Весь мир шлет лучшие пожелания плану создания еврейского государства в
Палестине, но нельзя сказать того же самого об еврействе в его целом или о
его большей части. Сионистская партия много шумит о себе, но в
действительности является незначительным меньшинством. Все, что можно
сказать об этом движении, это то, что оно представляет собой выросшее из
честолюбия стремление к переселению. Вместе с тем сионистское движение
представляет собой очень удобную внешнюю кулису, чтобы за ней легче
укрывать иные тайные планы. Интернациональные евреи, владыки правительств и
золота, получают, таким образом, возможность в любом месте и во всякое
время, во время войны и мира, собираться, выставляя предлогом своих
собраний необходимость обсудить способы, которые должны открыть евреям
доступ в Палестину, и таким путем им легко удастся устранить подозрение,
что они собираются для другого дела. Союзники и враги нееврейских народов,
ведших войну, собирались этим путем незаметно, на одном сионистском съезде
- шестом по счету - в 1903 году; на нем последняя война была точно
предсказана, указан ее ход и исход и предуказано отношение евреев к мирному
договору.
Все это доказывает, что, хотя еврейский национализм и существует, но он
не ограничивается планом создания своего государства в Палестине, и этот
план не занимает собой в настоящее время всего еврейства. Как раз теперь
евреи вовсе не желают идти в Палестину даже ради сионистского движения.
Если исходу евреев из среды нееврейских народов и суждено когда-нибудь
осуществиться, то произойдет это по другим побуждениям.
Дональд А. Камерон, занимавший в последнее время место
британского генерального консула в Александретте, человек,
расположенный к сионизму, имя которого часто упоминается в
еврейской прессе, говорит: "Еврейским переселенцам (в Палестину) скоро
надоест рвать друг у друга 3 процента, и их сыновья по железной дороге
или на пароходе поспешат уехать в Египет, чтобы там зарабатывать
10 процентов... Евреи, предоставленные сами себе в Палестине, вырвут
волосы друг у друга и разнесут на куски свое собственное государство".
Несомненно, время подлинного исхода еще не наступило; по крайней
мере, оснований для него еще не видно.
Политическая сторона еврейского вопроса, в которой в настоящее
время больше всего заинтересованы по меньшей мере три великие нации,
Франция, Великобритания и Соединенные Штаты, заключается в
выяснении существующей организации еврейской нации. Представляет
ли она собой уже в настоящее время организованное государство или для
этого ей нужно ждать своего переселения в Палестину? Как смотрит
на это само еврейство? Ведет ли оно по отношению к нееврейству
"внешнюю политику?" Имеет ли она для ведения этой внешней
