которой записан Ваш приезд, - сказал водитель, - в его наборе для бритья
спрятана шестнадцатимиллиметровая кинокамера. Достаточно лишь дернуть вниз
зиппер, сжать камеру под рукой и она включается. Она берет на расстоянии в
пятьдесят футов. Анфас и в профиль. К обеду ваши фотографии вместе со
списком всего вашего имущества уже будут доставлены в штаб-квартиру для
установления вашей личности. Вроде, оружия у Вас нет. Может быть, оно
спрятано в плоской кобуре. Но даже если вы и вооружены, то все равно рядом
с вами будет находиться человек с оружием. Сегодня к вечеру все о Вас уже
будет известно. Присматривайтесь к людям в плащах. Здесь если кто-то и
носит плащ, то только для того, чтобы спрятать пушку.
- Ну что ж, спасибо, - сказал Бонд, недовольный собой, - вижу, что
мне нужно быть немножко осторожнее. По-видимому, у них здесь система
прекрасно отлажена.
Водитель утвердительно кивнул и замолчал.
Они как раз въезжали на знаменитый Стрип. Подступавшая к дороге с
обеих сторон пустыня с редкими скоплениями афиш, рекламировавших отели,
постепенно начала пестреть бензоколонками и мотелями. Они проехали мимо
мотеля с плавательным бассейном, огражденным прозрачными стеклянными
стенками. Бонд увидел девушку, стрелой вонзившуюся в прозрачную зеленую
воду бассейна, подняв целое облако пузырьков. Они проехали мимо
бензоколонки с элегантным рестораном под названием "Бензотерия", в котором
можно было пообедать, не выходя из машины. "Освежитесь у нас. Хот доги.
Гигантские гамбургеры... Атомные гамбургеры... Ледяные напитки...
Заезжайте". В ресторане было две или три машины, рядом с которыми
крутились две официантки в купальниках и в туфлях на высоких каблуках.
Гигантская шестирядная автострада тянулась через целый лес многоцветных
афиш и вывесок и терялась в центре города в танцующем море жары. День был
жаркий и знойный, как раскаленный камень. Разбухшее солнце нещадно жгло
раскаленный бетон, и тень можно было найти лишь под несколькими одинокими
пальмами во двориках отелей. Блики на лобовых стеклах и хромированных
бамперах встречных машин ослепляли Бонда, и он почувствовал, как взмокшая
сорочка прилипла к его телу.
- Уже въезжаем на Стрип, - сказал водитель, - Его также называют
Улица де ля Пэй. Пишется р. а. у. Это шутка. Вы поняли?
- Да, - сказал Бонд.
Проезжая мимо низкого современного отеля с огромной, но уже погасшей
неоновой башней, Энри Курео сказал:
- С правой стороны это отель "Фламинго". Его построил Багги Зигель
еще в 1946 году. В один прекрасный день он приехал в Вегас с побережья и
пригляделся к этой местности. У него была куча денег и он не знал, куда их
вложить. В Вегасе в это время был большой бум. Город был открыт для всех.
Процветал игорный бизнес. Узаконенные бордели и так далее. Обстановка была
просто прекрасная. Багги сориентировался быстро. Он понял, что здесь
открываются перспективы.
Последние слова рассмешили Бонда.
- Да, сэр, - продолжал водитель, - Багги понял, какие перспективы
открываются и сразу здесь обосновался. Продержался до 1947 года, но тут
ему в голову всадили столько пуль, что полицейские даже пересчитать их не
смогли. А вот это - отель "Сэндз". Сюда тоже вложена уйма денег. Правда,
не знаю точно - чьих. Построен пару лет тому назад. Здесь работает
швейцаром один хороший парень по имени Джек Интраттер. Раньше был
полицейским в Нью-Йорке. Случайно не знаете его?
- Нет, - сказал Бонд.
- Ладно. А это вот "Дезерт Инн". Владелец Вилбер Кларк. Но построен
на деньги ребят из Кливленда и Цинцинатти. А этот притон с изображением
утюга - "Сахара". Самый новый из всех. Официально принадлежит группе
мелких игроков из Орегона. Самое смешное - в день торжественного открытия
они потеряли 50 000 долларов. Вы представляете? Все большие шишки, набив
карманы деньгами, пришли на открытие, чтобы немножко проиграть из
вежливости, чтобы вечер удался - сами понимаете. Здесь такая традиция -
соперничающие группы всегда приходят на открытие. Но карта не шла - хоть
убей, и гости ушли, унося с собой пятьдесят кусков. До сих пор весь город
смеется.
Он показал рукой в левую сторону, где виднелось неоновое изображение
мчащегося на полном ходу поезда высотой в двадцать футов, и сказал:
- А это отель "Ласт фронтиер". Левее игрушечный городок в стиле
"вестерн", интересное место - стоит посмотреть. Там дальше отель
"Буревестник", а через дорогу "Тиара". Самое злачное место в Вегасе. Я
думаю, вы в курсе насчет Спэнга и его дел.
Он остановил машину у входа в отель "Тиара". На крыше гостиницы было
изображение герцогской короны из мигающих лампочек, которых почти не было
заметно на фоне ярких лучей солнца и бликов от мчащихся по дороге машин.
- Да, в общих чертах, - сказал Бонд, - но я был бы рад, если бы вы
как-нибудь рассказали мне о нем. Что теперь?
- Что скажете.
Весь этот зловещий блеск Стрипа уже надоел Бонду. Он хотел только
одного - поскорее уйти от этой жары, добраться до номера, пообедать,
сходить, может, в бассейн и расслабиться до вечера, о чем он и сказал
своему водителю.
- Прекрасно, - сказал Курео, - думаю, что в первый же вечер у вас не
должно быть особых неприятностей, но все равно старайтесь не привлекать к
себе внимание. Если вам что-то понадобится в Вегасе, сначала все выясните.
И будьте осторожны в игорных залах.
Он рассмеялся и добавил:
- Вы слышали про индийские Башни молчания? Говорят, там водятся
стервятники, которые за двадцать минут не оставляют на человеке ничего,
кроме костей. В "Тиаре" на это уйдет, пожалуй, чуть больше времени. Может
быть, профсоюзы им мешают.
Водитель включил первую скорость и, наблюдая в зеркало за движением
на улице, добавил:
- Был один такой - уехал из Вегаса, имея в кармане 100 тысяч, - затем
помолчал, пересек шоссе и добавил, - правда, когда он начал играть, у него
было 500 тысяч.
Машина пересекла шоссе и остановилась у большого розового здания со
стеклянными дверями и подъездом с колоннадой. Швейцар, одетый в форму
небесно-голубого цвета, открыл двери такси и забрал вещи Бонда. Бонд вышел
из машины.
Открывая плечом стеклянные двери гостиницы, Бонд услышал, как Эрни
Курео говорил швейцару:
- Какой-то сумасшедший англичанин. Нанял меня за 50 долларов в день.
Неплохо, правда?
Дверь захлопнулась за его спиной, и прохладный воздух нежным поцелуем
приветствовал его в сверкающем дворце человека по имени Серафимо Спэнг.
16
Бонд пообедал в "Солнечном зале" рядом с большим бассейном в виде
огромной почки (табличка у бассейна сообщала, что спасателем здесь
работает Бобби Билбо, и что вода в бассейне меняется ежедневно) и, увидев,
что лишь около 1% посетителей годились для ношения купальников, медленно
вышел на улицу, прошел двадцать ярдов по выжженному солнцем газону,
отделявшему его корпус от главного, разделся догола и свалился в кровать.
Отель "Тиара" состоял из шести зданий с названиями драгоценных
камней. Номер, где проживал Бонд находился на первом этаже Бирюзового
корпуса. Интерьер был весь исполнен в светло-голубых тонах с отделкой из
темно-синего и белого цветов. Это был очень удобный номер, обставленный
дорогой, современной и изысканной мебелью из серебристого дерева,
напоминавшего березу. Рядом с кроватью находилось радио, а сбоку от
широкого окна стоял небольшой телевизор. За окном был расположен небольшой
закрытый дворик для завтрака. Было очень тихо, даже кондиционер с
терморегулятором работал бесшумно и Бонд сразу заснул.
Он проспал четыре часа. За это время спрятанный в тумбочке у кровати
магнитофон записал четыре часа гробовой тишины, погубив на это сотни
метров пленки.
В семь часов он проснулся. Магнитофон зафиксировал, что он поднял
трубку телефона, попросил госпожу Тиффани Кейс и после паузы попросил
передать, что звонил господин Джеймс Бонд, и положил трубку. Дальше были
записаны шаги Бонда по комнате, шипение воды в душе, в и семь тридцать -
шум захлопнувшейся двери и щелчок - Бонд вышел и закрыл дверь.
Через полчаса микрофон услышал стук в дверь, а спустя некоторое время
- шум открывающейся двери. В номер вошел мужчина, одетый в форму
дежурного. В руках у него была корзина с фруктами и запиской: "Добро
пожаловать в наш отель. Администрация". Он быстро подошел к тумбочке рядом
с кроватью, открутил два винтика, снял с кассеты тончайшую пленку, заменил
ее новой, поставил корзину с фруктами на столик, вышел и закрыл дверь.
В течение нескольких часов после ухода дежурного магнитофон
старательно записывал тишину.
Бонд сел у длинного бара "Тиары" и, потягивая водку с мартини,
профессиональным взглядом окидывал большой игорный зал.
Он сразу обратил внимание на своеобразие архитектурного стиля,
который, по всей видимости, был изобретен в Лас-Вегасе и который можно
было бы назвать школой "Позолоченной мышеловки". Главная цель ее
заключалась в том, чтобы всех клиентов-мышей направлять в центральную
игорную ловушку, независимо от того, хотят они сыру или нет.
Войти сюда можно было или с улицы или же из холла гостиницы, через
бассейн. Через какой-бы вход вы не вошли и чтобы вы ни собирались делать -
купить ли в киоске газеты или сигареты, сходить ли в бар или пообедать в
одном из двух ресторанов, постричься или позаниматься в гимнастическом
зале, или даже просто зайти в туалет - вы все равно обязательно пройдете
мимо игральных автоматов и игорных столиков. И как только вы оказались в
этой ловушке из щелкающих автоматов, среди которых время от времени
раздается пьянящий серебристых звон падающих монет или же громкий возглас
девушки-крупье, объявляющей "Очко" - то вы пропали. В толпе возбужденных
игроков, сидящих за тремя огромными карточными столиками, среди манящего
жужжания двух рулеток, и звона серебряных долларов, скользящих по зеленому
сукну столиков для игры в "Блэк-джек", только стальная мышь могла бы
удержаться и не попытаться отгрызть лакомый кусочек от этого сыра.
Но, - подумал Бонд, - чтобы клюнуть на такой прогорклый сыр нужно
быть уж очень глупой мышью. Мышеловка была задумана грубо, вульгарно и так
и бросалась в глаза, а шум игральных автоматов своей механической
уродливостью бил по мозгам. Он напоминал грохот двигателей старого
несмазанного и нечищенного сухогруза, который после списания медленно шел
к берегу, чтобы превратиться в металлолом.
У автоматов стояли люди и дергали ручки автоматов с таким видом,
словно само это занятие им было противно. И, едва увидев в стеклянном
окошечке свою судьбу, они не дожидаясь, пока колеса остановятся, запускали
в автомат очередную монету и поднимали правую руку, которая уже точно
знала что делать, Бум-трам-зинь. Бум-трам-дзинь.
И если время от времени из автоматов сыпался серебряный дождь,
стоявшая внизу металлическая чашка переполнялась, монеты сыпались через
край и дамам приходилось опускаться на колени, чтобы подобрать
закатившуюся под автомат монету. Да, Лейтер был прав - в основном это были
женщины, пожилые, состоятельные домохозяйки, которые целыми стайками,
подобно курочкам-несушкам, толпились у игральных автоматов, наслаждаясь
прохладой и ласкающим слух жужжанием колес, и продолжали играть до тех
пор, пока не кончится последний доллар.
И вдруг Бонд услышал возглас "Банк!", И тут же несколько женщин
подняли головы и перед ним предстала совершенно другая картина. Все эти
