его дери. Исчезаю. - Повернул ручку, прислушался и
выскользнул в коридор.
- Феликс, подожди! - отчаянно крикнул Бонд, но дверь уже
захлопнулась. Свирепея, он уставился в потолок. Лейтер не
сказал главного - что с Домино, где она? Болтал целый час о
пустом! А может, она... Бонд испугался.
Дверь отворилась, на пороге встал кто-то в белом и Бонд
подскочил на постели:
- Что с Домино? - заорал он. - Говорите, что с ней?
Стенгеля не зря почитали в Нассау - он и в самом деле был
хорошим доктором. Ему, еврею, пришлось бежать от Гитлера, а
то заведовал бы сейчас солидной клиникой где-нибудь в
Дюссельдорфе. Но не привела судьба - заведовал багамской;
впрочем, выстроенная благодарными пациентами, она была
ничуть не хуже. С миллионеров он брал дорого, местных лечил
за гроши. Болезни богатой старости, слишком большая доза
снотворного - таков был круг обычных забот; и вдруг -
множественные ушибы, страшные рваные раны, а в ране еще и
яд. Кто эти страдальцы - старинные рыцари? Приказ
губернатора, подписка о неразглашении... И доктор Стенгель
не стал больше расспрашивать ни о раненых, ни о мертвецах, а
последних было: шестеро с американской подводной лодки и
десять человек, включая самого владельца, с красавицы яхты,
долго и мирно стоявшей в гавани...
- Мисс Витали вне опасности, - спокойно ответил он Бонду.
- Сейчас ей нужен отдых.
- Но что с ней?
- Сильное переутомление. Ей нельзя было спускаться под
воду.
- Нельзя? Почему?
Доктор взялся за ручку двери.
- Вам тоже нужно как следует отдохнуть. Каждые шесть
часов вам будут давать вот эти таблетки. Сон - прекрасное
лекарство, вы быстро встанете на ноги. Главное - отдыхайте,
мистер Бонд!
Где-то он уже слышал эту дурацкую фразу, сговорились все,
что ли! Бонд вдруг разъярился, соскочил с постели и
бросился к Стенгелю.
- Что вы заладили - отдыхайте, отдыхайте, черт бы вас
всех побрал! Скажете вы мне или нет, что с девушкой?! Где
она? В какой палате? - Он орал, даже тряс кулаками, но
доктор и бровью не повел, знал, что сейчас подействует
снотворное.
Наконец Бонд уронил руки и тихо попросил:
- Ну скажите же, доктор, пожалуйста. Мне очень нужно...
- Извольте, скажу. С мисс Витали обошлись весьма
жестоко, у нее множество болезненных ожогов. Лежит она
рядом, в четвертой палате, можете зайти к ней, но буквально
на минутку. Потом вернетесь к себе и ляжете, договорились?
- Стенгель открыл дверь.
- Доктор... Спасибо. - Бонд вышел в коридор; ноги
слушались плохо, голова кружилась. Он толкнул дверь
соседней палаты и с излишней тщательностью, как пьяный,
притворил ее за собой. Стенгель зашагал по коридору.
Ничего, пусть увидятся, этим двоим как раз и нужен нежный
взгляд, ласковое слово.
Палата была совсем крошечная, на окне жалюзи, пол и стены
расчерчены солнечными полосками. Бонд подошел к постели,
опустился на колени. Домино повернулась, запустила руку ему
в волосы. - Только не уходи, - хрипло попросила она. -
Останься, ладно? Слышишь, Джеймс? Не уходи... Она
почувствовала, как он дернулся, и разжала пальцы. Осторожно
приподнялась посмотрела: он уже спал на коврике возле
постели, подложив руку под голову. С минуту она
вглядывалась в смуглое, суровое лицо. Потом передвинула
подушку к краю - так в любой момент можно посмотреть - и
закрыла глаза.
Ян ФЛЕМИНГ
БРИЛЛИАНТЫ ВЕЧНЫ
1. НАЧАЛО ЦЕПОЧКИ
Из узкой, в палец толщиной, щели под камнем, сухо зашелестев и
выставив вперед, подобно борцу, обе свои боевые клешни, выполз большой
скорпион.
Перед щелью была небольшая гладкая площадка твердой земли, в центре
которой остановился скорпион, замерев, покачиваясь на кончиках своих
ножек. Его нервы и мускулы были напряжены, он был готов к моментальному
отступлению, чутко ловя любые колебания воздуха, которые и должны были
определить его следующий шаг.
В пробивающемся сквозь густые заросли терновника свете луны его
панцирь казался темно-синим, почти матовым. В лунном свете тускло блеснуло
влажное белое жало, выступающее из самого кончика хвоста, зависшего сейчас
над спиной полуфутового членистоногого.
Скорпион медленно втянул жало, нервные окончания ядовитой железы
расслабились. Он принял решение. Жадность победила страх.
В полуметре от скорпиона на дне крутого песчаного откоса полз
маленький жучок, единственным желанием которого было поскорее перебраться
из терновника на новое, побогаче, пастбище, а бросок скорпиона вниз по
откосу был слишком стремительным, чтобы дать жертве время раскрыть крылья.
Жук протестующе задергал ножками, но острая клешня уже ухватила его, жало
выгнувшегося через голову хвоста впилось в него, и в ту же секунду он был
мертв.
После того, как с жучком было покончено, скорпион простоял не
шевелясь минут пять. За это время он определил, кто стал добычей, и вновь
старался уловить враждебную вибрацию земли и воздуха. Убедившись, что
опасность ему не угрожает, он бросил почти разрезанного пополам жучка,
выпустил хелицеры и вонзил их в мертвое тело. Затем почти целый час
разборчиво и привередливо он пожирал свою жертву.
Куст терновника, под которым скорпион убил жучка, сразу же бросался в
глаза на фоне холмистого вельда, находящегося милях в сорока от Кисиругу,
в юго-западном уголке французской Гвинеи. По всей линии горизонта видны
были лишь холмы да джунгли, но в этом месте, на площади в двадцать
квадратных миль простиралась практически пустынная каменистая равнина и
среди молодой тропической поросли куст терновника, вымахавший величиной с
дом, видимо потому, что где-то в глубине под ним была вода, был виден
отовсюду.
Куст этот расположился почти на стыке трех африканских государств.
Сам он находился на территории французской Гвинеи, но всего лишь в десяти
милях от северной оконечности Либерии и в пяти - от восточной границы
Сьерра-Леоне. За этой границей вокруг Сефаду лежат огромные алмазные копи.
Принадлежат они компании "Сьерра Интернэшнл", части мощной горнодобывающей
империи "Африк Интернэшнл", которая, в свою очередь, есть не что иное, как
важная часть имущества Британского содружества наций.
Час назад скорпиона в его норе среди корней терновника встревожили
два вида вибрации. Первый из них - шорохи, вызванные движениями жучка,
скорпион распознал моментально. Второй же, являя собой целую серию
непонятных глухих ударов вокруг куста, а затем - чувствительное колебание
земли, завершившееся обвалом скорпионьей норы. Потом земля начала плавно и
ритмично вибрировать, причем, колебания эти были столь постоянны, что
вскоре стали для скорпиона привычной составной частью среды обитания.
Спустя какое-то время, жучок вновь зашуршал, и желание поживиться им в
конце концов возобладало над страхом перед отложившимися в памяти
скорпиона другими звуками, и после того, как он целый день прятался от
своего злейшего врага - солнца, заставило выбраться из логова под
разреженный ветвями терновника свет луны.
Но сейчас, когда скорпион медленно обсасывал кусочки жучиного мяса,
далеко на востоке раздался звук, предвещавший гибель его самого. Человек
услышал бы этот звук, но сенсорной системе скорпиона он был недоступен.
В метре от скорпиона грубая мускулистая рука с обкусанными ногтями на
пальцах осторожно подняла кусок шероховатого камня.
Скорпион не услышал шума, но уловил движение воздуха у себя над
головой. Его боевые клешни взметнулись вверх, чешуйчатый хвост с жалом на
конце встал вертикально, близорукие глазки пытались обнаружить врага.
Тяжелый камень рухнул.
- Тварь мерзкая!
Человек смотрел, как извивается в агонии раздавленный скорпион.
Человек зевнул. Он встал на колени в небольшом углублении,
образовавшемся в песке у ствола терновника, где он просидел, прикрыв
голову руками, почти два часа, затем выбрался наружу.
Шум мотора, которого и дожидался человек и который стал смертным
приговором для скорпиона, становился все громче. Когда человек встал и
посмотрел на лунную дорожку, он увидел быстро приближающуюся к нему с
востока черную тень странных очертаний. В какое-то мгновение лунный свет
блеснул на вращающихся лопастях.
Человек вытер руки о грязные шорты цвета "хаки" и быстро направился к
тому месту, где из терновника выглядывало заднее колесо спрятанного
старенького мотоцикла. У заднего сиденья с обеих сторон висели кожаные
сумки для инструментов. Из одной он извлек небольшой, но тяжелый сверток и
засунул его под рубаху. Из другой сумки достал четыре дешевых
электрических фонарика. Метрах в пятидесяти от кустарника была чистая
ровная площадка размером с теннисный корт. Подойдя к ней, человек воткнул
фонарики в землю на трех углах посадочной площадки, включил их, а сам, с
последним фонариком в руках, встал в четвертом углу. Он ждал.
Теперь вертолет приближался к нему медленно. Он летел на высоте не
более тридцати метров, длинные лопасти его плавно вращались. Он походил на
огромное, неумело сотворенное насекомое. Как и всегда, человеку на земле
подумалось, что машина слишком уж шумит.
Чуть задрав нос вертолет плавно повис в воздухе прямо над головой
человека. Из кабины высунулась рука с направленным на него фонариком.
Точка-тире, мигнул фонарик: буква "А" по азбуке Морзе.
Человек на земле помигал своим фонариком: "В" и "С". Он воткнул
четвертый фонарик в землю и отошел в сторону, прикрывая рукой глаза от
поднявшегося облака пыли. Свист лопастей над ним заметно ослаб, и вертолет
мягко опустился на площадку между четырьмя фонариками. Мотор чихнул в
последний раз, несколько раз провернулся хвостовой винт, лопасти основного
винта сделали еще пару оборотов и остановились, замерли.
В наступившей тишине в кустах терновника затрещал сверчок и где-то
поблизости тревожно вскрикнула ночная птица.
После того, как улеглась пыль, пилот откинул дверцу кабины, выдвинул
маленькую алюминиевую лестницу и на плохо гнущихся ногах спустился на
землю. Он ждал у своей машины, пока встречавший обходил по периметру всю
площадку, собирая и выключая фонарики. Вертолет опоздал на полчаса, и
пилот тоскливо ждал неизбежных упреков и нотаций. Он терпеть не мог всех
африканеров. Особенно этого. Для немца, летчика "Люфтваффе",
участвовавшего под командованием Галланда в обороне Рейха, все они были
расой ублюдков, хитрых, тупых и невоспитанных. В общем, конечно, у этого
болвана работенка не из простых, но ее и сравнить нельзя с искусством
ночного пилотажа над самыми джунглями, пятьсот миль туда и пятьсот -
обратно.
Когда человек подошел, пилот махнул ему рукой в знак приветствия.
- Все нормально?
- Вроде бы. Да вы вот опять опоздали. У меня времени - в обрез, до
рассвета надо перебраться через границу.
- Индуктор забарахлил. У каждого свои заботы. Слава богу, в году
только тринадцать полнолуний. Ну, ладно. Принес товар, так давай. А я
залью бензин и - обратно.
Не говоря ни слова, человек с алмазных копей вытащил аккуратный
тяжелый сверток и протянул пилоту.
Пилот взял пакет, весь пропитанный потом контрабандиста, и опустил в
боковой карман облегчающей тело тропической рубашки. Убрав руку за спину,
он вытер пальцы о шорты.
- Отлично, - сказал он и повернулся к вертолету.
- Подождите минутку, - сказал контрабандист. Голос его прозвучал
угрюмо.
Пилот вновь повернулся к нему лицом. Ему подумалось: "Это голос
слуги, наконец-то решившегося заикнуться о том, что его плохо кормят".
- Ja. В чем дело?
- Здесь здорово запахло жареным. На копях, я имею ввиду. Мне это
