- Не похоже, что это из-за шифра, - сказал он. - Во всяком случае, мы
немедленно предупредили Лондон, и они его, кажется, поменяли. Да и мы
тут без дела не сидели, улыбнувшись, заверил он своего друга-соперника.
- А теперь к делу, пока наши музыканты не выдохлись. Прежде всего, он
глубоко затянулся своим "капоралом", - ваш второй номер. Мне кажется,
выбудете довольны. Она очень красивая девушка. Очень красивая, -
повторил он, вздохнув. Довольный реакцией Бонда, он продолжал: - Черные
волосы, голубые глаза, выдающиеся формы - со всех точек зрения. Она
специалист по радиосвязи. При близком знакомстве это, конечно, не так
важно, но незаменимо для сотрудницы "Рэдио Стэнтор" и помощницы в моих
многотрудных заботах представителя этой фирмы на богатом курорте. Мы оба
поселились здесь в отеле, так что моя помощница будет всегда под рукой
на случай, если у вашего нового радиоприемника обнаружится
неисправность. Все новые аппараты, даже французские, дня два могут
барахлить, - добавил он, подмигнув. Бонд не разделял его веселья.
- Дьявол, зачем это? Что тут может женщина? Они что, думают, мы на
пикнике?
- Успокойтесь, дорогой Джеймс. Ваша коллега серьезна ровно настолько,
насколько это необходимо, и холодна, уверяю вас, как ледышка.
По-французски она говорит как француженка, дело знает до тонкостей.
Прикрытие у нее самое подходящее. Что может быть естественнее, если вы,
ямайский миллионер... - Матис почтительно кашлянул, - горячая кровь и
все такое прочее... познакомитесь здесь с красивой девушкой! Да без
спутницы вы будете выглядеть словно голый! - Есть еще сюрпризы? -
буркнул Бонд.
- Мелочи. Намбер уже поселился на вилле. Это в пятнадцати километрах
отсюда по дороге вдоль берега. С ним живут два телохранителя. Ребята,
похоже, способные. Один из них навестил небольшой пансионат, где два дня
назад объявились трое, если по документам, то чехов-апатридов, хотя наш
человек утверждает, что говорят они по-болгарски. Болгары появляются
здесь не всякий день, нам привычнее турки и югославы. Не сократы, но
исполнительны. Русские используют их для несложных убийств и дают
подержать свечку в более сложных делах.
- Большое спасибо. Хорошо, если бы дело пришлось иметь только с ними,
- сказал Бонд и спросил: - Что еще?
- Все. Приходите перед обедом в бар отеля "Эрмитаж" на смотрины.
Пригласите девушку поужинать - так вам будет удобнее взять ее с собой в
казино. Я там буду с парочкой отличных ребят. Да, забыл! В отеле живет
американец Лейтер. Он из отделения ЦРУ в Фонтенбло. Лондон просил вам
это передать. Он классный парень и может нам быть полезен. Из динамика
послышалась итальянская речь, и Матис выключил приемник. Они еще немного
поговорили о покупке и о ее оплате, попрощались, и Матис откланялся.
Бонд сел у окна и сосредоточился. То, что сообщил Матис, не
обнадеживало. Его вычислили и вели настоящие профессионалы. Возможно,
они попытаются вывести его из игры еще до того, как он сядет с Намбером
за стол. У русских нет предрассудков по поводу ликвидации агентов. А
теперь еще эта красотка. Он вздохнул Женщины нужны для отдыха. В работе
их прелести и чувства только помеха. Одни заботы. - Идиоты, - сказал
Бонд и, вспомнив о Мюнцах, повторил громче: - Идиоты! - и вышел из
номера.
Глава 5
ДЕВУШКА ИЗ ЦЕНТРА
Когда Бонд вышел из "Сплендида", часы на башне мэрии отбивали
полдень. В воздухе стоял густой запах хвои - рядом была сосновая роща;
сад вокруг казино, свежеполитый, с аккуратными цветниками и удобно
проложенными дорожками, посыпанными каменной крошкой, придавал этим
декорациям ненавязчивую условность, более подходящую для балета, чем для
мелодрамы.
День выдался солнечным, во всем чувствовалось какое-то искрящееся
веселье - возможно, этот маленький курортный городок после стольких лет
упадка действительно начинал новую эру популярности и процветания.
Руаяль-лез-0, расположенный в устье Соммы, в том месте, где ровный
берег с песчаными пляжами еще не уперся в тянущиеся до самого Гавра
белые утесы плато, почти повторил судьбу Трувилля. Маленькая рыбацкая
деревушка, когда-то называвшаяся просто Руаяль, превратилась в
изысканный курорт еще при Наполеоне III Мода на него, однако, держалась
недолго Так же, как в свое время Довилль после долгой борьбы разорил
Трувилль, Туке практически уничтожил Руаяль.
В начале века, когда дела курортного городка шли очень плохо,
поскольку в моду вошло совмещать светское безделье с лечением
минеральными водами, неподалеку от Руаяля на холмах был открыт источник
щелочной воды, полезной при заболеваниях печени. Как известно, французы
все до единого страдают печенью, и Руаяль не замедлили превратить в
Руаяль-лез-О, что значит Руаяль-на-водах, а сама вода "Руаяль", разлитая
по бутылкам-торпедам, появилась в меню гостиниц и вагонов-ресторанов и
незаметно пробралась в реестр лечебных вод.
Однако борьба с такими опытными и сплоченными противниками, как
минеральные воды "Виши", "Перье" и "Витель", длилась недолго. Последовал
период судебных разбирательств; множество людей потеряли много денег, и
очень скоро продажа воды ограничилась пределами городка и близлежащих
селений. Бюджет курорта вынужден был отныне ограничиться тем, что
оставляли здесь летом отпускники-французы и редкие англичане, зимой -
тем, что зарабатывала местная рыбацкая флотилия. Живописно облупившееся
казино, в барачном здании которого все еще витал дух роскоши
викторианской эпохи, подбирало крохи со столов казино в Туке.
После войны вторую жизнь обрели Брайтон, Ницца. Ностальгия по
временам позолоты и роскоши становилась источником дохода. В 1950 году к
Руаялю вдруг проявил интерес некий парижский синдикат, распоряжающийся
средствами бывших вишистов. Казино было отреставрировано, его
бело-золотой фасад подновили, салоны отделали в бледно-серые тона с
бордовыми коврами и занавесями. Потолки украсили громадные люстры. Были
приведены в порядок сады, заработали фонтаны, вновь открылись оба
больших отеля - "Сплендид" и "Эрмитаж".
Даже городок и старый порт постарались изобразить - в который уже раз
- приветливую улыбку. На центральной улице появились витрины парижских
ювелиров, которые, несмотря на быстротечность курортного сезона, открыли
в бесплатно предоставленных им помещениях свои салоны.
Вот тогда-то и был приглашен в Руаяль-лез-О синдикат "Мохаммед Эли",
взявшийся организовать крупную карточную партию. Городские власти очень
надеялись, что со временем удастся вынудить Туке поделиться частью своих
громадных доходов. Бонд смотрел на залитый солнцем городок и думал о
том, сколь странно и нелепо его задание, и о том, что мрачная роль,
которую он должен сыграть, по сути, оскорбление для остальных актеров,
занятых в этой драме.
Расправив плечи, он отогнал от себя эти мысли, вызванные минутной
слабостью, и, вернувшись к отелю, спустился по эстакаде в подземный
гараж. До встречи в "Эрмитаже" он решил совершить небольшую прогулку на
машине вдоль побережья, взглянув на виллу Намбера, а на обратном пути
доехать до автострады, ведущей в Париж.
В отношении машин Бонд придерживался самых консервативных взглядов.
Еще в 1933 году он приобрел одну из последних моделей "Бентли", почти
новую, с турбонаддувом "Амхерст Виллиерс". Всю войну она простояла в
надежном месте, и каждый год ее осматривал бывший механик с заводов
"Бентли", работавший в гараже неподалеку от дома Бонда в Челси; этот
старик относился к машине с ревностным вниманием.
Бонд водил машину агрессивно, испытывая при езде почти физическое
наслаждение. Его "Бентли" стального цвета был с откидным - действительно
откидным! - верхом и мог держать скорость 145 километров в час с запасом
мощности еще на полсотни километров. Бонд вывел машину из гаража,
проскочил эстакаду и через секунду уже несся по бульвару, откуда свернул
на оживленную заднюю улочку и поехал вдоль дюн по направлению к югу.
Через час Бонд вошел в бар "Эрмитажа" и сел за столик у одного из
больших окон.
Бар напоминал выставку тех в высшей степени мужских игрушек, которые
символизируют во Франции благополучие: жесткошерстные таксы, лежащие у
ног своих хозяев, медовый аромат английского табака, всевозможные
зажигалки на столиках перед посетителями. Все вокруг было либо светлого
лакированного дерева, либо кожаным, с медными заклепками. Шторы и ковры
одного, голубого, цвета. Официанты в белых куртках с золотыми эполетами.
Бонд заказал себе "американо" и стал рассматривать посетителей, одетых,
все как один, элегантно, но без чувства меры. Как видно, все это были
парижане. За столиками оживленно беседовали, похоже, о чем-то
исключительно важном, - в баре царила атмосфера, обычная для всех баров
в час аперитива. Мужчины то и дело заказывали себе новые четверти
шампанского, женщины пили сухой "мартини".
- Mol, j'adore le dry <Я обожаю "драй" (фр.)>, - воскликнула
радостная юная особа за соседним столом. Ее спутник, несколько не по
сезону одетый в безупречный твидовый костюм, смотрел на нее, положив
руки на дорогую, увитую плющеной золотой проволокой трость, восхищенными
глазами. - Maisle dry fait avecdu Gordon, bienentendu <Но, разумеется,
"драй" с "Гордоном" (фр.)>.
- J'accord', Daisy. Maistusais, un zeste de citron <Я согласен, Дэзи.
Но, знаешь, немного лимонной цедры... (фр.).>... Внимание Бонда
привлекла показавшаяся на тротуаре высокая фигура Матиса. Вместе с ним
шла брюнетка в сером. Матис поддерживал ее под руку, чуть выше локтя,
тем не менее они не производили впечатления ни супружеской пары, ни
просто близко знакомых; в профиле молодой женщины чувствовалась
некоторая ироничная холодность. Бонд видел, как они вошли в бар, но
продолжал, соблюдая правила игры, рассматривать прохожих.
- Ну да, это же месье Бонд! - услышал он у себя за спиной радостный
голос Матиса. Бонд встал, как и подобало, приятно удивленный.
- Вы один?.. Или вы кого-то ждете?.. Позвольте представить вам
коллегу мадемуазель Линд. Дорогая, познакомьтесь, это господин Бонд с
Ямайки, я имел удовольствие общаться с ним сегодня утром.
Бонд поклонился радушно, но не без сдержанности, приглашая садиться.
- Я один, и вы доставите мне большое удовольствие, если посидите со
мной, - сказал он, поклонившись спутнице Матиса. Он пододвинул ей стул
и, пока Матис и его знакомая устраивались, подозвал официанта. Несмотря
на протесты Матиса, он заказал коньяк и "бакарди" для гостьи.
Матис и Бонд громко обменялись несколькими фразами о хорошей погоде и
о возрождении Руаяль-лез-О. Девушка сидела молча. Бонд предложил ей
сигарету. Она закурила, похвалила табак, но без излишних восторгов;
курила она, глубоко и резко затягиваясь. Ее движения были точными,
легкими, без намека на самолюбование.
Спутница Матиса произвела на Бонда впечатление. Беседуя с Матисом, он
то и дело поворачивался к ней, как бы вежливо приглашая ее к разговору,
и с каждым разом находил новое подтверждение первому впечатлению.
Густые, очень темные волосы обрамляли лицо. Они чуть закрывали
концами изящную линию подбородка и ровно спадали сзади. При каждом
движении волосы рассыпались у нее по лицу, но она не обращала на это
никакого внимания. У нее были широко поставленные ярко-голубые глаза;
взгляд был прямой, но с оттенком насмешливого равнодушия. На слегка
загорелом лице не было косметики, только яркая помада на красивых губах.
Короткие ногти без всякого лака как бы подчеркивали сдержанность ее
натуры; эта сдержанность чувствовалась во всем, вплоть до скупых
