разбирайтесь! У нас до сих пор каждый десятый ребенок по вашей милости
идиот или урод, и мы вынуждены убивать его, потому что нет ни сил, ни
средств на милосердие! У девяноста процентов мужиков подавленное либидо,
зато те же девяносто процентов женщин - нимфоманки... Вот ты Нунку давеча
оттрахал, так об этом уже весь институт знает, для девчонки это же как
Нобелевская премия, ей завидуют! Если бы не особый режим в лаборатории, к
тебе бы в окна лезли, да только нам воин-телохранитель нужен, а не
замученный племенной жеребец! Тоже мне, учитель, моралист, папаша...
говно...
- В огороде либидо, - бормочу я потерянно. - Будешь слушать дальше?
- Буду.
- Так вот. - Ратмир возвращается в кресло, закидывает ногу на ногу.
Он ощущает себя победителем. Не без того: крыть мне особенно нечем. Его
рука поднимается, готовясь щелкнуть пальцами и призвать робототехническую
пери с прохладительными напитками. Нет у меня здесь никаких пери. Мне с
ними жутко оставаться наедине. Как с разбуженными мертвецами. Поэтому рука
его застывает, затем опускается. - Наверное, ты заметил, что, говоря о
катастрофе, я ни разу не назвал Опайлзигг империей. - Я сумрачно киваю. -
Это не случайно. Потому что в минус двадцать пятом веке не было там
никакой империи. Разрозненные поселения, примитивный уклад, зачатки
письменности, Какие-то примитивные культы. Заселив материк, зигган
оторвались от исторических корней и медленно деградировали...
- Что же вы мне голову морочили столько времени?
- Зато сейчас империя там есть.
- Не понимаю.
- Мы ее создали...
29
Гиам смотрел на меня, как на выходца с того света.
- Ты невредим, ниллган, - пробормотал он неповинующимися губами.
- А ты снова пьян, - сказал я неприязненно.
- Вино - благодать для взыскующего разума, - нетвердой рукой он
очертил перед собой магический полукруг, отгоняя наваждение. - Но час
назад на площади объявили, что ты убит.
- Они поспешили.
- Во всяком случае, еще раньше тебя искали. Вся дворцовая стража, с
тяжелыми луками и стрелами, напитанными ядом эуйбуа.
- Они не нашли меня. Когда мне понадобится, я сам выйду к ним.
Я затворил за собой дверь и сел прямо на пол. Грязные разводы от пота
застывали на моей коже.
- Это правда, что ты убил всех юруйагов? - осторожно спросил Гиам.
- Нет. Не всех. Элмайенруд... охотится на бегемотов.
- Отец Солнцеликого любил, чтобы от него рожали, - сказал Гиам. -
Скоро объявятся новые юруйаги. И новый ниллган. Ведь ты нарушил обет. И
твои члены...
- Будут размолоты на алмазных жерновах, - докончил я с раздражением.
- Спой эту песенку верховному жрецу. Никакой я не зомби, черт бы вас всех
побрал. Я человек, человек из плоти и крови!
- Не знаю, как там насчет плоти. Но кровью ты запятнан с головы до
пят.
Я посмотрел на свои руки. На свой меч. Повсюду брызги того самого...
высохшего сургуча.
- Это не моя.
Не отводя тускло светящихся глаз от меня, Гиам нашарил флягу из
раскрашенной тыквы и со свистом присосался к ее горловине.
- Хочешь? - спросил он.
- Не пью я вашей браги. Послушай, Гиам... Ты рассказывал про Ночную
Страну, про Многорукого. Это правда, или ты все выдумал?
- Я выдумал не все, - горделиво произнес он. - Не нужно напрягать
воображение, чтобы... Йунри-небодержец, они близко! Они жгут костры на дне
Ямэддо. Они уже подступили к городу. Их лазутчики шастают за моей дверью.
Что они там вынюхивают - не знаю. Три ночи назад, в час полнолуния, вот
этими глазами, - он пхнул себя в лицо растопыренной пятерней, - я видел
Многорукого. Он прошел из стены в стену, не обратив на меня внимания.
Обидно...
- Что обидно? Что не обратил?
- Обидно, что первым они съедят меня, а не Дзеолл
Гуадза или, скажем, тебя. Ну, тобой они вообще погнушаются. А я умен,
голова у меня - как у бегемота задница, сколько в нее втолкано за эти
годы! Неужели все напрасно? Я ведь не дописал... - он лихорадочными
движениями принялся наваливать на стол истыканные ножом свитки. - Не
поспел... ошибся в предсказании... на тысячу лет ошибся... всему конец уже
сейчас...
- Будет тебе, - проговорил я устало. - Никуда эта тысяча от вас не
денется.
- Тебе-то почем знать?! - заорал он и снова сграбастал флягу.
Глаза его округлились. В мутном их сиянии плавали пустые зрачки.
- Они здесь, - сказал Гиам упавшим голосом. - Кто?.. Где?! Что ты
мелешь?
Я прыжком вскочил на ноги. Вытянул перед собой меч. На пятке
повернулся вокруг себя. Никого...
Краем ока уловил смутно различимое шевеление прямо над головой.
Упал на спину, перекатился с боку на бок, уворачиваясь от мохнатых
когтистых плетей. Лежа нанес понизу удар "стелющийся лист" - лезвие с
чмоканием вошло в мягкое. Бесшумно поднялся. Застыл выжидая.
- Огня! Больше света!
Трясущимися руками Гиам запалил факел от факела. Робко приблизился ко
мне. По его сморщенному лицу текли слезы.
- Я не могу так, - причитал он тихонько. - Я устал от этого ужаса...
- Это Бюйузуо? - спросил я, указывая острием меча на невиданно
огромного, жирного вауу, еще сучившего лапами в луже извергнутой им
вонючей жижи.
- Ты смеешься, ниллган. Это мелочь, соглядатай. К тому же,
подосланный верховным жрецом.
- Нужно уходить, Гиам.
- Куда, ниллган? За тобой, в Землю Теней?
- Именем Йунри, есть же в этом мире спокойные углы?! В горы, в
монастырь, на побережье - подальше отсюда.
Гиам глядел на меня, зевая редкозубым ртом. Потом выволок из-под
стола кожаную торбу, начал спихивать туда свитки. Вооружившись факелами,
мы вышли в подземелье.
- Если что-то увидишь - не ори попусту, - сказал я шепотом. -
Тихонько толкни меня в спину. Остальное - моя забота.
- Никогда не думал, что меня возьмет под защиту ниллган, -
пробормотал он. - Будто я - император...
- Я выведу тебя за город. Но при одном условии. И ты поклянешься его
выполнить. Иначе брошу тебя здесь, на съедение Черному Воинству.
- К чему слова? - фыркнул он. - Если я обману тебя, ты дождешься меня
возле престола Эрруйема. И расквитаешься сполна.
- Верно, я и забыл... Ты должен будешь разыскать дочь гончара. Того,
что загрызен вургром. Ее зовут Оанууг. Если она где-то в городе - уведи
ее. Позаботься о ней. Пусть все знают, что ниллган Змиулан следит за ее
участью из Земли Теней.
- В мои годы я вряд ли смогу дать ей все, что полагается женщине, -
сказал он рассудительно. - Но я найду хорошего отца ее детям. Что еще в
обмен на мою жизнь?
- Затем вы оба... - сказал я. И осекся.
Мог ли я приказать ему по доброй воле сунуть голову в логово вургра?
Голодного вургра, потому что вот уже вторые сутки никто не снабжал его
свежей человеческой кровью. Обреченного вургра... И уж во всяком случае не
мог я послать туда Оанууг. Даже если обнаружится, что она чудом избежала
волосатых лап Дзеолл-Гуадза, и старому трепачу Гиаму посчастливится ее
разыскать.
- У меня больше нет условий, - произнес я.
За нашими спинами, вздымая тучу древней пыли, обрушилась многотонная
скала. Я сгреб Гиама за руку, шарахнулся в боковой проход. И вовремя - с
грохотом просели своды каменного рукава, по которому мы только что брели
столь беззаботно.
Мой факел задуло ударной волной, свой же Гиам в панике обронил.
Вместе с кожаной торбой. В непроглядной темноте напротив моего лица
обреченно светились белки его глаз.
- Они нас поймали, - прошептал он. - А я потерял свои записи. Теперь
мне жить незачем...
- Молчи, - приказал я, обнажив меч. - Слушай.
Кожей я ощутил легкий ток воздуха. Подался ему навстречу. Не встретив
преграды, бесшумно стронулся с места. Следом, тоскливо вздыхая, плелся
Гиам.
- Ты же все здесь обрыскал, - сказал я с досадой. - Неужели не можешь
представить, куда мы идем?
- Хм! - обиделся он. - Отчего же, могу. Кажется, это один из
внутренних кругов. Над нами город. Через пятьдесят шагов должен быть
радиус, ведущий ко дворцу. Но мне во дворец не нужно.
Я пошарил рукой по стене. На пальцах осталось ощущение загустелой
слизи.
- Нет здесь никакого радиуса.
- Но он был, - возразил Гиам почти спокойно. - Его закрыли. Ты еще не
понял, ниллган? Бюйузуо опускает и поднимает скалы, чтобы мы шли прямиком
к нему в пасть. Он _в_е_д_е_т_ нас.
- Ну и глупо. Если он такой могущественный, мог бы заглотать нас
прямо тут. Или он предпочитает подразнить себе аппетит?
- Скоро узнаешь, - скорбно произнес Гиам и толкнул меня в спину. - Мы
почти пришли.
И в самом деле, далеко впереди забрезжили пляшущие огни. Факелы.
Много факелов.
30
- ...Мы ее создали.
Немая сцена. У меня голова идет кругом. Я соображаю с величайшим
трудом. Со мной бывало такое пару раз - с глубокого, клинического бодуна.
И все время позывало на рвоту. Здесь пока обходится. Пока... Зря я затеял
собственный спектакль. Как хорошо, умильно, пристойно все было, когда я
играл в их труппе!
- Я же говорю - шанс на миллиард. Уничтожив материк и тем самым
обрубив исторические перспективы его населению, мы получили в полное
распоряжение уникальный исследовательский полигон. Огромную лабораторию
для социальных экспериментов. Никаких темпоральных искажений, никаких
нарушений причинности. Материк Опайлзигг стерт - и с лица земли, и со
страниц истории. У него нет будущего! Мы можем смоделировать там любую
общественную формацию и проследить ее развитие со всеми тупиками,
заворотами или расцветами. Установить жесточайший тоталитарный режим и
узнать наконец, что происходит с обществом за тысячу лет абсолютной
диктатуры. Не понравится - откатить на несколько веков назад, подправить и
увидеть, во что это выльется. Прояснить все детали любой модели социализма
на выбор. Учинить коммунизм, что первобытный, что военный, что
утопический. Светлое, так сказать, будущее... Узнать результаты, оценить -
и проиграть ситуацию наново. Десять, сто, тысячу раз! - тут его заносит, и
некоторое время он извергает невнятную абракадабру, что-то вроде: - Только
шизуал отрешит такую экспериенцию, натуроздание один шанс дважды не
скливит... - пока не спохватывается.
- Зачем это вам, хлопчики? - спрашиваю я уныло.
- Это же очевидно, Славик. Дураки учатся на своих ошибках, умные - на
чужих. Теперь нам нет нужды производить рискованные опыты на самих себе. У
нас для того есть прекрасный полигон. Богатая природа, смышленый народ. Мы
ведь начали лепить социальные модели с рабовладельчества. Потом как-нибудь
перейдем к феодализму. Возьмем из каждой формации все лучшее, удачное. И
попробуем привить у себя. Приживется - заплодоносит... - он с маху бьет
кулаком в стену и рычит: - Должны же мы, наконец, понять, почему з_д_е_с_ь
у нас сорвалось!
- Во-от оно что! - кричу я со злорадным торжеством. - Продули-таки
историческое состязание! Не доказали преимуществ, не оправдали надежд и
чаяний угнетенного человечества, и пролетарии всех стран послали вас к
едрене-фене! А теперь в эндшпиле хотите отыграться, расп...яи!..
- И хотим! Только не забывай, что дебют просрали еще товарищи
пламенные революционеры. Распугали интеллигенцию, выморили крестьян,
сгноили в нищете рабочих, дамочек из Смольного перетрахали, все вокруг
спалили - "до основанья, а затем" - легли под людоеда и параноика! Сами,
стройными рядами и колоннами, с пеньем ушли в лагеря! А вы, коммунары в
