не могло... Но кто же ты теперь? Амазонка? Знак беды или надежды?
- Эхо, - снова улыбнулась Климова. - Только эхо.
6
Низину частоколом обступал лес, кое-где побитый недавним набегом
пантавров. Сквозь прорехи до самого горизонта видна была голая степь. И
это был почти земной лес, в котором росли деревья как деревья, чьи
замшелые от времени и сырости стволы на громадной высоте пушились
голубыми, а иной раз - и привычно зелеными кронами. А между стволов уже
взламывала наслоения палой хвои молодая, мягкая еще, но настырная поросль.
Вот только птицы не пели. По какому-то странному капризу эволюции они
здесь не возникли.
- Какой запах! - сказала Джемма. - Почти земной. Правда?
- Неправда, - сказал Грант.
- Да ты просто не помнишь.
- А ты?
Девушка не нашлась что ответить.
По представлениям Гранта, изрядно размытым годами отчуждения,
неоткуда было взяться такому запаху - дикому, горячему, разнузданному, -
на старушке Земле. На планете, умудренной опытом тысяч и тысяч лет
цивилизации. Все же здесь был первобытный лес, поднявшийся и окрепший в
юном, ничего толком не изведавшем, не пережившем мире.
Просто девушка по имени Джемма Ким залеталась, замоталась по
Галактике. Да и сам-то Грант уже почти растерял из памяти за бесконечными
инозвездными калейдоскопами и свой домик в мандариновой роще, и ледяную
речку, берущую начало от высокогорных ледников. И частенько по ночам клял
черными словами все эти чужие расчудесные пейзажи, горели бы они синим
пламенем.
Грант склонился и поцеловал Джемму, очень удачно угадав ей в
абрикосовую теплую щеку. Голова у него шла кругом.
- Так редко удается попасть на какую-нибудь зеленую планетку, -
пожаловалась Джемма. - Чтобы тишина, чтобы елочками пахло, чтобы ветерок
погонял облачко по синему небу.
- Нубилус вентус, - прокомментировал Грант. - Ветер, несущий облака.
Елочками, допустим, здесь тоже не пахнет. Все эти деревья на самом деле
какие-нибудь ненормальные по нашим понятиям хвощи.
- А почему бы тебе не рассказать, как ты очутился в плоддерах? -
вдруг спросила Джемма.
- Настоящие плоддеры никому об этом не рассказывают. Если я здесь -
значит, нет мне другого места. Разве что в могиле. Но туда я не хочу. Я
синоптик, Джем. Как ты полагаешь, может синоптик учудить такое, после чего
ему тошно будет жить среди людей?
- Не знаю, - пожала плечами девушка. - Наверное, ты ошибся в
прогнозе?
- Я совершил преступление. Ты сейчас гуляешь с убийцей. Тебе не
страшно?
- Ну какой из тебя убийца? Тоже придумал... Настоящий убийца - это
выродок, нравственный мутант. Разве ты таков?
- Нет, - Грант усмехнулся. - Но кому от этого легче? Мне? Тем, кто
погиб? Их детям и женщинам? Или возьмем, к примеру, Кратова...
- Вот он бы мог, наверное, - неожиданно сказала Джемма.
- Почему? - опешил Грант.
- Вспомни, какие у него глаза. Жесткие, ледяные. Как прицел у
фогратора!
- Видела бы ты, как он с этим фогратором управляется, - пробормотал
Грант. - Был у нас инцидент... Это звездоход, Джем. Не в пример твоему
блестящему командору, что бы она себе ни воображала. У него есть одно
качество. Не пойму только, прекрасное или пагубное. Он ненавидит
отступать. И когда его загоняют в тупик, он переходит в контратаку, причем
такую отчаянную и яростную, что одерживает победу. Любой ценой. И я не
думаю, что он отдал бы маяк пантаврам, даже если бы вы опоздали. Хотя мне
в голову не идет, как бы он этого добился... Но ты не права: он такой же
человек, как и я. И ему тоже трудно в изгнании.
- Может быть. Но кому могло понадобиться загнать его в тот тупик,
из-за которого он здесь, а не в Галактике?
- Давай лучше о тебе, - славировал Грант. - Разве тебе легко в твоем
Патруле? Здоровенные мужики сбегают оттуда в Звездную Разведку! А вы со
своим девичником как-то держитесь.
- Нелегко, - согласилась Джемма. - Но зато ощущаешь себя сильной,
умелой, независимой...
- Шустрой на всякие придумки, - поддакнул Грант. - Вроде
инфразвуковой защиты. А вот классики утверждают, что-де сила женщины - в
ее слабости.
Джемма остановилась, держась за его руку. Ее гладко причесанная
головка едва доставала Гранту до плеча.
- Надо подумать, - сказала девушка. - Как-нибудь на досуге. Наверное,
классики выступали опять-таки с позиций мужчин. Они же все как на подбор
мужчины.
- Особенно Сафо, - промолвил Грант. - Нет, лучше Ахматова:
Из ребра твоего сотворенная,
Как могу я тебя не любить?
- У Ахматовой есть и совсем другое, - лукаво улыбнулась Джемма. -
Тебе покорной? Ты сошел с ума!
Покорна я одной господней воле.
Я не хочу ни трепета, ни боли,
Мне муж - палач, а дом его - тюрьма.
Вообще-то иногда хочется чего-нибудь такого... как сейчас. Только не
вздумай цитировать своих классиков при нашем командоре!
- Очень нужно, - фыркнул Грант. - Не стану я с вами, амазонками,
дискутировать. Еще съедите! Мне достаточно сознания того, что за моими
плечами многовековой опыт предков. Гены еще скажут свое веское слово. И
всем вам, во главе с вашим великолепным командором, предстоит тетешкаться
с розовыми ляльками. И умильно сюсюкать, слушая их агуканье.
- Исключено. Тетешкайтесь сами!
- Ты не амазонка, - сказал Грант, обнимая ее за круглые плечи и
привлекая к себе. - Ты болтушка.
Его пальцы вдруг сами собой наткнулись на застежку комбинезона и
довольно легко с ней совладали. Под жесткой снаружи, но согревающе-мягкой
внутри тканью, к его удовольствию, была сразу девичья кожа, смуглая и
тугая, и больше ничего существенного. Пока он, обмирая от нетерпения,
совлекал комбинезон и все несущественное и касался раскаленными ладонями
этой кожи, Джемма стояла неподвижно и спокойно, не помогая ему, но и не
препятствуя, впрочем. Лишь на лице ее застыло выражение терпеливого
любопытства.
7
- Это я, - сказала командор Климова, стоя в дверях. - Не ожидал?
В простом белом платье на манер сарафана, со свободно распущенными по
плечам светлыми волосами, она выглядела здесь пришелицей из иного мира. Из
Внешнего Мира...
Кратов рывком поднялся и потянулся за брошенным в угол свитером.
- Не беспокойся, - произнесла Климова. - Своими бицепсами ты меня не
шокируешь. Хотя кожа у тебя далеко уже не атласная... Корабль сейчас на
орбите. Наш инженер, Зоя Летавина, обрабатывает термосферу. Я там не
нужна. Где можно присесть?
- Я потеснюсь, - пробормотал Кратов и неловко умостился на углу
койки. - Зажечь свет?
- Не надо. Я хорошо вижу в темноте, а ты... Зачем тебе разглядывать
меня?
- Я тоже хорошо вижу в темноте, - сказал Кратов.
Она села, подперев кулаками подбородок. Ее пронзительно-синие глаза
светились - так почудилось Кратову, прежде чем он догадался, что в них
отражается лучик света из коридора.
- Термический ожог? - спросила Климова, проведя пальцами по его
груди.
Кратов кивнул. Во время пожара на Галактическом маяке в системе
Магма-10 он обгорел, как головешка, от волос остались редкие кустики, а
его напарник Фриц Радау погиб. Но честь Плоддерского Круга была соблюдена:
маяк продолжал указывать путь кораблям, потерявшим ориентировку в
экзометрии. А у Кратова отросли волосы, затянулись ожоги, возникла тяжелая
пирофобия и появился новый напарник.
- А этот шрам откуда? - Ее пальцы нежно коснулись его плеча. - Похоже
на скользящий след фогратора.
Это и был фогратор. На планете с романтическим именем Снежная
Королева обитали мелкие и чрезвычайно сообразительные твари, похожие на
земных белок, но с дурными наклонностями к самозабвенному обезьянничанью.
Должно быть, они попортили немало крови ксенологам, прежде чем те дали
аргументированное заключение об их неразумности... Однажды ночью Грант
поленился задраить тамбур, и они вскрыли "незаговоренный" люк и заполонили
собой маяк. Но настоящий ад начался, когда одной из них удалось утянуть у
Кратова оружие.
"Что она делает? Думает ли она, что делает? Еще одно такое
прикосновение - и я наброшусь на нее..."
Кратов стиснул зубы и отодвинулся к самой стенке.
- Это случай, - промолвила Климова, опуская руку. - Не судьба, а
случай, что я встретила тебя здесь. Погналась за тобой много лет назад и
настигла только сейчас... когда ты мне уже не нужен. Завтра я продолжу
свой путь, а ты останешься тут. Вероятно, мы никогда больше не встретимся.
Разве что случай снова сведет нас - чтобы я спасла тебя. Теперь ты понял,
почему я пришла к тебе?
- Нет, - сказал Кратов.
- Я тоже, - Климова вздохнула. - Вот сижу и хочу понять. Кстати,
отчего ты до сих пор один?
- Я плоддер. А плоддер всегда один.
- Ты и прежде был один. С тех пор, как Юлия бросила тебя... Как
видишь, я все о тебе знаю. Хотя, казалось бы, зачем это мне?
- Я смогу объяснить тебе, зачем. Чтобы сравнивать мой путь и твой. И
видеть, где ты меня обошла и насколько. Ведь ты же начала с того, что
захотела мне что-то доказать!
- Это было давно. Сейчас я ничего не хочу доказывать. Прошло время,
когда я доказывала - тебе, всему миру. Себе, наконец. Теперь все доказано,
и я просто живу. И мне безразлично, что вокруг ничего не изменилось. Что
по-прежнему в почете стальные мускулы, тяжелые челюсти, холодный взор и
низкий лоб. Равно как и хрупкие плечи да бабья слезливость. То, что я живу
своим делом - самое лучшее всему доказательство.
- Послушай, но я же не знал, что ты меня любила!
- Любила. И это была настоящая любовь, а не детская игра в чувства.
Никого я не любила так сильно, как тебя, хотя мы и расстались целую эпоху
тому назад. Я со страшной болью, с кровью отвыкала от тебя. Но сейчас это
неважно. Это прошло. Когда меня вышвырнули из Училища Звездной Навигации и
Разведки во второй раз, я поняла, что третьего раза не будет.
Доказательство должно быть убедительным и неоспоримым. Я пришла в Училище
Звездного Патруля, и шеф-пилот так изумился, что за руку повел меня на
приемные испытания. И я была не просто хорошим курсантом. Я была среди
лучших! И те девочки, что пришли следом, тоже были одними из лучших.
- Но зачем?..
- Пойми: на свете не оказалось ничего такого, что было бы нам не по
плечу, не по женскому хрупкому плечу. Да, случается трудно, невыносимо
трудно и страшно. От многого пришлось отказаться. Но зато это настоящая
жизнь, и это - моя жизнь!
- А отказываться приходится от любви, от дома, от детей...
Климова снова коснулась его плеча.
- Не пытайся спорить со мной. Я неизбежно выиграю. Мои аргументы
проверены и отточены в сотнях споров. Ты хочешь возразить, будто у мужчин
в крови страсть к приключениям, опасностям и риску, и при всем этом у них
достает времени на подлинную любовь? Еще бы! Они твердо уверены, что на
одной из планет их ждет чистенький домик, преданная подруга, которая
никогда не забросит этот дом, не унесется к черту на рога в другую
Галактику.
- И тебе никогда не хотелось прервать эту глупость? - спросил Кратов
вполголоса.
8
Грант лежал щекой на шелковом бедре Джеммы Ким и прислушивался к
толчкам собственного сердца. Ему казалось, что они передаются всему этому
миру, что упругий травяной ковер содрогается в унисон со всем его телом.
