на Веге?
-- Ничего, -- ответил Бан почти шепотом.
-- А может быть, они велели тебе уничтожить... Знаешь,
такая трансформация мозга, при которой определенное действие
становится необходимостью,-- быстро добавил Томпи.
-- Да нет же, нет! Я чувствую себя обыкновенным человеком,
таким, как ты.
-- И все-таки они хотели нас уничтожить... -- произнес
Фукс.
-- Что заставляет тебя так думать?
-- Самый факт отправления корабля из антиматерии...
-- А не кажется ли тебе, что им намного проще было бы
выслать излучатель антипротонов?
-- Возможно, им хотелось захватить нас врасплох. Мы
принимаем на Земле твой космолет, возвращающийся с Веги, а он
уничтожает Землю.
-- Я с тобой не согласен, Фукс, вмешался Томпи. -- Ты
приписываешь им свои мысли. А они -- если только они
действительно существуют -- должны мыслить совершенно иными
категориями. Захватить врасплох? С таким же успехом они могли
иметь намерение оповестить нас о чем-то... Возможно, что
подобное изменение материи космолета как раз и призвано служить
каким-то сигналом... Может быть, для них это общеизвестная
вещь. Может, им и в голову не приходит, что мы не в силах
справиться с антиматерией...
-- Да какие там сигналы! Ведь вы считаете, что они
собирались уничтожить Землю, а противника не предупреждают о
задуманном ударе.
-- Бан! Как я раньше не подумал об этом! -- вдруг
воскликнул Фукс. -- Ты, кажется, подсказал мне способ проверить
их намерения. Я совершенно забыл о сигнале. Может быть, все
дело именно в нем. Они же передавали сигнал. Тот дополнительный
сигнал, о котором я говорил тебе, Томпи, когда ты только
прилетел сюда... Если в сигнале нет никакой информации...
-- Тогда это будет означать, что они действительно
стремились к нашему уничтожению... -- закончил Томпи.
-- Координатор!
-- Координатор слушает, -- отозвался автомат.
-- Передать концепциотрону дополнительный сигнал, принятый
нами. Необходимо проверить, не содержит ли он в себе какой-либо
информации.
-- Задача ясна.
-- Результаты доложить немедленно, -- добавил Фукс.
-- Ну вот, Бан, через минуту все и выяснится...
Томпи внезапно умолк. Экран был пуст.
-- Бан! Бан! Он исчез! Скорее радар!
Фукс с минуту повозился с видеосвязью, но экран оставался
пустым, только на трассе, ведущей к Луне, поблескивали
маленькие светлячки грузовых ракет.
-- Это конец... -- сказал Фукс. -- Должно быть, в него
попал метеор. Пусть даже самый крохотный, но из материи --
произошла аннигиляция, и космолет испарился...
-- А если все-таки попробовать радар, -- неуверенно
предложил Томпи.
-- Ни к чему!
В этот момент они услышали голос автомата.
-- Поступила информация, -- автомат четко и не спеша
выговаривал слова. -- Исследование равнозначно воссозданию.
Альтернатива выбора. Если да-- конец. Если нет -- вторичное
воссоздание с перемещением во времени. Конечная цель --
получение положительного ответа.
-- Значит, они все-таки хотели что-то сообщить нам... --
голос Фукса сорвался на крик. -- Но что именно? Я ничего не
понимаю.
-- Сейчас узнаем. Необходим комментарий! -- приказал он
аппарату. Ответ поступил мгновенно.
-- Исследование объекта связано с его уничтожением. После
чего объект воссоздается из материи или антиматерии.
-- Наверное, в зависимости от того, куда его высылают, --
тихо заметил Томпи.
-- Космолет был воссоздан и выслан по направлению к Земле.
Если он создан из нужного типа материи, пусть остается на
Земле. В противном случае следует послать сигнал на Бегу. Тогда
его воссоздадут из материи с противоположным знаком и пришлют
через какое-то время. Конец.
-- По-видимому, они разлагают на атомы все, что обследуют,
-- Фукс задумчиво смотрел на экран. -- А потом заново
синтезируют, но это уже значительно сложнее.
-- Еще бы, -- согласился Томпи. -- Правда, если этот
процесс отнимает у них целых сто лет... то он и для них твердый
орешек...
-- Это ничего не доказывает. Может быть, эти существа
очень долговечны по сравнению с нами и сто лет -- всего лишь
маленькая частица их жизни. Да и не в этом дело. Важнее всего
то, что они не стремились нас уничтожать!
-- И все-таки Бан погиб. Я теперь самый старый человек в
солнечной системе, вернее, раньше всех родившийся.
-- Это не совсем так. Не забывай, что через двести лет Бан
вернется с Веги.
-- Вернется?!
-- Несомненно. Это они и обещают в своем сигнале. Он, Бан,
-- это бессмертный с Веги. Он бессмертен благодаря их технике,
ибо они записали структуру его тела, его мозга и могут
воссоздать Бана в любой момент. Как только сигнал дойдет до
них, они примутся за новое воссоздание Бана и космолета, а
двести лет спустя наши потомки вторично будут встречать его на
пути к Солнцу.
Конрад Фиалковский.
Вероятность смерти
Конрад Фиалковский (Польша)
Перевод Вайсброта
-- Пусть войдет, -- сказал я моему андроиду. Автомат исчез
в матовом силовом поле выхода. Я подошел к окну. Был один из
тех июльских дней, на который запланировали безоблачную погоду.
Солнце пригревало мне руки. Рядом звенела оса, стараясь
пробиться сквозь силовое поле, заменяющее стекло. Она то и дело
врывалась в поле и, отброшенная, как мячик, снова пробовала
счастья.
-- Ты хотел меня видеть?.. -- сказал он, встав за моей
спиной.
-- Да. -- Я отвернулся от окна и взглянул на него сверху
вниз. Он был ниже ростом.
-- Ты удивляешься тому, что я и в самом деле такой старый?
Визиофония омолаживает, а до сих пор ты видел меня только на
экране.
-- Ты выглядишь так, как я и ожидал. Именно так, -- сказал
я, но это была неправда.
-- А ты, Гоер, руководитель Эксперимента? -- спросил он,
словно хотел убедиться в том, что я тот самый Гоер, ради
которого он прилетел сюда.
-- Да, я Гоер. Спасибо, что ты прибыл. К нам мало кто
прилетает. -- Я колебался, но в конце концов... я так стар,--
он беззвучно рассмеялся. Потом серьезно спросил: -- А это...
всегда удается?
-- Это Эксперимент. Кроме того, и сама технология очень
сложна.
-- Да, должно быть, нелегко передать все, что наслоилось
за столько лет.
-- Обычно это удается... А если нет... мы повторяем
Эксперимент. -- Я попытался улыбнуться.
-- А потом высылаете мнемокопии в пустоту?
Я кивнул.
-- И они возвращаются?
-- Нет. Зачем им возвращаться? Это автоматы, обыкновенные
автоматы... -- слово "автоматы" я сознательно подчеркнул. --
Они исследуют космос. А потом... потом они уже не нужны...
Впрочем, пока что это единственно возможный способ исследования
космоса, -- добавил я.
Профессор на минуту задумался, потом спросил: -- А мою
копию -- ведь это же будет точная моя копия -- вы куда пошлете?
-- Конечно, мнемокопия, во всяком случае в момент
создания, полностью эквивалентна твоему "я". Словно некто, твое
второе "я", встает рядом... -- Ну да. Но все-таки это будет
машина, автомат... -- Конечно.
-- Видишь ли, Гоер, я только биофизик и в нейтронике не
разбираюсь, но каким образом машина может мыслить так же, как
я? Ведь автоматы...
-- Ха, автоматы! Их мозг гораздо примитивнее твоего. --
Они мертвы...
-- Не в этом дело. Мышление, самостоятельное творческое
мышление зависит только от сложности сети. А состоит ли эта
сеть из клеток, как твой мозг, или из неорганических элементов,
как мнемокопия, это не имеет никакого значения. Уверяю тебя,
это в самом деле не имеет никакого значения.
-- Хм... возможно. Приходится верить. Но я как-то не могу
представить себе этой... мнемокопии, которая будет мною... Я
маленький старый человек, ни один из моих органов в отдельности
не годится для жизни, а все вместе пока еще держится
благодаря... благодаря значительному отклонению от наиболее
вероятного в этом возрасте состояния -- от смерти. Удивляешься?
-- добавил он, взглянув на меня. -- Мне уже сто десять лет,
Гоер. Я был профессором, когда ты родился.
-- Сто десять?..
-- Да. И вы предлагаете, чтобы именно мой старый мозг
перевоплотился в машину, чтобы каждая его клетка получила свой
неорганический эквивалент, чтобы каждое нервное волокно в
глубине моего мозга заменил провод этой машины? Так?
-- Да, тогда эта машина будет равноценна тебе, профессор.
-- Словом, моя индивидуальность получит новую прекрасную
оболочку в виде металлических ящиков, заполненных километрами
проводов. Мои мысли будут сопровождаться пощелкиванием реле, и
я буду питаться электрическим током из трансформаторов энергии,
вмонтированных в реактор? Тебе не кажется, что это как-то
жутко?
-- Жутко? Возможно. С субъективной, твоей точки зрения. А
ведь... Мне, например, было бы совершенно безразлично,
разговариваю ли я с тобой или твоей мнемокопией.
-- Значит, с мнемокопией можно разговаривать?.. Я не знал.
Это, должно быть, любопытно. Этакий разговор по душам с самим
собой.
-- Не думаю... Впрочем, мнемокопия после транспозиции
находится как бы в состоянии сна. -- А потом обретает сознание,
не так ли? -- Да, обретает сознание, -- ответил я. Профессор
секунду внимательно смотрел на меня, потом робко спросил:
-- А когда... она просыпается? -- перед словом
"просыпается" он сделал длинную паузу, словно раздумывая, можно
ли применить это слово, говоря об автомате.
-- Ее будит радиосигнал с Земли. -- И тогда с ней уже
можно беседовать? -- Да, но в это время она уже находится за
пределами солнечной системы, и передача одной фразы длится
несколько часов. Впрочем, с мнемокопиями не беседуют.
-- Почему?
-- Ты не хочешь мне сказать, почему с ними не беседуют? --
Не хочу.
-- А ты... тебе не кажется, что я имею право знать?
-- Уверен, что не имеешь. Я не первый день руковожу
Экспериментами и прекрасно знаю, что можно сказать, а что
нельзя. Не забывай: все, что известно тебе, будет знать и твоя
мнемокопия. -- Значит, поэтому? -- В частности и поэтому.
Я видел, что он смущен. Он вертелся на стуле, бросая на
меня изумленные взгляды.
-- Куда она полетит, эта мнемокопия? -- спросил он
наконец. -- К Антаресу А.
-- К Антаресу... Это большая звезда?
-- Огромная. Красный гигант.
-- И мнемокопия ее в самом деле исследует?
-- Да. Она увидит далекие планеты и их спутники. Она будет
это видеть не собственными глазами, потому что у мнемокопии нет
глаз, точнее, их очень много, столько, сколько автоматов,
передающих ей свои наблюдения. Она возьмет пробы с поверхности
планеты, вернее, это сделают автоматы, которые сообщат ей
результаты анализов...
-- И мнемокопия все это запомнит?
-- Не только запомнит, но проанализирует, сделает выводы и
в форме пучка волн вышлет на Землю. -- Они дойдут до солнечной
системы, когда мы... -- Когда от тебя, профессор, и от меня не
останется ни малейшего следа на этой планете.
-- И, несмотря на это?..
-- Да. Наши потомки примут эти волны и будут знать все об
Антаресе.
-- Понимаю, -- тихо сказал профессор.
Опустив на руки седую голову, он смотрел на моего
андроида. Я взглянул туда же, но андроид стоял неподвижно, и
только вечернее солнце, бросая косые лучи, зажгло яркие блики
на его панцире.
Наконец профессор нарушил затянувшееся молчание:
-- Они, кажется, мыслят быстрее, чем мы, люди. -- Да,
быстрее, -- подтвердил я. -- В механическом проводнике сигнал
идет гораздо быстрее, чем в нервном волокне. -- Значит, они
