кошелек; его схватили и посадили в тюрьму, где он умер от лихорадки, так и
не дождавшись судебного разбирательства. Его современник - рыжий Казенс -
еще гардемарином участвовал в кругосветной экспедиции адмирала Энсона. Их
судно потерпело крушение у берегов Патагонии. С невероятными трудностями и
мучениями часть команды добралась до берега, где была захвачена в плен
чилийскими властями. Через несколько дней после освобождения несчастный
Казенс был расстрелян капитаном Чипом по ложному обвинению в мятеже.
Остальные члены команды тоже были весьма примечательными типами:
Бинс, миллионер и яхтсмен-любитель из двадцатого века; турок Мустафа,
умерший на Земле от сифилиса - болезни, весьма распространенной среди
моряков в восемнадцатом веке; Абигайл Райс - жена матроса-китобоя
девятнадцатого столетия. Фригейту показалось, что Бинс и турок жили в
мужском союзе, а Казенс, Тресселиан и Чанг делили между собой любовь
Абигайл Райс. Ему пришло в голову, что она, вероятно, и на Земле не теряла
времени даром, пока ее муж ловил китов.
Еще среди них был Умслапогас или просто Погас, сын вождя африканского
племени свази, извечного врага зулусов. Он жил во времена буров,
британской экспансии и кровавых битв. На Земле он зарубил в схватках
человек двадцать, здесь - не меньше пятидесяти. Кроме воинских подвигов,
он был известен своей причастностью к миссии сэра Теофила Шепстона. В его
штаб входил и молодой человек по имени Райдер Хаггард, весьма
заинтересовавшийся личностью и живописными рассказами старого свази.
Впоследствии он обессмертил Умслапогаса в трех своих романах - "Нэда и
Лили", "Она и Аллан" и "Аллан Квотермейн" - правда, превратив там его в
зулуса.
Сейчас Погас сидел у судна, опершись на массивную рукоять своего
боевого топора. Высокий и стройный, с очень длинными ногами, лицом он
скорее напоминал человека хамидского, а не негроидного типа: тонкие губы,
орлиный нос, высокие приподнятые скулы. Выглядел он довольно миролюбиво,
но чувствовалось, что шутить с ним опасно.
Фригейт пришел в неописуемый восторг, узнав, что перед ним тот самый
Умслапогас. Подумать только - тот самый!
Из разговоров с людьми "Раззл-Даззл" он понял, что их путешествие не
имеет точной цели. Правда, как заметил капитан, они хотят достичь истоков
Реки, но это может случиться и через сто, и через двести лет.
Фригейт долго болтал с ними, расспрашивая о земной жизни. Фарингтон
родился где-то в Калифорнии; он не уточнил ни места, ни даты рождения.
Райдер был родом из Пенсильвании; он появился на свет в 1880 году и всю
жизнь провел на Западе.
Пит подумал, что здесь он выглядит весьма заурядно. А если водрузить
на голову Райдера широкополую шляпу, обрядить его в костюм ковбоя с
бриджами и расшитыми сапогами, да посадить на лошадь? [Под именем Тома
Райдера на "Раззл-Даззл" путешествует известный американский актер немого
кино Том Микс. В 1912 г. Микс, служивший в конной полиции штата Техас,
подписал свой первый контракт со студией "Селидж", Голливуд. Он снимался в
многочисленных фильмах о Диком Западе; вершина его карьеры пришлась на
1925 г. Это был человек, который пережил больше приключений, чем его
киногерои.]
Ребенком Фригейт видел его именно в таком обличье и верхом на лошади.
Это было на параде перед цирком - кажется, Селлс и Флото? Фригейт стоял со
своим отцом у здания суда на Адамс Стрит и нетерпеливо ждал появления
всадника - любимого героя вестернов. Герой появился, но вдрызг пьяный, и
на глазах у публики свалился с коня. Под громкий хохот и крики толпы
Райдер вмиг отрезвел, вскочил в седло и с блеском продемонстрировал целое
представление в духе "Дикого Запада" - все ковбойские трюки и потрясающе
точные броски лассо.
Тогда Пит считал пьянство моральной проказой, и этот эпизод мог
полностью развенчать Райдера в его глазах. Но восхищение героем было столь
велико, что он отпустил ему все грехи. Каким же маленьким фарисеем был он
в те годы!
Что касается Фарингтона [Джек Лондон], то по портретам на
суперобложках биографических книг Фригейт хорошо запомнил его внешность.
Он читал его рассказы и романы с десяти лет, а в пятьдесят семь написал
предисловие к его собранию сочинений.
В силу каких-то непонятных причин они оба - Райдер и Фарингтон -
путешествовали под вымышленными именами. Фригейт не пытался проникнуть в
их тайну, во всяком случае - пока. Но он загорелся желанием во что бы то
ни стало попасть на борт "Раззл-Даззл".
В этот момент Фриско Кид заявил во всеуслышание, что он и Текс готовы
вести переговоры со всяким, кто пожелает записаться в команду. На палубу
вынесли два складных стула, и перед усевшимися офицерами немедленно стала
выстраиваться очередь желающих. Питер встал следом за тремя мужчинами и
одной женщиной. Он внимательно прислушивался к задаваемым вопросам и
прикидывал, что же ему следует отвечать своим нанимателям.
30
Сидя на бамбуковом стуле и покуривая сигарету, Фриско Кид внимательно
осматривал Фригейта с ног до головы.
- Питер Джайрус Фригейт, э? Американец. Средний Запад. Правильно? Вы
смотритесь достаточно выносливым парнем. Когда-нибудь плавали?
- На Земле - немного, обычно на небольших судах по реке Иллинойс. Но
здесь - вполне достаточно: три года на катамаране и год - на двухмачтовой
шхуне вроде вашей.
Все это было совершеннейшим враньем. Ему удалось лишь три месяца
попутешествовать на паруснике; времени хватило лишь для того, чтобы
запомнить терминологию.
- Гмм... А что - эти суда ходили в короткое или долгое плавание?
- Некоторые - в долгое, - Фригейт обрадовался, что его не спросили о
разнице между шхуной и катамараном; моряки очень любили это выяснять. Для
Фригейта все, что плавало по реке, называлось лодкой; Фарингтон же был
истинным мореплавателем, хотя и лишенным здесь моря.
- В этих краях, - добавил Питер, - ветер обычно дует вверх по Реке.
Поэтому большей частью мы шли против ветра.
- Ну, некоторые ходят и по ветру, - отозвался Фарингтон.
- Что вас заставляет наниматься на судно? - спросил Райдер.
- Я по горло сыт здешней жизнью. Мне больше невмоготу это монотонное
существование. Я...
- Но на судне не легче, вы же прекрасно знаете, - прервал его
Фарингтон. - Теснота, скученность, людей мало, но со всеми нужно
уживаться. То же самое однообразие.
- Конечно, я понимаю. Но мне хотелось бы добраться до конца Реки.
Катамаран, на котором я плавал, сгорел, когда его команду пытались
захватить в рабство. Шхуну потопил речной дракон...
- Так. А капитаны этих двух судов? Кто они?
- Катамараном командовал француз, де Грасс. А капитаном шхуны был
сукин сын Ларсен, не то норвежец, не то датчанин. По-моему, на Земле он
занимался охотой на тюленей.
В том, что он сказал о Ларсене, не было ни слова правды, но надо
отбивать атаки Фарингтона. Тот улыбнулся, прищурился и медленно спросил:
- У Ларсена было прозвище - Волк?
Питер сохранял полную невозмутимость. Нет, он не попадет в эту
ловушку и не станет выкручиваться. Стоит Фарингтону уловить хоть малейшую
фальшь, он ни за что не возьмет его на судно.
- Нет, его прозвали Ублюдок. Ростом он был шести с половиной футов и
слишком темноволос для скандинава. А глаза у него черные, как у араба. Вы
его знали?
Фарингтон отмолчался. Он придавил в пепельнице сигарету и прикурил
другую.
- Владеете ли вы луком? - спросил Райдер.
- Конечно, я не Робин Гуд, но за двадцать секунд выпущу шесть стрел с
весьма приличной точностью. Я изучал это искусство два десятилетия. Не
стану выдавать себя за великого воина, однако я участвовал примерно в
сорока крупных операциях и множестве мелких. Четырежды тяжело ранен.
- Когда вы родились? - продолжал Райдер.
- В 1918 году.
Мартин Фарингтон посмотрел на своего помощника.
- Полагаю, в детстве вы посмотрели множество фильмов?
- Не больше других.
- А ваше образование?
- Я получил степень бакалавра по английской литературе, занимался
философией, но читал лишь временами, от случая к случаю. Боже, как я
всегда старался уклониться от чтения!
- Я тоже, - бросил Фарингтон.
Наступило молчание, и Райдер медленно произнес:
- Да, наши земные воспоминания с каждым днем тускнеют.
Это означало, что даже если Фригейт и видел Райдера в его фильмах, а
портреты Фарингтона на его книгах, он должен об этом забыть. Вопрос
капитана о его образовании, возможно, был связан с желанием иметь на судне
достойного собеседника. На Земле его товарищи по плаванию обычно являлись
людьми грубыми, необразованными и не могли разделять его духовных
интересов.
- Нам остается еще поговорить примерно с двадцатью претендентами, -
сказал Фарингтон, - а потом сделать выбор. Решение вы узнаете к вечеру.
Фригейту нестерпимо хотелось попасть на судно, но он боялся, что
излишняя настойчивость отпугнет капитана и его помощника. Они
странствовали под чужими именами, а потому осторожно подбирали людей. Чем
это было вызвано, он еще не понимал.
- Мы забыли еще кое о чем, - заметил Райдер. - На судне есть лишь
одно место, и вашу подругу мы принять не можем. Это вам подходит?
- Вполне.
- Попытайтесь закрутить роман с Абигайл, - посоветовал Райдер, - если
не имеете ничего против трех остальных ее поклонников и если, разумеется,
она вам понравится. Пока что она не проявляла слишком большой
неприступности.
- Абигайл - женщина привлекательная, - ответил Питер, - но она не в
моем вкусе.
- Может быть, в вашем вкусе Мустафа? - усмехнулся Фарингтон. - Во
всяком случае, сам он на вас посматривает.
Фригейт бросил взгляд на подмигнувшего ему турка и, вспыхнув,
отрезал:
- А это меня привлекает еще меньше!
- Тогда, чтобы избавиться от посягательств Бинса и Мустафы, дайте им
это понять. - Фарингтон заговорил серьезно. - Я - не гомик, хотя это
участь многих моряков. Любое судно - военное или торговое - змеиное гнездо
содомского греха. Эти двое - настоящие мужчины, но совершенно безразличны
к прекрасному полу. Они отличные моряки. Если вы уверены, что сумеете их
отвадить, мы оставим вас в списке претендентов. Но предупреждаю заранее,
на судне - никаких свар и грызни. Можете сводить счеты на берегу, и если
мы кого-то потеряем, вы прихватите любую бабенку, которая вам приглянется.
Но она обязательно должна быть хорошим матросом - на судне нет места для
балласта.
- Ну, если как следует приглядеться, то Абигайл выглядит вполне
заманчиво, - ответил на это Питер.
Все рассмеялись, и Фригейт отошел.
Вскоре он оказался возле причала, тянувшегося вдоль мелкой
искусственной бухты. Ее с большим трудом вырубили в плотном прибрежном
дерне и выложили по краям каменными глыбами. Обычно здесь стояли мелкие
суденышки и катамараны, но сейчас на воде покачивались два огромных плота,
предназначенных для охоты на речных драконов. Вдоль берега тянулся ряд
боевых каноэ, принимавших на борт до сорока человек, но служивших в
настоящее время рыболовецкими судами. Повсюду на Реке виднелось множество
малых и крупных лодок.
"Раззл-Даззл" не могла подойти к пирсу. Она стояла на якоре у входа в
бухту, за выступом огромных черных скал. Это было прекрасное, длинное и
низкое судно, построенное из дуба и сосны без единого металлического
гвоздя. Тонкие, но прочные паруса из шкуры речного дракона просвечивали на
солнце. На носу вздымалась фигура сирены с факелом в руке. Шхуна казалась
