их языке, и аист, подняв голову, прислушался и приблизился к ней.
- Ты говоришь по-нашему! - сказал он. - Что тебе надо? Откуда ты,
незнакомка?
- Да ведь это же я, Хельга! Ты не узнаешь меня? Три минуты тому назад
я разговаривала с тобой тут, на террасе!
- Ты ошибаешься! - ответил аист. - Ты, верно, видела все это во сне!
- Нет, нет! - сказала она и стала напоминать ему о замке викинга, о
Диком болоте, о полете сюда...
Аист заморгал глазами и сказал:
- А, это старинная история! Я слышал ее еще от моей пра-пра-прабабуш-
ки! Тут, в Египте, правда, была такая принцесса из Дании, но она исчезла
в самый день своей свадьбы много-много лет тому назад! Ты сама можешь
прочесть об этом на памятнике, что стоит в саду! Там высечены лебедки и
аисты, а на вершине памятника стоишь ты сама, изваянная из белого мрамо-
ра!
Так оно и было. Хельга увидела памятник, поняла все и пала на колени.
Взошло солнце, и как прежде с появлением его спадала с Хельги безоб-
разная оболочка жабы и из нее выходила молодая красавица, так теперь из
бренной телесной оболочки, очищенной крещением света, вознесся к небу
прекрасный образ, чище, прозрачнее воздуха; солнечный луч вернулся к от-
цу!
А тело распалось в прах; на том месте, где стояла коленопреклоненная
Хельга, лежал теперь увядший лотос.
- Новый конец истории! - сказал аист. - И совсем неожиданный! Но ни-
чего, мне он нравится!
- А что-то скажут о нем детки? - заметила аистиха.
- Да, это, конечно, важнее всего! - сказал аист.
СУП ИЗ КОЛБАСНОЙ ПАЛОЧКИ
1. СУП ИЗ КОЛБАСНОЙ ПАЛОЧКИ
Ну и пир задали нам вчера во дворце! - сказала одна пожилая мышь дру-
гой мыши, которой не довелось побывать на придворном пиршестве. Я сидела
двадцать первой от нашего старого мышиного царя, а это не так уж плохо!
И чего только там не подавали к столу! Заплесневелый хлеб, кожу от око-
рока, сальные свечи, колбасу, - а потом все начиналось сызнова. Еды было
столько, что мы словно два обеда съели! А какое у всех было чудесное
настроение, как непринужденно велась беседа, если бы ты только знала!
Обстановка была самая домашняя. Мы сгрызли все подчистую, кроме колбас-
ных палочек - это на которых колбасу жарят; о них-то и зашла потом речь,
и кто-то вдруг вспомнил про суп из колбасной палочки. Оказалось, что
слышать-то про этот суп слышали все, а вот попробовать его или тем более
сварить самой не приходилось никому. И тогда был предложен замечательный
тост за мышь, которая сумеет сварить суп из колбасной палочки, а значит,
сможет стать начальницей приюта для бедных. Ну скажи, разве не остроумно
придумано? А старый мышиный царь поднялся со своего трона и заявил во
всеуслышание, что сделает царицей ту молоденькую мышь, которая сварит
самый вкусный суп из колбасной палочки. Срок он назначил - год и один
день.
- Ну что ж, срок достаточный, - сказала другая мышь. - Но как же его
варить, этот самый суп, а?
Да, как его варить? Об этом спрашивали все мыши, и молодые и старые.
Каждая была бы не прочь попасть в царицы, да только ни у кого не было
охоты странствовать по белу свету, чтобы разузнать, как готовят этот
суп. А без этого не обойтись: сидя дома, рецепта не выдумаешь. Но ведь
не всякая мышь может оставить семью и родной уголок; да и житье на чуж-
бине не слишком сладкое: там не отведаешь сырной корки, не понюхаешь ко-
жи от окорока, иной раз придется и поголодать, а чего доброго, и в лапы
кошке угодишь.
Многие кандидатки в царицы были так встревожены всеми этими соображе-
ниями, что предпочли остаться дома, и лишь четыре мыши, молодые и шуст-
рые, но бедные, стали готовиться к отъезду. Каждая избрала себе одну из
четырех сторон света - авось хоть кому-нибудь повезет, - и каждая запас-
лась колбасной палочкой, чтобы не забыть по дороге о цели путешествия; к
тому же палочка могла заменить дорожный посох.
В начале мая они тронулись в путь и в мае же следующего года верну-
лись обратно, но не все, а только три; о четвертой не было ни слуху ни
духу, а назначенный срок уже близился.
- В любой бочке меда всегда найдется ложка дегтя, - сказал мышиный
царь, но все-таки велел созвать мышей со всей округи.
Собраться им было приказано в царской кухне; здесь же, отдельно от
прочих, стояли рядом три мыши-путешественницы, а на место пропавшей без
вести придворные поставили колбасную палочку, обвитую черным крепом.
Всем присутствующим велели молчать, пока не выскажутся путешественницы и
мышиный царь не объявит своего решения.
Ну, а теперь послушаем.
2. ЧТО ВИДЕЛА И ЧЕМУ НАУЧИЛАСЬ ПЕРВАЯ МЫШЬ
ВО ВРЕМЯ СВОЕГО ПУТЕШЕСТВИЯ
- Когда я отправилась странствовать по белу свету, - начала мышка, -
я, как и многие мои сверстницы, воображала, что давно уже разжевала и
проглотила всю земную премудрость. Но жизнь показала мне, что я жестоко
заблуждалась, и понадобился целый год и один день, чтобы постичь истину.
Я отправилась на север и сначала плыла морем на большом корабле. Мне го-
ворили, что коки должны быть изобретательны, однако нашему коку, по-ви-
димому, не было в этом ровно никакой нужды: корабельные трюмы ломились
от корейки, солонины и прекрасной заплесневелой муки. Жилось мне восхи-
тительно, ничего не скажешь. Но посудите сами - могла ли я там научиться
варить суп из колбасной палочки? Много дней и ночей мы все плыли и плы-
ли, нас качало и заливало волнами; но в конце концов корабль все-таки
прибыл в далекий северный порт, и я выбралась на берег.
Ах, как все это странно: уехать из родного уголка, сесть на корабль,
который вскоре становится для тебя родным уголком, и вдруг очутиться за
сотни миль от родины, в совершенно незнакомой стране! Меня обступили
дремучие леса, еловые и березовые, и как ужасно они пахли! Невыносимо!
Дикие травы издавали такой пряный запах, что я все чихала и чихала и ду-
мала про колбасу. А огромные лесные озера! Подойдешь поближе к воде -
она кажется прозрачной, как хрусталь; а отойдешь подальше - и вот уже
она темна, как чернила. В озерах плавали белые лебеди; они держались на
воде так неподвижно, что сначала я приняла их за пену, но потом, увидев,
как они летают и ходят, сразу поняла, что это птицы; они ведь из гусино-
го племени, по походке видно, а от родни своей не отречешься! И я поспе-
шила отыскать свою собственную родню - лесных и полевых мышей, хотя они,
сказать правду, мало что смыслят по части угощения, а я только за этим и
поехала-то в чужие края. Когда здесь услышали о том, что из колбасной
палочки можно сварить суп - а разговор об этом пошел по всему лесу, -
всем это показалось невозможным, ну а мне-то откуда было знать, что я в
ту же ночь буду посвящена в тайну супа из колбасной палочки.
Вот несколько эльфов подошли ко мне, и самый знатный сказал, указывая
на мою колбасную палочку:
"Это как раз то, что нам нужно. Конец заострен превосходно!"
И чем дольше он смотрел на мой дорожный посох, тем больше восторгался
им.
"Я, пожалуй, могу одолжить его вам на время, но не навсегда", - ска-
зала я.
"Ну конечно, не навсегда, только на время!" - закричали все, выхвати-
ли у меня колбасную палочку и пустились с ней, приплясывая, прямо к тому
месту, где зеленел нежный мох; там ее и установили. Эльфам, видно, тоже
хотелось иметь свой майский шест, а моя колбасная палочка так подошла
им, как будто ее сделали по заказу. Они тут же принялись ее наряжать и
убрали на славу. Вот это, скажу вам, было зрелище!
Крошечные паучки обвили шест золотыми нитями и украсили развевающими-
ся флагами и прозрачными тканями. Ткань была такая тонкая и при лунном
свете сияла такой ослепительной белизной, что у меня в глазах зарябило.
Потом эльфы собрали с крыльев бабочек разноцветную пыльцу и посыпали ею
белую ткань, и в тот же миг на ней засверкали тысячи цветов и алмазов.
Теперь мою колбасную палочку и узнать было нельзя - другого такого майс-
кого шеста, наверное, в целом мире не было!
Тут, словно из-под земли, появилась несметная толпа эльфов. На них не
было никакой одежды, но мне они казались еще более красивыми, чем самые
нарядные из одетых. Меня тоже пригласили взглянуть на все это великоле-
пие, но только издали, потому что я слишком велика.
"Да так, как мы это только что делали, - сказал с улыбкой самый знат-
ный эльф. - Ты сама все видела, но вряд ли даже узнала свою колбасную
палочку".
"Ах, вот о чем они говорят", - подумала я и рассказала им все начис-
тоту: зачем я отправилась путешествовать и чего ждут от меня на родине.
"Ну скажите, - закончила я свой рассказ, - какой будет прок мышиному
царю и всему нашему великому государству от того, что я видела все эти
чудеса? Ведь не могу же я вытряхнуть их из колбасной палочки и сказать:
"Вот палочка, а вот суп!" Таким блюдом не насытишься, разве что после
обеда".
Тогда эльф провел своим крошечным пальчиком по лепесткам голубой фи-
алки, потом дотронулся до колбасной палочки и сказал:
"Смотри! Я прикасаюсь к ней, а когда ты вернешься во дворец мышиного
царя, прикоснись этим своим дорожным посохом к теплой царской груди - и
тотчас на посохе расцветут фиалки, хотя бы на дворе была самая лютая
стужа. Значит, ты вернешься домой не с пустыми руками. А вот тебе и еще
кое-что".
Но прежде чем мышка показала это "кое-что", она дотронулась палочкой
до теплой груди мышиного царя - и действительно, в тот же миг на палочке
вырос прелестный букет фиалок. Они так благоухали, что мышиный царь при-
казал нескольким мышам, стоявшим поближе к очагу, сунуть хвосты в огонь,
чтобы покурить в комнате паленой шерстью: ведь мыши не любят запаха фиа-
лок, для их тонкого обоняния он невыносим.
- А что еще дал тебе эльф? - спросил мышиный царь.
- Ах, - ответила маленькая мышка, - просто он научил меня одному фо-
кусу.
Тут она повернула колбасную палочку - и все цветы мгновенно исчезли.
Теперь мышка держала в лапе простую палочку и, как дирижер поднимая ее
над головой, говорила:
- "Фиалки услаждают наше зрение, обоняние и осязание, - сказал эльф,
- но ведь остаются еще вкус и слух".
Мышка начала дирижировать, и в тот же миг послышалась музыка, однако
совсем не похожая на ту, которая звучала в лесу на празднике эльфов: эта
музыка сразу напомнила всем о шумах в обыкновенной кухне. Вот это был
концерт так концерт! Он начался внезапно - словно ветер вдруг завыл во
всех дымоходах сразу; во всех котлах и горшках вдруг закипела вода и,
шипя, полилась через край, а кочерга застучала по медному котлу. Потом
столь же внезапно наступила тишина: слышалось лишь глухое бормотанье
чайника, такое странное, что нельзя было понять, закипает он или его
только что поставили. В маленьком горшке клокотала вода, и в большом то-
же, - и они клокотали, не обращая ни малейшего внимания друг на друга,
словно обезумели. А мышка размахивала своей палочкой все быстрее и быст-
рее. Вода в котлах клокотала, шипела и пенилась, ветер дико завывал, а
труба гудела: у-у-у! Мышке стало так страшно, что она даже выронила па-
лочку.
- Вот так суп! - воскликнул мышиный царь. - А что будет на второе?
- Это все, - ответила мышка и присела.
- Ну и хватит, - решил мышиный царь. - Послушаем теперь, что скажет
вторая мышь.
3. ЧТО РАССКАЗАЛА ВТОРАЯ МЫШЬ
- Я родилась в дворцовой библиотеке, - начала вторая мышь. - Мне и
всему семейству за всю жизнь так ни разу и не удалось побывать в столо-
вой, а уж про кладовку и говорить нечего. Кухню я впервые увидела лишь
во время моего путешествия да вот еще сейчас вижу. По правде говоря, в
библиотеке нам частенько приходилось голодать, но зато мы приобрели
большие познания. И когда до нас дошли слухи о царской награде за суп из
