самого начала. Иначе говоря, им должно стать ясно, что здесь нет попыток
создать тайну из того, что в сущности не является тайной, равно как и нет
сознательного намерения лишать их права обмениваться взглядами с близкими
или друзьями.
"Это ограничение связано с тем, что они не способны правильно
передавать то, что говорится в группе. Очень скоро они по собственному опыту
узнают, как много усилий и времени, как много объяснений необходимо для
того, чтобы усвоить то, что говорится в группе; им станет очевидным, что они
не в состоянии передать своим друзьям правильной идеи того, что узнали сами.
Вместе с тем, они начинают понимать, что, передавая друзьям ложные идеи, они
отрезают тех от возможности подойти когда-нибудь к работе или понять что-то,
связанное с работой, не говоря уже о том, что таким путем они создают в
будущем многие неприятности и затруднения и для себя лично. Если же,
несмотря на все это, человек пытается передать своим друзьям то, что слышит
в группе, он вскоре убеждается, что попытки в этом направлении приводят к
совершенно неожиданным и нежелательным результатам. Люди или начинают, не
желая слушать его, спорить с ним, настаивают, чтобы он выслушал их теории:
или же неверно истолковывают все то. что он им говорит, приписывают всему,
что слышат от него. совершенно иной смысл. Видя все это и понимая
бесполезность своих попыток, человек начинает понимать один из аспектов
указанного ограничения.
"Другая, не менее важная его сторона заключается в том, что человеку
очень трудно хранить молчание об интересующих его вещах. Ему хотелось бы
говорить о них каждому, с кем он, так сказать, привык делиться мыслями. Это
- самое механическое из всех желаний, и в этом случае молчание представляет
собой самое трудное правило воздержания. Но если человек понимает это или,
по крайней мере, следует этому правилу, оно станет для него лучшим
упражнением для вспоминания себя и развития воли. Только такой человек,
который, когда это необходимо, может хранить молчание, способен стать
господином самого себя.
"Но многим людям нелегко приучить себя к мысли, что одна из главных
черт их характера состоит в ненужной болтливости; это особенно трудно для
тех, кто привык считать себя серьезными и разумными личностями, молчаливыми,
любящими уединение, размышление. По данной причине это требование особенно
важно. Помня и выполняя его, человек начинает видеть такие стороны самого
себя, которых никогда раньше не замечал.
"Следующее требование к членам группы заключается в том. что они должны
говорить учителю в группе всю правду.
"Это также необходимо понять ясно и правильно. Люди не понимают, какое
огромное место в их жизни занимает ложь. хотя бы в виде сокрытия правды.
Люди не в состоянии быть искренними ни с собой, ни с другими. Они даже не
понимают, что научиться быть искренними, когда это необходимо, - одна из
самых трудных вещей на земле. Они воображают, что от них самих зависит
говорить или не говорить правду, быть или не быть искренними. Поэтому им
необходимо этому научиться и прежде всего научиться правильному отношению к
учителю, который руководит работой. Говоря учителю обдуманную ложь или
проявляя неискренность с ним, скрывая от него нечто, они делают свое
присутствие в группе совершенно бесполезным; это даже хуже грубости или
невежливости с учителем.
"Следующее требование к членам группы заключается в том, что они должны
помнить, зачем они пришли в группу. Они пришли сюда учиться и работать над
собой, причем учиться и работать не так, как они сами понимают это, а так,
как им говорят. Поэтому, если, находясь в группе, они начинают чувствовать
или выражать недоверие к учителю, критиковать его действия, если они
полагают, что лучше знают, как именно руководить группой, в особенности же
если они демонстрируют недостаток внимания к учителю, неуважение к нему,
грубость, нетерпение, склонность к спорам, - это сразу же кладет конец
всякой работе, потому что работа может вестись лишь до тех пор, пока люди
помнят, что они пришли учиться, а не учить.
"Если человек перестает доверять учителю, учитель становится ему не
нужен, но и он сам становится не нужен учителю. И в этом случае ему лучше
уйти и поискать другого учителя или попытаться работать вообще без учителя.
Это не принесет ему пользы, но, во всяком случае, принесет меньше вреда,
нежели ложь, скрытность или противодействие учителю, недоверие к нему.
"В дополнение к этим фундаментальным правилам предполагается. конечно,
что все члены группы должны работать. Если они. посещая группу, не работают,
а лишь воображают, что работают, если они рассматривают работу как простое
присутствие в группе, если, как это часто бывает, они смотрят на свое
присутствие в группе как на времяпрепровождение, если ищут приятных
знакомств и т.п., их присутствие в группе становится совершенно бесполезным.
И чем скорее они добровольно покинут группу или их оттуда удалят, тем лучше
будет для них и для других.
"Требования, которые были здесь перечислены, составляют материал для
правил, обязательных для всех членов группы. Во-первых, эти правила помогают
тому. кто хочет работать. избежать всего, что может помешать ему или
повредить его работе; во-вторых, они помогают ему вспоминать себя.
"Нередко в начале работы членам группы не нравится то или иное правило.
И они даже спрашивают - разве нельзя работать без правил? Правила кажутся им
ненужным стеснением свободы и нудной формальностью; напоминание о правилах
кажется им злой волей или выражением неудовольствия со стороны учителя.
"В действительности же правила - это главная и первая помощь, которую
они получают от работы. Эти правила не доставляют им удовольствия или
развлечения и не облегчают работу, а преследуют определенные цели: заставить
изучающих вести себя так, как они вели бы себя, "если бы"... т.е. если бы
они помнили себя и понимали, как им вести себя по отношению к людям, не
участвующим в работе, к людям, связанным с ними работой, а также к учителю.
Если бы они помнили себя и понимали это, им не нужны были бы правила. Но они
не способны помнить себя и понимать все в начале работы, так что правила
остаются необходимыми, хотя и ну могут быть легкими, приятными и удобными.
Наоборот, они должны быть трудными, неприятными и неудобными, иначе они не
будут отвечать своей цели. Правила - это будильники, которые будят спящего.
Но человек, открывающий на секунду глаза, негодует на будильник и
спрашивает: "Разве нельзя проснуться без будильника?".
"Кроме общих правил существуют индивидуальные правила и условия,
которые даются каждому лицу в отдельности и обычно связаны с его "главным
недостатком" или "главной чертой". Это требует некоторого объяснения.
"В характере каждого человека есть черта, которая является центральной.
Она подобна оси, вокруг которой вращается вся его "ложная личность". Личная
работа каждого человека должна заключаться в борьбе против его главного
недостатка. Этим объясняется, почему не может быть общих правил работы.
почему все системы, которые пытаются выработать общие правила. или ни к чему
не ведут, или приносят вред. Да и как могут существовать такие общие
правила? Ведь то, что полезно одному, может оказаться вредным для другого.
Один человек слишком разговорчив; он должен научиться хранить молчание.
Другой человек молчалив, когда ему нужно говорить; ему надо научиться
разговаривать. Так бывает везде и повсюду. Общие правила для работы в
группах относятся к каждому члену; личные указания могут быть только
индивидуальными. Как правило, человек не может самостоятельно найти свою
главную черту, свой главный недостаток. Учитель должен указать ему на нее;
показать, как с ней бороться. Никто другой. кроме учителя, не может этого
сделать.
"Изучение своего главного недостатка и борьба с ним составляет как бы
индивидуальный путь каждого человека; но цель у всех членов группы должна
быть одна. Такой целью является понимание своего ничтожества. Только в том
случае. когда человек по-настоящему и искренне пришел к убеждению о своей
беспомощности, когда он стал постоянно ее чувствовать, он будет готов для
следующих, более трудных стадий работы.
"Все, что было сказано ранее, относится к подлинным группам, занятым
настоящей конкретной работой, которая связана с так называемым "четвертым
путем". Но кроме них есть много подражательных путей, подражательных групп и
подражательной работы. Это даже не "черная магия".
"На лекциях часто задают вопрос о том. что такое "черная магия". Я
отвечаю, что нет ни красной, ни зеленой, ни желтой магии. Есть механичность,
т.е. то. что "случается", и есть "делание", т.е. магия. А "делание" возможно
только одного рода; двух родов "делания" не бывает. Но возможна
фальсификация, подражание внешнему проявлению "делания", которое не приводит
ни к каким объективным результатам, но которое способно обмануть наивных
людей и вызвать у них веру, ослепление, энтузиазм, даже фанатизм.
"Вот почему в истинной работе, т.е. в истинном "делании", не
допускается создание у людей ослепления. Так называемая "черная магия"
связана с ослеплением; это игра на человеческих слабостях. "Черная магия"
вовсе не означает магии зла. Раньше я уже говорил, что никто не действует в
интересах зла, ради зла. Каждый человек действует всегда в интересах добра,
как он его понимает. Точно так же неверно утверждать, что "черная магия"
непременно эгоистична, что в "черной магии" человек стремится достичь
каких-то результатов для себя лично. Это вовсе не так. "Черная магия" может
быть вполне альтруистичной, стремиться к благу человечества, к спасению его
от подлинного или воображаемого зла. Но то, что называют "черной магией",
имеет одну определенную черту. Эта черта - тенденция использовать людей для
каких-то своих, пусть даже наилучших целей без их знания и понимания вызывая
у них веру, ослепление или страх.
"Но нужно в этой связи помнить, что "черный маг", добрый или злой,
всегда является продуктом школы. Он чему-то научился, что-то услышал, что-то
знает. Это просто "полуобразованный человек", который или был удален из
школы, или сам ее оставил, решив, что уже достаточно знает, что более не
должен ничему учиться, что может работать самостоятельно и даже направлять
работу других. Всякая "работа" подобного рода приводит лишь к субъективным
результатам, иначе говоря, только увеличивает обман и углубляет сон, вместо
того чтобы их. уменьшать. Тем не менее, можно чему-то научиться и у "черного
мага", хотя и непрямым путем. Иногда он может даже случайно сказать правду.
Вот почему я говорю, что есть вещи. намного худшие, чем "черная магия".
Таковы всевозможные "оккультные" и теософические общества и группы. Их
учителя не только сами не были в какой-либо школе, но и не встречали никого,
кто был в школе. Их работа сводится к простому обезьяньему копированию.
Однако подражательная работа подобного рода приносит большое удовлетворение.
Один человек чувствует себя "учителем", другой "учеником", и каждый
испытывает удовлетворение. Здесь нельзя обрести понимание своего
ничтожества; и если даже люди уверяют, что оно у них есть, все это иллюзия и
самообман, если не прямой обман. Наоборот, вместо понимания своего
ничтожества, члены таких кружков обретают чувство собственной важности, и их
ложная личность растет.
"Сначала очень трудно проверить, верно или неверно ведется работа,
