раза мощней "Тихого Дона". Великий писатель-гуманист потребовал в закрытом
письме, чтобы Рогозулина судили за компанию с Синявским и Даниэлем и
приговорили к расстрелу. Когда вышло не по его, он смертельно обиделся и
навсегда замкнулся в безднах своего гуманизма.
Надо ли говорить, что в санитарной службе Рогозулин обрел вторую
молодость, поскольку первая уже никуда не годилась.
15. В КОГТЯХ ЭСКУЛАПА
Не успел Тихон Гренадеров прострочить третью пару верхонок из ткани
"Слава Киргизии", как подошли двое санитаров и без дальних слов поволокли
его на медосмотр.
Что-что, а медицина в Заведении была на высоте! Одно только плохо -
не так давно перешел в пособники смерти единственный дипломированный
специалист. Это был известный в мире проктолог, его прислали в одной
упаковке с японским эндоскопом. Некоторое время проктолог квалифицированно
курировал состояние здоровья прямой кишки Кузьмы Никитича, но однажды на
рассвете увидел в эндоскоп такое, от чего убежал и повесился на безлюдном
этаже. В результате этого плохо мотивированного поступка в составе
медицинского консилиума остались упомянутые ранее врач-стрикулист,
врач-волосопед, врач-сатанатам и врач-стукотолог. Без сомнения, это были
весьма узкие специалисты по чрезвычайно редким профилям. Правда, дипломы
они друг другу оформили с отличием.
- Что болит? - набросился на Тихона стукотолог.
Тихон твердо усвоил, что у человека перед лицом врачей должно болеть
все. Он так и сказал:
- Да все у меня, дяденьки, болит: и тут болит, и там болит!
- А знаешь, у кого обычно болит? У того, кто смерти пособить
намылился! Голова болит? - спросил волосопед.
- Спасу нет!
- Вот! - сказал волосопед. - А кто у нас за голову отвечает согласно
учению?
Вместо ответа врач-стрикулист вытащил из-под стола толстую книгу и
поискал в ней.
- Этерафаопе Аброн создал его голову, - сказал он. - Мениггесстроеф
создал его головной мозг. Астерехмен правый глаз, Фаспомохам левый глаз,
Иеронумос правое ухо, Биссум левое ухо, Акпореим нос...
- Ну, понял? - спросил волосопед Тихона. - Понял, с кого спрос? Вот
из-за них у тебя голова и болит, чего же ты от нас хочешь? Чего ты к нам
приперся? Разве ты у нас один? Вас вон сколько гавриков!
- Так я же и не просился... - сказал Тихон.
- Еще бы ты просился! Батюшки, а зачем мы его вызывали?
- Очнитесь! - сказал врач-сатанатам. - С ранья самого лично от Кузьмы
Никитича разнарядка пришла по форме восемьдесят четыре...
- Охти мне! - закричал волосопед. - Да неужто? Молодой да ранний!
Честь-то какая, господи... Раздевайся, молодой человек, поддайся
медосмотру...
Тихон дисциплинированно разделся. Самодеятельные врачи искренне
залюбовались могучей мускулатурой, накачанной в подвальном спортзале.
Тихон сам-то не помнил, как накачал ее, а врачи и сроду не знали.
- Надо же... - дивились врачи. - Бицепсы, трицепсы... А где у
человека, кстати, трицепсы?
Тихон гордо потрепал трицепсы рукой: вот, мол.
- Это, молодой человек, не трицепсы, - задумчиво сказал волосопед. -
Это, надо вам знать, придатки... Сдавайте лучше анализы.
Врач-стрикулист вооружился ножницами и выстриг у Тихона по клочку
волос отовсюду и кусочек ногтя на мизинце. Анализы перемешали стеклянной
палочкой в стеклянной чашке Петри и поместили под мощнейший электронный
микроскоп. Японская техника от нажатия кнопки охотно загудела и показала
на экране толстенные бревна, по которым лазили всякие таинственные
существа.
- Во! - сказал волосопед. - Серега, это кто, микробы или сами воши -
ты специалист!
- Какие воши! - обиделся сатанатам. - Ты, брат, воши доброй не видел!
А я их несколько времени даже кормил в одном месте! Это, конечно, микробы
или вирусы, их даже казанским тройным мылом не выведешь...
Тихон догадался, что все это безобразие творится у него в волосах,
стал выдергивать их из головы, попытался бежать, но сатанатам грозно
показал пальцем на портрет, висевший у него над столом. Портрет изображал
молодую интересную женщину в скафандре, под которым ничегошеньки больше не
было.
- А Виктория Викторовна Перемога-то как сердится! - припугнул он
Тихона. - Я, говорит, этому парню собираюсь подходящую невесту подыскать
по достижении, а он кочевряжится! Вот я тебе лучше целый ряд лекарств
пропишу, противопаркинсонических да адреноблокирующих, оно и полегчает.
С этими словами врач выдвинул из стола ящик, доверху наполненный
белым порошком. Тихон сразу узнал порошок: это был мел, который он, Тихон,
вот этими руками лично толок в ступе, пока не был направлен в швейные
мастерские. Сатанатам быстро и ловко рассыпал порошок в пяток пакетиков и
перебросил их стукотологу. Тот, не долго чинясь, взял ручку и красиво
надписал на каждом пакетике:
"Экстракт мужского папоротника густой";
"Натрия бромид";
"Масло касторовое";
"Эрготамина гидротартат";
"Линимент бальзамический по А.В.Вишневскому".
Так что хорошо еще, что на самом деле все это был голимый мел, а то
бы Тихон налечился.
- Этих препаратов, - похвалился стукотолог, - там, наруже, днем с
огнем не найдешь - мы вам их за валюту покупаем!
И подписал на каждом пакетике:
"Принимать целый день".
- А вот когда станешь полноценным членом, - сказал стрикулист, -
служи основам кузьмизма-никитизма на совесть! Авось дослужишься до
прижизненной мумификации. Есть еще, слава труду, куда это добро
складывать.
Он показал вверх, на бессчетные этажи.
16. НАША СОВЕСТЬ РУЛЕВАЯ
Вечером в палате нарком Потрошилов рассуждал:
- Что-то погнал коней наш Кузьма! Можно сказать, с горшка парня прямо
в санитарную службу прочит! В дружинниках дня не проходил, путнего доноса
не составит, а туда же...
- А как же в службу вступают, Шалва Евсеевич? - спросил Тихон.
- То-то - как. Видишь ли, сынок, санитарная служба - это тебе не
хвост собачий. А вступать в нее надо так: сперва дождаться, когда сердце
потянет. Когда вот тут под самым сердечушком, тоненько этак заноет: "Тиша!
Тиша! Подь сюды! Подь сюды! Я служба санитарная, всем людям авангард!"
Только тогда! Вот обитатель Синельников говорит и клевещет, что в
санитарную службу за ради пайка идут. Паек, правда, неплохой, усиленный:
сухой колбасы "Профессиональная" две палки, ящик консервов "Козлы в
натуре", килограмм конфет "Театральная жизнь", три бутылки марочного вина
"Фиолетовое крепкое" и еще много чего вкусного. Зато и ответственность-то
какая! Ведь санитарная служба, что ни случись, всегда на переднем крае!
Это все равно как в атаку первым подниматься!
- А что же они, - спросил Тихон, - по утрам первыми не поднимаются,
дрыхнут дольше всех?
- Замолчи! С чужого голоса поешь! Это мы дрыхнем без задних ног, а у
них и во сне процесс заботы о нас, неохваченных, не прекращается. Им такие
специальные тематические сны показывают, как бы политучеба во сне. Как бы
заочный университет миллионов. Шутка ли! Санитарная служба людям много
чего заменить может...
- Мозги, например, - заметил дядя Саня.
- Подлецы твои мозги! Они без окороту, без конвою до чего угодно
могут додуматься!
- А сами-то вы, Шалва Евсеевич, чего не вступаете? - спросил Тихон.
Дядя Саня заржал, нарком Потрошилов пригорюнился:
- Я, сынка, с другой организацией насмерть повязан! Она мне бог, царь
и воинский начальник! Кто в ней состоит, в иную вступить не моги -
получится фракция и двурушничество. А у вас, сволочей, даже первички нет и
прикрепиться некуда! - с неожиданной злобой закончил он.
- Да, стаж навряд ли восстановят, - сказал дядя Саня.
- И я буду ходить людей пинать, уколы ставить? - спросил Тихон - то
ли с радостью, то ли наоборот.
- Строгость нужна, дисциплина, - сказал нарком. - Вот на красноярской
пересылке был случай... Но я его лучше в другой раз расскажу. А ты пока
теорию поучи, возьми хотя бы "Историю санитарной службы", чтобы от зубов
отскакивало.
Данная книга открыто хранилась в любой палате в качестве
обязательного чтения. Честно говоря, эта была не книга, а самая что ни на
есть брошюрка. Написал ее в свое мрачное время первый руководитель
санитарной службы Нафик Героев. Брошюра утверждала, что повстало это
славное и неодолимое движение в ранний период, когда Заведение потрясали
смуты и гражданские войны, грозившие свести на нет все завоевания
кузьмизма-никитизма. Родилась санитарная служба в самой толще народной, в
самой гуще боев, являясь плотью от плоти масс.
Сам Нафик Аблязизович Героев происходил из небольшой, но очень
энергичной юго-восточной народности. Правду сказать, в этой народности
взрослых мужчин было всего пять человек: четыре народных поэта и один
чабан - как раз Нафик Аблязизович. Нафику Аблязизовичу тоскливо было пасти
овец, пока его соплеменники слагали оды батыру Ежову. Он сам слагал ничуть
не худшие и время от времени пел их землякам, они же со смехом отвергали.
Тогда Нафик Аблязизович, воспользовавшись войной, вместо стиха написал
заявление, что эти вражеские поэты ждут не дождутся Гитлера и даже
приготовили ему в подарок белого коня. Поэтов увезли на Крайний Север, по
дороге половину перестреляли. Несколько лет Героев был ярчайшим
представителем и любимым сыном своего народа. От тех времен осталась
сложенная им же колыбельная:
Спи, младенец мой прекрасный,
Закрывай глаза.
Наш народ на все согласный,
Голосует "за".
Вон спокойно, без истерик,
Словно грозный муж,
Злой чечен ползет на берег,
Следом - злой ингуш.
Вон ползет татарин крымский,
Друг степей калмык...
Все языки в край нарымский
Доведет язык!
Но времена переменились, остатки поэтов вернулись с Крайнего Севера,
ища зарезать Нафика Аблязизовича по законам шариата и просто по совести.
Нафик Героев бегал от убийц по всей стране, пока знающие люди не
посоветовали ему пересидеть немножко в Заведении, куда никак уж не
достигнет мстительный кинжал. Он так и сделал. Спохватился, как и многие,
да было поздно. А в Заведении все еще "занималась заря времен". Эти слова
в "Истории санитарной службы" повторялись довольно часто, и Тихон не мог
понять, чем же занималась заря. В Заведении по всякому поводу вспыхивали
бунты и смуты. Причины, на первый взгляд, были незначительные. Телевидения
тогда не было, радиовещание осуществлялось при помощи круглых, черных,
страшных громкоговорителей. Каждый божий день оттуда слышалось:
- Сегодня в торжественной обстановке, окруженный народным признанием
и глубочайшим уважением, руководитель вроде Володи Кузьма Никитич
Гегемонов принял находившуюся с дружественным визитом в столовой пищу. В
состав принятой внутрь делегации входили жареные куропатки на крутонах,
мусс из ветчины, суп с блинчатыми рулетиками, крем из взбитой сметаны с
бананами. Все вышепоименованные компоненты прекрасно усваиваются
организмом и несут в себе Кузьме Никитичу новый заряд идейной силы,
бодрости и нравственного здоровья.
Эти сообщения якобы и смутили обитателей.
- Разве можно так над желудком издеваться? - говорили одни. - Не
жалеет себя Кузьма Никитич, не бережет: хочет, видно, нас сиротами
