на 50-е-60-е годы. Были написаны "День триффидов", "Кракен
пробуждается" (The Kraken Wakes), "Хризалиды" (The Chrysalids),
"Мидвичские кукушки" (The Midwich Cuckoos) - наиболее известные
его романы - и другие произведения. Кстати, с романом
"Хризалиды" (другой перевод - "Отклонение от нормы") у нас
вообще была интересная история. С небольшими изменениями в
исходном тексте и под названием "Христо-люди" этот роман долгое
время ходил в компьютерном самиздате и приписывался братьям
Стругацким. И некоторых людей ещё до сих пор приходится
разубеждать в этом!
Время создания этих произведений пришлось на период "холодной
войны" и не могло не отражать тогдашних умонастроений. Сам же
Уиндем всегда без особых симпатий относился к стране за
"железным занавесом", Стране Советов... Поэтому во многих его
произведениях Советский Союз как одна из сверхдержав играет
отнюдь не приглядную роль - если не виновника всех бед, то
одного из инициаторов катаклизма. Наши цензоры тогда, в 1966
году, конечно же не могли пропустить в печать упоминание СССР в
негативном контексте. Поэтому все упоминания о Советском Союзе из
текста перевода "Дня триффидов" были аккуратно удалены - не
зная, практически невозможно заметить! Все же предпринятые
сейчас переиздания романа просто копируют текст старого - и в
результате страдают тем же недостатком. Неполнотой.
В Буржуиндии по роману был поставлен фильм - недавно его
несколько раз показывали по московскому коммерческому каналу
"2x2". Мнение моё и моих коллег - убогое кино с примитивной
морализаторской концовкой: оставшиеся в живых раскаялись в
грехах и все как один ринулись в гостеприимные объятия Святой
Римской Католической Церкви. Тут-то и наступило наконец всеобщее
повальное благоденствие... От великолепного произведения
остались рожки да ножки.
В своё время нам очень нравился этот роман. И, обуреваемые
ностальгическими чувствами, мы решили восстановить
справедливость - хотя бы и через тридцать лет! Вашему вниманию
предлагаются неопубликованные на русском языке отрывки из романа
Джона Уиндема "День триффидов". Привязка по страницам дана к
первому изданию его на русском языке: Уиндем Д. День триффидов:
Роман; Рассказы / Пер. с англ. - М.: Мол. Гвардия, 1966. - (Б-ка
современной фантастики в 25 т. Т. 8) На английском языке роман
выдержал 44 репринтных издания в одном только издательстве
"Penguin Books" (по состоянию на 1989 год)! По одному из них и
был осуществлён перевод.
Джон Уиндем скончался в марте 1969 года. Переводчик "Дня
триффидов" Аркадий Натанович Стругацкий - в октябре 1991. Они
были талантливыми писателями. Их книги - лучшая память о них...
Стр. 39 (абз. 2)
...в результате серии биологических экспериментов и, по всей
вероятности, совершенно случайно. Откуда бы они ни взялись,
где-то несомненно существуют их хорошо описанные предки.
Стр. 40 (абз. 2)
Это смещение интересов с мечей на орала было, вне сомнения,
социальным прогрессом, но в то же время оптимисты ошибались,
когда утверждали, что оно связано с изменением человеческой
натуры. Человеческая натура оставалась прежней - девяносто пять
процентов людей желали жить в мире, а остальные пять процентов
только и ждали случая заварить какую-нибудь кашу. Затишье
продолжалось лишь потому, что такого случая не представлялось.
Между тем, при появлении ежегодно порядка двадцати пяти
миллионов новых ртов, требующих пищи, проблема продовольствия
постепенно обострялась, пока, после многих лет неэффективной
пропаганды, пара неурожаев не заставила людей осознать её
важность.
Одним из факторов, которые удерживали милитаристские пять
процентов от безобразных выходок были искусственные спутники.
Была достигнута одна из целей интенсивных исследований в области
ракетной техники: появились снаряды "с отсрочкой".
Действительно, была возможность запустить ракету так высоко,
чтобы она вышла на околоземную орбиту. Там она продолжала
обращаться как крохотная луна совершенно пассивно и вполне
невинно - пока нажатие кнопки не дало бы ей импульс, чтобы упасть
с опустошительным эффектом.
Большую общественную озабоченность вызвало триумфальное
заявление одной страны о том, что она первой успешно создала
спутниковое оружие. Ещё большую обеспокоенность вызывало
отсутствие всяких заявлений других стран, даже известных своими
успехами. Было неприятно осознавать, что угроза, в неизвестном
количестве, тихо вращается над головой, пока кто-нибудь не
прикажет ей упасть. Но поделать с этим было нечего. Тем не менее
жизнь должна была идти своим чередом, волей-неволей приходилось
свыкаться с этой идеей, а новизна, как известно, живёт очень
недолго. Время от времени появлялись сообщения о том, что кроме
спутников с ядерными боеголовками, над нашими головами носятся
спутники, начинённые гербицидами, эпизоотиками, радиоактивной
пылью, инфекционными болезнями - новенькими, с иголочки, только
что из лабораторий. Трудно сказать, действительно ли
существовало это ненадежное и по сути своей предназначенное для
истребления без разбора оружие. Но надо иметь ввиду, что границы
человеческой глупости - особенно глупости, вызванной давящим
страхом, - определить трудно. И не исключено поэтому, что в
каких-нибудь генеральных штабах набор вирусов, очень
неустойчивых и делающихся безвредными уже через несколько дней,
мог считаться стратегическим оружием.
Наконец правительство Соединенных Штатов восприняло эти
намеки столь всерьёз, что стало эмоционально отрицать свой
контроль над какими-либо спутниками - носителями биологического
оружия. Одно или два малых государства, у которых наличия
каких-либо спутников вообще никто не предполагал, поспешили
сделать аналогичные заявления. Остальные хранили молчание...
Перед лицом такой зловещей скрытности публика стала требовать
объяснений, почему Соединённые Штаты пренебрегли подготовкой к
новым видам боевых действий, когда другие были уже готовы к ним.
Потом все партии молчаливо перестали отрицать или подтверждать
что-либо насчёт спутников и приложили интенсивные усилия, чтобы
повернуть общественный интерес к не менее важной, но гораздо
менее острой проблеме продовольствия.
Закон спроса и предложения подталкивал наиболее
предприимчивых к созданию товарных монополий, но мир, в
большинстве своём, отвергал декларированные монополии. Однако на
самом деле система взаимосвязанных компаний работала очень
гладко и безо всяких деклараций. Широкая публика едва ли слышала
что-либо о тех мелких трудностях, которые приходилось
преодолевать внутри этой системы. Едва ли кто-нибудь слышал, к
примеру, и о существовании Умберто Кристофоро Палангуеса. Я сам
узнал о нём лишь годы спустя, когда работал в компании.
Умберто был латиноамериканцем. Его роль в мировом
производстве продуктов питания началась с того момента, когда он
вошёл в контору "Arctic and European Fish-Oil Company" и показал
там бутыль с бледно-розовым маслом.
В "Arctic and European" не проявили никакого энтузиазма. Дела
её шли не совсем хорошо. Тем не менее со временем они всё же
удосужились подвергнуть оставленный образец анализу.
Прежде всего обнаружилось, что это не является рыбьим жиром:
это было масло растительного происхождения. Вторым откровением
явилось то обстоятельство, что в сравнении с этим маслом лучшие
рыбьи жиры казались дрянной машинной смазкой...
[Умберто опять пришёл в офис "Arctic and European" и в ходе
переговоров стал делать такие намеки о источнике происхождения
этого масла, что директор в течение нескольких секунд
внимательно глядел на него (текст от переводчика)].
- Понятно, - сказал он наконец. - Хотелось бы знать... Вы не
гражданин Советского Союза, мистер Палангуес?
- Нет, - сказал Умберто. - В этом плане мне повезло - но
у меня есть самые различные связи...
Обратим теперь наше внимание на шестую часть мира, часть,
которую нельзя было посетить так же просто как остальные.
Действительно, разрешение на посещение Советского Союза было
почти недоступно, а перемещения тех, кто всё-таки его получал,
тщательно контролировались. Была намеренно создана Страна Тайн.
Совсем немногое из того, что происходило за завесой секретности,
которая была почти патологической, было известно остальному
миру. Факты обычно заменялись предположениями. За спиной
специфической пропаганды, которая распространяла глупости,
скрывая всё, что могло иметь хоть малейшее значение, несомненно
существовали достижения во многих областях. Одной из этих
областей была биология.
Россия, имея, как и остальной мир, проблему увеличения
производства продовольствия, была известна своим сильным
интересом к попыткам освоить пустыни, степи и северную тундру. В
те дни, когда ещё существовал обмен информацией, становилось
известно о некоторых успехах. Однако, после раскола по поводу
взглядов и методов, под руководством человека по имени Лысенко
был принят другой курс. Всё стало окончательно засекреченным.
Новая линия руководства была неизвестна, по ненадёжным сведениям
там происходили то ли очень успешные, то ли очень глупые, то ли
очень странные вещи, если не всё одновременно.
- Подсолнечники, - сказал директор рассеянно, как бы
размышляя вслух. - Мне случайно известно, что они там сумели
увеличить выход подсолнечного масла. Но ведь это не совсем то.
- Да, - согласился Умберто. - Это не совсем то.
[И вот, после некоторых переговоров, с Умберто заключили
соглашение, по которому за хорошую сумму он брался достать
семена нового растения (текст от переводчика)].
С ним заключили соглашение: уж очень убедительно выглядел
образец масла, хотя всё остальное и представлялось несколько
туманным.
Фактически всё обошлось "Arctic and European" гораздо дешевле,
чем она соглашалась заплатить, потому что Умберто исчез со своим
самолетом, и больше его никогда не видели.
Но нельзя сказать: "Ни слуха, ни духа".
Несколько лет спустя некто, назовем его для простоты Фёдором,
явился в офис "Arctic and European Oils" (к тому времени "Fish"
было отброшенно и из вывески, и из производства) и заявил, что
он русский и хотел бы получить некоторое количество денег, если
любезные капиталисты будут столь добры, чтобы уделить ему
немного.
Фёдор поведал свою историю. Он поступил на экспериментальную
триффидную станцию недалеко от Еловска на Камчатке. Это богом
забытое место ему не понравилось. Вожделение покинуть это место
стало причиной тому, что он принял предложение одного из
работавших там (чтобы быть точным - товарища Николая
Александровича Балтинова), к тому же это предложение было
подкреплено несколькими тысячами рублей.
За это не требовалось великих дел. Сначала он просто берёт с
полки коробку отсортированных всхожих семян триффидов и ставит
вместо неё такую же коробку с невсхожими семенами. Похищенная
коробка должна быть оставлена в определённое время в
определённом месте. Риска практически никакого. Могли пройти
годы, прежде чем подмена была бы замечена.
Дальше однако надо было сделать кое-что похитрее. Он
устанавливает световой маяк на большом поле в миле или двух от
