она попросила Мариель сопровождать ее в субботу и точно указать место, где
росли диковинные цветы.
Когда они пересекли луг и подошли к участку поля, огороженному
забором, который уже повалился в некоторых местах, то увидели на участке
мужчину, одетого в рубашку и джинсы, который как раз снимал с плеча
тяжелый металлический цилиндр. Фелисити узнала в нем младшего сына
фермера, хозяина поля.
- Нелегкая работенка таскать на себе три галлона гербицида в такую
жару, - сказал он извиняющимся тоном, вытирая платком пот с лица.
Фелисити посмотрела на землю. Среди разных сорняков она увидела
несколько кустиков того растения. Один из них был уже раздавлен
металлическим цилиндром.
- Ой, - воскликнула Мариель, - вы уничтожили эти цветы, а мы как раз
и пришли за ними...
- Пожалуйста, соберите их, я не возражаю, - ответил парень.
- Но мы хотим выкопать их с корнями, чтобы потом посадить в саду, -
чуть не плача объяснила девочка. - Ведь они такие красивые!
- Это точно, - согласился парень, - но вы опоздали, я их уже
опрыскал. Нельзя же было допустить, чтобы они разрослись и засорили поле!
Но вы можете набрать букет - этот гербицид не ядовитый, он состоит из
каких-то гормонов, которые не позволяют растениям развиваться, и они
гибнут. Удивительные вещи придумывают теперь ученые, верно? Никогда не
знаешь, что им придет в голову!
Мисс Фрей и Мариель собрали по небольшому букетику обреченных цветов.
Они все еще были восхитительны и не утратили свой тонкий аромат.
- Какие они красивые, - повторила Мариель с грустью в голосе.
Фелисити обняла ее за плечи.
- Да, они очень красивые, и они погибли. Но главное - это то, что они
появились. Это замечательно! Значит, они будут расти - если не здесь, на
этой опаленной земле, то где-нибудь еще. Природа возьмет свое!
Реактивный самолет пронесся с воем над их головами, разрывая воздух.
Мариель закрыла уши руками. Фелисити же стояла, подняв кверху голову и
смотрела, как самолет удалялся, становясь все меньше и меньше на фоне
потревоженного неба. Она подняла руку с букетиком цветов и погрозила им
нарушителю спокойствия.
- Вот мой ответ вам, бандиты, - это сильнее вас, со всеми вашими
взрывами и клубами дыма!
Мариель отняла руки от ушей.
- Я их ненавижу, ненавижу! - сказала она, провожая глазами
серебристую точку в небе.
- Я тоже их ненавижу, - согласилась мисс Фрей, - но я их больше не
боюсь, потому что я верю в силы Природы: эти цветы - доказательство тому.
Они мое оружие в борьбе со злом, мой эликсир жизни. Как сказал поэт:
Это вино из цветов, сердцу милых, -
Оно обладает целебною силой...
НЕДОГЛЯДЕЛИ
- Прендергаст, - деловито сказал директор департамента, - сегодня
истекает срок контракта ХВ 2823. Займитесь-ка им, пожалуйста.
Роберт Финнерсон умирал. Раза два или три в прошлом у него бывало
впечатление, что он умирает, - он пугался и неистово протестовал в душе
против этой мысли, но на этот раз все было иначе: он даже не пытался
протестовать, так как знал, что это всерьез. Однако как глупо умирать в
шестьдесят лет и еще глупее в восемьдесят... Тогда кому-то другому
придется постигать все, чему его научила жизнь, а его собственный
жизненный опыт будет выброшен на свалку. Неудивительно, что вследствие
такого нерасторопного использования накопленных знаний, человеческий род
так медленно двигался по пути прогресса - шаг вперед, два шага назад...
Ученые мужи могли бы уделить больше внимания этой проблеме, но они всегда
заняты чем-то другим, а когда вспоминают об этом, то уже поздно что-либо
сделать, и все повторяется сначала.
Так рассуждал Роберт Финнерсон, лежа на высоко взбитых подушках в
полутемной комнате и терпеливо ожидая своего конца, когда вдруг каким-то
образом почувствовал, что больше не находится в комнате один, что появился
кто-то посторонний. Роберт с трудом повернул голову и увидел худощавого
человека, похожего на клерка. Роберт никогда раньше его не видал, но это
внезапное появление нисколько не удивило его.
- Вы кто? - спросил он незнакомца.
- Пожалуйста не пугайтесь, мистер Финнерсон, - произнес тот.
- А я и не думаю пугаться, - ответил Роберт несколько раздраженно, -
я просто хочу знать, кто вы такой.
- Меня зовут Прендергаст, если это что-нибудь вам говорит...
- Ничего не говорит. И что, собственно, вам от меня нужно?
Скромно потупив глаза, Прендергаст объяснил, что руководители фирмы,
на которую он работает, хотели бы сделать мистеру Финнерсону деловое
предложение.
- Поздновато спохватились, - коротко ответил Роберт.
- Конечно, конечно, в любом другом случае, но это предложение особого
рода и оно может все-таки вас заинтересовать.
- Не вижу как. Но в чем там дело?
- Ну, знаете ли, мистер Финнерсон, мой босс считает, что ваша э-э...
кончина, так сказать, должна состояться 20 апреля 1963 года, то есть
завтра.
- А я и сам это подозревал, - сказал Роберт спокойно, с удивлением
замечая, что ему следовало бы проявить некоторое волнение.
- Очень хорошо, сэр. Однако у нас имеются сведения, что вы внутренне
протестуете против этого естественного хода вещей.
- Как тонко подмечено, мистер Пендельбус!
- Прендергаст, сэр, но это не имеет значения. Важно то, что вы
владеете неплохим состоянием. А как гласит народная мудрость, с собой ведь
его не унесешь, не так ли?
Роберт Финнерсон посмотрел на своего визитера более пристально.
- Чего вы, собственно, добиваетесь? - спросил он.
- Все очень просто, мистер Финнерсон. Наша фирма готова пересмотреть
указанную дату - за приличное вознаграждение, разумеется.
Роберт был уже так далек от нормального человеческого существования и
восприятия, что не увидел в этом предложении ничего сверхъестественного.
- Насколько пересмотреть и за какое вознаграждение? - деловито
спросил он.
- Ну, у нас существует несколько вариантов. Мы склонны предложить
один из последних - очень выгодный, основанный на желании, высказываемом
многими людьми, находящимися в положении, аналогичном вашему. А именно:
"О, если б я только мог прожить свою жизнь заново!".
- Понятно, - сказал Роберт, смутно вспоминая легендарные сделки, о
которых где-то читал.
- А в чем здесь подвох?
Прендергаст слегка поморщился.
- Да никакого подвоха. Просто вы сразу же передаете нам семьдесят
пять процентов своего теперешнего капитала.
- Семьдесят пять процентов? Ну и ну! Что ж это за фирма такая?
- Это очень древнее учреждение. У нас было много почтенных клиентов.
В старые времена мы больше торговали на основе, так сказать, бартера. Но с
развитием коммерции мы несколько изменили свои методы. Мы нашли, что иметь
денежные вклады гораздо выгоднее, чем приобретать души - особенно учитывая
их теперешнюю низкую рыночную стоимость. Это обычно устраивает обе
стороны: мы получаем капитал, который, как я уже говорил, нельзя унести с
собой, а вы можете распоряжаться своей душой как угодно - если, конечно,
законы страны обитания не протестуют против этого. Единственно кто обычно
остается недоволен такой сделкой - это наследники.
Последнее нисколько не смутило Роберта.
- Мои наследники в настоящий момент бродят по дому, как хищники, -
неплохо бы им получить небольшой шок. Так давайте займемся непосредственно
делом, мистер Снодграсс.
- Прендергаст, - терпеливо поправил его собеседник. - Ну, обычная
процедура оплаты состоит в том...
Какая-то непонятная прихоть или что-то, принимаемое за прихоть,
заставила мистера Финнерсона посетить Сэндз-сквер. Роберт не бывал там уже
много лет, и хотя мысль побывать в местах своего детства и посещала его
время от времени, свободной минуты так и не находилось. Теперь же, в
период поправки после своего чудесного выздоровления, которое так огорчило
его милых родственников, он впервые за много лет обнаружил, что у него
масса свободного времени.
Роберт отпустил такси на углу сквера и простоял несколько минут в
задумчивости, обозревая садик. Он оказался гораздо меньших размеров и хуже
ухоженным, чем сохранился в его памяти. Однако, хотя большинство предметов
и растений как бы съежились от времени, платаны с их свежей, только
распустившейся листвой значительно выросли и почти заслонили небо своими
могучими ветвями. Новшеством были и аккуратные клумбы с недавно
высаженными тюльпанами, но самым значительным признаком перемен было
отсутствие железной ограды, которая пошла в переплавку вместе со всяким
металлоломом в годы второй мировой войны и которую потом так и не
восстановили.
Вспоминая с некоторой грустью былое, Роберт Финнерсон перешел дорогу
и побрел по хорошо знакомым дорожкам. Он замечал одно, вспоминал другое и
даже немного жалел, что предпринял эту прогулку, - слишком уж много
призраков давно минувшего окружало его...
Внезапно Роберт наткнулся на хорошо знакомый холмик, на вершине
которого в окружении каких-то кустов стояло старое садовое кресло. Роберту
пришло в голову спрятаться за этими кустами, как он, бывало, делал полвека
назад, когда был мальчишкой. Он стряхнул пыль с кресла носовым платком и
облегченно опустился на него, подумав, что, вероятно, переоценил свои силы
после недавней болезни, так как чувствовал себя очень утомленным. Он
задремал...
Блаженную тишину нарушил резкий, требовательный девичий голос:
- Бобби! Мастер Бобби, где вы?
Мистер Финнерсон почувствовал раздражение - голос явно действовал ему
на нервы. Когда голос раздался снова, он постарался не обращать на него
никакого внимания.
Но вот из-за кустов показалась голова в синем капоре с пышным голубым
бантом, а под ним - миловидное, розовощекое личико молоденькой девушки,
которая в эту минуту старалась казаться профессионально строгой.
- Так вот вы где, негодный мальчишка! Почему вы не отвечали, когда я
звала вас?
Мистер Финнерсон обернулся, ожидая увидеть за своей спиной
прячущегося ребенка. Но там никого не оказалось. Когда же он вернулся в
прежнее положение, кресло исчезло, а он сидел прямо на земле, и окружавшие
его кусты казались теперь гораздо выше.
- Пошли, пошли, мы и так уже опаздываем к чаю, - проговорила девушка,
глядя на него в упор.
Роберт опустил глаза и ужаснулся, увидев перед своим взором не
аккуратно выглаженные респектабельные брюки в узкую полоску, а синие
короткие штанишки, круглые коленки, белые носки и туфли явно детского
фасона. Он пошевелил ногой, и нога в детском ботинке тоже шевельнулась.
Позабыв обо всем, он осмотрел себя спереди и обнаружил, что одет в бежевую
курточку с большими медными пуговицами и что все это он обозревал из-под
полей желтой соломенной панамки, надвинутой на лоб.
Девушка проявляла нетерпение. Она раздвинула кусты, пригнулась и,
схватив Роберта за руку, рывком подняла его на ноги.
- Пошли же, наконец, не знаю, что на вас нашло сегодня.
Выйдя из-за кустов и все еще держа Роберта, девушка крикнула:
- Барбара, идем домой!
Роберт старался не поднимать глаз, так как его сердце всегда невольно
сжималось, когда он глядел на свою младшую сестренку. Но, несмотря на это,
он все-таки повернул голову и увидел, как маленькая девочка в белом
платьице стремглав бежит им навстречу. Он вытаращил глаза, так как уже
почти забыл, что она когда-то могла бегать, как любой здоровый ребенок, и
к тому же так счастливо улыбаться. Неужели это был сон? Но если так, то
