Джон УИНДЕМ
МИДВИЧСКИЕ КУКУШКИ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1. ВЪЕЗД В МИДВИЧ ЗАКРЫТ
Одним из счастливейших событий в жизни моей жены надо считать то, что
она вышла замуж за человека, родившегося 26 сентября. Если бы не это, мы,
без сомнения, провели бы в Мидвиче ту самую ночь с 26 на 27 сентября, от
последствий которой, к моей неизбывной радости, жена оказалась
избавленной.
Поскольку это был мой день рождения, а также отчасти из-за того, что
накануне я подписал контракт с американским издательством, еще утром 26-го
мы отправились в Лондон, чтобы отпраздновать там в скромной обстановке оба
указанных события. Все прошло очень мило: несколько приятных, визитов,
омар и шабли в "Кореннике", последняя постановка Устинова, ужин и
возвращение в отель; Джанет отправилась в ванную, где и нежилась с
наслаждением, которое она почему-то испытывает при пользовании чужими
"удобствами".
Утром мы, не торопясь, отправились в Мидвич. Короткая остановка в
Трайне - самом близком к нам торговом центре, там мы запаслись кое-какой
бакалеей, а затем по главному шоссе - до деревни Стауч, правый поворот на
дорогу второго класса и... как бы не так! Дорога наполовину оказалась
блокированной барьером, на котором болталась табличка с надписью: "Проезд
закрыт", а в оставленном проходе с поднятой рукой стоял полисмен.
Я остановил машину. Полисмен подошел к нам, и я узнал его - он был из
Трайна.
- Простите, сэр, но проезд закрыт.
- Вы хотите сказать, что придется делать объезд через Оппли?
- Боюсь, что там тоже закрыто, сэр.
- Но...
Позади прозвучал громкий сигнал.
- Будьте добры, сэр, подайте машину чуть влево.
- В Мидвиче что - революция?
- Маневры, - ответил полисмен. - Проезд закрыт.
- Так не могут же выйти из строя сразу обе дороги? Вы нас знаете, мы
ведь живем в Мидвиче, констебль.
- Я знаю, сэр. Только сейчас туда не проехать. На вашем месте, сэр, я
бы вернулся в Трайн и обождал там, пока все наладится. А тут стоять тоже
нельзя - мешаете движению.
Джанет открыла дверь с другой стороны машины и вытащила свою
продовольственную сумку.
- Я пойду пешком, а ты догонишь меня, когда можно будет проехать.
Констебль помялся. Потом почти шепотом сказал:
- Раз уж вы там живете, мэм, я скажу, но вроде как бы
конфиденциально... Не стоит и пробовать, мэм. В Мидвич никто попасть не
может, это точно.
Тут-то мы уставились на него.
- Это еще почему? - удивилась Джанет.
- А вот это как раз и пытаются выяснить, мэм. А пока, если вы
вернетесь в Трайн и остановитесь в "Орле", я проконтролирую, чтобы вас
известили, как только дорога откроется.
Мы с Джанет переглянулись.
- Ладно, - сказала она констеблю. - Все это очень странно, но если вы
уверены, что проехать никак нельзя...
- Совершенно уверен, мэм. Да и приказ у меня есть. Мы вас известим
сразу же.
Ну, если человек упрется, то спорить с ним бесполезно. Этот полисмен
выполнял свой долг и к тому же был вежлив.
- Хорошо, - согласился я. - Скажу в "Орле", чтобы мне передали на
случай, если отлучусь.
Я дал задний ход и ехал так, пока не выбрался на главное шоссе, но,
учитывая слова полисмена, что вторая дорога тоже перекрыта, повернул
обратно к Лондону. Как только мы проехали Стауч, я свернул с шоссе на одну
из полевых дорог.
- Все это, - сказал я, - очень странно пахнет. Давай-ка дернем пешком
прямо через поля и посмотрим, что там такое.
- Да, полисмен вел себя крайне подозрительно. Попытаемся, -
согласилась Джанет, выбираясь из машины.
Особую загадочность истории придавало то, что Мидвич имел репутацию
места, где никогда и ничего не происходит. Мы прожили там уже почти год и
считали эту славу главной чертой Мидвича. В самом деле, если бы у въезда в
деревушку на столбах был вывешен знак в виде красного треугольника с
надписью: "Мидвич. Не будить", он прекрасно подошел бы к местному
колориту. И почему именно Мидвичу было оказано предпочтение перед тысячами
других схожих с ним населенных пунктов, видимо, так навсегда и останется
тайной.
Постарайтесь проникнуться обыденностью этого местечка.
Мидвич лежит примерно в восьми милях к северо-западу от Трайна.
Главное шоссе от Трайна идет на запад и прорезает деревни Стауч и Оппли,
причем в местах пересечений от него отходят две дороги на Мидвич. Сама
деревушка образует как бы вершину треугольника, а Стауч и Оппли - два
других его угла. Есть еще одна дорога, вернее, проселок, который,
причудливо извиваясь на протяжении пяти миль, ведет в Хикхэм,
расположенный всего в трех милях к северу от Мидвича.
В центре Мидвича находится треугольный сквер, украшенный пятью
прекрасными вязами и прудом, окруженным выкрашенной в белую краску
оградой. Памятник погибшим воинам помещается в одном углу сквера, в том,
что напротив церкви, а по краям сквера возвышается сама церковь, дом
викария, гостиница, кузница, почта, магазинчик миссис Велт и несколько
коттеджей. Деревушка состоит из шестидесяти коттеджей и домов, здания
муниципалитета, Кайл-Мэнора и Грейнджа [поместье, мыза, ферма с
постройками].
Церковь подвергалась многочисленным перестройкам, но купель и
западная дверь восходят чуть не ко временам норманнов. Дом викария -
образец георгианского стиля, Грейндж - викторианского, Кайл-Мэнор имеет
фундамент, относящийся ко временам Тюдоров, но верх особняка сильно
изменен последующими перестройками. Что касается коттеджей, то спектр их
стилей очень пестр и включает все, что возникло между правлениями обеих
Елизавет. Самые молодые по возрасту строения - два коттеджа, принадлежащие
муниципальному совету и два производственных крыла, сооруженных в
Грейндже, когда некое министерство купило поместье для организации там
научно-исследовательской лаборатории.
Причина возникновения Мидвича скрыта во мраке истории. Его
местоположение трудно было счесть стратегически важным с точки зрения
рынка даже в эпоху вьючного транспорта. Впечатление такое, что поселок
возник здесь сам собой, без всяких на то причин. Уже в Книге Судного дня
[Кадастровая книга - земельная опись Англии, произведенная Вильгельмом
Завоевателем в 1085-86 годах] он числится в ранге "селения", в том же
качестве пребывает и до сих пор, поскольку железные дороги его обошли так
же, как раньше дилижансные пути и судоходные каналы.
Насколько известно, залежей полезных ископаемых под Мидвичем нет;
никакой чиновничий глаз еще не уловил тут возможности построить аэродром,
полигон для испытания бомб или военное училище. Только министерство
вторглось сюда, но переоборудование Грейнджа фактически ничего не изменило
в течении сельской жизни. Мидвич живет (вернее сказать, жил) и дремлет на
своих плодоносных землях в сельском покое вот уже более тысячи лет, и до
26 сентября не было никаких оснований ожидать, что он не проведет в том же
состоянии и другую тысячу.
Не следует, однако, полагать, что из сказанного выше вытекает
отсутствие у Мидвича собственной истории вообще. Она, конечно, существует.
В 1931 г. тут вспыхнула эпидемия ящура. В 1916 г. сбившийся с курса
цеппелин сбросил на Мидвич бомбу, которая упала на вспаханное поле, но, к
счастью, не взорвалась. Да и раньше названию деревушки случалось попадать
в заголовки газет или листовок, например, когда Черный Нэд -
второразрядный дорожный грабитель - был застрелен на ступеньках "Косы и
камня" Красоткой Полли Паркер, и, хотя данное проявление нрава Красотки
имело, скорее, личный, чем общественный характер, имя ее, тем не менее,
неоднократно встречается в балладах, написанных в 1768 году.
Известно также сенсационное закрытие расположенного неподалеку
аббатства святого Франциска Ассизского и разгон его братии по причинам,
ставшим поводом для многочисленных слухов и разговоров, последовавших
после 1493 года.
Другие события включают в себя превращение церкви в конюшню солдатами
Кромвеля, а также визит Уильяма Вордсворта [английский поэт (1770-1850)],
коего развалины аббатства подвигли к написанию одного из его самых скучных
и нравоучительных сонетов.
Но если все сказанное выше исключить, то время текло над Мидвичем
спокойно и равномерно.
Да и местные жители, кроме немногих юнцов и девиц, охваченных
возрастной неврастенией, не испытывали желания жить иначе. В самом деле,
исключая викария и его жену, чету Зиллейби в Кайл-Мэноре, доктора,
фельдшерицу, нас с Джанет и, разумеется, научный персонал Грейнджа, многие
поколения аборигенов жили как бы в сонном царстве, ставшем нормой их
жизни.
Днем 26 сентября, казалось, ни одна тучка не предвещала будущих
бедствий. Возможно, миссис Брант, жена кузнеца, и почуяла что-то зловещее,
узрев на своем поле девять сорок, как она впоследствии уверяла; а мисс
Огл, почтмейстерша, может быть, и встревожилась зрелищем привидевшегося ей
накануне во сне гигантского летучего вампира. Но даже если все это и имело
место, то, к сожалению, дурные предчувствия у миссис Брант и страшные сны
у мисс Огл случались слишком часто, чтобы сыграть роль надежного
предвестника. Никаких других свидетельств, что в понедельник вечером
Мидвичу предстояло нечто необычайное, не существовало. Совершенно
нормальным он показался и нам с Джанет, когда мы уезжали в Лондон. И тем
не менее, во вторник 27-го...
Мы заперли машину; перелезли через калитку и пошли по стерне,
стараясь держаться поближе к живой изгороди. Когда изгородь кончилась,
перед нами открылось еще одно сжатое поле. Мы пересекли его наискосок и
уперлись в следующую изгородь, - причем столь высокую, что пришлось
довольно долго идти вдоль нее, отыскивая, где перелезть. Наконец мы
поднялись на холм, откуда был виден Мидвич. Точнее, сам Мидвич заслоняли
деревья - но мы увидели несколько столбов серого дыма, лениво
поднимающихся в воздух, а также церковный шпиль, торчащий над вязами. На
соседнем поле виднелись четыре-пять коров, которые, как мне показалось,
крепко спали, лежа на земле.
Я не сельский житель, я всего лишь заезжий обыватель, но помню, как в
подсознании мелькнуло ощущение какой-то ошибки в этой мирной картине.
Коровы, лежащие на брюхе и лениво пережевывающие жвачку, - дело обычное, а
вот коровы, крепко спящие на боку, - это уж извините! Но в тот момент
мысль эта еще полностью не сформировалась, возникло только ощущение, что
тут что-то не так. Мы пошли дальше. Перелезли через изгородь того поля,
где лежали коровы, и пересекли его. Вдруг кто-то окликнул нас - слева,
издалека. Я оглянулся и увидел человека в хаки. Он кричал что-то
неразборчивое, но по тому, как он размахивал своей палкой, было очевидно,
что от нас требуют, чтобы мы убирались прочь. Я остановился.
- Пошли, Ричард! Он же далеко! - нетерпеливо крикнула Джанет,
вырываясь вперед.
Я все еще колебался, продолжая рассматривать незнакомца, который
потрясал палкой энергичней, чем прежде, а орал еще громче, хотя и ничуть
не разборчивее. Потом решил последовать примеру Джанет. К этому времени
она опередила меня ярдов на двадцать, но не успел я сделать и нескольких
шагов, как Джанет вдруг закачалась и беззвучно рухнула на землю.
Я замер как вкопанный. Рефлекторно. Если бы она упала с вывихнутой
коленкой или просто споткнулась, я бы побежал, кинулся к ней. Но все
произошло так внезапно, так жутко, что на мгновение мной овладела
