наручи. И оружие поменял на тренировочное.
- Вы начнете по сигналу господина графа, - зычно объявил герцог,
становясь шагах в шести от соперников.
Шовелен подошел и встал рядом с ним. Вытащил из-за пояса большой белый
платок; вдохнул глубоко; и махнул им.
Дальше все случилось так быстро, что никто ничего толком не сумел понять.
Трой сделал всего полшага в сторону Теренса, намереваясь, как говорят,
"прощупать" противника. И вот страшная сила уже отбросила его на две-три
длины копья в сторону; благо, что приземлился он на мягкие ковры,
постеленные повсюду, специально для подобных случаев.
Гвардеец даже меча не обнажил.
От графа не укрылось, что племянник его поднялся, слегка пошатываясь, как в
качку на корабле. Постоял с полминуты, тряся головой, приходя в себя, а
затем ринулся в схватку.
- Совсем плохо, - заметил Аластер в никуда. - Одно и то же - теряют
голову от гнева и злости; и проигрывают все. Или поединок, или жизнь, если
речь идет о серьезной схватке.
Шовелен во все глаза смотрел на великана Теренса, который словно и усилий
не прилагал к тому, чтобы защищаться. Когда Трой налетел на него с копьем
наперевес, он одной рукой легко отвел древко в сторону, а другой коснулся
груди юноши как раз напротив сердца.
- Убит, - прокомментировал Аластер.
- Герцог, - спросил Шовелен тихо, - он щадит Троя по Вашему приказу?
- Конечно. Не хватало еще изувечить такого очаровательного юношу только
потому, что он считает себя хорошим бойцом. Это ведь не самое худшее
заблуждение, хотя и одно из самых опасных.
- А что было бы? ...
Граф не договорил, но Аластер прекрасно понял, что имел в виду его
собеседник.
- Он бы мог разорвать его пополам. Мог бы просто раздавить; мог бы убить
любым из нескольких сотен ему известных способов. И случилось бы это не за
такой долгий срок, а значительно быстрее. Потому что в настоящем сражении
ждать и щадить невозможно.
Шовелен с нескрываемым ужасом смотрел, как гвардеец поднял его племянника
вверх на вытянутой руке и затем осторожно положил на ковры. Хотя проделывал
он это медленно и плавно, отчаянно брыкающийся и извивающийся Трой так и не
смог освободиться. Он лежал, придавленный к земле тяжелой, мощной ладонью.
Теренс, все так же молча, взял в руки деревянное копье за оба конца, дернул
и разорвал его пополам, как рвут истлевшую ткань, травинку, волосок.
- О Господи! - выдохнул граф.
- Он щадит его, - сказал герцог у него над ухом. - Все еще щадит...
Джералдин растолкал одноглазого не совсем почтительно.
Почтительно он тоже пытался, но если Сивард засыпал от усталости в своем
кресле, то у него над ухом могли трубить в трубы все герольды империи, и
для пробуждения его особы требовались более серьезные меры. Потому молодой
человек просто тряс его до тех пор, пока начальник Тайной службы не открыл
глаз и не уставился на своего секретаря обиженно и печально.
- Ну, что еще?
Затем огляделся и обнаружил, что за окном стоит глухая ночь.
- Посреди ночи что могло случиться?
- Можете спать и дальше, - сказал Джералдин, - но только прежде Вам
стоит узнать, что нашли "Летучую мышь".
Сивард тут же сел прямо и сон с него сняло как рукой.
- Ну, ну, нашли все-таки. И что говорит Джой ан-Ноэллин по поводу своего
пребывания в роанских водах?
- Ничего, - ответил молодой человек. - И по любому другому поводу,
боюсь, он Вам ничего не ответит. Дело в том, что Джой Красная Борода мертв,
как и все члены его команды.
- Не может быть, - шумно выдохнул одноглазый. - Где? Как? Кто?
- "Летучую мышь" нашли случайно. Ее несло ветром прямо на военное судно, и
матросы просто глотки надорвали, требуя, чтобы она сменила курс. Ну, а
потом поняли, что дело неладно - ладью крутило во все стороны, и весла
были брошены. А такую ладью просто так не покидают. Вот капитан и приказал
взять ее на абордаж и высадить туда человек десять, чтобы поглядеть, что
творится. Ну, и обнаружил полный комплект трупов.
- Где капитан?
- В приемной. Я его накормил и усадил ждать Вашего пробуждения. На
"Летучей мыши" уже вовсю орудуют наши ребята - если там есть хоть какие-то
следы, то они их найдут.
- Будем надеяться, - пробурчал Сивард. - Давай сюда этого капитана; как
его зовут-то?
Джералдин лукаво улыбнулся и ответил, стараясь четко произносить слова:
- Некто Камиллорой Нарриньери.
- Господи! - простонал Сивард. - Кого на службу берем? Ведь не
выговоришь!
- Я так и знал, маркиз, что Вам понравится, - сказал молодой человек. -
Ну, так я его зову.
Капитан оказался человеком немолодым, но здоровым и сильным. Его хищное,
горбоносое лицо с пронзительными карими глазами было загоревшим и
обветренным. Нарядный костюм сидел на его фигуре не слишком ловко, и каждой
своей складкой и морщинкой словно пытался сказать, что ему здесь не место.
Капитан военной галеры явно привык ходить либо в латах, либо в свободной
одежде, главным достоинством которой отнюдь не являлась элегантность. На
указательном пальце правой руки сверкал огромный бриллиант, но и он будто
по ошибке попал на эту крепкую, мозолистую руку, привыкшую держать штурвал.
Все это Сивард Ру ухватил одним-единственным коротким цепким взглядом.
- Прошу садиться, капитан, - указал своему посетителю на кресло. - И
извините за то, что доставляем Вам беспокойство в столь поздний час.
Знавшие одноглазого достаточно близко, утверждали, что при желании он мог
обаять и ядовитую змею. Капитан был добычей гораздо более легкой: через
несколько минут непринужденного общения и после первого бокала, выпитого
вместе с Сивардом за здоровье его императорского величества, он был готов
отвечать на вопросы не официально, а по-свойски, что предполагало выяснение
деталей и подробностей, которые обычно забывают упомянуть в отчетах.
- Итак, господин Нарриньери...
- Зовите меня просто Камилл; и на ты.
- Хорошо, Камилл. Итак, ты увидел "Летуху" и что?.. Что ты подумал?
- Сперва я даже не понял, что это "Летуха" , - искренне признался
капитан. - Ты, маркиз, сам посуди: кто же поверит, что Джой в это время
года рискнет показаться в наших водах так открыто? Я сперва решил, что это
какие-то юнцы рискнули сыграть под Джоя, чтобы обеспечить себе полный
успех. Да и шла ладья так косо-криво, что чуть было не врезалась в мою
красавицу. Мы направо, они направо; мы налево, они налево. Я, разумеется,
рассвирепел - поставил ребят у борта с луками наготове: думал, перестреляю
паршивцев, если только сунутся. А потом гляжу, совсем странно ладья идет;
вообще то есть без управления. Это меня и смутило. Ну а потом я людей туда
послал...
- А сам?
- С собой во главе, это естественно. Какой же из меня капитан, ежели я за
спинами своих ребят стану отсиживаться?
- Что было на "Летухе"? - спросил Сивард.
- Кровь, - ответил Камилл, содрогнувшись. - Я человек бывалый, но на
море Луан таких кошмаров отродясь не творилось. У берегов империи, во
всяком случае. Здесь никогда подобного не видели. Вся палуба в крови;
команда изрезана на кусочки; сам Джой... Я Джоя ведь знал, давно-давно,
почти в дестве. Он тогда только из Эмдена удрал, и я тоже из дома сбежал в
свое время. Ну, после нас судьба развела, и он старался мне на глаза не
попадаться. Но лицо я его помню.
Правда, от лица-то как раз почти ничего и не осталось... Можно еще
глоточек? А то тошно... Заметь, маркиз, не мясник ведь работал, а одним
ударом раскромсали так, что мать родная не признает: ума лишится раньше от
этакого зрелища.
- Думаешь, это свои его так разделали?
- Ни в коем случае. Таких зверств нигде не чинят. Да ведь если бы это было
нападение или же стычка между своими, ребята Джоя убили бы кого-то: у всех
в руках оружие было. Их хоть и застали врасплох - это явно - но
большинство успело похватать режущие и колющие предметы. Да...
- Ну, тела нападавшие могли бы и забрать с собой, - заметил одноглазый.
- Дело не телах, а в оружии, - хмуро откликнулся Камилл. - Оружие все в
руках держат, а между тем все лезвия чистые. И выходит, что ни одного врага
они не достали.
- Это вполне возможно... - начал было одноглазый.
- Это возможно, если расстрелять их из луков или нашпиговать метательными
дротиками или ножами; или копьями - что уже труднее. Но они убиты иначе.
Страшно, но чисто.
- То есть, как это, чисто?
- Твои специалисты, может, больше скажут, а по мне - чисто, это так,
чтобы после первого же удара твой противник уже не встал. Кровью истек, от
болевого шока умер, еще как. Понятно я излагаю?
- Куда понятнее.
- Их наверняка резали; а так только одни существа в мире и могут.
- Убийцы Терея? - спросил Сивард.
- Кто же еще...
- Кроме трупов, что-нибудь нашел необычное?
- Перевернуто там все вверх дном; вещи разбросаны. Причем, в трюме-то как
раз полный порядок, а вот в капитанской каюте и на палубе, как ураган
пронесся.
- Странно, - пробормотал рыжий.
В кабинете воцарилась тишина. Но не гнетущая, а спокойная, которая
возникает не из отсутствия нужных слов, а из отсутствия необходимости
обмениваться словами. Воспользовавшись паузой, в приоткрытые двери заглянул
Джералдин; осторожно постучал по косяку - в порядке вещей было заходить
просто так, но при посетителе он не рискнул демонстрировать свои права.
Молодой человек вообще более серьезно относился к репутации Сиварда, нежели
сам одноглазый; и при всяком удобном случае создавал образ этакого
неприступного, величественного аристократа с блестящим острым умом и
оригинальными взглядами на жизнь. Что ж, это почти соответствовало
действительности.
- Маркиз! - негромко молвил Джералдин, пытаясь привлечь к себе внимание.
- Угу! - откликнулся Сивард. - Чего маячишь на сквозняке? В чем дело?
- Закончили осмотр ладьи, - доложил помощник, заходя в кабинет. - Есть
кое-что интересное.
Камиллорой Нарриньерри встал со своего места:
- Я, пожалуй, пойду, маркиз. Приятно было с тобой поговорить.
- Постой-ка, - вытянул этот аристократ голубых кровей свою цепкую ручищу
и ухватил капитана за манжет. - Не торопись. Может, мне твой совет
сгодиться, кто знает.
- Ну, если ты настаиваешь...
- Наливай себе стаканчик, и слушай внимательно.
- Так точно! - рявкнул бравый капитан.
Джералдин хотел было прокомментировать происходящее, но он был неизменно
верен своим принципам, и потому только пожал плечами. Сивард показал ему
язык. Но свидетелей не было: Камилл как раз отвернулся, чтобы откупорить
очередную бутылку, и потому доказать сей факт было совершенно невозможно.
Так сделаем же вид, что и мы о нем ничего не знаем.
- Прямо дитя малое, - пробурчал молодой человек, отправляясь за
следователями, которые буквально по щепке разобрали "Летучую мышь" и теперь
были готовы докладывать начальнику Тайной службы о своих выводах.
Имперские следователи - Инниас и Селестен - оба закончили Эр-Ренкский
университет и по нескольку лет успешно занимались наукой, прежде чем Сивард
Ру пригласил их на работу в Тайную службу. Когда-то у них были не только
эти имена, но и титулы, однако ни того, ни другого большая часть коллег уже
не помнила. Все звали их Крыс-и-Мыш, причем именно так, одним словом, ибо
Крыс-и-Мыш были неразлучны. Дело свое они знали до тонкостей и любили, что
еще важнее.
Инниас-Крыс был тощим, способным просочиться в любую щелку типом с серыми
глазами, быстрым взглядом, вытянутым лицом и острыми мелкими зубами.
Селестен-Мыш был сущим малышом рядом со своим длинным напарником; у него
была пышная шевелюра редкостного белого цвета и черные глазки-бусинки. Он
бы считался толстячком, если бы не удивительная грация и точность движений.
Вместе Крыс-и-Мыш смотрелись весьма комично, однако внешность, как мы уже
замечали, часто бывает обманчива: следователи умели постоять за себя, и
только абсолютно незнакомые с ними и их бедовой репутацией люди рисковали
