предложил новичкам следовать за ним.
Он шагал впереди, за ним семенили пятеро ААЦЛ, уступавшие всем
остальным в скорости передвижения, далее ковыляли келгиане с ПВСЖ, а
замыкал процессию крепеллианский осьминог, хлюпанье скафандра которого
позволяло Конвею судить о том, не растерял ли он свой пятидесятиярдовый
"хвост".
При таком построении объяснять что-либо не имело смысла, и потому
первая часть пути - три пандуса и пара то прямых, то извилистых коридоров
- прошла в молчании. Им навстречу попался только нидианин с нарукавной
повязкой врача-интерна. Средний рост нидиан четыре фута, поэтому никакой
опасности быть затоптанными насмерть не возникло. Потом они достигли
внутреннего шлюза перед секцией вододышащих.
Конвей пронаблюдал за тем, как облачаются в защитные костюмы
келгиане, а затем последовал их примеру сам. ААЦЛ заявили, что як
метаболизм предусматривает долгое пребывание под водой безо всякой защиты.
Илленсану в его скафандре не страшны были ни ядовитая кислородная
атмосфера, ни не менее ядовитая вода. Крепеллианин же, будучи вододышащим,
пожелал выбраться из скафандра на том основании, что ему нужно размять
ноги. Но Конвей воспротивился и настоял на своем, поскольку всем им
предстояло находиться в воде не более пятнадцати минут.
Шлюз открывался в главную палату АУГЛ, огромный бассейн с тепловатой
зеленой водой, пятисот футов в поперечнике и двухсот - глубиной. Конвею
быстро стало ясно, что провести новичков от одного шлюза до
противоположного - все равно что прогонять стадо трехмерного скота сквозь
зеленый клей. За исключением крепеллианина, все они потеряли ориентацию в
первые же секунды свободного плавания. Конвей кружил около них, отчаянно
жестикулировал и кричал в транслятор; неудивительно, что вскоре, несмотря
на наличие в скафандре сушильных и холодильных элементов, ему показалось,
будто он попал в турецкую баню. Несколько раз он выходил из себя и посылал
своих подопечных вовсе не к желанному шлюзу.
А тут еще пациент-АУГЛ, сорокафутовый, бронированный, рыбоподобный
абориген Чалдерскола-2, направился в их сторону. Он приблизился на
расстояние в пять ярдов, распугал ААЦЛ, изрек: "Студент!" и отправился
восвояси. Конвей не стал отвечать, сделав скидку на общеизвестную
невоздержанность подростков-чалдерцев на язык, но настроение у него отнюдь
не улучшилось.
Он был уверен, что путешествие заняло гораздо больше пятнадцати
минут. Когда вся компания собралась наконец в шлюзе, он сказал:
- Через триста ярдов по коридору - шлюз в кислородную секцию
Приемного покоя. Там те из вас, на ком водозащитные скафандры, снимут их,
а остальные проследуют прямо в Приемный покой.
Плывя по коридору, крепеллианин сказал одному из ААЦЛ:
- У нас грешников мучают перегретым паром, но на такую казнь обрекают
лишь за тяжкие преступления.
- У нас в аду тоже горячо, - отозвался ААЦЛ, - зато нет ни капли
влаги.
Конвей подумывал о том, чтобы извиниться за свою резкость - он
опасался, что оскорбил ненароком кого-нибудь из обидчивых инопланетян, -
однако они, похоже, не приняли его слов всерьез.
6
Из-за прозрачной стены, отделявшей его от обзорной галереи, Приемный
покой виделся просторным, затемненным помещением с тремя пультами
управления, из которых сейчас был занят лишь один. За ним сидел нидианин -
крохотный гуманоид с семью пальцами на руках и "шубой" из густого красного
меха. Световые индикаторы на пульте указывали, что только что была
установлена связь с приближающимся к госпиталю кораблем.
- Слушайте, - проговорил Конвей.
- Ваши позывные, пожалуйста, - произнес красный медвежонок на своем
лающем языке, который транслятор Конвея преобразовал в лишенный эмоций
английский, а трансляторы других существ - в их родные наречия. - Кто вы,
гость или штатный сотрудник, и к какому виду относитесь?
- Пилот и пассажир-пациент. Мы люди.
- Будьте любезны, дайте свою физиологическую классификацию или
включите видеофон, - попросил нидианин после короткой паузы и очень
по-человечески подмигнул наблюдателям на галерее. - Все разумные существа
называют себя людьми. Нас интересует именно классификация, а не ваше
самоназвание...
Приглушив громкость интеркома, из которого доносился разговор между
оператором и звездолетом, Конвей сказал:
- Вот удачный повод объяснить нашу физиологическую классификацию.
Разумеется, в общих чертах, подробности вы узнаете из специальных лекций.
- Откашлявшись, он продолжил: - В четырехбуквенной классификации первая
буква обозначает степень физического развития, вторая - тип и расположение
членов и органов чувств, а две последние характеризуют метаболизм и
привычные давление и силу тяжести, что, в свою очередь, сообщает о
физической массе существа и плотности наружного покрова. Кстати говоря,
если кто-либо из вас недоволен своей классификацией, учтите, что степень
физического развития не имеет никакого отношения к степени разумности...
Из объяснений Конвея следовало, что классы с первыми буквами А, Б и В
описывали вододышащих существ. На большинстве планет жизнь зародилась в
океане, и многие создания стали разумными, не покидая водной среды. Буквы
от Д до Ж относились к теплокровным, которые дышали кислородом: к их числу
принадлежали почти все галактические расы. З и К означали также
кислорододышащих, но насекомоподобных, Л и М - крылатых существ, обитающих
в условиях слабой гравитации. Те, кто дышал хлором, подпадали под буквы О
и П, а дальше шли совершенно экзотические типы: питающиеся радиацией,
льдистокровные, кристаллические, способные по желанию изменять свою
физическую структуру. Те, кто обладал экстрасенсорными возможностями,
благодаря который у ник не было надобности в ногах и хватательных
отростках, составляли класс с первой буквой Ч, независимо от размеров и
формы.
Конвей признал, что система имеет определенные недостатки, но отнес
их на счет отсутствия воображения у тех, кто ее создавал. Взять хотя бы
ААЦЛ с их овощным метаболизмом. Обычно первое А обозначало вододышащих
существ, то есть рыб и рыбоподобных, и это был нижний уровень системы.
Однако ААЦЛ были разумными овощами, а овощи, как известно, проще рыб.
Особое внимание уделялось обеспечению быстрой и точной классификации
вновь поступающих пациентов, поскольку зачастую они просто не могут ничего
о себе сообщить.
В идеале вы должны научиться определять класс, к которому принадлежит
то или иное существо, с одного взгляда на его конечности или наружный
покров. Взгляните-ка сюда.
Над пультом в Приемном покое зажглись три экрана, индикаторы рядом с
ними сообщали дополнительные сведения. На первом экране виден был шлюз
три, в котором находились двое землян-санитаров и большие самодвижущиеся
носилки. Санитары были в скафандрах высокой защиты с антигравитационными
поясами, что ничуть не удивило Конвея, ибо в шлюзе три и на прилегающих к
нему уровнях поддерживалась сила тяжести в 5g и соответствующее давление.
На другом экране виднелся наружный люк того же шлюза и зависший у
причального устройства звездолет, а на третий экран передавалось
изображение с корабля.
- Вы видите, - продолжал Конвей, - что это трудное существо с шестью
конечностями, которые служат ему и руками и ногами. Шкура у него толстая и
очень прочная, вся во вмятинах, покрытая местами бурой порошкообразной
субстанцией, которая отслаивается, когда существо передвигается. Советую
вам обратить внимание на эту субстанцию и на те признаки, которые якобы
отсутствуют. Индикаторы говорят нам о кислорододышащем теплокровном,
привычном к гравитации в 4g. Кто-нибудь попробует классифицировать его?
Наступило продолжительное молчание, которое в конце концов прервал
крепеллианин-АМСЛ. Дернув щупальцем, он сказал:
- ФРОЛ, сэр.
- Почти точно, - похвалил Конвей. - Однако мне известно, что воздух,
которым дышит пациент, представляет собой плотную полупрозрачную взвесь,
весьма похожую на суп. Ее сходство с супом усиливается еще и тем, что в
нижних слоях обитают крошечные летучие организмы, которыми питается наш
новый больной. Но в космических полетах пищу приходится распылять по
поверхности его тела, отсюда та бурая субстанция...
- ФРОБ, - быстро поправился крепеллианин.
- Верно, - одобрил Конвей. Интересно, подумалось ему, АМСЛ на деле
сообразительнее остальных или просто менее робок? Он решил в дальнейшем не
выпускать из виду эту группу стажеров. Ему очень пригодился бы
сообразительный помощник.
Помахав на прощанье медвежонку-нидианину, Конвей повел своих
подопечных в палату ФГЛИ, расположенную пятью уровнями ниже. Оттуда они
прошли в другие палаты и ходили так, пока Конвей не решил, что приспела
пора ознакомить новичков с важнейшим отделением госпиталя, на котором,
собственно, держалась вся работа и без которого не выжили бы ни пациенты,
ни персонал.
Иными словами, Конвей здорово проголодался, а потому отвел стажеров в
столовую.
ААЦЛ по-своему: во время сна они самосажались в удобренную почву и
поглощали из нее питательные вещества. Расставшись с ними, Конвей проводил
ПВСЖ в шумное помещение, где помещалась столовая хлородышащих, и остался с
двумя ДБЛФ и АМСЛ.
Самая крупная столовая госпиталя, в которой питались те, кто дышал
кислородом, находилась как раз неподалеку. Конвей усадил келгиан к их
сородичам, кинул голодный взгляд на стол, отведенный для старших врачей, и
занялся крепеллианином.
До секции, в которой кормили вододышащих, было пятнадцать минут пути
по людным коридорам. Мимо шествовали, ковыляли, плелись и передвигались
всеми остальными способами самые разные существа. Конвей привычно
уклонялся от слоноподобных тралтанов и осторожно переступал через хрупких
ЛСВО, но вот крепеллианин вел себя так, словно его заковали в броню и
заставили ступить на выложенный яйцами пол. Порой казалось, что АМСЛ
боится шевельнуться. Хлюпанье его скафандра сделалось громче.
Конвей попытался отвлечь его рассказом о собственных впечатлениях от
госпиталя, но не слишком преуспел. Потом они свернули за угол, и Конвей
увидел, что из палаты выходит его старый друг доктор Приликла. АМСЛ
пронзительно хлюпнул и беспорядочно задрыгал щупальцами. Одно из них
ударило Конвея под коленки, и он плюхнулся на пол. Продолжая хлюпать,
осьминог устремился в обратном направлении.
- Что за черт?! - воскликнул Конвей, с трудом удержавшись от более
крепких выражений.
- Простите меня, - проговорил Приликла, подбегая к нему. - Я напугал
вашего спутника. Вы не ушиблись, доктор?
- Вы напугали его?..
- Да, боюсь, что так. Удивление в сочетании с глубоко укоренившимся
ксенофобическим неврозом вызвало у него паническую реакцию. Он сильно
напуган, но головы не потерял. Вы не ушиблись, доктор?
- Нет, только удивился, - проворчал Конвей, вставая и бросаясь
вдогонку за крепеллианином, который уже почти скрылся из вида.
Его продвижение в погоне за АМСЛ происходило по ломаной линии.
Он то стартовал, то переходил на шаг, извинялся перед теми, кто был
старше его по званию, а прочим кричал: "Дорогу!" Он быстро настигал АМСЛ,
что лишний раз доказывало превосходство двух ног как средств передвижения
по сравнению с восемью, но тот вдруг - видимо с перепугу - кинулся в
перевязочную. Конвей резко затормозил, вошел в комнату и закрыл за собой
дверь.
- Почему вы убежали? - спросил он настолько спокойно, насколько
