Что же заставило меня наперекор ночи и холоду (а для муми-тролля
нет ничего хуже холода) блуждать в ту знаменательную ночь, в ту самую
ночь, которая послала Муми-маму на наш остров? (Ах, игра свободного
случая -- что это за удивительная вещь!)
Уцепившись за дощечку, она плыла по волнам; ее то кидало, словно
мяч, в залив, то уносило назад в море. Я ринулся на отмель и закричал
изо всех сил:
-- Я здесь!
Вот она появилась снова. Она выпустила доску из лапок, и ее несло
на гребне волны прямо ко мне. Не моргая, смотрел я на приближающийся
ко мне водяной вал. Через секунду потерпевшая была в моих объятиях, и
мы беспомощно закружились в кипящем водовороте.
С неведомой мне ранее силой я крепко-накрепко уперся ногами в
песчаное дно и выбрался на берег. Волны жадно хватали меня за хвост, а
я упирался, боролся и наконец положил свою прекрасную ношу на берег, в
безопасном, подальше от жестокого моря, месте. Ах, это было совсем не
то, что спасать тетку Хемулихи! Ведь теперь это был муми-тролль, как и
я сам, но еще красивее, чем я: маленький тролль женского рода,
которого я спас!
Она села и запричитала:
-- Где моя сумка? Спасите же мою сумку!
-- Вы держите ее в своих лапках, -- сказал я.
-- Ах, так она при мне! -- воскликнула она. -- Какая радость...
Она тут же открыла ее и, порывшись, извлекла пудреницу.
-- По-моему, морская вода испортила пудру, -- огорченно сказала
она.
-- Не важно, вы и без нее прекрасны, -- галантно заметил я.
Она взглянула на меня -- о, это был неописуемый взгляд! -- и
сильно покраснела.
Позвольте мне остановиться на этом столь значительном рубеже моей
бурной молодости, позвольте мне закончить свои мемуары на том, как
Муми-мама -- самая прекрасная из муми-троллих -- вошла в мою жизнь!
Она ласковым и понимающим взглядом посмотрела на все мои ребячества, и
я стал вести себя здраво и разумно, и вместе с тем жизнь моя утратила
очарование дикой свободы... Эта утрата, по-видимому, и засадила меня
за мемуары.
Все, о чем я пишу, случилось ужасно давно, но теперь, когда я
оживил в памяти эти события, мне кажется, что подобное могло бы
произойти со мной снова, хотя уже на совершенно иной лад.
Я откладываю в сторону перо, которым писал свои мемуары, твердо
уверенный в том, что прекрасная пора приключений наперекор всему не
окончена -- ведь это было бы довольно печально.
Пусть каждый достойный уважения муми-тролль задумается над моими
переживаниями, моим мужеством, здравым смыслом, моими добродетелями, а
возможно, и над моими глупостями (если он еще не принял решение
набираться ума-разума на собственном опыте)...
На этом мемуары заканчиваются. Но за ними следует важный эпилог.
Переверните страницу!
ЭПИЛОГ
Муми-папа отложил перо и молча окинул взглядом свою семью.
-- Молодец! -- растроганно сказала Муми-мама.
-- Молодец, папа, -- подтвердил Муми-тролль. -- Теперь ты стал
знаменитым.
-- Это почему же? -- прямо-таки подскочил папа.
-- Прочтут твои мемуары и решат, что ты знаменитый, -- уверенно
заявил Муми-тролль.
Писатель весело помахал ушами.
-- Может статься!
-- Ну а потом, -- крикнул Снифф, -- что было потом?
-- Ах, потом... -- Папа сделал неопределенный жест,
подразумевавший дом, семью, сад, Муми-дол, вообще все, что идет следом
за молодостью.
-- Дорогие дети, -- робко сказала Муми-мама, -- потом началось
это...
Внезапно веранда задрожала от порыва ветра. Хлынул дождь.
-- Каково-то плыть по морю в такую ночь, -- пробормотал папа
словно про себя.
-- Ну а мой папа как же? Юксаре? Что с ним сталось? И что было с
мамой? -- спросил Снусмумрик.
-- А со Шнырьком? -- крикнул Снифф. -- Куда ты дел моего
единственного папу? Уж я не говорю про его коллекцию пуговиц и про
зверюшку Сос!
На веранде наступила тишина.
И тут, именно в самый важный для всей этой истории момент, в
дверь постучали. Раздались три сильных, коротких стука.
Муми-папа вскочил.
-- Кто там?
Кто-то басом ответят:
-- Отвори! Ночь мокрая и холодная!
Муми-папа широко распахнул дверь.
-- Фредриксон! -- крикнул он.
И на веранду действительно вошел Фредриксон, стряхнул с себя
капли дождя и сказал:
-- Привет! Привет! Не сразу мы вас нашли.
-- Ты ни капельки не постарел! -- восторженно воскликнул
Муми-папа. -- Ах, как замечательно! Ах, какая радость!
Тут послышался глухой голос:
-- В такую роковую ночь забытые кости стучат громче, чем
когда-либо! -- И из рюкзака Фредриксона, приветливо улыбаясь, выползло
привидение собственной персоной.
-- Добро пожаловать! -- сказала Муми-мама. -- Не хотите ли кофе?
-- Спасибо, спасибо, -- отвечал Фредриксон. -- Чашечку мне и
чашечку привидению. И еще несколько чашечек для тех, кто еще за дверью.
-- А там еще кто-нибудь? -- спросила Муми-мама.
-- Родители пришли. Только они вроде как стесняются.
Снифф и Снусмумрик выбежали прямо под дождь, а там стояли их папы
и мамы! Они мерзли, но ужасно стеснялись, оттого что так долго не
давали о себе знать. Там стоял Шнырек и держал за лапку зверюшку Сос,
а еще стояли большие чемоданы с коллекцией пуговиц. Тут же были Юксаре
с погасшей трубкой во рту, и растроганная до слез Мюмла-мама, и Мюмла,
и тридцать четыре малыша Мюмлы-мамы, и, конечно, малышка Мю (которая
нисколечко не подросла). И когда они все вместе поднялись на веранду,
стало так тесно, что стены ее выгнулись наружу.
Эту ночь невозможно описать!
Такого количества вопросов, восклицаний, объятий, объяснений и
чашек кофе еще не видела ни одна веранда, а когда папа и мама Сниффа
начали раскладывать пуговицы по сортам и тут же подарили сыну половину
коллекции, поднялась такая суматоха, что Мюмла-мама собрала своих
детей и стала прятать их по шкафам.
-- Тихо! -- прикрикнул на них Фредриксон. -- Завтра...
-- Завтра... -- повторил Муми-папа с юношеским блеском в гдазах.
-- Завтра мы снова отправляемся на поиски Приключения! -- объявил
Фредриксон. -- Мы улетаем на "Морском оркестре"! Все вместе. Мамы,
папы и дети!
-- Не завтра, а уже сегодня! -- уточнил Муми-тролль.
И туманной предрассветной ранью вся компания высыпала в сад. На
востоке небо уже чуть посветлело в ожидании восхода солнца, а оно уже
было готово вот-вот взойти. Ночь кончалась, и все очень хотело
начаться сначала.
Распахнулись новые ворота в Невероятное и Возможное. Начался
Новый День, когда все может случиться, если ты не имеешь ничего против
этого.
Туве Янссон. Шляпа волшебника
Перевод В.А.Смирнова
ВСТУПЛЕНИЕ
Первый снег пал на Муми-дол хмурым утром. Он подкрался, густой и
безмолвный, и за несколько часов выбелил всю долину.
Муми-тролль стоял на крыльце, смотрел, как зима пеленает землю в
свой белый саван, и думал спокойно: "Вечером мы погрузимся в спячку".
Ведь все муми-тролли делают так в ноябре (и, по правде сказать, это
очень разумно, если кто не любит холода и темноты). Он закрыл дверь,
неслышным шагом подошел к маме и сказал:
- Идет снег.
- Знаю, - ответила мама. - Я уже приготовила для вас самые
теплые одеяла. Можешь лечь наверху в западной комнате вместе со
Сниффом.
- Снифф ужасно храпит, - сказал Муми-тролль. - Можно я лягу
вместе со Снусмумриком?
- Как хочешь, - отвечала Муми-мама. - Тогда устроим Сниффа в
восточной.
Муми-семейство, все его друзья и знакомые готовились к долгой
зимней спячке серьезно и обстоятельно.
Муми-мама накрыла стол на веранде, но в чашке у каждого были лишь
хвойные иголки. (Совершенно необходимо, чтобы желудок был набит
хвойными иголками, если предстоит проспать целых три месяца подряд.)
После обеда (а он казался уж совсем безвкусным) все чуть серьезнее
обычного пожелали друг другу доброй ночи, и Муми-мама велела всем
вычистить зубы. А Муми-папа обошел весь дом, закрыл все двери и ставни
и обернул люстру сеткой от комаров, чтобы не запылилась. Потом каждый
залез в свою кровать, устроил в ней ямку поуютнее, укрылся с головой
одеялом и стал думать о чем-нибудь приятном. И только Муми-тролль со
вздохом сказал:
- Какую уйму времени мы теряем зря!
- Ничуть! - отозвался Снусмумрик. - Нам снятся сны. А когда мы
проснемся, уже будет весна...
- Мм... - пробормотал Муми-тролль, уже погружаясь в сумрачный
мир сновидений.
А на дворе сыпал снег, мелко, но густо. Он уже завалил крыльцо и
грузными шапками свешивался с крыши, с наличников окон. Весь Муми-дом
скоро должен был превратиться в сплошной пухлый сугроб. Одни за
другими переставали тикать часы - пришла зима.
ГЛАВА ПЕРВАЯ,
в которой рассказывается о том, как Муми-тролль,
Снусмумрик и Снифф нашли шляпу Волшебника, как
неизвестно откуда появились пять маленьких тучек,
а Хемуль обзавелся новым хобби
Как-то весенним утром, часа в четыре, над Муми-долом пролетела
первая кукушка. Она уселась на синюю крышу Муми-дома и прокуковала
восемь раз - с легкой хрипотцой, понятно, потому что весна была еще в
самом начале.
Ну а потом кукушка полетела дальше на восток. Муми-тролль
проснулся и долго лежал, уставясь в потолок и соображая, где он. Он
проспал сто ночей и сто дней подряд, он был еще овеян сновидениями и
не хотел расставаться со сном.
Но, перевернувшись с боку на бок, чтобы найти новое удобное
положение, он увидел такое, что сон с него как рукой сняло. Кровать
Снусмумрика была пуста.
Муми-тролль так и подскочил в постели.
Ну конечно! Шляпы Снусмумрика тоже нигде не видать.
- Это надо же! - сказал Муми-тролль.
Он подошел к раскрытому окну и выглянул во двор. Ага, Снусмумрик
воспользовался веревочной лестницей. Муми-тролль перебрался через
подоконник и, осторожно переступая коротенькими ножками, спустился по
лестнице вниз.
На сырой земле отчетливо виднелись отпечатки ног Снусмумрика. Они
были запутанные, словно куриный след, и не было никакой возможности
определить, куда он направился. Местами следы делали длинные прыжки и
перекрещивались между собой. "Это он от радости, - размышлял про себя
Муми-тролль. - А вот тут он перекувырнулся, уж это точно".
Муми-тролль поднял голову и прислушался. Где-то далеко-далеко
Снусмумрик играл на губной гармошке, играл свою самую веселую песенку:
"Эй, зверятки, завяжите бантиком хвосты".
Муми-тролль побежал прямо на музыку и внизу у реки увидел
Снусмумрика. Тот сидел на перилах моста, нахлобучив на лоб свою старую
шляпу, и болтал над водой ногами.
- Привет, - сказал Муми-тролль, усаживаясь с ним рядом.
- Привет, привет, - отозвался Снусмумрик, не отнимая от губ
гармошки.
Солнце только что поднялось над верхушками деревьев и светило им
прямо в лицо. А они жмурились от его лучей, болтали ногами над бегущей
сверкающей водой, и на сердце у них было привольно и беззаботно.
По этой реке они не раз отправлялись в большой мир навстречу
необыкновенным приключениям и в каждом путешествии обзаводились новыми
друзьями и приводили их к себе домой, в Муми-дол. Муми-папа и
Муми-мама принимали всех незнакомцев с невозмутимым спокойствием -
лишь ставили новые кровати да расширяли обеденный стол. Так вот и
выходило, что в доме всегда было полно народу и каждый занимался чем
хотел, нисколько не заботясь о завтрашнем дне. Ну и, разумеется, время
от времени в доме случались потрясающие, прямо-таки ужасные вещи, но
зато уж на скуку никто пожаловаться не мог. (А ведь это как-никак
