принесла.
Земля была мягкой, но работы хватило. Завернуть тело пришлось в
одеяла - тут уж было не до гроба.
Понемногу начало светать.
Волки, что над могилой кружком стояли, стали потихоньку отступать к
лесу.
- Ты не бойся, Тармо, - сказал мальчик волку. - Я буду приходить
сюда. Я все знаю и помню. Я никому не дам тронуть ножи. И бутылку спрячу.
Опустился он на колени и обнял волка, зарылся лицом в жесткую пышную
шерсть загривка. Волк вывернулся и лицо ему облизнул.
Встал Виго и долго смотрел вслед уходящим волкам.
- Один я теперь остался, - пожаловался он Жилло. - Они надолго
ушли...
- У тебя мама есть, отец, - напомнил воспитательным голосом Жилло. -
Как же это один?
Но ребенок так на него посмотрел - все про маму и отца стало ясно.
Подумал Жилло - а не сказать ли правду? Подумал - и не решился.
Посадил он Виго на коня перед собой, повез к поселку. Уговаривал о
бабушке не сильно тосковать - старенькая уж была, сам говорил - ей недолго
жить осталось. Обещал, что волки ненадолго ушли - обязательно скоро
вернутся. Говорил, как с маленьким, и самому было неловко, потому что
иначе с детьми разговаривать просто не умел. Обещал, прощаясь, в гости
приехать. Виго все это спокойно выслушал. Как над мертвой старушкой
слезинки не проронил, так и теперь - ни словом, ни улыбкой не показал,
хочет он видеть Жилло в гостях или без него прекрасно обойдется.
Расстались...
Выехал Жилло на дорогу, а куда податься - не знает. Может, не в
Кульдиг ехать, а шхуну "Золотая Маргарита" искать? Может, и вовсе к волкам
присоединиться? Чем им в лесу плохо живется? Тем более, что никакие это не
волки...
Еще когда Жилло с молодым графом из Дундагского замка выезжал,
остерегали их от оборотней, обманного озера и прочих страстей. Ну вот,
извольте радоваться - стая оборотней. Настой то ли волчьей ягоды, то ли
другой какой дряни, кувырок через воткнутый в землю нож... Наука нехитрая,
если знать еще кое-какие тонкости. Не верил Жилло в оборотней, не верил, а
они - вот, по лесу шастают! Единственного его сына с толку сбивают! И
один, кажется, ждет его на дороге.
Действительно, вышел крупный зверь, сел, смотрит, Серебряная цепь...
Тармо.
Конь побоялся подойти, Жилло слез, обе руки к зверю протянул.
- Ну, иди сюда, что ли? Ты мне что-то сказать хотел?
Подошел волк, обнюхал ему руки. Жилло на корточки опустился - поближе
к суровой морде. Волк сел и в глаза ему уставился.
- Молчишь? Говорить несподручно? - усмехнулся Жилло. - Да, братец
Тармо, еще неизвестно, что в этом государстве лучше - быть вольным, но
немым, или говорящим, но равноправным... Это ведь ты - тот парень,
которого думский лекарь лечил. Это ведь за тебя королевским перстнем
заплатили. И бабушка твоя из-за перстня погибла - чтобы не помешала
хорошего человека оклеветать. Вот так-то, брат волк. Теперь и графу моему,
и принцессе одна дорога - под топор палача.
Волк уши насторожил.
- Поеду я в Кульдиг, Тармо, - решился наконец Жилло. - Может, что и
получится. Правда, дело такое, что непонятно, с которого конца за него
приниматься. Но знаю я, как пробраться в форбург, знаю, что в Девичьей
башне потайная лестница есть снизу доверху. И знал бы ты, брат волк, что
за красавица живет в этой башне и что у нее за коса, в руку толщиной! И
глаза у нее серые, и брови тонкие вразлет, и вся она - как молодая
соколица...
Вздрогнул волк, задышал часто, пасть приоткрылась, в глазах - мука!
Хочет сказать - и не может!
- Ты знаешь ее, Тармо? - обрадовался Жилло. - Знаешь?
Волк кивнул мощной башкой.
- Как ее звать, Тармо? Кто она?
Но на такой вопрос волк ответить, понятно, не мог.
- Давно ты ее видел в последний раз? - подумав, спросил Жилло. -
Давно?
Волк мог ответить только "да" или "нет". Он кивнул - да, стало быть.
Обрадовался Жилло - нашел-таки выход из положения!
- Ты знал, где она теперь?
Башка мотнулась из стороны в сторону - оказывается, нет.
- Она в вышивальной мастерской Коронного замка, это все равно что
тюрьма, брат волк. Ты знаешь, почему она туда попала?
Опять - нет.
- Ладно, попробуем с другого конца, - решил тут Жилло. - Помнишь ли
ты, брат волк, тот перстень, который за твое лекарство бабушка лекарю
отдала?
Волк кивнул.
- А знаешь, что это за перстень, чей он?
Этого Тармо не знал. Не имел он понятия и о золотом цветке. Не
спрашивал у бабушки, откуда этот перстень у нее взялся. Никогда не видел
куска бархата с семью углами, на котором вышиты три таких цветка. Словом,
унесла бабушка тайну с собой в могилу. На что посланцы Равноправной Думы и
рассчитывали...
- Что же делать? - спросил Жилло волка. - Ну, что я могу сейчас
сделать? Тебе-то хорошо, слоняйся целыми днями по лесу, птичек слушай,
овечек из стада потаскивай! А мне?
Волк настойчиво глядел ему в глаза. Просил чего-то... Но что мог ему
дать Жилло? Еды он никакой не прихватил, а что другое могло вдруг
понадобиться лесному волку? Приблизил Жилло свое лицо к морде - может, чем
меньше расстояние между глазами, тем легче волчья мысль перетечет в
человеческую голову?
- Нет у меня ничего, брат волк... - грустно молвил Жилло. И вдруг
понял - неправда это!
Было у него нечто, материальной ценности не имевшее. Это было -
знание! Он знал, что перстень - королевский. Он знал, что и цветок на
камне - королевский герб. Он знал, что жива самая младшая из принцесс. Он
знал, что красавица-соколица - заодно с принцессой. И еще - что летают в
воздухе неизвестно чьи золотые волосы, внушая добрым людям - смутную
надежду, а Равноправной Думе почему-то - ужас. Это было знание, которого
равноправному населению страны не полагалось - это было тайное знание,
тайная правда. И потому им следовало делиться со всеми, кто выламывался из
общего ряда. Возможно, кого-то из них оно могло спасти.
И Жилло заговорил. Он говорил быстро и коротко, о самом главном. Волк
слушал и еле заметно кивал. Если бы не видеть собеседников - ни дать ни
взять, разговор двух мужчин. И наплевать, что один из них - в серой шкуре
и с клыками.
- Ну вот, выговорился, легче стало, - сказал волку Жилло. - И даже
ясно мне, что следует предпринять. Есть еще человек, который знает правду
о перстне, - ювелир, черти бы его побрали!
Волк зарычал.
- Ты согласен? - спросил Жилло. - Согласен. Это меня радует. Пусть
старый мошенник хоть раз в жизни скажет правду. Это, конечно, потруднее,
чем доносы писать. Жаль только, брат волк, что при нужде не смогу я тебя
отыскать. Обидно-то как! А, волчара? Завыть мне, что ли? Бедолага ты мой
лохматый, и тебе тяжко, и мне не легче...
Волк извернулся и скусил с цепи медальон. Осторожно взяв его зубами,
поднес Жилло. Тот взял, открыл. Зеркальце внутри оказалось, крошечное и
тусклое.
- И что же ты имел в виду? - озадаченно поинтересовался Жилло. Но
волк, понятно, на такой вопрос ответить не смог.
Не хотелось им расставаться, а пришлось.
И отправился Жилло в Кульдиг - искать жулика-ювелира.
С конем морока вышла - нельзя было на нем среди бела дня в городе
появляться. Конь видный был, могли признать. Оставлять в рощице, хотя бы
той, где попугая хоронили, тоже опасно - непривязанный уйдет, а если
привязать - так неизвестно, когда выйдет случай отвязать. И расставаться с
мерином Жилло вовсе не хотелось.
Вот уж и высокие городские крыши показались вдали, вот уж и городские
стены обозначились - а Жилло все еще не решил, как быть. Опять же, и спать
после такой бурной ночки хотелось нестерпимо. А знал он, что бывали
случаи, когда человек прямо в седле засыпал и коню под копыта валился.
Быть этим человеком ему как-то не улыбалось.
И вспомнил Жилло про гавань, про кабачок моряцкий и вставшие на дыбы
половинки баркасов. Вот где могли приютить коня. Моряки - народ вольный,
вряд ли они художества Равноправной Думы одобрять и поддерживать станут.
Тем более - они же не только местные, но и заморские, на Думу им
начхать... Если там кто и признает коня - так промолчит.
Притом же и сочинился неплохой блеф.
Вызвал Жилло хозяина кабачка для тайного разговора. Привет от
"Золотой Маргариты" передал. И сказал, что по уговору с капитаном вот он
коня привел и оставляет. Что за конь, каково его славное прошлое - пусть
хозяин у капитана спрашивает. Возможно, планы изменятся и от капитана
поступят иные распоряжения - тогда он, Жилло, заберет коня. А вот и деньги
на прокорм. Должно хватить.
Что на "Золотой Маргарите" породистых лошадей часто возили - весь
Кульдиг знал. И что капитан какую-то свою личную торговлю затеял - тоже в
порядке вещей. Так что тут Жилло не промахнулся - коня привязали у стены
дровяного сарая, нашлось для него и сено.
Теперь можно было спросить колбасы жареной, если нет хорошей - хоть
кровяной, хоть крестьянской крупяной, вина подогретого и забраться с
завтраком в дальний баркас - тот, где справляли поминки по Дублону. Скамья
широкая, там и парочка может с удобствами расположиться, не то что
одинокий мужичок в расцвете лет и творческих способностей... вписаться в
дугу, прижаться спиной изнутри к теплому от солнца борту баркаса... и
спать, спать... спать...
Когда проснулся - солнце уже с другой стороны баркаса светило, не
снаружи в борт, а вовнутрь, и не поднималось, а опускалось.
- Неплохо... - и Жилло присвистнул. - Отдохнул, называется! Вот
балбес бестолковый! Вот олух царя небесного!
Это он сам себя так приветствовал. А что удивительного? Весь день в
переживаниях да всю ночь в седле - тут и похлеще вырубиться можно, на
целые сутки.
Побрел Жилло к хозяину кабачка. Тот, конечно, видел, что гость спать
завалился, но он хозяином состоит, а не петухом - будить людей не его
забота, вот разве кто нарочно попросит.
Выяснив разницу между хозяином и петухом, разжился огорченный Жилло
моряцкой старой шляпой, проданной ему по дешевке, перекусил и отправился в
Кульдиг. Нужно было Маго с Лизой объяснить, куда он подевался и где теперь
корзина. Опять же, наверняка они сегодня лекарю с графом передачи не
носили. Пусть хоть завтра...
Подошел Жилло к лекарскому дому - а там в окнах свет, к дверям карета
подъезжает и из нее почтенный человек выбирается, а его Кабироль встречает
и под локоток вводит. Вернулся, стало быть, господин лекарь? Подпрыгнул
Жилло, заглянул в окно. Да...
Очень хорошо он понял, что означает это возвращение. Недаром, видно,
судья Эрик старался. Пошла лекарю его обработка на пользу...
Решил тогда Жилло с черного хода в дом пробраться и хоть про графа
узнать - тихонько, неприметненько, чтобы лекаря не скомпрометировать.
Пусть хоть слово, хоть полслова - что там решили?
Взошел Жилло на три ступеньки, к черному ходу ведущие, а дверь как
распахнется. Выскочил кто-то и с треском ее за собой захлопнул. Жилло
успел соскочить со ступенек и к стенке отлетел. А по лесенке сбежала вниз
Лиза с узелком. Обернулась, протянула руку, сжала кулачок и как будто в
дверь что-то невидимое бросила.
А потом - быстрым шагом, размахивая узелком, так что шаль на ней
парусом вздулась.
И это Жилло понял. Лекарь, видно, предупредил свою прислугу, что
перстень королевский был молодым графом привезен, и никак не иначе. Маго,
скорее всего, спорить не стала, к старости свое спокойствие дороже, а Лиза
высказала, что было на душе, и поступила соответственно.
Улыбнувшись - потому что представилась ошарашенная народным
красноречием рожа лекаря, - пошел Жилло следом за Лизой. Но она как
