родила - сперва трудно жить было, потом поняла, какой у нее Виго
неудачный, и не захотела. И вынула она из шкатулки с дешевыми бусами
бумажку, и развернула бумажку, и достала тусклого золота колечко.
- Спасибо, что сберегла, - горько улыбнулся Жилло.
А больше ему и сказать этой женщине было нечего. Сын Виго жил себе и
жил, имея законного отца и мать, менять тут что-то - нелепо. Лучшее, что
Жилло мог сделать - это оставить Эрну с ее семейством в покое. Да, правду
сказать, именно это ему и хотелось сделать - поскорее оставить их всех в
покое.
Объяснил Жилло Эрне, что нужно ему поскорее попасть в Кульдиг, и
пожаловался на мужичков, не решившихся его туда отвезти.
- Ну и дурачье, - сказала Эрна. - У нас же есть список доходов и
расходов для детского дома, а в нем - строчка "случайные пожертвования".
Вот туда мы твою плату за повозку и впишем. А пропить - пусть они свои
последние штаны пропивают!
Согласился Жилло на такую махинацию - и пожалел. Потому что когда к
домику Эрны подкатила телега и Эрна спрыгнула на землю, оказалось, что
вожжи держит Виго.
- Женщины решили, что он уже достаточно взрослый, - смущенно сказала
Эрна. - Вполне может довезти тебя до Кульдига и вернуться обратно. Не
такая уж великая наука... Я не хотела... Все так решили...
Пожал незаметно Жилло Эрне руку, кинул котомку в телегу и сам рядом с
сыном уселся. Поехали.
Сперва молчали. Жилло колечко на пальце крутил. Удивительно, что
нашлось это заветное колечко. Ведь могла выбросить в помойное ведро...
- Это золотое? - неожиданно спросил мальчик.
- Нет, Виго.
- А какое?
- Ты не поверишь... - и Жилло задумался, вспоминая. - Если хочешь,
расскажу, как оно ко мне попало.
- Давай, - вялым голосом позволил Виго.
- Я когда-то травознаем был. Жил с дедом в горах. И целыми днями по
склонам лазил, целебные травы и корни искал. Однажды вскарабкался на
вершину, там сосенка крошечная выросла, а в хвое запутался длинный золотой
волос.
- Из настоящего золота? - не поверил Виго.
- Да нет, он просто выглядел, как золотой. Я его распутал, растянул -
еле рук хватило. Женский волос чуть ли не в пять футов длиной - вот что
это было такое! Видел ты где-нибудь такие волосы?
Виго недоверчиво на него покосился.
- Накрутил я его на палец, получилось колечко. И так этот волос
улегся, что оба кончика потерялись и стало кольцо, будто металлическое.
Носил его, носил - как будто с хозяйкой обручился...
Сказал это Жилло - и чуть собственным языком не подавился. Так ведь и
получилось! Надел он волосяное колечко семнадцатилетним - и женился после
этого? Да никого подходящего не нашел! Недавно, можно сказать,
окончательно решился - и опять недоразумение. Получается, ждал ту, у кого
этот длинный волос улетел. Ничего себе обручился! И, главное, на старости
лет вернулось к нему заветное колечко. К чему бы?
- А я думал, золотое... - буркнул Виго.
Дальше ехали молча, пока не добрались до поворота. Из леса выбегала
широкая тропа и втекала в большую дорогу. Виго остановил лошадь.
- Я сойду, ладно? - сказал он. И, неуклюже спрыгнув с телеги, пошел
по тропе. Жилло крутил, крутил колечко и вдруг сообразил - парень-то
задерживается! Не случилось ли чего?
Новоявленное отцовское чувство вытряхнуло его из телеги и погнало по
тропе. Виго как сквозь землю провалился. Бросив лошадь с телегой на
произвол ее лошадиной судьбы, Жилло быстрым шагом шел и шел, пока не
увидел сына. Тот был в странной компании - с ним беседовала сгорбленная
старуха, запустив при этом руку в пышный загривок ручного волка. Жилло так
и встал посреди тропы.
Виго обернулся и посмотрел очень даже недовольно. Старуха что-то
сказала ему и пошла прочь, опираясь на своего волка. А мальчик медленно
побрел к отцу, шлепая деревянными башмаками.
- Это Мартина, - объяснил он. - У нее колени воспалились и поясница
болит. Ей уже недолго жить осталось.
- Ты ей лекарство привез? - спросил Жилло, припоминая, давала ли Эрна
сыну такое поручение.
- Нет, хлеба полкаравая и сало.
- Где же ты хлеб держал? - удивился Жилло, потому что никакого узелка
мальчик с собой не имел.
- Под рубашкой, на пузе, - признался скучным голосом Виго.
- Мать, что ли, отвезти велела?
- Нет, мать не знает. Я сам.
- Сам? - не поверил ушам Жилло.
- Она же старая и ей недолго жить осталось, - повторил сын, глядя на
него даже с некоторым удивлением - как это взрослый не понимает простых
вещей?
Они вышли из леса, сели в телегу и до самого Кульдига не получалось у
них разговора. А до чего кисло было у Жилло на душе - этого и вообразить
себе невозможно. Одно утешало при расставании - он знал, где живет
мальчик, и мог, если судьба позволит еще не раз туда вернуться.
- Вот плата за провоз, отдашь матери, - сказал он, вылезая из телеги
у городских ворот. - Давай езжай скорее, а то уже поздно. Пока вернешься -
ночь настанет.
- Я ночи не боюсь. Ночью всякие хорошие вещи придумывать можно, -
сказал Виго. - Ты попробуй. Я когда не сплю, всегда придумываю. Ну, будь
здоров, дяденька.
И уехал. Смотрел ему Жилло вслед, смотрел - пока не скрылась телега
за поворотом. Вздохнул - поговорили папаша с сыночком... Стало быть,
ночлег искать надо. Не к лекарю же проситься... Кстати, еще неизвестно,
каким боком вышла ему дурацкая экспедиция графа в замковые мастерские.
Ночлег Жилло нашел сразу. То есть как - сразу? Сперва шел он из улицы
в улицу, обнаруживая лишь запертые двери питейных заведений. Очевидно,
Равноправная Дума всерьез принялась за кульдигских пьяниц. А потом увидел
дверь, ведущую в погребок. Дверь эта была распахнута, внизу было светло, а
уж какой галдеж оттуда шел - так прямо сердце радовалось! Хозяйка давала
разгон служанке за разбитую посуду, одновременно костеря еще кого-то за
сырые дрова и иные неприятные вещи. Жилло спустился в погребок - и только
вовремя брошенная на стол монета угомонила пышную красавицу-хозяйку.
Она прогнала своих помощников на кухню и сама подала Жилло ужин.
Более того - присела рядом, пока он с едой управлялся. Похвалил Жилло
стряпню - оказалось, хозяйкина заслуга. Похвалил он чистоту - и
приглашения на ночлег удостоился.
Тогда он и кабачок похвалил. Особенно ему вдруг полюбились невысокие
сводчатые потолки. Прямо графским замком повеяло.
Спросил Жилло у симпатичной хозяйки, что это еще за чудо. И услышал,
что раньше тут действительно замок стоял, но на неудачном месте - весь
первый этаж в землю ушел, второй про войне пострадал, его перестроили, а
третий уж вовсе заново делали. Чей замок, какого времени - поди теперь
докопайся! Одни своды остались. Может, двести лет назад под этими сводами
столы накрывали, жареных кабанов на огромных блюдах выносили... или с
охоты всадники сюда прямо на конях врывались, впереди - сам король...
Охнул Жилло - вот так думаешь, думаешь ночью, таращась в крестовый
свод над головой, и до короля додумаешься! А его и вспоминать запрещено.
Был и исчез. Потому что никому в государстве не нужен. И память о нем
вытравили... вытоптали... Тьфу! Что там капитан про цветок на бархате
говорил? Не вытравили, не вытоптали?..
Ох, некстати посоветовал Виго родному папочке думать ночью и всякие
вещи придумывать. Лежал этот самый папочка и чувствовал, что разрозненные
нити, которых он за минувшую ночь нахватался, увязываются в один тугой
узелок. Перстенек, что ювелир у лекаря утащить пытался. Подарочек от
прекрасной соколицы. Странные речи пьяного капитана. Только возвращенному
колечку в этом узелке места пока не находилось, но чувствовал Жилло - и
оно какую-то роль сыграть обязано. С тем и заснул.
А во сне девицу увидел - с длинными огненными кудрями. Пролетела и
прядь прямо в лицо ему швырнула! Горячую золотую прядь...
Открыл Жилло глаза - а это солнечный луч в погребок пробрался. И
хозяйка приоткрыв дверь, крикнула, что пора вставать, умываться и
завтракать.
Несмотря на ранний час, была она при полном параде - чепчик кружевной
кокетливый, косынка розовая на груди искусственным цветком сколота, фартук
с вышивкой и мережкой, юбка атласная полосатая, розовая с палевым, и
башмачки с большими пряжками. Волосы под чепчик упрятала - и выглядела
строгой-престрогой, хотя уже ни с кем не воевала и метлой не замахивалась.
- Встаю, Дениза! - отозвался Жилло, злоумышляя - а если не встать,
придет она сдергивать одеяло или не придет? Хозяйка с виду была его
ровесницей, и хотя полновата, зато щечки - персики, ручки - поразительной
белизны, ко всему вдобавок черные лукавые глаза. Да еще эти пряжки,
мелькающие из-под юбки, и кусочек белоснежного чулка... Утром, наконец-то
отдохнув после всех приключений, приятно, господа любезные, помечтать о
беленьких чулочках...
Видно, у хозяйки не было недостатка в кавалерах. Потому и не стала
она с Жилло одеяло сдергивать, а подкралась и ледяной водой из кружки в
лицо брызнула. Расхохотались оба - делать нечего, надо вставать.
Поев, расспросил Жилло Денизу, как найти старого ювелира. Она дала
четыре адреса. Нахлобучил Жилло парик, напудрился и подрумянился по
городской моде пуховкой и кроличьей лапкой Денизы, посмотрел на себя в
хозяйкино зеркало - еле на ногах устоял. Увидел бы его таким старый граф -
голову бы снес напрочь! Он такого баловства не уважал.
Разумеется, только четвертый адрес оказался верным.
Ювелир жил небогато. Старуха служанка наотрез отказалась впускать
гостя и даже докладывать о нем. Господин равноправный думский ювелир делом
занят - вот как она диковинно выразилась. Да старухе и простительно - что
она, трухлявая, в равноправии понимать может?!
Обошел Жилло ювелирский домик. Вероятно, хозяин и впрямь что-то
этакое по срочному заказу мастерил, как кричала из-за двери старуха. Но и
у Жилло дело такое, что отлагательств не терпит. Кроме того, что надо про
перстень с золотым цветком разведать, неплохо и судьбу лекаря с графом
узнать. Лекарь-то жив наверняка, что ему сделается, а господин граф?
Человеку, который привык по горам лазить и ночью через Вентас-Румбу
козлом скакал, окошко на втором этаже - все равно что широко распахнутая
дверь. Добрался Жилло до этого выходящего во двор окна очень даже просто и
очень даже вовремя - ювелир как раз стоял носом в угол, извините, над
ночным горшком... А на столе у него лежало то, что он по срочному заказу
Равноправной Думы мастерил, - и оказалось это художество обыкновенным
доносом.
Лепясь к круто уложенной черепице, стянул Жилло исписанный мелким,
воистину ювелирским почерком лист, прочитал первые строчки - и прямо
зашелся от ярости! А тем временем ювелир привел себя в порядок, горшок под
кровать задвинул и сунулся к столу - а там пусто! Выглянул ювелир в окошко
- может, бумагу ветром вынесло? А сбоку рука вылезла, на тощенькое
горлышко легла и аккуратно его сжала. С хрипом уцепился ювелир за стол и
назад отшатнулся. Жилло же, держась за ювелирово горло, с крыши в комнату
перепрыгнул.
- Ну, здравствуй, скотина! - говорит. - Что это ты такое сочинил?
Тебя в приличном доме принимали, а ты про хозяина всякую мерзость пишешь?
- Что велели, то и пишу! - отвечает с грехом пополам ювелир.
- Это тебе Равноправная Дума такое про лекаря сочинять велела? - и,
чтобы ювелиру удобнее было оправдываться, Жилло отпустил его горло. -
Говори, но знай - вопить и на помощь звать не надо. Домик твой окружен.
Шестеро вход караулят, еще трое - там, за забором, на случай, если
