нально рассчитано и измерено.
- На хер мне твои расчеты? - Ефим в раздражении сгреб со стола бума-
ги, авторучки и резким движением швырнул все это на пол. Листочки, как
белые голуби, разлетелись по комнате. - Ты расчетами и установками за-
нялся специально, чтобы Борису свою правоту доказать. Мне, кто прав, не-
важно, ты понял? Мне подставку надо выпускать. Ты бы давно взял и начер-
тил чертеж, что и где просверливать вместо своих идиотских упражнений. -
Ефим в ярости стукнул ногой по креслу и вышел из комнаты. Колесики
взвизгнули, кресло покатилось в угол комнаты, с размаху ударилось об
угол стола и упало.
- Бог ты мой, - Олег был перепуган. - Что это с ним?
- Я и сам не пойму, - у академика дрожали пальцы. - Вы знаете, Олег,
на меня никогда в жизни никто так не кричал. А я еще оправдывался, даже
противно. У меня такое чувство, что я только что сделал колоссальную
ошибку. Вы знаете, когда он только повысил голос, надо было сразу же его
оборвать. А я все время про Володю думал, сдерживался. Ведь Ефим ему
обещал, что вызовет сюда, иначе пропадет парень. Если бы не это, хлопнул
бы дверью и ушел.
- Куда же вы пойдете, - Олег нахмурился. - Только если в Россию возв-
ращаться.
- Да, - академик вздохнул, - с этими дырками я совсем свои дела за-
пустил. Надо было со знакомыми связаться, может быть, удалось бы порабо-
тать где-нибудь в университете.
- А виза? - спросил Олег. - Для этого вашу визу изменять придется.
- Да, - академик смутился, - я, право, об этом как-то не подумал. Что
это на Ефима нашло, ума не приложу. И ведь на результаты и краем глаза
не посмотрел, что за удивительный человек! Надо действительно пригото-
вить чертеж, пусть они просверлят свои дырки и угомонятся. Вы умеете
чертить?
- Ох, у меня с этим плохо. - Олег страдальчески поморщился.
- А я, коллега, представьте себе, что-то помню. Я после школы некото-
рое время слесарем и токарем на станке работал, да и потом всю жизнь се-
бе для установок сам детальки вытачивал. Это раз плюнуть, мы сейчас все
за полчаса набросаем. - Академик, напевая себе под нос какую-то песенку,
разложил на столе большой лист бумаги и начал что-то рисовать на ней,
проводя тонкие линии карандашом.
- Эх, какое-то нехорошее у меня чувство, - вдруг грустно сказал Олег.
- Не каркайте, коллега, - академик весело посмотрел на него. - Вот
увидите, скоро Ефим отойдет и придет извиняться. А тут мы ему чертежик и
подсунем...
Президент, надев очки и громко, раздраженно сопя, ввалился в комнату
около восьми часов вечера.
- Где чертеж, черт побери? - закричал он прямо с порога. - Готов чер-
теж или нет, я тебя спрашиваю!
- Вот, посмотри Ефим, - академик явно не ожидал напора и смешался,
протягивая расчерченный лист бумаги.
- Что это? - в недоумении спросил Ефим и, скривив губы, начал внима-
тельно всматриваться в рисунок. - Что это за говно, я тебя спрашиваю?
- Что? - переспросил академик.
- Почему шесть отверстий? Листен, Листен, Листен, Листен, ты совсем
охренел. Это ты что, нарочно самовольничаешь? Ты что о себе возомнил?
Где разметка? Это что за закорючка сбоку? Что же ты, идиот, нормального
чертежа начертить не можешь, что ли?
- Ефим, - академик машинально развел руками. - Во-первых, я попрошу
так со мной не разговаривать, я к этому не привык. А во-вторых, я
все-таки не чертежник!
- Вот, - Ефим затрясся от злости. - В этом ты весь! Ты, мать твою,
ученый! Белоручка, командовать хочешь, а руки марать так кто-нибудь дру-
гой! А ты у меня пойдешь сортиры мыть! Да, он видите ли не чертежник! Да
из тебя инженер, как из моей задницы оратор! Члены царской семьи в
Нью-Йорке таксистами работали и ничего! И не разводи руками, я от этого
зверею! - взвизгнул он. - Я тебя видеть не могу, больше не буду в эту
комнату заходить, иначе сорвусь и за себя вообще не ручаюсь, голову тебе
оторву! - Ефим разорвал чертеж и бросил скомканные обрывки на пол. -Да!
Что тебе? - в раздражении сказал он, увидев почтительно замершего на по-
роге Джона. - Что это у тебя в руке?
- Это я, Ефим, детальку выточил. - Джон, увидев сверкающие глаза пре-
зидента, слегка подался назад.
- Дай сюда! - Ефим поманил его пальцем. Пожилой седовласый джен-
тельмен машинально сделал движение, как будто ребенок, пытающийся спря-
тать от мамы конфету, но тут же спохватился и послушно протянул прези-
денту ладонь с маленькой металлической штучкой.
- Иди, иди ко мне, - усмехнулся Ефим. Он схватил детальку и с яростью
запустил ее в соседнюю комнату. Раздался жалобный стеклянный звон, и
кто-то испуганно вскрикнул.
- Вот он, - Ефим показал пальцем на академика, - возьмет в руки па-
яльник и пойдет в цех работать! - Ефим всплеснул руками и вышел из ком-
наты.
- Ничего не понимаю, - академик растерянно посмотрел на Олега. -
По-моему, он сошел с ума. Только вчера мы прекрасно беседовали, обсужда-
ли планы на будущее. Может быть, у него осложнение болезни? Знаете, бы-
вает такое временное помутнение сознания.
- Теперь совсем плохо будет, - Олег нахмурился. - Вы же знаете, мне
Борис с Леонидом прохода не дают, я уже боюсь пойти в кафетерий и кофе
себе налить. Только на кого-нибудь наткнешься, сразу начинаются гадкие
намеки, угрозы. А теперь еще и Ефим взбесился... Наверное, придется уез-
жать, как это не обидно.
- Да я и сам не понимаю, - академик в недоумении развел руками, - при
чем тут мои жесты, власть? Разве я когда-нибудь хотел власти? Олег, ска-
жите честно, я когда-нибудь на вас давил, принуждал?
- Григорий Семенович, да Бог с вами! О чем вы говорите, мне с вами
работать было очень приятно, клянусь.
- Спасибо, - у академика закружилась голова, и он прислонился к сто-
лу. - А то вы знаете, я уже сам себе не доверяю, может быть, я действи-
тельно давлю на людей, поступаю как властный старый самодур. Даже в го-
лове что-то поехало в сторону. - Академик повращал шеей.
- Вам нельзя волноваться, - испуганно вскричал Олег, -посмотрите, у
вас в глазу кровоизлияние, весь правый глаз кровью залит, и лицо покрас-
нело.
- Да? - удивился академик, - а я-то думаю, что же это все как в тума-
не, - он кряхтя сел в кресло. - Да, иногда чувствую себя совсем стари-
ком. Честное слово, если бы кто-то рассказал про сегодняшние события, не
поверил бы. Меня друзья предупреждали, что Ефим иногда выкидывает фоку-
сы, но говорили, что он человек очень порядочный, погорячится и отойдет,
а если слово дал, обязательно сдержит. Ведь он же Володе обещал его
пригласить!
- Я бы на вашем месте срочно связался с друзьями, может быть, они
смогут помочь. - Олег нервно провел рукой по волосам. - А там, глядишь,
и Володю удастся куда-нибудь пристроить.
- Да, может быть вы и правы. Черт, как будто снится все! - академик
встряхнул головой. - Олег, я право чувствую себя перед вами виноватым,
ведь теперь из-за меня и вам несдобровать.
- Ничего, я выдержу. А не выдержу, уеду, и дело с концом!
- Нет, нет, это вы погодите, - академик, прищуриваясь, надел очки и
достал из ящика стола пухлую записную книжку в кожаном переплете. В
книжку были вложены бесчисленные листочки, обрывки бумаги, исписанные
адресами, перечеркнутые закорючками формул и диаграммами. Старая кожа на
переплете книжечки вытерлась и обтрепалась.
- Вы знаете, что мне удалось раскопать в перерывах между изучением
этих дырок, будь они неладны? - Академик воодушевился, лицо его освети-
лось лучезарным и одновременно ироничным взглядом, и он лукаво взглянул
на Олега. - За это, уважаемый, можно и Нобеля схватить, если повезет. Ну
да хрен с ним, с Нобелем, динамитчик паршивый, не в нем дело! Я тут
как-то сидел и смотрел на уравнения, результатики-то наших старых, еще
московских экспериментов у меня с собой. И выявилась поразительная, кра-
сивейшая закономерность! Все это проглядели, вернее, знаете, как бывает:
грибы когда-нибудь собирали? Все грибнички рвут с утречка с корзинками в
заветные чащи, полянки, чешут через лес в своих резиновых сапогах, серд-
це ёкает: "А вдруг мою полянку уже обобрали"... А кто-то сел отдохнуть,
и мать честная! Вдоль самой дорожки, по которой только что толпа промча-
лась, растут родимые, белые, крепкие, с коричневой шляпкой!
- Ну, вы художественно излагаете, - Олег заинтригованно посмотрел на
академика, - даже самому в лес захотелось! Там тишина, листья шуршат и
вокруг ни Ефима, ни Бориса...
- Ну да, так вот я обнаружил явление удивительное, которое столько
всего объясняет, что все эти профессора из местных университетов будут
меня на руках носить. А может быть, - и академик торжествующе посмотрел
на Олега, - и вас со мной впридачу. К тому же в промышленности это если
не переворот, то все-таки небольшая революция.
- Я-то причем? - Олег удивился. - Это же ваша работа.
- А кто об этом знает? Не выпендривайтесь, Олег. Считайте, что это
нас из окопа вытаскивают... Я сейчас позвоню своему старому другу, аме-
риканцу, он у меня в гостях в Москве целый месяц жил. Он здесь недалеко
работает, директор большой лаборатории, знаменитость. Нобеля он, правда,
не схватил, размаху не хватило, но медалей и призов всяких до хрена, что
твой Брежнев на параде! Я ему намекну на мое открытие, он мужик цепкий,
наверняка что-нибудь устроит.
Академик снял телефонную трубку и, прищуриваясь, с трудом разбирая
мелкие цифры, набрал номер.
- Билл, - это Григорий, из Москвы. Нет, я в Америке. Ну видишь! Ты
знаешь, я здесь недалеко, работаю в компании "Пусик". Ну да, это компа-
ния так называется... Нет, недавно, но закрутился, только сейчас собрал-
ся позвонить. Да, и я чертовски рад! Работа? Прекрасно, у меня есть
кое-что новенькое, закачаешься! Давление в нашей задачке в тысячи раз
вырастает... Интересно? Конечно, встретимся. Среда? Отлично, диктую ад-
рес...
- Ну, что? - Олег заинтересованно подошел поближе.
- Клюнул как миленький. В среду примчится. Он хороший мужик, сильный,
цепкий. - Академик от волнения потер лоб ладонью. - Эх, ваш покорный
слуга, конечно осел и старый тупица. Как же так, накинулся на эти подс-
тавки, все забросил. Надо было сразу же ему позвонить. Да у меня и в
других штатах несколько хороших знакомых в университетах есть. Ведь мы в
России в нашей области все-таки пионерами были, на всех симпозиумах
приглашенные доклады, американцы в рот нам смотрели!
- Да, - Олег скептически посмотрел по сторонам. - Как в сказке: нам
бы день простоять, нам бы ночь продержаться. До среды, между прочим, еще
два дня.
- Я, - академик вдруг как-то обмяк и сел на стул, - когда он отойдет,
схожу к нему и поговорю по-человечески. Что это такое, должен же он по-
нимать, что так не поступают. А если он еще раз на меня голос повысит,
брошу все и уеду назад. Хотя, по совести говоря, мне и уезжать-то толком
некуда. И с Володей беда, обнадежил парня, он там крутится, что-то для
частников чинит, чтобы детеныша накормить... - Академик задумался. -
Черт побери, что за жизнь идиотская пошла...
Солнце уже давно село, и улица освещалась лишь лиловым светом фонарей
и огнями изредко проезжающих мимо машин. В религиозном центре происходи-
ла какая-то церемония, и около него скопилось огромное количество машин.
На втором этаже в небольшой комнате заседала за закрытыми дверями коман-
да, до которой быстро дошли слухи о том, что академик вышел из фавора.
- Все и так было понятно с первого же дня, когда этот старый болван
появился здесь! - Борис торжествующе оскалился, и по лицу его пробежала
презрительная усмешка. - Наконец-то Ефим понял, что для компании этот
махинатор как гангрена, которую ржавой тупой пилой нужно отпилить!
- Да, да ребята, - Леонид был полон сил. - Все нормально, Эдика вы-
перли, академика Ефим вышибет не сегодня, так завтра, так что можно счи-
