страницу, - давайте посмотрим, как именно распределялись эти деньги.
Большую часть их в виде зарплаты получили всего четыре - пять человек,
так сказать, особо приближенные, а на остальную сумму заслуженный руко-
водитель устроил себе две зарубежные командировки, из которых, как гово-
рится, вернулся не с пустыми руками!
- Безобразие! Распустились совсем! Нахапали долларов! Чушь собачья! -
крики неслись из средних рядов. "Ну и сволочь, - академик передернулся
от отвращения, - это же надо опуститься до такой низости. Скотина, хоть
я и знал, что подонок, но такого не ожидал". - Он встал, и лицо его на-
лилось кровью.
- Я попрошу уважаемого директора отдавать себе отчет в своих голос-
ловных утверждениях. Я готов полностью, до последней копейки отчитаться
во всех средствах, полученных и потраченных отделом...
- Сядьте! - на этот раз кричал директор. Он снял очки и смотрел ака-
демику прямо в глаза. - Вы за все отчитаетесь по закону.
- Так вот, - директор взял листок, - у нас имеется заявление, подпи-
санное пятью членами трудового коллектива отдела, излагающее факты нару-
шений.
- Это ложь! Подделка! - академик почуствовал, что у него сдавило
сердце.
- Подделка? Сергей Михайлович, пожалуйста!
"Сережа? Не может быть!" - академик широко раскрыл глаза. Он тянул
изо всех сил этого худенького и какого-то синюшного паренька, казалось,
выбравшегося из закопченных заводских окраин, пробивал для него общежи-
тие, добавки к зарплате и вот...
К трибуне подошел Сережа и, стараясь не смотреть в глаза академику,
начал говорить: - Мы в отделе давно возмущались тем, как Григорий Семе-
нович собственной властью распределяет деньги и создает вокруг себя вер-
ных ему людей, снабжая их американскими долларами...
У академика стало кисло во рту. "Врешь, Сережа - подумал он. - И тебе
немало доставалось от общего пирога, но ведь ты же не работал, ведь всем
известно, что с работы таскал детали домой для своего мелкого коопера-
тивчика, а я тебя, дурака, покрывал, понимал, что детей кормить надо..."
- Более того, - Сережа вдруг ясным взглядом посмотрел академику прямо
в глаза. - Григорий Семенович на моих глазах пытался продать результаты
работы коллектива Израильской оборонной промышленности. Он связывался с
представителями Израильской стороны и назначал им цены за получаемые в
отделе материалы. - Зал застонал.
Это уж была совсем чушь. Академик переписывался и пару раз звонил
Грише, своему бывшему ученику, работавшему в Израиле и ставившему экспе-
рименты в Тель-Авивском университете.
- Сколько их не корми, все в лес смотрят! - отчетливо раздался чей-то
грубый и наглый голос.
- Это, это, - академик задыхался. - Я обращусь в Президиум, не имеете
права... Как вы смеете, Сережа, как вы могли, после того как я вас...
- В последнее время Григорий Семенович вообще очень активно занимался
пропагандой сионистских взглядов среди евреев, еще работающих у нас в
Институте, - холодно продолжал Сергей. - Они все время проводили ка-
кие-то непонятные встречи и о чем-то договаривались между собой.
- Спасибо, Сергей Михайлович! - директор продолжал говорить ровным
голосом. - Григорий Семенович, как у вас обстоит дело со счетами в
иностранной валюте, например в израильских шекелях? У меня, например,
таких счетов нет. Хочу довести до вашего сведения, граждане, что этим
вопросом сейчас активно занимаются компетентные организации, и я не сом-
неваюсь, что им удастся обнаружить истину. - В зале стало шумно. - Более
того, граждане, касательно последних слов Сергея Михайловича. Так вот,
мне в руки недавно попал прелюбопытный документ. Я бы сказал, страшный
документ. Я бы никогда не поверил в его существование, если бы мне его
не принес лично в руки один из наших сотрудников еврейской национальнос-
ти, нашедший его на своем столе и не пожелавший участвовать в этом заго-
воре. Да, да, хоть и противно это произносить, в сионистском заговоре,
имевшем место в стенах нашего Института. Кстати сказать, роль Георгия
Семеновича в этом заговоре еще предстоит выяснить, особенно в связи с
только что выяснившимися подробностями о его связях с Израильскими воен-
ными.
- Это что еще за заговор? - выкрикнули из зала.
- Информирую вас, товарищи. Вот на этом листочке, - директор потряс
бумажным листом, - содержатся инструкции всем ученым-евреям нашего Инс-
титута стараться захватить руководящие посты, пользуясь свободой и де-
мократией, стараться продвигаться в дирекцию, оттеснять от руководства
сотрудников - неевреев, распределять фонды заработной платы и финансиро-
вание исследований, действовать в интересах государства Израиль....
- Вот это да! Не дождутся! - зал возмущенно гудел.
- Да, граждане, мне просто стало страшно, когда я эту листовку уви-
дел. Вы знаете, мы все привыкли иронизировать над советской пропагандой,
все подвергать сомнению, - директор театрально развел руками. - У нас в
последнее время сложился даже стереотип, что евреев в России только и
делали, что притесняли, а Израиль это просто замечательное государство.
Да я и сам так уже думал. Но что прикажете делать, когда видишь перед
собой такое? Все-таки мы с этими людьми родились в одной стране, работа-
ли бок о бок долгие годы, и вот националистический дух, чувство своего
превосходства над окружающими, подогреваемое сионистской пропагандой,
ударило им в головы и заставило их объединиться в какую-то просто-таки
волчью стаю.
- Что за чушь! - на этот раз кричал старый профессор Войцевич, но его
голос с трудом прорывался сквозь басовый гул, издаваемый толпой раскрас-
невшихся людей.
"Как рой шмелей," - автоматически отметил Академик. Он потерял дар
речи и никак не мог поверить в реальность происходящего, судорожно щипая
себя за руку.
- Кстати, как ни грустно мне это признать, Григорий Семенович допус-
тил и нарушения уголовного законодательства, - продолжил директор. - У
нас есть свидетели, что ценные металлы, используемые в его отделе, были
им проданы с целью личного обогащения, в частности для строительства
дачного дома.
- Нахапали, господа ученые! - нагло прокричал кто-то басом.
- Как вы смеете! - это кричал Володя, хриплый голос его сорвался.
- Заткните этому сопляку глотку! - прорычал тот же хамоватый бас.
- Вы не смеете, уберите руки! - Володя кричал, но несколько парней с
ухмылкой скрутили его и вытолкали за дверь. В зале стало шумно.
- Разрешите мне сказать! - со своего стула с гневным криком, опираясь
на палку, поднялся старик Войцевич. Он был последним живым классиком,
сохранившимся в Институте, и разгоряченный зал неожиданно замолк. - Я
лично не верю в эти нелепые, сфабрикованные обвинения. Да все евреи уже
давно уехали, посмотрите по сторонам, господа хорошие, я смог насчитать
всего семь или восемь человек, включая Григория Семеновича.
- И семерых хватит! - иронично выкрикнул кто-то из зала. - Позор на-
шему Институту. И дирекции прежде всего. Какой же может быть заговор, да
еще с листовками и с прокламациями? - Войцевич покрутил пальцем у лба. -
Они же не идиоты. Это мы с вами, сидящие в этом зале и всякая мразь, ко-
торая у нас завелась с легкой руки дирекции, вот кто идиоты. Стыдно! И
еще. Только что доброе имя Григория Семеновича было омерзительным обра-
зом очернено. Я очень хочу напомнить присутствующим, что научная школа,
созданная в стенах этого здания, во многом обязана этому человеку. Как
бы то ни было, давайте не забывать, что благодаря ему созданы принципи-
ально новые направления Российской науки.
-А я так не считаю! - со своего места вскочил лысый мужчина с плоски-
ми, как у судака, глазами и с брюшком. Он недавно стал заведующим одной
из лабораторий, и академик не вполне был уверен, чем именно он занимает-
ся. - Если он даже и крупный ученый, это не дает никому, даже академику,
права красть деньги у окружающих. А уж эта история с Израилем и с лис-
товками совсем ни в какие ворота не лезет! Мы получаем зарплату от госу-
дарства не для того, чтобы плоды наших трудов уплывали за рубеж! Доста-
точно уже Россия настрадалась, сколько вот таких выучили, а они или уд-
рали и греются теперь под пальмами, или плетут заговоры за нашими спина-
ми!
- Правильно! - хрипло крикнул кто-то.
- Ну хватит, надоело уже! - с издевкой раздалось в ответ. - Если бы
смог, давно бы и сам смотался финики жрать.
- Не мешайте! - зал зашумел.
- Дайте мне сказать! - Академик вдруг почуствовал себя совершенно
спокойно. Он встал, выпрямился и подошел к трибуне. Наступила тишина,
пронзительная и неправдоподобная. - Я хотел начать свое выступление с
последних результатов, полученных нашей группой. Но думаю, что это из-
лишне. Большинство из присутствующих в зале этих результатов просто не
поймут в силу крайне скудных умственных способностей.
- Ну, полегче на поворотах! - Недовольный рокот возмущения поднялся и
начал нарастать.
- Еще я хотел выразить свое крайнее неуважение к членам Ученого Сове-
та, разыгравшим это омерзительное представление. Да, я вас не уважаю!
Вернее, я питаю глубочайщее уважение к нескольким порядочным людям, еще
оставшимся в стенах нашего Института. Я полон уважения и благодарности к
профессору Войцевичу. Я знаю, что в этом зале есть люди, понимающие, что
стали невольными участниками омерзительного спектакля, разыгранного ди-
рекцией. К сожалению, боюсь, что они находятся в абсолютном меньшинстве.
- Прекратите! Возмутительно! - выкрики раздавались тут и там.
- Мне наплевать на ваши угрозы, ваши обвинения и ваши решения. Я
счастливый человек, так как успел застать те времена, когда в Академии
Наук еще работали интеллигенты. Хотя они всегда были в меньшинстве. А вы
и вам подобные могут и дальше продолжать оставаться подонками! Я заяв-
ляю, что немедленно ухожу из Института, так как работать в этой атмосфе-
ре мне просто противно и я более не считаю это для себя возможным.
- Григорий Семе...
- Неважно. Вы меня больше не увидите! Жаль только ребят. Быть может,
у кого-нибудь из вас хватит совести подумать о молодом поколении, кото-
рое входит в науку, изгаженную вашими испражнениями!
В зале засвистели. Академик набрал в грудь воздух и четким, строевым
шагом подошел к двери и, выйдя, громко ею хлопнул. Он спустился в свой
кабинет, вытряхнул из стола письма, оттиски последних статей, сунул под
мышку пару любимых книг и стремглав вышел из здания под нагловатую ух-
мылку красномордого вахтера.
"Пропадите вы все пропадом!" - думал он. Странная пустота и чувство
какого-то космического покоя овладело душой. Академик бросил вещи в ба-
гажник своей старенькой машины, завел мотор и выехал со двора. Он коле-
сил по городу, повторяя старые, так хорошо ему известные маршруты. Смер-
калось. Темные громады домов светились тусклыми желтыми огоньками, и
черное ночное небо, казалось, было совсем близко к земле, покрытой уми-
рающей мокрой травой и опавшими листьями.
Он остановился около своего дома. На улице было промозгло, как бывает
поздними осенними вечерами. Изо рта шел мокрый пар. Академик поднял во-
ротник пальто и зашел в свою квартиру. В комнате было как-то по-особен-
ному тихо, и темнота, идущая от окна, скользила по занавеске, черным об-
лаком кралась по деревянному полу и наступала на книжные полки, завоевы-
вая себе все новые территории.
"Зря я так, погорячился. Надо было сражаться. Уж слишком просто они
меня добили," - с досадой подумал он. - "А, может быть, это к лучшему".
Взгляд его упал на серый телефонный аппарат, стоявший на столе. Каза-
лось, от аппарата исходит странная магическая сила и чрево его пронизы-
вают светлячки электрических разрядов. Рука его потянулась к трубке и
сняла ее. Разряды забегали, засуетились, и в трубке зашуршало. Академик
