вавленного, его развязывают, снимают повязку, дают водки и выпроваживают
вон.
Поболеет Аман неделю-другую, заживут уколы, и снова начинает евреям
воду носить, баню топить и служить в синагоге по шаббесам.
В "Пурим" 1908 года, Ефрем тоже был нанять для роли Амана. Напившись,
евреи стали, по обыкновению, колоть несчастного "Амана" иглами и
шильями. Что при этом произошло, - пронзили ли ему шилом сердце или пус-
тили в ход молотки (как гласит народная молва), неизвестно, но на следу-
ющий день Ефрем был найден мертвым...
В довершение горя Ефрем, как "жидовский наймит", находился в презре-
нии у христианского населения. Поэтому и смертью его никто не заинтере-
совался. - Убийство осталось нерасследованным и прошло безнаказанным.
Теперь остается проследить, - не совпадают ли мучительные умерщвления
христианских мальчиков с днями празднования евреями "Пурима", - принимая
во внимание и то обстоятельство, что, в случае нерозыскания Амана к сро-
ку, празднование "Пурима" с вышеупомянутыми оргиями может быть и перене-
сено на несколько недель? А если такие совпадения имеются, то не придет-
ся ли видоизменить постановку вопроса о целях ритуальных убийств и пере-
нести его с религиозной почвы - "иудеям нужна христианская кровь" - на
почву национально-политическую: "евреям-семитам нужна смерть арийца,
гоя, Амана"?...
Администрации же Западного края, во всяком случае, следует зорче сле-
дить за оргиями "Пурима". Мы привели случай об убийстве только одного
Ефрема, а сколько десятков таких Ефремов и завлеченных детей погибает в
эти дни незамеченными?!... "Русский Аман", "Минское слово", 2 февраля
1912 года, №1480
"Высказанное по поводу Саратовского дела Левинсоном "сердечное жела-
ние, чтобы дело было раз и навсегда уничтожено", осуществилось в отноше-
нии Бейлисского дела. Иудо-большевики уничтожили не только все дело, но
уничтожили и всех прикосновенных к нему людей!
Как я уже говорил, еврейство подняло во всем мире кампанию за Бейлиса
- появилось n+1 экспертов, разбивавших экспертизу профессора Сикорского
в пух и прах, появились и угрозы против России и Царя.
Все это было отмечено прокурором Виппером следующими словами:
"Ведь русская пресса, только кажущаяся русская, в действительности
же, почти все органы печати в руках евреев. Я ничего не хочу говорить
против еврейства, но, когда читаешь еврейские газеты, еврейские мысли,
еврейскую защиту, то, действительно, выступать против евреев, значит
вызвать упрек, что вы, или черносотенец, или мракобес, или реакционер,
не верящий в прогресс, и т. д. Евреи до такой степени уверены, что зах-
ватили в свои руки главный рычаг общественности - прессу, что думают,
что никто уже не посмеет возбудить против них такое обвинение не только
в России, но даже и в других странах. И до некоторой степени они правы:
в их руках, главным образом, капитал, и хотя юридически они бесправны,
но фактически они владеют нашим миром, и в этом отношении пророчество
Библии почти на наших глазах сбывается: тяжело их положение, но в то же
время мы чувствуем себя под их игом. На это я обращаю ваше внимание по-
тому, что, как я уже сказал, никто не думал, что правительство поставит
когда-нибудь это дело на суде, всем казалось, - не риск ли это со сторо-
ны правительства, многомиллионный русский народ думает об этом риске".
Да разве мы может закрывать глаза на то преступление, которое соверши-
лось в Киеве, хотя бы это и грозило нам неприятностями, мы должны раск-
рыть; но с точки зрения евреев, мы не имеем права на это, иначе мы чер-
носотенцы, мракобесы, реакционеры, и желаем крови. Ведь это звучит почти
обвинением. Ведь в сущности нас станут даже обвинять, что мы поставили
процесс, что мы возбуждаем народ против евреев. Отнюдь нет. Меня даже
удивляет следующее. Если бы евреи желали защитить Бейлиса, если бы они
спокойно отнеслись к этому процессу, то сказали бы - пусть правосудие
решит это дело, улик было немного, кроме соображений Красовского, кото-
рые я привел, и суд присяжных, которому они верят, увидя, что улик мало,
мог оправдать, но евреи сами, сознавая, что Бейлис, действительно вино-
вен, вместо того, чтобы сказать - пусть правосудие делает свое дело,
старались запутать это дело, помешать правосудию. И поэтому, когда Бей-
лис был привлечен, они были изумлены: что такое сделали с Бейлисом, как
смели в ту эпоху, когда существует Государственная Дума, когда начнутся
разговоры, и когда могут привлечь к ответственности целый ряд прави-
тельственных лиц. Но правительство посмело, и Бейлис был привлечен".
"Ритуальное убийство у евреев", Евгений Брант, кн. 3, стр. 185-187,
Белград, 1929 г.
"В течение пяти месяцев полными хозяевами следствия были противники
ритуальной версии и буквально делали от имени следственной камеры все,
что хотели: арестовывали одних, запугивали других, подкупали третьих,
мистифицировали и печать, и судебную власть целым рядом ложных, а иногда
даже и заведомо ложных сообщений. Однако же, несмотря на все усилия най-
ти убийц среди родственников убитого или среди местных воров, несмотря
на террор, угрозы и самые энергичные средства уличения до гримировки за-
подозренных и фабрикации фальшивых вещественных доказательств включи-
тельно - ничего не обнаружили. Тогда - и только тогда - был привлечен к
следствию Бейлис, причем тотчас во всей европейской печати поднялся об-
щий негодующий крик против нового направления следствия. Через несколько
дней после привлечения Бейлиса умерли, после угощения пирожным, прине-
сенным сыщиком Красовским в отсутствии арестованной матери, дети Чебе-
ряк, единственные свидетели, показывающие, что видели как Бейлис тащит
Ющинского на завод. Покамест следствие дошло до Бейлиса, произошел целый
ряд существенных перемен в местности, где совершено преступление: пост-
роен новый забор, сгорело без видимых причин здание, в котором могло
быть совершено убийство, - вообще, уничтожены все следы последнего. В
руках суда осталась одна главная улика - фотографические снимки с иско-
лотого трупа, ранения которого не могли быть объяснены никакими обычными
мотивами, кроме ритуальных, да приставшие к одежде убитого кусочки про-
питанной кровью глины, показывающей, что убийство произошло не в кварти-
ре Чеберяк, где глины быть не могло, и не в пещере, куда труп был прине-
сен уже окоченелым, а в таком глинистом месте, как кирпичный завод ев-
рейской больницы. Если прибавить к этому установленное экспертизою раз-
девание Ющинского в момент нанесения ему ран в туловище с одеванием тру-
па после смерти, и письмо Бейлиса к жене с рекомендацией Казаченки, как
нужного человека с просьбою дать ему денег и указать ему, кто из свиде-
телей показывает против обвиняемого, - то этим ограничатся все прямые
улики обвинения. Их несомненно оказалось очень мало для того, чтобы ос-
торожный суд совести мог обвинить Бейлиса, но их было все таки вполне
достаточно для того, чтобы не прекратить дело в периоде предварительного
следствия".
"Убийство Ющинского и Русская Общественная Совесть", И. Гофштеттер,
стр. 6, С.-Петербург, 1914 г.
"Будь жертвой изуверов не русское, а еврейское дитя - наше отношение
к делу осталось бы тем же самым, тогда как извращенный еврейский нацио-
нализм старался только об одном: всеми правдами и неправдами освободить
попавшего на скамью подсудимых еврея и взвалить вину на кого нибудь из
русских".
[там же, стр. 8]
"Если для евреев оправдание, даже и заведомо виновного, Бейлиса было
бы великим национальным торжеством, то для русских обвинение заведомо
невинного Бейлиса было бы днем национального траура, потому что знамено-
вало бы собою лишь смерть русского суда, русского правосудия. Без веры в
правоту суда не может жить общество, поэтому вынесете заведомо неправед-
ного приговора было бы равносильно моральной смерти русской госу-
дарственности. Именно святое чувство патриотизма обязывает русских наци-
оналистов к высокому беспристрастию и строгой гражданской корректности
даже с таким совершенно некорректным и тупо пристрастным в шкурных делах
врагом, как евреи".
[там же, стр. 9]
"К сожалению, в киевском процессе с самого возникновения его и до са-
мого конца, действительно, было много таких особенностей, которые прида-
ют ему характер еврейского торжества над русским правосудием. С точки
зрения правосудия прекрасно, что оправдан человек, вина которого не ус-
тановлена прямыми уликами, но можно ли говорить о торжестве правосудия,
если даже самый акт оправдания явился, быть может, результатом система-
тического уничтожения всех улик? Могло ли правосудие торжествовать, ког-
да с момента возникновения процесса миллионы еврейских голосов исступ-
ленно кричали на весь мир о преступности предъявления в XX веке обвине-
ний в ритуальном убийстве, даже при наличности ритуально-исколотого
детского трупа, когда киевская следственная камера была в течение самых
дорогих для расследования первых шести месяцев совершенно парализована
этими криками, когда полиция и сыск были подкуплены и работали больше
для сокрытия следов, чем для обнаружения виновников преступления, когда,
по признанию без пристрастного председателя, судьям пришлось выслушать
целые серии лжесвидетелей, выступающих густой толпой почти на каждом ев-
рейском процессе, когда ближайшие свидетели события умирали при очень
подозрительной обстановке, когда оставшиеся в живых дети испуганно пла-
кали на суде при виде сыщиков, а взрослые свидетели обвинения растерянно
замолкали с оговоркой, что им жизнь еще мила? Суд обязан был признать
невиновным обвиняемого, вина которого не установлена прямыми уликами, но
если собирать эти улики ему мешала почти открытая работа могущественной
еврейской мафии, то великое торжество правосудия, тем самым, превращает-
ся уже в громко справляемую торжествующим Израилем победу над обессилен-
ным и заранее обезоруженным правосудием".
[там же, стр. 11-12]
"Пробуждение уже начинается. Оглянитесь по сторонам, прислушайтесь к
тому, что говорится вокруг, за тесными пределами интеллигентной кружков-
щины. Какая резкая перемена в тоне, в настроении, какая разница с тем,
что было до процесса. Яркая картина насилий, подлогов и подкупов, разыг-
равшаяся на киевском суде, оттолкнула от евреев многих из вчерашних их
друзей и поклонников. Циническая беззастенчивость в выборе средств для
достижения национальных еврейских целей почти насильно вынуждает де-
латься юдофобами даже тех, кто доныне был совершенно чужд каким бы то ни
было национальным антипатиям".
[там же, стр. 14-15]
"Все, кто не ослеплен национальной ненавистью, как раньше, так теперь
после приговора, удостоверившего факт кровоточивого детоубийства, приз-
нают, что ритуальные убийства не марают еврейской веры, потому что могут
вытекать только из сопровождающих ее суеверий и темного изуверства, и
что огромное большинство евреев, которых мы знаем, с которыми соприкаса-
емся, становятся психологически совершенно чуждыми всякому ритуалу не
столько даже по своей вере, сколько по своему просвещенному безверию.
Между еврейской нацией и виновниками кровавого дела на кирпичном заводе
нет солидарности в преступлении, но в слепой гордыне своего могущества и
в превратном понимании своей национальной чести, все просвещенное ев-
рейство, вместо того, чтобы отмежеваться от оскверняющих нацию изуверов,
старалось всеми силами и средствами прикрыть их преступление и
...действительно добилось того, что приговором присяжных киевское детоу-
бийство возложено теперь на совесть всего еврейского народа. В шумном
оглушительном празднике безумия евреи продолжают не ведать, что творят,
строят победу еврейства на бессилии, на продажности органов сыска, на
слепоте обманутой еврейскою печатью интеллигенции, на попрании правосу-
