Короче говоря, он такое наплел и наврал, что испуганный начальник
приказал четырем полицейским под липой:
- Идите за почтенным сиротой и сделайте все нужное именем закона.
Карабас Барабас побежал с четырьмя полицейскими к каморке Карло и
крикнул:
- Именем Тарабарского короля - арестуйте вора и негодяя!
Но двери были закрыты. В каморке никто не отозвался. Карабас Барабас
приказал:
- Именем Тарабарского короля - ломайте дверь!
Полицейские нажали, гнилые половинки дверей сорвались с петель, и че-
тыре бравых полицейских, гремя саблями, с грохотом свалились в каморку
под лестницей.
Это было в ту самую минуту, когда в потайную дверцу в стене, нагнув-
шись, уходил Карло.
Он скрылся последним. Дверца - Дзынь!.. - захлопнулась. Тихая музыка
перестала играть. В каморке под лестницей валялись только грязные бинты
и рваный холст с нарисованным очагом...
Карабас Барабас подскочил к потайной дверце, заколотил в нее кулаками
и каблуками:
Тра-та-та-та!
Но дверца была прочна.
Карабас Барабас разбежался и ударил в дверцу задом.
Дверца не подалась.
Он затопал на полицейских:
- Ломайте проклятую дверь именем Тарабарского короля!..
Полицейские ощупывали друг у друга - кто нашлепку на носу, кто шишку
на голове.
- Нет, здесь работа очень тяжелая, - ответили они и пошли к начальни-
ку города сказать, что ими все сделано по закону, но старому шарманщику,
видимо, помогает сам дьявол, потому что он ушел сквозь стену.
Карабас Барабас рванул себя за бороду, повалился на пол и начал ре-
веть, выть и кататься, как бешеный, по пустой каморке под лестницей.
ЧТО ОНИ НАШЛИ ЗА ПОТАЙНОЙ ДВЕРЬЮ
Пока Карабас Барабас катался, как бешеный, и рвал на себе бороду, Бу-
ратино впереди, а за ним Мальвина, Пьеро, Артемон и - последним - папа
Карло спускались по крутой каменной лестнице в подземелье.
Папа Карло держал огарок свечи. Ее колеблющийся огонек отбрасывал от
Артемоновой лохматой головы или от протянутой руки Пьеро большие тени,
но не мог осветить темноты, куда спускалась лестница.
Мальвина, чтобы не зареветь от страха, щипала себя за уши.
Пьеро, - как всегда, ни к селу ни к городу, - бормотал стишки:
Пляшут тени на стене, -
Ничего не страшно мне.
Лестница пускай крута,
Пусть опасна темнота, -
Все равно подземный путь
Приведет куда-нибудь...
Буратино опередил товарищей, - его белый колпачок едва был виден глу-
боко внизу.
Вдруг там что-то зашипело, упало, покатилось, и донесся его жалобный
голос:
- Ко мне, на помощь!
Мгновенно Артемон, забыв раны и голод, опрокинул Мальвину и Пьеро,
черным вихрем кинулся вниз по ступенькам.
Лязгнули его зубы. Гнусно взвизгнуло какое-то существо.
Все затихло. Только у Мальвины громко, как в будильнике, стучало
сердце.
Широкий луч света снизу ударил по лестнице. Огонек свечи, которую
держал папа Карло, стал желтым.
- Глядите, глядите скорее! - громко позвал Буратино.
Мальвина задом наперед торопливо начала слезать со ступеньки на сту-
пеньку, за ней запрыгал Пьеро. Последним, нагнувшись, сходил Карло, то и
дело теряя деревянные башмаки.
Внизу, там, где кончалась крутая лестница, на каменной площадке сидел
Артемон. Он облизывался. У его ног валялась задушенная крыса Шушара.
Буратино обеими руками приподнимал истлевший войлок, - им было зана-
вешено отверстие в каменной стене. Оттуда лился голубой свет.
Первое, что они увидели, когда пролезли в отверстие, - это расходящи-
еся лучи солнца. Они падали со сводчатого потолка сквозь круглое окно.
Широкие лучи с танцующими в них пылинками освещали круглую комнату из
желтоватого мрамора. Посреди нее стоял чудной красоты кукольный театр.
На занавесе его блестел золотой зигзаг молнии.
С боков занавеса поднимались две квадратные башни, раскрашенные так,
будто они были сложены из маленьких кирпичиков. Высокие крыши из зеленой
жести ярко блестели.
На левой башне были часы с бронзовыми стрелками. На циферблате против
каждой цифры нарисованы смеющиеся рожицы мальчика и девочки.
На правой башне - круглое окошко из разноцветных стекол.
Над этим окошком, на крыше из зеленой жести, сидел Говорящий Сверчок.
Когда все, разинув рты, остановились перед чудным театром, сверчок про-
говорил медленно и ясно:
- Я предупреждал, что тебя ждут ужасные опасности и страшные приклю-
чения, Буратино. Хорошо, что все кончилось благополучно, а могло кон-
читься и неблагополучно... Так-то...
Голос у сверчка был старый и слегка обиженный, потому что Говорящему
Сверчку в свое время все же попало по голове молотком и, несмотря на
столетний возраст и природную доброту, он не мог забыть незаслуженной
обиды. Поэтому он больше ничего не прибавил, - дернул усиками, точно
смахивая с них пыль, и медленно уполз куда-то в одинокую щель - подальше
от суеты.
Тогда папа Карло проговорил:
- А я-то думал - мы тут, по крайней мере, найдем кучу золота и сереб-
ра, - а нашли всего-навсего старую игрушку.
Он подошел к часам, вделанным в башенку, постучал ногтем по цифербла-
ту, и так как сбоку часов на медном гвоздике висел ключик, он взял его и
завел часы...
Раздалось громкое тиканье. Стрелки двинулись. Большая стрелка подошла
к двенадцати, маленькая - к шести. Внутри башни загудело и зашипело. Ча-
сы звонко пробили шесть...
Тотчас на правой башне раскрылось окошко из разноцветных стекол, выс-
кочила заводная пестрая птица и, затрепетав крыльями, пропела шесть раз:
- К нам - к нам, к нам - к нам, к нам - к нам...
Птица скрылась, окошко захлопнулось, заиграла шарманочная музыка. И
занавес поднялся...
Никто, даже папа Карло, никогда не видывал такой красивой декорации.
На сцене был сад. На маленьких деревьях с золотыми и серебряными
листьями пели заводные скворцы величиной с ноготь. На одном дереве висе-
ли яблоки, каждое из них не больше гречишного зерна. Под деревьями про-
хаживались павлины и, приподнимаясь на цыпочках, клевали яблоки. На лу-
жайке прыгали и бодались два козленка, а в воздухе летали бабочки, едва
заметные глазу.
Так прошла минута. Скворцы замолкли, павлины и козлята попятились за
боковые кулисы. Деревья провалились в потайные люки под пол сцены.
На задней декорации начали расходиться тюлевые облака. Показалось
красное солнце над песчаной пустыней. Справа и слева, из боковых кулис,
выкинулись ветки лиан, похожие на змей, - на одной действительно висела
змея-удав. На другой раскачивалось, схватившись хвостами, семейство
обезьян.
Это была Африка.
По песку пустыни под красным солнцем проходили звери.
В три скачка промчался гривастый лев, - хотя был он не больше котен-
ка, но страшен.
Переваливаясь, проковылял на задних лапах плюшевый медведь с зонти-
ком.
Прополз отвратительный крокодил, - его маленькие дрянные глазки прит-
ворялись добренькими. Но все же Артемон не поверил и зарычал на него.
Проскакал носорог, - для безопасности на его острый рог был надет ре-
зиновый мячик.
Пробежал жираф, похожий на полосатого, рогатого верблюда, изо всей
силы вытянувшего шею.
Потом шел слон, друг детей, - умный, добродушный, - помахивал хобо-
том, в котором держал соевую конфету.
Последней протрусила бочком страшно грязная дикая собака-шакал. Арте-
мон с лаем кинулся на нее, - папе Карло с трудом удалось оттащить его за
хвост от сцены.
Звери прошли. Солнце вдруг погасло. В темноте какие-то вещи опусти-
лись сверху, какие-то вещи надвинулись с боков. Раздался звук, будто
провели смычком по струнам.
Вспыхнули матовые уличные фонарики. На сцене была городская площадь.
Двери в домах раскрылись, выбежали маленькие человечки, полезли в игру-
шечный трамвай. Кондуктор зазвонил, вагоновожатый завертел ручку,
мальчишка живо прицепился к колбасе, милиционер засвистел, - трамвай
укатился в боковую улицу между высокими домами.
Проехал велосипедист на колесах - не больше блюдечка для варенья.
Пробежал газетчик, - вчетверо сложенные листки отрывного календаря - вот
какой величины были у него газеты.
Мороженщик прокатил через площадку тележку с мороженым. На балкончики
домов выбежали девочки и замахали ему, а мороженщик развел руками и ска-
зал:
- Все съели, приходите в другой раз.
Тут занавес упал, и на нем опять заблестел золотой зигзаг молнии.
Папа Карло, Мальвина, Пьеро не могли опомниться от восхищенья. Бура-
тино, засунув руки в карманы, задрав нос, сказал хвастливо:
- Что - видели? Значит, недаром я мокнул в болоте у тетки Тортилы...
В этом театре мы поставим комедию - знаете, какую? - "Золотой ключик,
или Необыкновенные приключения Буратино и его друзей". Карабас Барабас
лопнет с досады.
Пьеро потер кулаками наморщенный лоб:
- Я напишу эту комедию роскошными стихами.
- Я буду продавать мороженое и билеты, - сказала Мальвина. - Если вы
найдете у меня талант, попробую играть роли хорошеньких девочек...
- Постойте, ребята, а учиться когда же? - спросил папа Карло.
Все враз ответили:
- Учиться будем утром... А вечером играть в театре...
- Ну, то-то, деточки, - сказал папа Карло, - а уж я, деточки, буду
играть на шарманке для увеселения почтенной публики, а если станем
разъезжать по Италии из города в город, буду править лошадью да варить
баранью похлебку с чесноком...
Артемон слушал, задрав ухо, вертел головой, глядел блестящими глазами
на друзей, спрашивал: а ему что делать?
Буратино сказал:
- Артемон будет заведовать бутафорией и театральными костюмами, ему
дадим ключи от кладовой. Во время представления он может изображать за
кулисами рычание льва, топот носорога, скрип крокодиловых зубов, вой
ветра - посредством быстрого верчения хвоста и другие необходимые звуки.
- Ну а ты, ну а ты, Буратино? - спрашивали все. - Кем хочешь быть при
театре?
- Чудаки, в комедии я буду играть самого себя и прославлюсь на весь
свет!
НОВЫЙ КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР ДАЕТ ПЕРВОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
Карабас Барабас сидел перед очагом в отвратительном настроении. Сырые
дрова едва тлели. На улице лил дождь. Дырявая крыша кукольного театра
протекала. У кукол отсырели руки и ноги, на репетициях никто не хотел
работать, даже под угрозой плетки в семь хвостов. Куклы уже третий день
ничего не ели и зловеще перешептывались в кладовой, вися на гвоздях.
С утра не было продано ни одного билета в театр. Да и кто пошел бы
смотреть у Карабаса Барабаса скучные пьесы и голодных, оборванных акте-
ров!
На городской башне часы пробили шесть. Карабас Барабас мрачно побрел
в зрительный зал, - пусто.
- Черт бы побрал всех почтеннейших зрителей, - проворчал он и вышел
на улицу. Выйдя, взглянул, моргнул и разинул рот так, что туда без труда
могла бы влететь ворона.
Напротив его театра перед большой новой полотняной палаткой стояла
толпа, не обращая внимания на сырой ветер с моря.
Над входом в палатку на помосте стоял длинноносый человечек в колпач-
ке, трубил в хрипучую трубу и что-то кричал.
Публика смеялась, хлопала в ладоши, и многие заходили внутрь палатки.
К Карабасу Барабасу подошел Дуремар; от него, как никогда, пахло ти-
ной.
- Э-хе-хе, - сказал он, собирая все лицо в кислые морщины, - никуда
дела с лечебными пиявками. Вот хочу пойти к ним, - Дуремар указал на но-
вую палатку, - хочу попроситься у них свечи зажигать или мести пол.
- Чей этот проклятый театр? Откуда он взялся? - прорычал Карабас Ба-
рабас.
- Это сами куклы открыли кукольный театр "Молния", они сами пишут
пьесы в стихах, сами играют.
Карабас Барабас заскрипел зубами, рванул себя за бороду и зашагал к
новой полотняной палатке. Над входом в нее Буратино выкрикивал:
- Первое представление занимательной, увлекательной комедии из жизни
деревянных человечков. Истинное пропсшествие о том, как мы победили всех
