Носорог.
Человечки боялись их больше всего на свете. Ни житья от зверей, ни
покоя.
И кликнул царь маленького городка клич:
- Найдется добрый молодец победить зверей, за это ему полцарства от-
дам и дочь мою Кузяву-Музяву Прекрасную в жены.
Трубили трубачи два дня, оглох народ - никому головой отвечать не хо-
чется.
На третий день приходит к царю древний старец и говорит:
- На такое дело, царь, никто не пойдет, кроме ужасного богатыря вели-
кана, что сейчас у моря-окияна сидит и кита ловит, снаряди послов к не-
му.
Снарядил царь послов с подарками, пошли послы раззолоченные да важ-
ные.
Шли, шли в густой траве и увидали великана; сидит он в красной рубаш-
ке, голова огненная, на железный крюк змея надевает.
Приужахнулись послы, пали на колени, пищат. А тот великан был мельни-
ков внучонок Петькарыжий - озорник и рыболов.
Увидал Петька послов, присел, рот разинул. Дали послы Петьке подарки
- зерно маковое, мушиный нос, да сорок алтын деньгами и просили помочь.
- Ладно, - сказал Петька, - веди меня к зверям.
Привели его послы к рябиновому кусту, где из горки торчит мышиный
нос.
- Кто это? - спрашивает Петька.
- Самая страшная Крымза двузубая, - пищат послы.
Мяукнул Петька по-кошачьи, мышка подумала, что это кот, испугалась и
убежала.
А за мышкой жук топорщится, боднуть норовит рогом.
- А это кто?
- Носорог, - отвечают послы, - всех детей наших уволок.
Петька за спину носорога ухватил, да за пазуху! Носорог царапался.
- А это Индрик-зверь, - сказали послы.
Индрик-зверь Петьке на руку заполз и укусил за палец.
Петька рассердился:
- Ты, муравей, кусаться! - И утопил Индрик-зверя в окиян-море.
- Ну что? - сказал Петька и подбоченился.
Тут ему царь и царевна Кузява-Музява Прекрасная и народ бух в ноги.
- Проси, чего хочешь!
Поскреб Петька стриженый затылок:
- Вот когда с мельницы убегать буду, так поиграть с вами можно?
- Играй, да легонечко, - пискнул царь.
- Да уж не обижу.
Перешагнул Петька через городок и побежал рыбу доуживать. А в городке
во все колокола звонили.
МИШКА И ЛЕШИЙ
В дремучем лесу под елью в норе живет леший.
Все у него шиворот-навыворот - полушубок задом наперед надет, правая
рукавица на левой руке, ноги вперед пятками и нет правого уха.
Начнет сморкаться, кулаком продерет зеленые глаза леший и загогочет.
Или то в ладоши бить примется.
А ладоши у лешего деревянные. Разорвался раз у него лапоть, кругом ни
одной липки не растет. И пошел леший на пасеку.
Дерет лыки, а сам приговаривает:
Дерись, дерись шибко,
Лыко, моя липка. На пасеке у пасечника жил Мишка-вострый и знал про
лешего всю подноготную.
Услыхал Мишка - липы шумят, вылез из шалаша, смотрит - ободрал все
липки леший, идет назад, лыками машет и гогочет, а, высунувшись из-за
сосны, смеется месяц.
Прокрался Мишка от куста к кусту до самой ели, прошмыгнул раньше хо-
зяина в темную нору и спрятался во мху.
Леший лучину зажег, принялся из сырых лык лапти плести.
Ухмыляется лошадиными губами, посвистывает, а Мишка шепчет:
Дерись, дерись шибко, Лыко, моя липка.
Затрясся леший:
- Кто тут?
Вылез Мишка из угла, руки в боки и говорит:
- Ты меня только напугать можешь, а сделать ничего не сделаешь, а я
вот тебе скажу: овечья морда, овечья шерсть.
Заплакал леший:
- Не губи меня, Миша, я все тебе сделаю.
- Хорошо, - говорит Мишка, - сделай пчел дедушкиных золотыми, а ульи
хрустальными.
Пошел Мишка на пасеку и видит... Стоит Мишкин дедушка, словно его
мешком из-за угла хватили...
Что за диво?.. Переливаются ульи хрустальные, летают пчелы из чистого
золота и гнутся под ними цветы луговые.
- Это, дедушка, леший наделал, - говорит Мишка.
- Какой леший? Ах ты, разбойник, над стариком смеяться, вот я тебя
хворостиной...
А леший в иные леса ушел - не понравилось.
ПОЛКАН
На весеннем солнышке греется пес Полкан.
Морду положил на лапы, пошевеливает ушами - отгоняет мух.
Дремлет пес Полкан, зато ночью, когда на цепь посадят, - не до сна.
Ночь темна, и кажется все - крадется кто-то вдоль забора.
Кинешься, тявкнешь, - нет никого. Или хвостом по земле застукает,
по-собачьи; нет никого, а стукает...
Ну, с тоски и завоешь, и подтянет вон там, за амбаром, зальется
чей-то тонкий голос.
Или над поветью глазом подмигивать начнет, глаз круглый и желтый.
А потом запахнет под носом волчьей шерстью. Пятишься в будку, рычишь.
А уж жулики - всегда за воротами стоят, всю ночь. Жулика не страшно,
а досадно - зачем стоит.
Чего-чего не перевидишь ночью-то... охо, хо... Пес долго и сладко
зевнул и по пути щелкнул муху.
Поспать бы. Закрыл глаза, и представилась псу светлая ночь.
Над воротами стоит круглый месяц - лапой достать можно. Страшно. Во-
рота желтые.
И вдруг из подворотни высунулись три волчьих головы, облизнулись и
спрятались.
"Беда", - думает пес, хочет завыть и не может.
Потом три головы над воротами поднялись, облизнулись и спрятались.
"Пропаду", - думает пес.
Медленно отворились ворота, и вошли три жулика с волчьими головами.
Прошлись кругом по двору и начали все воровать.
- Украдем телегу, - сказали жулики, схватили, украли.
- И колодец украдем, - схватили, и пропал и журавль и колодец.
А пес ни тявкнуть, ни бежать не может.
- Ну, - говорят жулики, - теперь самое главное!
"Что самое главное?" - подумал пес и в тоске упал на землю.
- Вон он, вон он, - зашептали жулики.
Крадутся жулики ко псу, приседают, в глаза глядят.
Со всею силою собрался пес и помчался вдоль забора, кругом по двору.
Два жулика за ним, а третий забежал, присел и рот разинул. Пес с на-
лета в зубастую пасть и махнул.
- Уф, аф, тяф, тяф...
Проснулся пес... на боку лежит и часто, часто перебирает ногами.
Вскочил, залаял, побежал к телеге, понюхал, к колодцу подбежал, поню-
хал - все на месте.
И со стыда поджал пес Полкан хвост да боком в конуру и полез.
Рычал.
ТОПОР
Пошел топор по дрова. Постукивает по горелым пням, посмеивается:
- Моя воля: хочу - зарублю, хочу - мимо пройду, я здесь хозяин.
А в лесу березка росла, веселенькая, кудрявая, старым деревьям на ра-
дость. И звали ее Люлинькой.
Увидал топор березку и стал куражиться:
- Кудрявая, я тебе покудрявлю, начну рубить, только щепки полетят...
Испугалась березка.
- Не руби меня, топор, мне больно будет.
- А ну-ка, поплачь!
Золотыми слезками заплакала березка, веточки опустила.
- Меня дождик в невесты сватал, мне жить хочется.
Захохотал железный топор, наскочил на березку, - только белые щепки
полетели.
Заугрюмились деревья, и пошло шептать про злое дело по всему лесу
темному, вплоть до калинового моста.
Срубил топор, повалилась березка и, как была, легла, кудрявая, в зе-
леную траву, в цветы голубые.
Ухватил ее топор, домой поволок. А идти топору через калиновый мост.
Мост ему и говорит:
- Ты это зачем в лесу озорничаешь, сестер моих рубишь?
- Молчи, дурак, - огрызнулся топор, - рассержусь и тебя зарублю.
Не пожалел спины, крякнул, и сломался калиновый мост. Топор шлепнулся
в воду и потонул.
А березка Люлинька поплыла по реке в океан-море.
ВОРОБЕЙ
На кусту сидели серые воробьи и спорили - кто из зверей страшнее.
А спорили они для того, чтобы можно было погромче кричать и суе-
титься. Не может воробей спокойно сидеть: одолевает его тоска.
- Нет страшнее рыжего кота, - сказал кривой воробей, которого царап-
нул раз кот в прошлом году лапой.
- Мальчишки много хуже, - ответила воробьиха, - постоянно яйца вору-
ют.
- Я уж на них жаловалась, - пискнула другая, - быку Семену, обещался
пободать.
- Что мальчишки, - крикнул худой воробей, - от них улетишь, а вот
коршуну только попадись на язык, беда как его боюсь! - и принялся воро-
бей чистить нос о сучок.
- А я никого не боюсь, - вдруг чирикнул совсем еще молодой во-
робьеныш, - ни кота, ни мальчишек. И коршуна не боюсь, я сам всех съем.
И пока он так говорил, большая птица низко пролетела над кустом и
громко вскрикнула.
Воробьи, как горох, попадали, и кто улетел, а кто притулился, храбрый
же воробьеныш, опустив крылья, побежал по траве. Большая птица щелкнула
клювом и упала на воробьеныша, а он, вывернувшись, без памяти, нырнул в
хомячью нору.
В конце норы, в пещерке, спал, свернувшись, старый пестрый хомяк. Под
носом лежали у него кучка наворованного зерна и мышиные лапки, а позади
висела зимняя, теплая шуба.
"Попался, - подумал воробьеныш, - я погиб..."
И зная, что если не он, так его съедят, распушился и, подскочив, клю-
нул хомяка в нос.
- Что это щекочет? - сказал хомяк, приоткрыв один глаз, и зевнул. -
А, это ты. Голодно, видно, тебе, малый, на - поклюй зернышек.
Воробьенышу стало очень стыдно, он скосил черные свои глаза и принял-
ся жаловаться, что хочет его пожрать черный коршун.
- Гм, - сказал хомяк, - ах он, разбойник! Ну, да идем, он мне кум,
вместе мышей ловить, - и полез вперед из норы, а воробьеныш, прыгая по-
зади, думал, какой он, воробьеныш, маленький и несчастный, и не надо бы
ему было совсем храбриться.
- Иди-ка сюда, иди, - строго сказал хомяк, вылезая на волю.
Высунул воробьеныш вертлявую головку из норы и обмер: перед ним на
двух лапах сидела черная птица, открыв рот. Воробьеныш зажмурился и
упал, думая, что он уже проглочен. А черная птица весело каркнула, и все
воробьи кругом нее попадали на спины от смеха - то был не коршун, а ста-
рая тетка ворона...
- Что, похвальбишка, - сказал хомяк воробьенышу, - надо бы тебя по-
сечь, ну да ладно, поди принеси шубу да зерен побольше.
Надел хомяк шубу, сел и принялся песенки насвистывать, а воробьи да
вороны плясали перед норой на полянке.
А воробьеныш ушел от них в густую траву и со стыда да досады грыз
когти, по дурной привычке.
ЖАР-ПТИЦА
У царевны Марьяны была нянька Дарья.
Пошла Дарья на базар, купила кенареечную птичку и повесила на окно.
Царевна Марьяна в кровати лежит и спрашивает:
- Нянька, а как птицу зовут?
- Кенареечная.
- А почему?
- Потому что конопляное семя ест.
- А где ее дом?
- На солнышке.
- А зачем она ко мне прилетела?
- Чтобы тебе песни петь, чтобы ты не плакала.
- А если заплачу?
- Птичка хвостом тряхнет и улетит.
Жалко стало царевне с птичкой расстаться, глаза Марьяна потерла и
заплакала.
А птичка хвостом тряхнула, открыла клетку, шмыг за окно и улетела.
Принялась Дарья царевне Марьяне глаза фартуком вытирать и говорит:
- Не плачь, я сбегаю, великана Веньку позову, он птичку нам поймает.
Пришел высокий великан Венька, о четырех глазах - два глаза видно, а
два не видно.
Постоял Венька и говорит:
- Я есть хочу.
Принесла ему Дарья горшок каши. Великан кашу съел и горшок съел, на-
шел нянькины башмаки и башмаки съел - такой был голодный, - рот вытер и
убежал.
Прибегает великан в Марьянин сад, а в саду на яблоне кенареечная
птичка сидит и клюет красные яблоки. Великан и думает: что ему сначала
схватить - яблоко или птичку?
И пока думал, явился лютый медведь и говорит:
- Ты зачем кенареечную птицу ловишь? Я тебя съем.
И стал медведь лапой землю скрести. Великан испугался, сел на дом и
ноги поджал, а птичка шмыг в кусты и улетела за озеро.
Огорчился великан и принялся думать, как ему медведя перехитрить;
придумал, - нарочно испугался и закричал:
- Ой, рыжий бык бежит, ой, боюсь!
Медведь одного только рыжего быка и боялся на свете, сейчас же лег на
бок и морду в кусты засунул - спрятался.
А великан с крыши слез и к озеру побежал. Озеро было длинное - не пе-
рейти, а на той стороне на ветке птичка сидит.
