"Не упасть бы", - подумал и зацепился за серую тучу - зыбкое место.
Пошел по туче - ни куста кругом, ни травинки. Вдруг зашевелился под
ногами и выскочил из тучевой ямы мужичок с локоток, красная шапочка.
- Зачем сюда пришел? - заревел мужичок, как бык, откуда голос взялся.
- Я за Полынь-травою, - поклонился Иван.
- Дам тебе Полынь-траву, только побори меня цыганской ухваткой.
Легли они на спины, по одной ноге подняли, зацепились, потянули.
Силен мужичок с локоток, а Ивану лапти помогают. Стал Иван перетяги-
вать.
- Счастье твое, - рычит мужичок, - быть бы тебе на седьмом небе, мно-
го я закинул туда вашего брата. Получай Полынь-траву. - И бросил ему пу-
чок.
Схватил траву, побежал вниз Иван, а мужичок с локоток как заревет,
как загрохочет и язык красный из тучи то метнет, то втянет.
Добежал до липки Иван и видит - сидит на земле страшный дед, водит
усами...
- Пусти, - кричит Иван, - знаю, кто ты, не хочешь ли этого? - И ткнул
водяному в лицо Полыньтравою.
Вспучился водяной, лопнул и побежал ручьем быстрым в озеро.
А Иван в липку бросил Полынь-траву, вышла из липки сестрица Марья,
обняла брата, заплакала, засмеялась.
Избушку у озера бросили они и ушли за темный лес - на чистом поле
жить, не разлучаться.
И живут неразлучно до сих пор и кличут их всегда вместе - Иван да
Марья, Иван да Марья.
ВЕДЬМАК
На пне сидит ведьмак, звезды считает когтем - раз, два, три, четы-
ре... Голова у ведьмака собачья и хвост здоровенный, голый.
...Пять, шесть, семь... И гаснут звезды, а вместо них на небе появля-
ются черные дырки. Их-то и нужно ведьмаку - через дырки с неба дождик
льется.
А дождик с неба - хмара и темень на земле. Рад тогда ведьмак: идет на
деревню людям вредить.
Долго ведьмак считал, уж и мозоль на когте села. Вдруг приметил его
пьяненький портной: "Ах ты, говорит, гад!" - И побежал за кусты к месяцу
- жаловаться. Вылетел из-за сосен круглый месяц, запрыгал над ведьмаком
- не дает ему звезд тушить. Нацелится ведьмак когтем на звезду, а месяц,
- тут как тут, и заслонит.
Рассердился ведьмак, хвостом закрутил - месяц норовит зацепить и клы-
ки оскалил.
Притихло в лесу. А месяц нацелился - да как хватит ведьмака по зу-
бам...
Щелкнул собачьей пастью ведьмак, откусил половину у месяца и прогло-
тил.
Взвился месяц ущербный, свету невзвидел, укрылся за облако.
А ведьмак жалобно завыл, и посыпались с деревьев листочки.
У ведьмака в животе прыгает отгрызенный месяц, жжет; вертится юлой
ведьмак, и так и сяк - нет покоя...
Побежал к речке и бултыхнулся в воду... Расплескалась серебряная во-
да. Лег ведьмак на прохладном дне. Корчится. Подплывают русалки стайкой,
как пескари, маленькие... Уставились, шарахнулись, подплыли опять и го-
ворят:
- Выплюнь, выплюнь месяц-то.
Понатужился ведьмак, выплюнул, повыл немножко и подох.
А русалки ухватили голубой месяц и потащили в самую пучину.
На дне речки стало светло, ясно и весело. А месяц, что за тучей си-
дел, вырастил новый бок, пригладился и поплыл между звезд по синему не-
бу.
Не впервые ясному бока выращивать.
ВОДЯНОЙ
Лежит на возу мужик, трубочку посасывает - продает черного козла. А
народу на ярмарке - труба нетолченая.
Подходит к мужику седой старец, кафтан на нем новый, а полы мокре-
шеньки.
- Ишь угораздило тебя на сухом месте измочиться, - сказал мужик.
Поглядел старец из-под косматых бровей и спрашивает:
- А ты пустяки не говори; продажный козел-то?
- Не для себя же я козла привел; продажный.
Сторговались за три рубля, старик увел козла, а мужик принялся в ки-
сет деньги совать и видит - вместо трешницы лягушиная шкурка.
- Держите его, провославные! - закричал мужик. - Водяной по ярмарке
ходит!
Собрался народ: стали шуметь, рукавицами махать; мужика в волостную
избу повели; продержали весь день и выпустили; и пошел он в сумерки до-
мой, а дорога - лесом. Вдруг видит мужик: идет его козел, крутые рога
опустил, топает ножками, а на нем верхом чучело сидит зеленое, рачьи усы
растопыркой, глаза плошками.
Проехало чучело, ухватило лапой мужика, посадило с собой рядом; пом-
чались к озеру да с кручи вместе - прыг в воду, очутились на зеленом
дне.
- Ну, - говорит ему чучело, - народ мутить, меня ловить будешь али
нет?
- Нет, уж теперь мне, батюшка водяной, не до смеху.
- А чем ты себя можешь оправдать, чтобы я тебя сейчас не съел?
- Мы народ рабочий, - отвечает мужик, - поработаю на тебя.
- А что делать умеешь?
- Неученые мы, батюшка водяной, только баклуши и бьем.
- Хорошо, - говорит водяной, - бей баклуши... - и ушел.
Стал мужик из осиновых чурбанов баклуши бить, сам плачет, рыдает.
Много набил, целую кучу.
Пришел водяной и удивился:
- Ты что это вытворяешь?
- Баклуши бью, как вы приказали.
- А на что мне баклуши?
Почесал мужик спину:
- Ложки из них делать.
- А на что мне ложки?
- Горячее хлебать.
- Ах ты дурень, ведь я одну сырую рыбу ем. Ни к чему ты, мужик, не
годишься. Держись.
Щелкнул водяной мужика по маковке и обернул его в ерша.
Потом усы раздвинул, рот раскрыл и стал ерша заглатывать. А мужик,
хоть и в ерша перевернулся, и тут угодить не мог; уперся водяному попе-
рек горла щетиной. Закашлял водяной, задавился, вытащил ерша и выкинул
его из воды на берег. Отдышался мужик, встал на ноги, с своем виде, по-
чесался и сказал:
- Ну да, оно ведь это тоже нелегко, с крестьянством-то.
КИКИМОРА
Над глиняным яром - избушка, в избушке старушка живет и две внучки:
старшую зовут Моря, младшую Дуничка.
Один раз - ночью - лежит Моря на печи, - не спится. Свесила голову и
видит.
Отворилась дверь, вошла какая-то лохматая баба, вынула Дуничку из
люльки и - в дверь - и была такова.
Закричала Моря.
- Бабынька, бабынька, Дуньку страшная баба унесла...
А была та баба - кикимора, что крадет детей, а в люльку подкладывает
вместо них полено.
Бабушка - искать-поискать, да, знать, кикимора под яр ушла в омут зе-
леный. Вот слез-то что было!
Тоскует бабушка день и ночь. И говорит ей Моря:
- Не плачь, бабушка, я сестрицу отыщу.
- Куда тебе, ягодка, сама только пропадешь.
- Отыщу да отыщу, - твердит Моря. И раз, когда звезды высыпали над
яром, Моря выбежала крадучись из избы и пошла куда глаза глядят.
Идет, попрыгивает с ноги на ногу и видит - стоит над яром дуб, а вет-
ки у дуба ходуном ходят. Подошла ближе, а из дуба торчит борода и горят
два зеленых глаза...
- Помоги мне, девочка, - кряхтит дуб, - никак не могу нынче в лешего
обратиться, опояшь меня пояском.
Сняла с себя Моря поясок, опоясала дуб. Запыхтело под корой, завози-
лось, и встал перед Морей старый леший.
- Спасибо, девка, теперь проси чего хочешь.
- Научи, дедушка, где сестрицу отыскать, ее злая кикимора унесла.
Начал леший чесать затылок... А как начесался - придумал.
Вскинул Морю на плечи и побежал под яр, вперед пятками.
- Садись за куст, жди, - сказал леший и на берегу омута обратился в
корягу, а Моря спряталась за его ветки.
Долго ли так, коротко ли, замутился зеленый омут, поднялась над водой
косматая голова, фыркнула, поплыла и вылезла на берег кикимора. На каж-
дой руке ее по пяти большеголовых младенцев - игошей - и еще один за па-
зухой.
Села кикимора на корягу, кормит игошей волчьими ягодами. Младенцы
едят, ничего, - не давятся.
- Теперь твоя очередь, - густым голосом сказала кикимора и вынула
из-за пазухи ребеночка.
- Дуничка! - едва не закричала Моря.
Смотрит на звезды, улыбается Дуничка, сосет лохматую кикиморину
грудь.
А леший высунул сучок корявый да за ногу кикимору и схватил...
Хотела кинуться кикимора в воду - никак не может.
Игоши рассыпались по траве, ревут поросячьими голосами, дрыгаются.
Вот пакость!
Моря схватила Дуничку - и давай бог ноги.
- Пусти - я девчонку догоню, - взмолилась к лешему кикимора.
Стучит сердце. Как ветер летит Моря. Дуничка ее ручками за шею дер-
жит...
Уже избушка видна... Добежать бы... А сзади - погоня: вырвалась кики-
мора, мчится вдогонку, визжит, на сажень кверху подсигивает...
- Бабушка! - закричала Моря.
Вот-вот схватит ее кикимора. И запел петух: "Кукареку, уползай, ночь,
пропади, нечисть!"
Осунулась кикимора, остановилась и разлилась туманом, подхватил ее
утренний ветер, унес за овраг.
Бабушка подбежала. Обняла Морю, взяла Дуничку на руки. Вот радости-то
было.
А из яра хлопал деревянными ладошами, хохотал старый дед-леший. Смеш-
ливый был старичок.
ДИКИЙ КУР
В лесу по талому снегу идет мужик, а за мужиком крадется дикий кур.
"Ну, - думает кур, - ухвачу я его".
Мужик спотыкается, за пазухой булькает склянка с вином.
- Теперь, - говорит мужик, - самое время выпить, верно?
- Верно! - отвечает ему кур за орешником...
- Кто это еще разговаривает? - спросил мужик и остановился.
- Я.
- Кто я?
- Кур.
- Дикий?
- Дикий...
- К чему же ты в лесу?
Кур опешил:
- Ну, это мое дело, почему я в лесу, а ты чего шляешься, меня беспо-
коишь?
- Я сам по себе, иду дорогой...
- А погляди-ка под ноги.
Глянул мужик, - вместо дороги - ничего нет, а из ничего нет торчит
хвост петушиный и лапа - кур глаза отвел.
- Так, - сказал мужик, - значит, приходится мне пропасть.
Сел и начал разуваться, снял полушубок. Кур подскочил, кричит:
- Как же я тебя, дурака, загублю? Очень ты покорный.
- Покорный, - засмеялся мужик, - страсть, что хочешь делай.
Кур убежал, пошептался с кем-то, прибегает и говорит:
- Давай разговляться, подставляй шапку, - повернулся к мужику и снес
в шапку яйцо.
- Отлично, - сказал мужик, - давно бы так.
Стали яйцо делить. Мужик говорит:
- Ты бери нутро, - голодно, чай, тебе в лесу-то, а я шелуху пожую.
Ухватил кур яйцо и разом сглотнул.
- Теперь, - говорит кур, - давай вино пить.
- Вино у меня на донышке, пей один.
Кур выпил вино, а мужик снеговой водицы хлебнул.
Охмелел кур, песню завел - орет без толку... Сигать стал с ноги на
ногу, шум поднял по лесу, трескотню.
- Пляши и ты, мужик...
Завертел его кур, поддает крылом, под крылом сосной пахнет.
И очутился мужик у себя в хлеву на теплом назме... Пришла баба от за-
утрени...
- Это ты так, мужик, за вином ходил...
- Ни-ни, - говорит мужик, - маковой росинки во рту не было, кур дикий
меня путал.
- Хорошо, - говорит баба и пошла за кочергой. Принесла кочергу да
вдруг и спрашивает: - Ну-ка повернись, что это под тобой?
Посмотрела, а под мужиком лежат червонцы.
- Откуда это у тебя?
Стал мужик думать.
- Вот это что, - говорит, - кур это меня шелухой кормил... Дай бог
ему здоровья...
И поклонились мужик да баба лесу и сказали дикому куру - спасибо.
ПОЛЕВИК
На току, где рожь молотят, - ворох; ворох покрыт пологом, на пологу -
роса. А под пологом девки спят...
Пахнет мышами, и на небе стоит месяц. По току шагает длинный Полевик,
весь соломенный, ноги тонкие...
- Ну, ну, - ворчит Полевик, - рожь не домолотили, а спят.
Подошел к вороху, потянул за полог:
- Эй, вы, разоспались, заря скоро!
Девки из-под полога высовывают головы, шепчут:
- Кто это, девоньки, или приснилось? Никак светает скоро.
Дрожат с холоду, просыпаются. На хуторе за прудом кричат петухи.
К молотилке шагает Полевик; под молотилкой, накрывшись полушубками,
спят парни.
Постаскал с них Полевик полушубки:
- Вставайте, рожь не домолочена.
Парни глаза протирают...
- Свежо, ребята, ай вставать пора...
На току ворошится народ, натягивают полушубки да кацавейки, ищут: кто
вилы, кто грабли...
Холодеет месяц. А Полевик уж в поле шагает.
- Голо, голо, - ворчит Полевик, - скучно.
