мне лучше!
- Это зависит от того, как ты вернешься, - сказал Денетор.
Гэндальф последним разговаривал с Фарамиром перед его отъездом.
- Не рискуйте жизнью в гневе или обиде. Вы еще понадобитесь здесь, -
сказал он. - И отец любит вас, Фарамир, и вскоре вспомнит об этом. Добрый
путь!
Так Фарамир снова отправился в путь, взяв с собой добровольцев и тех,
кого ему можно было выделить. Со стен многие смотрели через полумглу на
разрушенный город, но там ничего не было видно. Другие по-прежнему
смотрели на север и считали лиги, отделявшие их от Теодена Роханского.
- Придет ли он? Вспомнит ли наш старый союз? - говорили они.
- Да, он придет, - сказал Гэндальф, - даже если придет слишком
поздно. Но подумайте! В лучшем случае он получил красную стрелу лишь два
дня назад, а от нас до эдораса долгие мили.
Ночью было получено известие. От брода прискакал человек, доложивший,
что большое войско вышло из Минас Моргула и направляется к Осгилиату; к
нему присоединяются отряды с юга, жестокие и высокие харадрим.
- Мы узнали, - сказал гонец, - что войско вновь ведет черный капитан,
и страх перед ним раньше его достиг реки.
С этими предвещающими беду словами кончился третий день пребывания
Пиппина в Минас Тирите. Мало кто мог спать: ни у кого не оставалось
надежды, что Фарамир сумеет удержать брод.
На следующий день, хотя Тьма достигла наибольшей силы и не
углублялась, она тяжестью лежала на сердцах людей, и многие были в ужасе.
Снова поступили дурные новости. Брод через Андуин был захвачен врагом.
Фарамир отступил к стене Пеленора, вновь собрав своих людей у ворот стены;
но враги в десять раз превосходили числом.
- Если он сумеет пробиться через Пеленор, враги будут преследовать
его по пятам, - сказал вестник. - Они дорого заплатили за переход, но
меньше, чем мы надеялись. Их план был тщательно разработан. Теперь ясно,
что они в тайне построили большой флот лодок и барж в восточном
Осгилиате... Они кишели повсюду, как муравьи. Но мы же отступили лишь
из-за черного капитана. И мало кто может выстоять при одном известии о его
приближении. Собственные солдаты дрожат перед ним и способны убить себя по
его приказу.
- Тогда я там более необходим, чем здесь, - сказал Гэндальф и снова
выехал из города, и его сверкание скоро исчезло из вида. И всю ночь Пиппин
в одиночестве простоял на стене, глядя на восток.
Едва прозвучали колокола начала дня - звон из звучал насмешкой в
беспросветной тьме, - как Пиппин увидел впереди, там, где находились стены
Пеленора, туманные огни. Часовой закричал, и все люди города схватились за
оружие. Время от времени видны были красные вспышки и тяжелый воздух
доносил глухие раскаты.
- Они взял стену! - кричали люди. - Они пробили в ней брешь! Они
идут.
- Где Фарамир? - в отчаянии закричал Берегонд. - Не говорите, что он
погиб!
Первые новости привез Гэндальф. С горстью всадников, сопровождавших в
качестве охраны линию телег, он прискакал в середине утра. Телеги были
нагружены раненными. Гэндальф немедленно отправился к Денетору. Повелитель
города находился в высоком кабинете белой башни, с ним был Пиппин. Денетор
пытался разглядеть что-то на севере, юге и востоке через тусклые окна.
Больше всего смотрел он на север, прислушиваясь, как будто какое-то
древнее искусство давало ему возможность услышать топот копыт на далеких
равнинах.
- Фарамир пришел? - спросил он.
- Нет, - ответил Гэндальф, - но он был жив, когда я уезжал. Он решил
остаться с арьергардом, чтобы отступление через Пеленор не превратилось в
бегство. Возможно он со своими людьми еще продержится какое-то время, но я
сомневаюсь в этом. Он сражается со слишком сильным врагом. Потому что
пришел тот, кого я и опасался.
- Не... Не Повелитель Тьмы? - воскликнул Пиппин, в ужасе забыв о
своем положении.
Денетор горько рассмеялся.
- Нет, еще нет, мастер Перегрин! Он придет лишь торжествовать надо
мной, когда все будет кончено. Он использует других, как свое оружие. Так
поступают все великие властители, если они мудры, мастер невысоклик. Иначе
почему бы я сидел в своей башне, смотрел, размышлял и ждал, лишившись даже
своих сыновей? Я могу еще владеть мечом.
Он встал, отбросил длинный черный плащ, и смотрите! Под плащом
оказалась кольчуга и пояс с длинным мечом в черно-серебряных ножнах.
- Так я ходил когда-то и так впервые за много лет спал, - сказал он,
- хотя тело мое от возраста стало менее крепким и сильным.
- Однако теперь самый свирепый из капитанов повелителя Барад-Дура
захватил внешнюю стену, - сказал Гэндальф. - Король древнего Ангмара,
волшебник, Дух Кольца, глава назгулов, Копье Ужаса в руке Саурона, Тень
Отчаяния.
- Значит, Митрандир, вы нашли достойного врага, - сказал Денетор. - Я
сам давно знал, кто главный капитан войск Башни Тьмы. Вы явились, чтобы
сказать это? Или отступили, потому что столкнулись с более грозной силой?
Пиппин дрожал, опасаясь гневной вспышки Гэндальфа, но опасения его
оказались напрасными.
- Может быть и так, - спокойно ответил Гэндальф. - Но испытание нашей
силы еще не настало. Но если справедливы сказанные в древности слова, не
от руки мужчины он падет, и судьба, ожидающая его, скрыта от мудрых. Но
все же Капитан Отчаяния не движется впереди. Скорее он действует,
руководствуясь вашими словами, из тыла и гонит перед собой своих рабов.
Нет, я пришел, охраняя раненых, которых еще можно вылечить, -
продолжал Гэндальф. - Брешь в стене Риммас широка, и войско Моргула скоро
прорвется из многих пунктов. И вот для чего, главным образом, я пришел.
Скоро начнется битва на полях. Нужно приготовить вылазку, собрать
всадников. В этом единственная наша надежда, только в этом враг еще
уступает нам: мало у него лошадей.
- И у нас их мало. Сейчас очень кстати был бы приход всадников
Рохана, - сказал Денетор.
- Но скорее мы увидим прибытие других, - сказал Гэндальф. - К нам
явились беженцы с Каир Андроса. Остров пал. Вторая армия, вышедшая из
черных ворот, пересекает реку севернее.
- Некоторые принимают вас, Митрандир, как вестника дурных новостей, -
сказал Денетор, но для меня это больше не новость: это я узнал еще вчера
вечером. Что касается вылазки, то я уже думал о ней. Спустимся!
Время шло. Наконец зрители на стенах увидели отступление остатков
защитников брода. Маленькие группы усталых и израненных людей вначале
прибывали в беспорядке; некоторые бежали, как будто за ними гнались. На
востоке мерцали отдаленные огни; теперь казалось, что они ползут по
равнине. Горели дома и амбары. Потом показались маленькие реки огня и
потекли по равнине, направляясь к широкой дороге, соединившей ворота
города с Осгилиатом.
- Враг, - бормотали люди. - Стена прорвана. Они прошли через бреши.
Они несут с собой факелы. Где же наши?
Приближался вечер, было так темно, что даже самые зоркие люди в
цитадели мало что могли разглядеть на полях, кроме увеличивающегося числа
пожаров и линий огней, которые стали длиннее и двигались быстрее. Наконец
примерно в миле от города появилась группа людей в относительном порядке -
они шли, а не бежали и держались вместе.
Наблюдатели затаили дыхание.
- Там должен быть Фарамир, - говорили они. - Он владеет людьми и
животными. Он там!
Главные силы отступающих находились уже в полумиле. В самом тылу
скакала группа всадников. Время от времени они поворачивались, глядя на
наступающие линии огней. Неожиданно раздался хор яростных криков.
Появились всадники врага. Линия огня превратилась в стремительное течение,
ряды орков несли горящие факелы, дикие люди юга под красными знаменами,
хрипло крича, догоняли отступающих. И с пронзительным криком с тусклого
неба упали крылатые тени - назгулы, пикирующие для убийства.
Отступление превратилось в бегство. Люди бежали, бросая оружие, крича
от ужаса, падая на землю.
И тогда в цитадели прозвучала труба - Денетор дал приказ начинать
вылазку. Все всадники, оставшиеся в городе, ждали этого сигнала у ворот в
тени внешней стены. Они галопом понеслись вперед и с силой ударили по
наступавшим. Впереди скакали рыцари Дол Амрота во главе со своим принцем и
голубым знаменем.
- Амрот за Гондор! - кричали он. - Амрот за Гондор! Амрот и Фарамир!
Как буря ударили они с обеих флангов отступления на врага, но один
всадник опередил их всех, быстрый как ветер в траве, Обгоняющий Тень нес
его; он скакал, отброси серый плащ, свет струился по его поднятой руке.
Назгулы с криком свернули в сторону: их капитан еще не ответил на
вызов белого огня своего противника. Войско Моргула, увлекшись погоней за
добычей, застигнутое врасплох, дрогнуло, рассыпавшись, как искры под
порывом бури. Отступавшие сами с криками повернули и бросились на врага.
Охотники превратились в преследуемых. Отступление перешло в атаку. Поле
покрылось телами орков и людей, поднимался дым от чадящих факелов.
Кавалерия пустилась в погоню.
Но Денетор не позволил уходить далеко. Хотя враг дрогнул и начал
отступать, но с востока подходили новые большие силы. Снова прозвучала
труба, призывая к отступлению. Конница Гондора остановилась. Под ее
защитой отступавшие перестроились. Они пошли к городу, достигли ворот и
гордо и с достоинством вступили в них. Люди города с гордостью смотрели на
них, выкрикивая слова похвалы, но в глубине сердца они были сильно
встревожены. Отряды сильно поредели. Фарамир потерял треть своих людей. И
где же он сам?
Он появился последним. Люди его прошли. Вернулись конные рыцари, в
тылу их ехал принц. Он держал в руках своего родственника Фарамира, сына
Денетора, подобранного на поле боя.
- Фарамир! Фарамир! - кричали люди, вытирая слезы. Но он не отвечал,
и его понесли по извивающейся дороге в цитадель к отцу. В тот момент,
когда назгулы отвернули от белого всадника, прилетела смертоносная стрела,
и Фарамир, сражавшийся с предводителем харадрим, упал на землю. Только
удар Дол Амрота спас его от красного меча южанина, готового разрубить
лежавшего.
Принц Имрахил принес Фарамира в белую башню и сказал:
- Ваш сын вернулся, повелитель, после великих деяний, - и рассказал о
том, что видел.
Денетор встал и молча посмотрел в лицо сына. Он приказал устроить
постель в своем кабинете и положить на нее Фарамира. А сам отправился в
тайную комнату на вершине башни; и многие видели в ее узких окнах бледный
свет. А когда Денетор спустился, он сел рядом с телом сына и молчал... Но
лицо повелителя было серым и более неподвижным, чем лицо его сына.
Та был осажден город, окружен кольцом врагов. Стена Риммас была
пробита и весь Пеленор захвачен врагами. Последнее известие принесенное
извне, было принесено людьми, успевшими прибежать с северной дороги до
закрытия ворот. Это были остатки отряда, охранявшего путь из анориена и
Рохана к броду. Ими командовал Инголд, тот самый, что пять дней назад
пропустил Гэндальфа и Пиппина, когда еще сияло солнце и утро было полно
надежд.
- Новостей о рохиррим нет, - сказал он повелителю. - Теперь уж Рохан
не придет. И если и придет, то не спасет нас. Войско очень сильное:
батальоны орков со знаком глаза и бесчисленные толпы людей, каких мы не
встречали раньше. Невысокие, но широкие, угрюмые, бородатые, как гномы,
вооруженные большими топорами. Мы думаем, они пришли из какой-то
варварской земли на востоке. Они захватили северную дорогу и массами
устремились в анориен. Рохиррим не могут прийти.
Ворота закрылись. Всю ночь часовые на стенах слышали гул врагов,
