угнетен огромностью Средиземья. Он хотел бы закрыться от этой
безбрежности, огромности в какой-нибудь маленькой комнате у очага.
Он очень устал, потому что хотя они двигались и не быстро, но почти
безостановочно. Три дня час за часом прыгал он вверх и вниз по тропам, по
длинным спускам, через множество ручьев, иногда рек, где тропа становилась
шире, он ехал рядом с королем, не замечая как улыбаются всадники, видя их
рядом: хоббита на маленьком сером пони. Он разговаривал с Теоденом,
рассказывая ему о своем доме и о жизни народа Удела или в свою очередь
слушал рассказы о Марке и о ее могучих воинах в старину. Но большую часть
времени, особенно в последний день, он просто ехал за королем, ничего не
говоря и стараясь понять неторопливую звучную речь Рохана, которую
использовали люди вокруг него. В этом языке было много знакомых ему слов,
но произносились они немного по другому, чем в Уделе. Однако он не мог
связать эти слова. Временами какой-либо из всадников начинал петь, и Мерри
чувствовал, как прыгает его сердце, хотя и не понимал, о чем говорится в
песне.
Он чувствовал себя одиноким, особенно сейчас, в конец дня. Он гадал,
где в этой чужой земле может находится Пиппин и что стало с Арагорном,
Леголасом и Гимли. Потом неожиданно холодом коснулись его мысли о Фродо и
Сэме.
- Я забыл о них! - почти вслух сказал он с раскаянием. - Они важнее
всех нас. И я пришел сюда, чтобы помогать им. Но сейчас они в сотнях миль
отсюда, если только еще живы.
Он вздрогнул.
- Наконец Харроудейл! - сказал Эомер. - И наше путешествие почти
окончено.
Они остановились. Тропа выходя из узкого ущелья, круто спускалась. В
мерцании внизу, как сквозь высокое окно, видна была большая долина. Виден
был одинокий мигающий огонек около реки.
- Это путешествие, может, и окончено, - сказал Теоден, - но нам
предстоит еще долгий путь. Прошлой ночью было полнолуние, и утром я должен
скакать в Эдорас на сбор Марки.
- Но если вы примете мой совет, - тихо сказал Эомер, - вы затем
вернетесь сюда и дождетесь конца войны.
Теоден улыбнулся.
- Нет, сын мой, ибо так я буду называть вас, не говорите в мои старые
уши слова Змеиного Языка! - он выпрямился и оглянулся на длинную линию
всадников, исчезающую сзади в сумерках. - Долгие годы, кажется, минули с
тех пор, как я не был на западе; но никогда больше я не буду опираться на
посох. Если война будет проиграна, зачем мне скрываться в холмах? А если
она будет выиграна, то какая печаль, даже если я и паду, истратив свои
последние силы? Но оставим это сейчас. Сегодня мы проведем ночь в крепости
Дунхарроу. Нам остался один мирный вечер. Идем!
В сгущающихся сумерках они спустились в долину. Здесь сноуборн текла
вблизи западного склона долины, и вскоре тропа их привела к броду, где
мелкая вода громко журчала на камнях. Брод охранялся. Когда король
приблизился, много людей вышло из тени скал; увидев короля, они
воскликнули радостными голосами:
- Король Теоден! Король Теоден! Вернулся король Марки!
Один из них протрубил в рог. Эхо отозвалось в долине. Ответили другие
рога, и на той стороне реки вспыхнули огни.
Неожиданно сверху послышался громкий звук труб, к нему присоединились
голоса, крики, удары в камень.
Так король Марки победоносно возвращался с запада в Дунхарроу у
подножья белых гор. Здесь он нашел собравшимися свои остальные войска,
потому что когда стало известно о его прибытии, капитаны выехали ему
навстречу к броду с новостями от Гэндальфа. Во главе их был Дунхар, глава
жителей Дунхарроу.
- На рассвете три дня назад, повелитель мой, - сказал он, -
Обгоняющий Тень прилетел, как ветер, с запада в Эдорас, и Гэндальф принес
известие о вашей победе, от которого порадовались наши сердца. Но он
принес ваш приказ спешно собирать всадников. А затем появилась крылатая
тень.
- Крылатая тень? - переспросил Теоден. - Мы тоже видели ее, но это
было глубокой ночью перед тем, как уехал Гэндальф.
- Может быть, повелитель, - сказал Дунхар. - Но та же самая, а может,
другая, похожая, летающая тьма в форме чудовищной птицы пролетела утром
над Эдорасом, и все люди были охвачены ужасом. Она снизилась над
Медусельдом и, когда летела низко, чуть не задела конька крыши, послышался
крик, чуть не остановивший наши сердца. Тогда-то Гэндальф и посоветовал
нам не собираться в поле, а встретить вас в долине у гор. И он просил нас
без крайней необходимости не зажигать огня и не разводить костров. Так мы
и сделали. Гэндальф говорил очень властно. Мы поверили, что таково ваше
желание. В Харроудейл эти злые существа не появлялись.
- Хорошо, - сказал Теоден. - Я поеду в холл и до отдыха встречусь с
маршалами и капитанами. Пусть они придут ко мне как можно скорее.
Дорога теперь вела на восток прямо через долину, которая в этом месте
была больше полумили в ширину. Луга заросшие красной травой, серой в
наступающей ночи, лежали вокруг, но впереди, в дальней стороне долины,
Мерри увидел стену - последний отрог Отарихорна, пробитый в далеком
прошлом рекой.
Повсюду виднелись большие толпы людей. Некоторые толпились у самой
дороги, приветствуя короля и всадников радостными криками; за ними уходя
во тьму, видны были ровные ряды палаток и навесов, линии лошадей, груды
вооружения, копья торчали, как стволы недавно посаженных деревьев. И все
собравшиеся оставались в темноте, и хотя с гор дул холодный ветер, не
горела ни одна лампа, ни один костер. Плотно закутанные часовые ходили
взад и вперед.
Мерри подумал, сколько же здесь всадников. В темноте он не мог
определить их количества, но ему показалось, что собралась большая армия
во много тысяч человек. Пока он оглядывался по сторонам, королевский отряд
приблизился к утесу в восточном конце долины; здесь трава начала
подниматься, и Мерри в удивлении посмотрел вверх. Он находился на дороге,
подобной которой никогда не видел. Она была сделана руками людей тех
древних времен, от которых не сохранилось и песен. Она шла вверх,
извиваясь, как змея, прокладывая себе путь по крутому склону утеса. По ней
можно было подняться на лошади и проехать медленно на телеге. Но если
дорогу защищали сверху, враг не мог подняться по ней, разве что лишь с
воздуха. На каждом повороте дороги были установлены большие камни в форме
людей, огромных, с голыми руками и ногами, сидевших скрестив ноги и
поддерживающих руками толстые животы. Некоторые фигуры за прошедшие годы
утратили все черты лица, за исключением глаз, по-прежнему смотревших на
проходящих, всадники их не замечали. Они называли их пукель-людьми и едва
бросали на них взгляд. Но Мерри смотрел с удивлением и жалостью.
Спустя некоторое время он оглянулся и увидел, что поднялся уже на
несколько сотен футов над долиной, но далеко внизу по-прежнему смутно
виднелась длинная цепочка всадников, пересекавших брод и направляющихся в
приготовленный для них лагерь. Только король и его охрана поднималась на
холм.
Наконец отряд короля приблизился к обрыву, и тропа углубилась между
стенами из скал: после короткого прохода открылось плоскогорье. Люди
называли его Фиринфельд - зеленый горный луг высоко над Сноуборн. К югу
возвышался Старкхорн, в северной стороне - белоснежные вершины Иренсаги,
туда смотрели всадники: за ними поднимала свои крутые склоны гора
призраков. Разделяя высокогорье надвое, шла двойная линия бесформенных
стоящих камней. Те, кто осмеливался двинуться по этой дороге, скоро
оказывались у Димхолга под Двиннорбергом, перед запретной дверью.
Такова была темная Дунхарроу, творение давно забытых людей. Имя их
было утрачено и ни в одной песне, ни в одной легенде не сохранили они это
место - как тайное укрытие или же как могилу своих королей. Здесь работали
они в темные годы, задолго до основания Гондора. Теперь они исчезли, и
остались лишь старые пукель-люди, сидящие на поворотах дороги.
Мерри смотрел на эти камни: они были обветренны и черные; некоторые
наклонились, а другие упали, камни были разбитые и треснувшие: они
напоминали ряды древних голодных зубов. Он дивился, размышляя, что это
такое, и надеялся, что король не поедет туда, куда они ведут. Потом он
увидел по обе стороны дороги группы палаток и навесов, но они не были
размещены под деревьями, и скорее тяготели к стене утеса. Больше всего их
было справа, где Фиринфельд был шире; слева был меньший лагерь, в середине
которого стоял высокий павильон. Отсюда им навстречу скакал всадник.
Королевский отряд свернул с дороги.
Когда всадник приблизился, Мерри увидел, что это женщина с длинными
вьющимися волосами, блестевшими в темноте; женщина была одета как воин и
вооружена мечом.
- Привет, повелитель Марки! - воскликнула она. - Мое сердце радуется
вашему возвращению.
- Приветствую тебя, Эовин, - ответил Теоден, - все ли в порядке?
- Все хорошо, - сказала она, но Мерри показалось, что голос выдает
ее; он бы решил даже, что она плакала, если бы это было возможно при таком
строгом лице. - Все хорошо. Утомительная дорога ждала людей и трудно было
увести их из домов. Слышались недовольные голоса, потому что уже давно
война не отрывала людей от полей; но злых дел не было. Теперь все в
порядке, как вы видите. Ваши помещения готовы: я знала и час вашего
прибытия.
- Значит, Арагорн был здесь, - спросил Эомер. - Он еще здесь?
- Нет, он ушел, - ответила Эовин, отворачиваясь и глядя на темные
горы на востоке и юге.
- Куда он пошел? - спросил Эомер.
- Не знаю, - ответила она. - Он прибыл вечером и уехал вчера утром,
до того, как взошло солнце. Он уехал.
- Ты опечалена, дочь, - сказал Теоден. - Что случилось? Скажи мне, он
говорил об этой дороге, - король указал на линию камней, уходящих к
Двинобергу. - О тропах смерти?
- Да, повелитель, - сказала Эовин. - И он ушел в тень, откуда нет
возврата. Я не могла переубедить его. Он ушел.
- Тогда наши пути расходятся, - сказал Эомер. - Он погиб. Мы должны
ехать без него, и наша надежда ослабла.
Медленно проехали они через небольшие заросли вереска, не
разговаривая больше, пока не подъехали к королевскому павильону. Здесь
Мерри увидел, что все готово и что не забыли и про него. Рядом с
королевским помещением была натянута маленькая палатка; здесь он сидел
один, пока люди проходили взад и вперед, направляясь к королю и совещаясь
с ним. Наступила ночь, вершины гор на западе увенчались звездами, но
восток был черен и мрачен. Марширующие камни терялись из виду, но за ними,
чернее ночи, возвышалась огромная тень Двиморберга.
- Тропы смерти, - пробормотал он про себя. - Тропы смерти? Что все
это значит? И все они покинули меня. Все ушли навстречу судьбе: Гэндальф и
Пиппин на войну на востоке; Сэм и Фродо в Мордор; Бродяжник с Леголасом и
Гимли на тропы смерти, но я думаю, скоро придет и наша очередь. Интересно,
о чем они говорят, и что собирается делать король? Ибо я пойду туда, куда
он.
Лишь теперь он вспомнил, что очень проголодался, и отправился
посмотреть испытывает ли в лагере кто-нибудь тоже самое. Но в этот момент
прозвучала труба, и его пригласили к королевскому столу.
Внутри павильона небольшое пространство было отделено занавесами и
устлано шкурами: здесь стоял небольшой стол, за ним сидели Теоден, Эомер,
Эовин и Дунхар, вождь Харроудейл. Мерри остановился у королевского стула и
ждал; старый король, очнувшись от глубокой задумчивости, повернулся к нему
и улыбнулся.
- Мастер Мериадок, - сказал он. - Вы не должны стоять, пока я в своей
