и величественные; всадники Рохана кажутся рядом с ними мальчишками; их
суровые лица кажутся высеченными из скалы, да и у Арагорна такое же лицо.
И они так молчаливы.
- Но когда они нарушают молчание, они вежливы, как и Арагорн, -
сказал Леголас. - А вы заметили братьев Элладана и Элрогира. Они
прекрасны, как эльфийские принцы. Неудивительно: ведь они сыновья Элронда
из Раздола.
- Почему они пришли? Вы не слышали? - спросил Мерри. Он набросил свой
серый плащ, и втроем они пошли к разрушенным воротам Бурга.
- Они отвечали на вызов, как мы слышали уже, - сказал Гимли. - Они
сказали, что в Раздол пришла весть: Арагорн нуждается в своих родичах.
Пусть дунаданцы скачут к нему в Рохан. Но теперь они сомневаются, кто
послал этот вызов. Вероятно, Гэндальф.
- Нет, Галадриэль, - сказал Леголас. - И разве она не передала через
Гэндальфа о приезде серого отряда с севера?
- Да, вы правы, - сказал Гимли. - Госпожа леса! Она читает много
сердец и желаний. А почему бы и нам не подумать о наших родичах, Леголас?
Леголас стоял у ворот, устремив свои глаза на север и на восток, его
прекрасное лицо было встревожено.
- Не думаю, чтобы они пришли, - ответил Леголас. - Им не нужно искать
войну: война уже движется на их земли.
Некоторое время три товарища шли вместе разговаривая о новостях.
Миновав ворота, они прошли мимо могильной насыпи на земляном поле у дороги
и оказались у входа в пропасть Хэлма. Отчетливо видны были следы
деятельности хуорнов. Люди Дунленда и много жителей Бруга работали в
крепости, на полях и на обвалившихся стенах, но все казалось необыкновенно
спокойным - усталая долина отдыхала после сильной бури. Скоро они
повернули назад и пошли обедать в зал Бруга.
Король тоже был здесь, и как только они вошли, он подозвал Мерри и
усадил его рядом с собой.
- Не совсем то, что я хотел, - сказал Теоден, - этот зал похож на
мой, но еще не скоро, вероятно, мы с вами сможем посидеть за высоким
столом в Медусельде; и когда я вернусь туда, не будет времени для пиров. А
сейчас ешьте и пейте, и давайте поговорим, пока есть возможность. А потом
вы поедете со мной.
Мерри был удивлен и обрадован.
- Это будет прекрасно! - он никогда не был столь благодарен за добрые
слова более этого. - И, боюсь, я не похож на сильных людей, - запинаясь
заговорил он, - но я хотел бы сделать все, что могу.
- Я в этом не сомневаюсь, - сказал король. - Я приказал приготовить
для вас хорошего горного пони. Он понесет вас так же быстро, как лошадь.
Потому что из Бруга мы двинемся горными тропами, а не равниной, и прибудем
в Эдорас через Дунхарроу, где меня ждет леди Эовин. Вы будете моим
оруженосцем, если хотите. Есть ли здесь доспехи, Эомер, пригодные для
оруженосца?
- Здесь нет больших запасов, повелитель, - ответил Эомер. - Может, мы
подберем для него легкий шлем, но кольчуги и меча, подходящих ему по
размеру, нет.
- У меня есть меч, - сказал Мерри, вставая и извлекая свой маленький
яркий меч. Полный любви к этому старику, он преклонил колено, взял руку
короля и поцеловал. - Могу я положить меч Мериадока из Удела у ваших ног,
король Теоден? - Воскликнул он. - Примите мою службу?
- С радостью принимаю ее, - сказал король и, положив свои длинные
старые руки на каштановые волосы хоббита, он благословил его. - Встаньте,
Мериадок, роханский оруженосец гвардии Медусельда! - сказал он. - И
возьмите свой меч и пусть он верно служит вам.
- Вы для меня как отец, - сказал Мерри.
- К сожалению, ненадолго, - ответил Теоден.
Они поговорили во время еды, потом заговорил Эомер.
- Близок час, когда мы должны выступить, повелитель, - сказал он. -
Могу я приказать трубить в рога? Но где же Арагорн? Место его пусто, и он
не ел.
- Пусть все будет готово к выходу, - проговорил Теоден, - и пошлите
сказать Арагорну, что час пробил.
Король со своей стражей и с Мерри вышел из ворот Бруга туда, где на
зеленой траве собирались всадники. Здесь их было уже много. Выступал
большой отряд: король оставлял в Хорнбурге лишь маленький гарнизон, и все,
кто мог носить оружие, отправлялись с ним в Эдорас. Около тысячи копий
готово было двинуться в Эдорас; более пятисот человек человек должно было
идти с королем - по большей части люди с полей и долин Вестфолда.
Немного в стороне в строгом порядке стояли следопыты, молчаливые,
вооруженные копьями, луками и мечами. Они были одеты в темно-серые плащи,
капюшоны которых были накинуты на шлемы и головы. Лошади их были сильны, с
гордой повадкой и грубой шерстью. Одна из них стояла без всадника. Это
была лошадь самого Арагорна, пришедшая с севера; звали ее Рохарин. В
одежде и оружии Следопытов не было драгоценностей или золота, не было
красивых вещей, у всадников не было никаких значков или символов, только
плащ каждого из них был заколот на левом плече серебряной брошью в виде
лучистой звезды.
Король сел на свою лошадь - Снежную Гриву, а Мерри - на пони по
кличке Стибба. Вскоре из ворот вышел Эомер; с ним шли Арагорн, Хальбарад,
несущий завернутый в черное жезл, и два высоких человека, не старых и не
молодых. Сыновья Элронда были так похожи друг на друга, что немногие могли
их различать: темноволосые, сероглазые, с прекрасными, как у эльфов,
лицами, одинаково одетые в яркие кольчуги под серебряно-серыми плащами. За
ними шли Леголас и Гимли. Но Мерри смотрел только на Арагорна, пораженный
происшедшей в нем переменой. За одну ночь как будто много лет легло на его
голову. Лицо у Арагорна было угрюмое, серое и усталое.
- Я обеспокоен, повелитель, - сказал он, останавливаясь возле лошади
короля. - Я слышал странные слова и видел новые далекие опасности. Всю
ночь провел я в размышлениях и, боюсь, теперь изменил свой план. Скажите
мне, Теоден, скоро ли вы достигните Дунхарроу?
- Сейчас час после полудня, - сказал Теоден. - К концу третьего дня
мы придем в крепость. Луна будет на одну ночь, старше полнолуния, и через
день должен состояться назначенный мною сбор. Если мы хотим собрать силы
Рохана, то быстрее мы не сможем двигаться.
Арагорн промолчал.
- Три дня, - пробормотал он, - и сбор Рохана лишь начнется. Но я
вижу, что быстрее невозможно. - Он посмотрел вверх; было похоже, что он
принял решение, лицо его стало спокойнее. - Тогда с вашего позволения,
повелитель, я должен посоветоваться со своими родичами. Мы поедем
собственной дорогой и больше не будем скрываться. Для меня время
скрытности миновало. Я поеду скорейшим путем и пройду тропами смерти.
- Тропы смерти! - воскликнул Теоден и задрожал. - Зачем вы говорите о
них?
Эомер, повернувшись, взглянул на Арагорна, и Мерри показалось, что
лица всадников, которые находились поблизости и слышали, этот разговор
побледнели.
- Если эти тропы и вправду существуют, вход в них находится в
Дунхарроу, - продолжал Теоден. - Но ни один живой человек не может пройти
через них.
- Увы! Арагорн, друг мой! - сказал Эомер печально. - Я надеялся, что
мы вместе поедем на войну: но если вы ищите тропы смерти, мы должны
расстаться, и маловероятно, чтобы мы еще раз встретились под солнцем.
- Тем не менее я пойду этой дорогой, - сказал Арагорн. - Но говорю
вам, Эомер, что в битве мы еще встретимся с вами, хотя бы все войска
Мордора разделяли нас.
- Поступайте так, как хотите, Арагорн, - проговорил Теоден. - Должно
быть, ваша судьба идти такими дорогами, на которые не смеют ступить
другие. Это расставание печалит меня и уменьшает мою силу, но теперь я
должен идти горной тропой и уже не могу задержаться дольше. Прощайте!
- Доброго пути, повелитель! - сказал ему Арагорн. - Скачите к великой
славе! До свидания, Мерри! Я оставлю вас в хороших руках, лучших, чем мы
надеялись, когда шли по следам орков в Фэнгорну. Гимли и Леголас снова
пойдут со мной, но мы не забудем вас.
- До свидания! - ответил Мерри. Он больше не нашел, что сказать. Он
чувствовал себя очень маленьким и был угнетен туманными словами. Все были
уже готовы, лошади беспокойно двигались: Мерри хотел, чтобы они уже
тронулись.
Теоден что-то сказал Эомеру, тот поднял руку и громко крикнул, и все
всадники двинулись вперед. Они выехали из пропасти, проехали по глубокой
долине и затем, резко свернув на восток, вступили на дорогу, на протяжении
примерно мили огибающую подножье горы, затем поворачивающую к югу и
исчезающую из вида. Арагорн ждал, пока все люди короля не исчезнут в
долине. Потом повернулся Хальбараду.
- С ними ушло трое, которых я люблю, и самый маленький из них не
самый последний, - сказал он. - Он не знает, к какому концу едет; но даже
если бы он знал, он все равно поехал бы.
- Маленький народ, но многого стоит, эти жители Удела, - сказал
Хальбарад. - Они не знают о нашей долгой работе по защите их границ, и я
все же не испытываю недовольства.
- А теперь наши судьбы переплелись, - сказал Арагорн. - И однако,
увы, мы расстаемся. Что ж, я немного поем, а потом мы тоже должны будем
двигаться. Идемте, Леголас и Гимли! Мы поговорим за едой.
Вскоре они вернулись в Бруг; некоторое время Арагорн молча сидел в
зале за столом, остальные ждали пока он заговорит.
- Давайте, - сказал наконец Леголас. - Говорите и успокойтесь,
отряхните тень! Что случилось с тех пор, как мы серым утром вернулись в
это укромное место?
- Была борьба, более трудная для меня, чем битва за Хорнбург, -
ответил Арагорн. - Я смотрел в камень Ортханка, друзья.
- Вы смотрели в этот проклятый колдовской камень? - со страхом и
удивлением воскликнул Гимли. - И вы видели его? Даже Гэндальф опасался
такой схватки.
- Вы забыли, с кем говорите, - строго сказал Арагорн, и глаза его
блеснули. - Я разве не провозгласил открыто свой титул у дверей Эдораса.
Чего вы боитесь? Нет, Гимли, - добавил он более мягким голосом, и суровое
выражение покинуло его лицо, он стал похож на человека, проработавшего
бессонной ночью долгое время. - Нет, друзья мои, я законный хозяин камня и
я имею право и силу им воспользоваться. Во всяком случае, так мне кажется.
Право не может быть оспорено. Силы хватило - едва.
Он глубоко вздохнул.
- Это была жестокая борьба, и усталость от нее проходит медленно. Я
не сказал ему ни слова и в конце концов подчинил камень своей воле. Этого
ему не вынести. И он видел меня. Да, мастер Гимли, он видел меня, но в
другом облике, чем вы видите меня сейчас. Если это поможет ему, тогда я
совершил ошибку. Но я так не думаю. Я считаю, что для него было ударом
узнать, что я живу и хожу по земле: до сих пор он этого не знал. Глаза
Ортханка не проникают под доспехи Теодена, но Саурон не забыл Исилдура и
меч Элендила. Теперь, казалось бы, в час исполнения его желания, потомок
Исилдура появился на свет, и меч восстановлен: я показал ему скованное
заново лезвие. Он не так могуч, чтобы не знать страха; и его грызет
сомнение.
- Но тем не менее он владеет огромными силами, - сказал Гимли, - и
теперь ударит быстрее.
- Торопливый удар тоже бывает неудачным, - сказал Арагорн. - Мы
должны наступать на врага, а не ждать, пока он начнет. Понимаете, друзья,
овладев камнем, я узнал многое. Огромная опасность надвинулась на Гондор с
юга, она отвлечет много сил от обороны Минас Тирита. Если ее быстро не
отразить, город падет через десять дней.
- Тогда он погиб, - сказал Гимли. - Какую помощь мы можем послать
туда, и как она прибудет туда вовремя?
- Я никого не могу послать на помощь, - сказал Арагорн, - поэтому
пойду сам. Но лишь путь под горами приведет меня к береговой линии до
