тени черных деревьев, которую даже Леголас не мог долго выдерживать, они
нашли ровное место, долину, уходившую в гору, и справа от их дороги стоял
одинокий могучий камень, подобный пальцу судьбы.
- У меня застыла кровь, - сказал Гимли, но остальные молчали, и его
голос упал на толстый слой пихтовых игл у них под ногами и затих. Лошади
не хотели идти мимо грозного камня, пока всадники не спешились и не повели
их. Так они подошли к концу долины, и здесь была крутая каменная стена, а
в ней, как пасть ночи, зияла темная дверь. Над ней на широкой арке были
врезаны знаки и фигуры, но они были слишком неясны, чтобы прочесть их, и
страх поднимался от них, как густой туман.
Отряд остановился, и не было сердца, что не дрогнуло бы, разве что
сердце эльфа Леголаса, который не боялся призраков людей.
- Это злая дверь, - сказал Хальбарад, - и моя смерть лежит за ней.
Тем не менее я осмелюсь пройти в нее, но вот ни одна из лошадей не
посмеет.
- Но мы должны войти в нее, поэтому и лошади должны тоже, - сказал
Арагорн. - Потому что если мы пройдем эту тьму, много лиг ляжет за нею, и
каждый потраченный час приближает триумф Саурона. Следуйте за мной!
Арагорн пошел вперед, и сила его воли была такова, что все дунаданцы
и их лошади последовали за ним. Любовь лошадей к следопытам была такова,
что они шли за своими всадниками, преодолевая ужас перед дверью. Но Арод,
Роханский конь, отказывался идти, он стоял, мокрый, и дрожал в страхе, так
что жаль было на него смотреть. Тогда Леголас положил ему на глаза руку и
что-то негромко проговорил; наконец Арод позволил повести себя, и Леголас
прошел в дверь. И снаружи остался только гном Гимли.
Колени его дрожали, он был зол на себя.
- Неслыханно! - сказал он. - Эльф идет под землю, а гном не
осмеливается!
С этими словами он ринулся вперед. Но ему показалось, что ноги его
налились, глаза охватила тьма, он ослеп, Гимли сын Глоина, который
бесстрашно спускался в самые глубины земли.
Арагорн захватил в Дунхарроу факелы, и теперь он шел впереди, высоко
неся один из них. Элладан с другим факелом шел в тылу, и Гимли,
спотыкаясь, догонял их. Он ничего не видел, кроме тусклого пламени
факелов. Когда отряд останавливался, вокруг слышался бесконечный шепот
голосов и гул слов на языке, которого Гимли никогда раньше не слыхал.
Никто не нападал на отряд, не мешал ему пройти, и однако страх гнома
все рос, и главным образом потому, что он знал, что не смог бы повернуть
назад: все пути были заполнены невидимым войском, следовавшим за ними.
Так тянулось время, пока Гимли не увидел зрелище, которое
впоследствии не был склонен вспоминать. Дорога была широкой, насколько он
мог судить, но теперь отряд неожиданно оказался в большой пещере, и стен
ни с одной стороны не было. Ужас Гимли был так велик, что он с трудом мог
идти. Слева во мгле что-то сверкнуло. Арагорн остановился и пошел
взглянуть, что это такое.
- Неужели он совсем не чувствует страха? - пробормотал гном. - В
другой любой пещере Гимли, сын Глоина, первым побежал бы при блеске
золота. Но не здесь! Пусть оно лежит!
Тем не менее он подошел ближе и увидел склонившегося Арагорна, в то
время как Элладан держал оба факела. Перед Арагорном лежал скелет могучего
человека. Он был одет в кольчугу, и все его вооружение лежало здесь же:
воздух в пещере был сух, а кольчуга война позолочена. Пояс у него был из
золота и граната, шлем на черепе богато украшен золотом. Воин упал лицом
вниз перед стеной пещеры, как теперь можно было видеть; перед ним
находилась крепко закрытая каменная дверь; кости пальцев скелета все еще
цеплялись за щель. Рядом с ним лежал зазубренный меч, как будто он в
отчаянии бил им по скалам.
Арагорн не тронул его, но, молча осмотрев, встал и вздохнул.
- Долгие годы лежит он у двери, которую не сумел открыть, -
пробормотал он. - Куда ведет эта дверь? И почему он пошел сюда? Никто не
знает этого!
Но это не мое дело! - воскликнул он, оборачиваясь назад и обращаясь к
шепчущей тьме. - Храните свои тайны проклятых годов! Нам нужно спешить.
Пропустите нас и идите за нами. Я призываю вас к камню Эреча!
Ответа не было, наступило полная тишина, еще более ужасная, чем
шепот; потом донесся порыв холодного воздуха, факелы замигали и погасли, и
их не смогли зажечь вновь. О том, что последовало дальше, Гимли почти
ничего не мог сказать. Все шли вперед, а он тащился сзади, преследуемый
растущим ужасом, который, казалось, вот-вот охватит его. И за ним
доносился рокот, как топот многих ног. Он спотыкался и полз, как зверь,
пока не понял, что больше не выдержит: либо этому наступит конец, либо он
побежит назад в безумии навстречу ужасу. Неожиданно он услышал журчание
воды, и звук показался ему резким и чистым, как от падения камня в темный
сон. Становилось светлее, и, смотрите! Отряд прошел через другую дверь,
широкую, с высокой аркой. Перед ними, круто спускаясь вниз, открылась
дорога между крутыми утесами, острые края которых видны были на фоне неба
высоко вверху. Так глубоко и узко было это ущелье, что небо казалось
темным и на нем сверкали маленькие звезды. Но как узнал потом Гимли,
оставалось еще два часа до захода солнца того дня, когда они выступили из
Дунхарроу.
Отряд снова поехал верхом, и Гимли вернулся к Леголасу. Они ехали
цепочкой. Наступил вечер, сгустился голубой сумрак; страх продолжал
преследовать их. Леголас обернулся, чтобы сказать что-то Гимли, и гном
увидел яркий блеск в глазах эльфа. За ними последним ехал Элладан.
- Мертвые идут за нами, - сказал Леголас. - Я вижу фигуры людей и
лошадей, бледные знамена, как клочья тумана, и копья, как прутья кустов в
туманную ночь. Мертвые идут за нами.
- Да, мертвые окружают нас. Они вызваны, - сказал Элладан.
Отряд неожиданно, как из щели в стене, вышел из ущелья: перед ними
лежала высокогорная равнина, с холодным звуком множества водопадов,
посреди нее бежал ручей.
- Где мы в Средиземье? - спросил Гимли, и Элладан ответил:
- Мы у истоков Мортонда, длинной холодной реки, которая впадает в
море, омывающее стены Дол Амрота. Люди называют эти холмы черный корень.
Долина Мортонда с юга глубоко вдавалась в горы. Ее крутые склоны
поросли травой, но в этот час все было серым, потому что солнце зашло и
далеко внизу мигали огоньки в домах людей. Долина была богата и густо
населена.
Не оборачиваясь, Арагорн громко, так что все услышали, воскликнул:
- Друзья забудьте усталость! Вперед! Мы должны прибыть к камню Эреча
до конца этого дня, а путь еще долог.
И они, не оглядываясь, поехали, пока не добрались до моста через
ручей, за которым спускалась вниз дорога.
Огни в домах гасли, двери закрывались при их приближении, люди
разбегались с криками ужаса, как преследуемая дичь. И в ночи слышались
крики:
- Король мертвых! Король мертвых идет на нас!
Далеко внизу звонили колокола, и все бежали от лица Арагорна. Но
серый отряд скакал безостановочно, пока лошади не начали спотыкаться от
усталости. И в полночной тьме, черной, как в горной пещере, они прискакали
к холму Эреч.
Издавна ужас смерти лежал на этом холме и на окружающих полях. На
вершине холма стоял черный камень, круглый, как шар, и высотой в рост
человека, хотя половина его была погружена в землю. Он казался неземным,
как будто упал с неба, во что и верили некоторые; но те, кто еще помнил
сказания запада, говорили, что камень принесен из руин Нуменора и
установлен здесь Исилдуром. Никто из жителей долины не осмеливался
приблизится к нему; говорили, что это место встреч теневых людей, что во
времена ужаса они толпами собираются вокруг камня и шепчутся.
К этому камню подъехал отряд и остановился в ночи. Элрогир дал
Арагорну серебряный рог, и тот подул в него; стоявшим поблизости
показалось, что они слышат ответный рог, как это из далекой пещеры. Больше
ничего не было слышно, и однако они были уверены, что огромное войско
собралось вокруг холма, на котором они стояли; холодный ветер, как дыхание
призраков, доносился с гор. Арагорн спешился и, стоя у камня, громко
воскликнул:
- Нарушители клятвы, зачем вы пришли?
И далекий голос в ночи ответил:
- Выполнить клятву и получить мир.
Тогда Арагорн сказал:
- Час настал. Я отправляюсь к Шелагиру, что на Андуине, и вы пойдете
за мной. И когда вся эта земля будет очищена от слуг Саурона, я сочту, что
клятва выполнена, и вы получите мир и удалитесь навсегда. Ибо я Элессар,
потомок Исилдура Гондорского.
Он попросил Хальбарада развязать жезл, и смотрите! В связке
находилось черное знамя. Если на нем и были какие-то изображения, то в
темноте их нельзя было разобрать. Наступила тишина. Отряд разместился у
камня, но спали они мало, потому что ужас мертвых заполнил все вокруг.
Когда наступил рассвет, холодный и бледный, Арагорн немедленно встал
и повел отряд дальше в путешествие, быстрое и утомительное, лишь воля
Арагорна вела их вперед. Никто из смертных не выдержал бы такого
путешествия, кроме дунаданцев с севера, а с ними гном Гимли и эльф
Леголас.
Они прошли Тарланг и прибыли в Ламедон, а теневое войско шло за ними,
распространяя страх, и они пришли в Каламбелу на Кирише, и солнце,
красное, как кровь, зашло за Пиплат Гелин на западе. Поселок и броды Кириш
они нашли покинутыми, потому что большинство мужчин ушло на войну, а
оставшиеся бежали при слухах о приближении короля мертвых. Следующий день
наступил, но рассвета не было, и серый отряд двинулся во Тьму бури Мордора
и скрылся от взора смертных; но мертвые следовали за ним.
3. СБОР РОХАНА
Все дороги вели теперь на восток, навстречу войне и наступлению тени.
И в тот момент, когда Пиппин стоял у больших ворот города и следил за
приближением принца Дол Амрота с его отрядом, король Рохана спускался с
гор.
День подходил к концу. В последних лучах солнца всадники отбрасывали
длинные и острые тени, бежавшие перед ними. Тьма уже вползла под
бормочущие лиственницы, покрывавшие крутые горные склоны. Король к концу
дня ехал медленно. Вскоре тропа обогнула крутую обнаженную скалу и
углубилась в полумрак мягко вздыхающих деревьев. Они двигались вниз
длинной извивающейся цепочкой. Когда они спускались на дно глубокого
ущелья, то обнаружили, что уже наступил вечер. Солнце зашло. Сумерки легли
на водопады.
Весь день перед ними бежал вниз горный ручей, пробивая себе путь
среди поросших соснами скал; теперь, вырвавшись из каменных ворот, он
устремился в широкую долину. Всадники последовали за ним, и вот перед ними
лежит Харроудейл, долина Харроу, и громко звучит вечером ручей. Здесь
белая Сноуборн - Рожденная Снегами, - объединилась с другими ручьями,
течет, пенясь у камней, вниз к Эдорасу, к зеленым холмам и долинам. Справа
у начала большой долины могучий Старкхорн - Непреклонный Рог, - вздымал
свою вершину, укутанную облаками; но его неровная вершина, одетая вечными
снегами, сияла над миром, с голубыми тенями на востоке, окрашенная красным
светом заката.
Мерри с удивлением смотрел на незнакомую страну, о которой он слышал
много раз. Это был мир, лишенный неба, в котором глаз сквозь туманный
воздух видел лишь склоны, большие каменные стены за другими стенами и
хмурые вершины, окутанные туманом. Он сидел слушая шум воды, шепот темных
деревьев, треск камня и тишину, покрывающую все звуки. Он любил горы,
вернее любил мысль о них, проходящую через все рассказы: но теперь он
