Пин, когда они вернулись, нагруженные тарелками, чашками, ножами и
разнообразной едой.
- И не нужно отворачивать нос от еды, мастер Гимли, - сказал Мерри. -
Это еда не орков, а людей, как говорит Древобрад. Хотите вина или пива?
Там есть внутри бочонок - вполне терпимо. И есть первосортная соленая
свинина. Я могу отрезать несколько кусочков бекона и поджарить их, если
хотите. К сожалению, нет никакой зелени: местные жители были слишком
заняты в последние дни! Не могу предложить ничего больше, кроме хлеба с
маслом и медом. Вы довольны?
- Да, - сказал Гимли. - Счет почти выплачен.
Три товарища занялись едой, и двое хоббитов, не смущаясь,
присоединились к ним, чтобы пообедать вторично.
- Мы должны поддержать компанию, - объяснили они.
- Вы полны вежливости сегодня, - засмеялся Леголас. - Но если бы мы
не прибыли, вы поддержали бы, может быть, чью-нибудь другую компанию.
- Может быть. А почему бы и нет? - сказал Пин. - Орки очень скудно
кормили нас, да и в предыдущие дни у нас было не очень много еды. Кажется,
мы так давно не ели вволю.
- Кажется, это не причинило вам вреда, - заметил Арагорн. - Наоборот,
вы выглядите очень хорошо.
- Действительно, - сказал Гимли, глядя на них через край чашки. -
Волосы ваши гуще и кудрявей, чем когда мы с вами расстались; и я бы
поклялся, что вы немного выросли, если это возможно для хоббитов вашего
возраста. Этот Древобрад не морил вас голодом.
- Конечно, нет, - сказал Мерри. - Но эти энты только пьют, а этого
недостаточно для удовлетворения. Напиток у Древобрада питательный, но
хочется чего-то более солидного. И даже лембас неплохо бы время от времени
менять.
- Вы пили напиток энтов? - спросил Леголас. - Тогда я думаю, что
глаза Гимли не обманывают его. Странные песни слышал я о напитках
Фэнгорна.
- Много странных рассказов ходит об этой земле, - сказал Арагорн. - Я
никогда не посещал ее. Расскажите мне о ней и об энтах.
- Энты, - сказал Пин, - энты... Энты все отличаются друг от друга. Но
глаза их... Глаза у них очень странные. - Он попытался подобрать слова,
потом замолчал. - Ну, - продолжал он, - вы видели некоторых на расстоянии,
а они видели вас и сообщили, что вы приближаетесь... И увидите многих
других, прежде чем уйдете отсюда. Сами составите о них представление.
- Погодите, - сказал Гимли. - Мы начали рассказ с середины. Я хочу
слушать его в должном порядке, начиная с того дня, когда распалось наше
товарищество.
- Все услышите, если позволит время, - ответил Мерри. - Но вначале,
если вы кончили есть, набейте трубки и зажгите их. Тогда вы хоть ненадолго
представите себе, что вы благополучно вернулись в Удел или в Раздол.
Он достал маленький мешочек с табаком.
- Тут у нас есть много его, вы можете взять его с собой сколько
угодно, когда будем уходить. Мы с Пином сегодня утром вели спасательные
работы. Тут плавало множество вещей. Пин нашел два бочонка, вымытых из
какой-то кладовой или склада, я думаю. Когда мы их открыли, то обнаружили
это - отличное трубочное зелье, совершенно не подмоченное.
Гимли взял немного табака, растер в пальцах и понюхал.
- Пахнет хорошо, - сказал он.
- Оно действительно хорошее! - добавил Мерри. - Дорогой Гимли, это
лонгботтомский лист! На бочонке совершенно ясно видна торговая марка
Хорнблауэров. Как оно попало сюда, я себе не представляю. Вероятно, для
личных надобностей Сарумана. Я никогда не знал, что его доставляют так
далеко. Но сейчас оно попало в хорошие руки.
- Если бы у меня была трубка... - сказал Гимли. - Но я потерял свою в
Мории или где-то раньше. Нет ли трубки среди ваших трофеев?
- Боюсь, что нет, - ответил Мерри. - Мы не нашли ни одной, даже в
этом помещении охраны. Саруман хранил это лакомство для себя. Не думаю,
чтобы была польза от попытки постучать в Ортханк и попросить трубку.
Разделим трубки, как и подобает друзьям в трудную минуту.
- Минутку! - сказал Пин. Сунув руку под куртку на грудь, он извлек
маленький мягкий мешочек на веревочке. - Одно из двух своих сокровищ я
храню здесь, они для меня дороже Кольца. Вот одно из них: моя стАрая
трубка. А вот и другое - неиспользованная трубка. Я пронес ее через все
земли, хотя сам не знаю, зачем. Я никогда по-настоящему не надеялся найти
трубочное зелье в путешествии, когда мое собственное кончится. Но теперь
трубки оказались нужными. - Он протянул Гимли маленькую трубку с широкой
полоской на головке. - Погасит ли это мой долг?
- Погасит? - воскликнул Гимли. - Благороднейший хоббит, я перед вами
в глубоком долгу.
- Ну, я отправлюсь на свежий воздух, взглянуть на небо и на ветер! -
сказал Леголас.
- Мы идем с вами, - сказал Арагорн.
Они вышли и уселись на груде камней у дороги. Отсюда им хорошо была
видна долина: туман поднялся и улетел, унесенный ветром.
- Отдохнем здесь немного! - сказал Арагорн. - Мы сидим среди руин и
разговариваем, а Гэндальф в это время занимается делами. Я чувствую
усталость, какую редко испытывал раньше. - Он плотнее завернулся в серый
плащ и вытянул свои длинные ноги. Потом лег на спину и выпустил из губ
тонкую струйку дыма.
- Смотрите, вернулся Следопыт-Бродяжник! - сказал Пин.
- Он никуда не уходил, - возразил Арагорн. - Я есть Бродяжник и
Дунадан, я одновременно принадлежу и Гондору, и Северу.
Они некоторое время курили в молчании, греясь на солнце. Леголас
лежал неподвижно, глядя на небо и на солнце и тихонько напевая для себя,
наконец он сел.
- Ну что, - сказал он, - время уходит, туман развеялся, если только
вы, странный народ, не замените его своим дымом. А где же рассказ?
- Мой рассказ начнется с пробуждения в темноте, - сказал Пин. -
Проснувшись, я увидел себя связанным в орочьем лагере... Какой сегодня
день?
- Пятое марта по исчислению Удела, - ответил Арагорн.
Пин произвел какие-то расчеты на пальцах.
- Всего лишь девять дней назад! - сказал он (каждый месяц в календаре
Удела насчитывает тридцать дней. Прим. Автора). - Мне казалось, что с тех
пор прошел целый год. Ну, хотя половина этого времени была, как дурной
сон, я насчитываю три ужасных дня. Мерри поправит меня, если я забуду
что-либо важное; я не хочу вдаваться в детали - хлысты, грязь, дурной
запах и тому подобное; все это не достойно упоминания...
И он начал рассказ о последней битве Боромира и переходе орков от
Эмин Муила к лесу. Слушатели кивали, когда во многих пунктах его рассказ
совпадал с их догадками.
- Вот сокровища, которые вы выронили, - сказал Леголас. - Вы будете
рады получить их обратно. - Он освободил свой пояс под плащом и достал
оттуда два ножа в ножнах.
- Хорошо! - сказал Мерри. - Я не думал, что снова увижу их! Своим
ножом я пометил нескольких орков, но Углук отобрал их у нас. Как свирепо
он смотрел на нас! Я решил вначале, что он ударит меня ножом, но он просто
отбросил его прочь, как будто он жег ему руку.
- А вот и ваша брошь, Пин, - сказал Арагорн. - Я сохранил ее, так как
это весьма ценная вещь.
- Я знаю, - сказал Пин. - Мне очень жаль было бросать ее, но что я
еще мог сделать?
- Конечно, ничего, - ответил Арагорн. - И тот, кто не может в случае
необходимости бросить сокровище, не должен надеяться на освобождение. Вы
поступили правильно!
- Разрезание пут на руках - это была отличная работа! - сказал Гимли.
- Вам повезло; но можно сказать, что вы обеими руками ухватились за
счастливый шанс.
- И задали нам трудную задачу, - добавил Леголас. - Я думал, что у
вас выросли крылья.
- К несчастью, нет, - вздохнул Пин. - Но вы не знали о Гришнаке. - Он
вздохнул и замолчал, предоставив Мерри рассказывать о последних ужасных
моментах: о когтистых руках, горячем дыхании и смертоносной силе волосатых
рук Гришнака.
- Все, что вы рассказываете о орках из Барад-Дура, Лугбурга, как они
называют его, очень беспокоит меня, - сказал Арагорн. - Повелитель Тьмы
знает очень много, и его слуги тоже; и Гришнак, очевидно, послал какое-то
сообщение через реку после ссоры. Красный глаз устремлен теперь на
Изенгард. Но Саруман во всяком случае попался в собственную западню.
- Да, кто бы ни проиграл, его положение плохо, - согласился Мерри. -
Дела его пошли плохо, после того как орки вступили в Рохан.
- Мы мельком видели старика, по крайней мере на это намекнул
Гэндальф, - сказал Гимли. - На краю леса.
- Когда это было? - спросил Пин.
- Пять ночей назад, - ответил Арагорн.
- Посмотрим, - сказал Мерри. - Пять ночей назад - значит, мы
переходим к той части рассказа, о которой вы ничего не знаете. Мы
встретили Древобрада на утро после битвы и ночь провели в Велингхолле,
одном из энтийских домов. На следующее утро мы пошли на Энтмут - это
собрание энтов и самая странная вещь из всех виденных мною в жизни. Оно
продолжалось весь этот день и весь следующий, а мы провели ночь с энтом,
которого зовут Быстрый Луч. А потом поздно утром на третий день их
собрания энты вдруг взорвались. Это было поразительно. В лесу было так,
будто в нем закипела буря; затем все сразу взорвалось. Я хотел бы, чтобы
вы послушали их песню.
- Если бы ее услышал Саруман, он был бы уже за сотни миль, даже если
ему пришлось бы бежать на собственных ногах, - сказал Пин.
На Изенгард! Пусть окружен он каменной стеной,
Пусть крепок он, как сталь, и полон силы злой!
Мы идем!
Там было еще много. Большая часть этой песни не имела слов и была
похожа на музыку рогов и барабанов. Она действовала очень возбуждающе. Но
я думал, что это всего лишь маршевая музыка, песня - пока не пришел сюда.
Теперь я знаю лучше...
- Мы спустились с последнего хребта сюда, в Нан Гурунир, когда
наступила ночь, - продолжал Мерри. - Тогда я впервые почувствовал, что сам
лес движется за нами. Я подумал, что сплю и вижу энтийский сон, но Пин
тоже видел это. Мы оба испугались, но позже мы ничего не могли об этом
узнать.
"Это хуорны, так мы, энты, называем их на "коротком" языке", -
Древобрад больше не хотел с нами говорить, но я думаю, что это энты, почти
превратившиеся в деревья, по крайней мере внешне. Они стоят тут и там в
лесу, молча, неподвижные, и бесконечно наблюдают за деревьями. Я думаю,
что в глубоких лесных лощинах их сотни и сотни.
В них великая сила, и они, по-видимому, способны окутывать себя
тенью: трудно увидеть, как они движутся. Но они движутся и очень быстро,
когда разгневаны. Вы стоите, размышляя о погоде или прислушиваетесь к шуму
ветерка, и вдруг обнаруживаете, что находитесь в середине леса, а вокруг
вас огромные деревья. У них есть голоса, и они могут разговаривать с
энтами - Древобрад сказал, что поэтому их и зовут хуорнами, - но они стали
дикими и странными. Опасными. Я страшно испугался бы встрече с ними, если
бы рядом не было настоящих энтов, которые умеют с ними управляться.
Ну, вот, в начале ночи мы по длинному ущелью спустились к Долине
Колдуна, к ее верхнему концу, - энты со всеми этими шелестящими хуорнами
позади. Мы их, конечно же, не видели, но весь воздух был полон треском.
Было очень темно, ночь была облачной. Оставив холмы, они двигались с
большой скоростью. Луна не показывалась... Вскоре после полуночи весь
северный конец Изенгарда был окружен высоким лесом. Врагов не было видно.
Только в высоком окне башни горел огонь.
Древобрад и еще несколько энтов подобрались к самым воротам. Пин и я
были с ними. Мы сидели на плечах Древобрада, и я чувствовал, как в нем
