никаких других повреждений на теле пострадавшего больше не обнаружено. Из
желудка откачано около ста граммов жидкости бурого цвета, химический состав
которой будет установлен после специальных химико-биологических
исследований.
Получив это известие, полковник тут же связался с Кутасовым и узнал, что
майор Индукаев сейчас находится в своем номере под бдительным присмотром и
со вчерашнего дня к нему никто не приходил и даже не приближался. Арчеладзе
посоветовал через часок вывести его на прогулку в районе гостиницы, чтобы
тем самым спровоцировать нападение. Возможно, исполнитель предупрежден, что
убрать майора следует без шума и лучше всего это сделать на улице. По
крайней мере, старика Молодцова убили вне собственной квартиры, и Кристофера
тоже наверняка поймали у подъезда. Полковник ни секунды не сомневался, что
оба эти убийства - дело одних рук и в считанные часы может совершиться
третье. Несмотря на заверения "человека из будущего", Арчеладзе сразу же
заподозрил, а вернее, продолжал подозревать своего патрона. Вчера после
доклада полковника о том, что Кристофер нашелся, "папа" вдруг выразил свои
эмоции по этому поводу, что делал весьма редко.
- Стервец,- бросил он.- Приехал спать с нашими проститутками...
Можно было вполне допустить, что сразу же после этого "папа" со своими
подручными поехал к нему, предварительно договорившись по телефону, устроил
допрос и, узнав, что материалы "Валькирии" побывали в чужих руках, приказал
убрать богатенького и распутного мальчика. Потому он и не сопротивлялся -
убивали не грабители, а партнеры.
Только почему на сей раз таким неожиданным способом- струной от гавайской
гитары? Застрелить, перерезать горло, задавить машиной и даже дать яд- куда
ни шло. Тут ведь надо было заранее приготовить струну, носить ее в кармане
как орудие убийства...
Он вызвал начальника архивной группы и приказал подготовить информацию о
всех убийствах, совершенных таким способом за последние двадцать лет. Сделал
это из чисто профессионального любопытства: эшелон был остановлен, но в
котлах паровоза еще горел огонь и вырабатывал пар высокого давления. Он не
надеялся таким образом выйти хотя бы на исполнителей, да в общем-то даже и
не хотел искать убийцу Кристофера - интересовала обыкновенная статистика
столь редкого приема.
Полковник позвонил по спецсвязи своему патрону, однако телефон не
отвечал. Вчера они условились, что Арчеладзе приедет к нему с докладом к
двенадцати часам, но предварительно позвонит: "папа" был загружен какими-то
делами. Полковник не сообщил тему доклада, однако предупредил, что он
касается основного направления деятельности отдела. Заранее написанный
рапорт об отставке лежал уже во внутреннем кармане. Ожидая, когда на
телефоне появится "папа", Арчеладзе начал было собирать вещи - освобождать
служебный сейф от всего, что не подлежало передаче. Все "крамольные"
материалы он не хранил в кабинете, а увозил домой и прятал в тайник,
устроенный в тамбуре двойной входной двери. Оставались черновики версий и
планов оперативных разработок, не получившие реального воплощения. Все это
можно было сжечь или запихать в специальную машинку для уничтожения
секретных документов, однако ему было жаль собственного труда. Следовало
разобрать, рассортировать и взять то, что имело ценность: в каждом
несостоявшемся замысле все равно было какое-то зерно. Полковник лишь
переложил толстую папку пластиковых пакетов с места на место и закрыл сейф.
Все равно придется торчать здесь еще месяц, а то и больше, будет время
порыться в прошлом. Для этого требовалось особое настроение, схожее чем-то с
состоянием выпускника школы, когда радость и грусть прощания сливаются в
одно чувство.
Он вернулся за стол и принялся читать подборку статей о проблемах золота
и алмазов, подготовленную помощником и несколько дней пролежавшую
невостребованной. И вдруг глаз зацепился за знакомое имя, будто бы
промелькнувшее на обратной стороне вырезки. Полковник медленно перелистал их
и нашел небольшую, очерченную рамкой рекламу. "Только один вечер в Москве!
Известный гитарист, лауреат многих международных конкурсов Кристофер Фрич
дает благотворительный концерт в зале Дома культуры завода "Рембыттехника".
В программе - неповторимое звучание гавайской гитары".
Газета была еще вчерашняя...
У него возникло чувство, будто снова перешагивает предупредительную линию
и входит в "грязную" зону- четвертый энергоблок Чернобыльской АЭС, где
властвует незримая стихия радиации.
Кристофера приговорили к смерти и опубликовали приговор в печати. Струна
гавайской гитары прозвучала коротко и неповторимо.
Он долго сидел, обхватив руками голову с подрастающим мягким ежиком
густых волос. Вот чем необходимо было заниматься все два года! И пришел бы к
золоту естественным путем. "Человек из будущего" оказался прав:
Россия вынянчила в колыбели революции вездесущую тайную организацию-
Интернационал. Никакая коррупция, никакая мафия не могли сравниться либо
конкурировать с ним, поскольку Интернационал имел столетний опыт нелегальной
работы.
Как-то однажды Арчеладзе оказался в Томске и случайно увидел на
невзрачном стареньком каменном особняке мемориальную доску, надпись на
которой гласила, что здесь располагалась аптека, куда приходила из-за рубежа
газета "Искра". Потом он замечал аналогичные доски во многих городах, причем
оторванных от центров, затерянных на российских просторах. Для обывателя в
этом ничего бы не было удивительного, но профессиональный контрразведчик
представлял, что значит организовать и запустить в действие такую мощную,
разветвленную сеть почтовых адресов для получения информации, явочных
квартир, подпольных типографий и отыскать, обучить приемам нелегальной
работы, снабдить необходимыми инструкциями на все случаи жизни целую армию
людей. За несколько лет своего существования большевики ни политически, ни
физически проделать этого не могли. Такие организации создаются
десятилетиями, причем неустанно управляются и контролируются неким центром,
бесконечно рассылающим циркуляры, порой дежурные, чтобы только не отмерла
какая-либо ветвь. Часто нелегальную деятельность отца потом берет на себя
сын, после него - внук.
Революционеры-большевики не могли ни создать подобной сети, ни управлять
ею. Они воспользовались готовой международной структурой, а вернее, эта
структура выбрала их из многих существующих тогда партий и медленно повела к
власти. Победа большевиков не означала конца нелегальной деятельности
Интернационала. Напротив, он укоренился еще глубже, проник во все сферы
общества, пронизал государственные структуры и, захватывая жизненное
пространство, как бы разбросал семена в будущем. Он напоминал варроатоз-
пчелиного клеща-паразита, который рассеивал яйца в пустые ячейки сот еще до
того, как матка отложит туда яйцо пчелиной детки. Пчела рождалась на свет
уже зараженной...
Кристофер безусловно принадлежал к Интернационалу, но был лишь нерадивым
исполнителем и жестоко поплатился за это. Гитарная струна на шее очень уж
напоминает ритуальное убийство, а "приговор" в газете не что иное, как
информация для других. Полковник свернул вырезку вчетверо и положил в карман
рядом с рапортом.
"Папа" позвонил сам уже в первом часу дня.
- До семнадцати я буду очень занят,- сообщил он.- Сегодня у меня банный
день, поэтому приглашаю вас на дачу. Там все и доложите.
- Вам известно, что убит Кристофер Фрич? - только спросил полковник.
- Известно,- проронил "папа".- Вечером поговорим и об этом.
В тот миг он подумал о непричастности патрона к убийству. Банный день
означал какой-то совет на даче, экстренное совещание, возможно, посвященное
последним событиям. И если его приглашали на такие мероприятия, по всей
видимости, намеревались задействовать в своих делах. Раньше "папа" не
подпускал Арчеладзе к себе так близко, Короткое расстояние с ним можно было
расценить как знак особого доверия.
После короткого разговора с "папой" почти сразу же звякнул прямой телефон
из дежурной части: вероятно, помощник хотел спросить, подавать ли обед. Есть
полковнику не хотелось, поэтому не было нужды снимать трубку. Телефон умолк,
однако тут же включился селектор.
- Товарищ генерал! Вернулся Кутасов,- сообщил помощник возбужденным
голосом.- В его группе двое раненых. Нападавший задержан.
Арчеладзе сорвался с кресла, будто выброшенный катапультой.
- Сейчас буду!
Задержанный сидел на полу, корчился, прижав скованные наручниками руки к
животу. На вид лет сорока, длинное, бледное лицо, короткие русые волосы,
кожаная куртка и брюки в грязи - похоже, скручивали на земле. Мрачный,
непривычно злой, Кутасов, блистая глазами, метался по комнате дежурного
помощника. При появлении полковника он молча сел верхом на стул и
облокотился на спинку.
- Что с ранеными? - спросил Арчеладзе.
- Один ничего, выкарабкается,- сказал Кутасов.- А Пономаренко тяжелый.
Кажется, ему сонную артерию расхватили...
- Майор?
- А что майор? - Он отвернулся.- В номере сидит...
- С этим что? - Полковник кивнул на задержанного.
- Ребра считали...- Кутасов вынул из кейса завернутый в полиэтилен
узбекский нож, положил на стол.- Двигались вдоль стоянки машин у гостиницы,
этот появился внезапно...
- Сними с него наручники, оставь нас вдвоем,- приказал полковник.
- У него протез, как кувалда,- предупредил полковника Кутасов.
- Протез? Левой руки?
- Левой...
- Сними с протезом,- распорядился Арчеладзе и сел.
Повозившись, Кутасов, отстегнул протез и унес его вместе с наручниками.
Дверь оставил приоткрытую и, похоже, затаился за ней. Задержанный остался
сидеть на полу, безучастный и равнодушный ко всему. Поломанные ребра
затрудняли дыхание, однако он скрывал боль и смотрел в пол.
- Тебя, кажется, зовут Николаем?- спросил полковник.
- Не задавайте вопросов, отвечать не буду,- не поднимая головы, сказал
задержанный.
- Я не собираюсь допрашивать,- Арчеладзе осмотрел лезвие ножа,
отточенного острее опасной бритвы.- Вижу, что ты профессионал, а не наемный
убийца. К тому же о тебе кое-что известно. У меня сейчас... обывательский
интерес. Почему ты их режешь? Старика этого, майора хотел... Проще и
безопасней было застрелить.
- Баранов не стреляют,- проронил однорукий.
- Да, правильно, - согласился полковник.- Баранов режут. Я видел на
Востоке, как это делается... Надо сказать, Коля, ты это ремесло освоил. У
моджахедов учился?
- На вопросы не отвечаю,- сдерживая дыхание, проговорил он.
- Ладно, я и не прошу,- согласился Арчеладзе.- Это я так, в виде
размышлений. Струной от гавайской гитары давить тебе неловко, все-таки
протез. А таким ножом и одной руки хватит.
- Вы напрасно затеяли эту игру, генерал,- вдруг сказал однорукий.- Ну,
раскрутили майора и отдали бы его нам. И забыли бы о нем, в целях вашей
личной безопасности. И мы бы не волновались.
- Ты что же, Коля, угрожаешь мне? - нехотя спросил полковник.
- Нет, генерал, призываю к разуму, хотя уже поздно...
- Видишь ли, парень, я не люблю быть игрушкой,- признался Арчеладзе.- Сам
понимаешь, неприятно, когда тебя катают по полю, как футбольный мяч.
- Вы же умный человек, думаю, соображаете, кто с вами играет.- Однорукий
с трудом, медленно перевел дух и вытер кровь с уголка губ: видимо, обломком
ребра повредило легкое.- Зачем ввязываться в большие игры? Да, я смертник,
но вы-то нет.
- Пожалуй, нет,- согласился полковник.- Но я очень самолюбивый и
