растерянный голос Ролана -- Если тебе надо ехать, то зачем меня и
спрашивать? А если не надо...
Даже не видя его лица, Марина ясно уловила, что Ролан самым
банальным образом сбит с толку: похоже, Инесса вела себя как-то
непривычно. И тут же, словно подтверждая ее догадку, раздался резкий,
почти грубый голос Инессы:
-- Ну вот, опять: надо, не надо... Мне просто хочется поехать!
Последние два года я не знала ни минуты отдыха, это тебе не приходит в
голову?! Мое единственное развлечение -- это ждать тебя по вечерам...
ты думаешь, я не устала от такой жизни?!
Да, слово "хочется" в этом доме давно вышло из употребления: для
Инессы, во всяком случае! Так же, как "отдых" или "развлечение"... И
Ролан явно удивлен тем, что жена нарушила негласное табу. Во всяком
случае, он лишь слабо возразил:
-- Мне бы не хотелось, чтобы ты уезжала, пока Мара... то есть
Марина... здесь. Сама понимаешь...
Марина не видела Инессу, но знала, что аргумент на нее подействует:
ей ли, проведшей не один год за трактирной стойкой, не понимать, как
опасны и причудливы бывают сплетни!
-- Однако, у парня хорошие инстинкты! -- раздался сзади голос
Хилима. Марина повернулась, как ужаленная: магистр сидел в кровати,
взгляд его был задумчивый и какой-то отрешенный, как будто куда-то
_сквозь_...
-- Что ты хочешь этим сказать? Ты слышал?
-- Конечно, слышал... кстати, у меня вообще слух лучше, чем у людей,
-- невозмутимо ответил Хилим. -- А сказать я хочу одно: собирайся.
Сегодня днем перебираемся к твоим. Вернешься, так сказать, под родной
кров... -- он неприятно усмехнулся.
-- Мы? Домой? Из-за _этого_? -- Марина возмущенно кивнула на окно и
вдруг осеклась, соображая. -- Погоди... выходит, уже? Началось? И это
твоя работа? Но как... -- ее вдруг охватил непонятный страх: так вот
как это делается! Еще вчера счастливая семья вдруг перестает быть
счастливой... Люди начинают говорить друг другу гадости, совершать
необратимые поступки... А потом наваждение спадет, и ошарашенные, они
будут недоумевать, какой черт толкал их под руку!
...А ведь это как раз то, что четыре года назад проделал Архелий.
Опять судьба замыкает круг -- но как страшно получать счастье тем же
способом, который когда-то это счастье отнял! И... не вернется ли
когда-нибудь бумерангом нынешнее вмешательство в судьбу Инессы?!
Хилим не отвечал на беззвучные вопросы Марины, не показывал даже
вида, что слышит их, просто смотрел спокойно -- но почему-то она читала
в его взгляде: "Хотела? Получи, но не задавай глупых вопросов."
Впрочем, теперь она уже не возражала получать и не задавать -- просто
не была готова к тому, что все произойдет настолько быстро, прямо на
глазах... Или Хилим после вчерашнего страшного открытия подстегнул
события, чтобы побыстрее отделаться от нее?
Магистр снова проигнорировал немой вопрос, и Марина поняла, что нет
смысла повторять его вслух. Да и какая теперь разница? Она словно бы
спустилась с небес на землю:
-- А как мы... как я вернусь домой? Ведь там... -- она не стала
договаривать очевидное: ведь там командует распоясавшийся наглец, маме
все безразлично, а Динка забита и запугана...
-- Не делай из мухи слона, -- спокойно заговорил Хилим (снизошел
наконец, надо же!) -- Что может быть естественнее, чем пригласить в дом
родную дочь? Особенно, если только что поступила с этой дочерью скверно
и стремишься загладить вину. Так что сегодня к обеду все будет улажено.
Нет, нельзя таким тоном говорить о человеческих чувствах! Хилим и
всегда-то был _прохладным_, но сейчас... Казалось, он все больше
отдалялся от людей, становился холоднее, делался каким-то бесцветным и
беззвучным -- лишь наблюдающим, но не живущим...
-- Я ухожу, -- откликнулся Хилим, спокойно одеваясь и словно не
замечая ее настроения, -- а ты начинай собираться, только чтобы Инесса
не видела. Вообще, постарайся не попадаться ей на глаза. К тому
времени, как Ролан приедет на обед, все должно быть готово.
-- Мы что, даже до вечера не останемся? -- испуганно спросила
Марина, чувствуя, как ее подхватывает какой-то безумный водоворот
событий, с которым невозможно справиться, и которому можно только
подчиниться.
Хилим только молча качнул головой и вышел...
Подавленная Марина, чувствуя себя совершенно разбитой после
бессонной ночи и утренних волнений, вернулась в постель, немного
поплакала -- и неожиданно крепко уснула. И, разумеется, проспала почти
до обеда!
-- Вставай, соня! -- разбудил ее недовольный голос Хилима (надо же,
оказывается, он еще способен испытывать хоть какие-то эмоции!) -- Я же
говорил, что к полудню все должно быть готово.
...Ну, быстро собираться Марина уже научилась! Стряхнув с себя
остатки тяжелого сна, она выволокла сумку и заторопилась с укладкой.
Привычная работа не мешала мыслям. Было странно, что Хилим так легко
договорился с домашними. Интересно, как убеждал: словами, или... А с
Виром что, тоже нашел общий язык? Впрочем, Вир наверняка на дежурстве,
так что с ним еще предстоит "договариваться". Веселая перспектива!
Интересно, а как Хилим объяснил маме столь поспешный переезд?
-- Элементарно, -- тут же откликнулся Хилим. -- Ты поживешь дома,
пока я занят важной работой в храме.
-- Что??? -- Марина ошарашено остановилась. -- Ты что, меня
бросаешь? Там?
-- Не беспокойся, у тебя будет защитник, -- со странной интонацией в
голосе отмахнулся Хилим. -- Вон, уже едет... Ну, собралась?
Действительно, в отдалении послышался звук мотора джипа. Марина
схватила в охапку оставшиеся вещи, бросила в сумку, упала на нее,
пытаясь примять... Все! Но... Что Хилим имеет в виду? Что Ролан будет
ее защищать? А Инесса? Хотя, она как раз уедет... А вдруг нет? Все так
закрутилось перепуталось...
...Ролан был немало ошарашен поспешным отъездом гостей. Мрачные
взгляды, которые он то и дело бросал на Инессу, показывали, что он
нисколько не сомневается в истинной причине происходящего -- и это не
сулило скандальной супруге ничего хорошего! Но та как будто не замечала
их, стояла спокойно, только в глазах проскакивало мельком странное
выражение. Хилим подошел к Ролану, поблагодарил, и уже прощаясь,
упомянул как бы невзначай, что завтра утром уезжает (подобрал, умница,
момент, когда Инесса отвлеклась и не слышала!)
Загрузились. Хилим подрулил к мосткам, притормозил, высунулся из
машины, еще раз прощаясь с гостеприимными хозяевами, Марина тоже
открыла дверцу. И тут из дома выбрался Гошка, таща за собой подаренного
Мариной деревянного дракона. Торопливо спустился с крыльца и направился
к отцу, поминутно оглядываясь на машину. Многострадальная игрушка
скребла длинным изогнутым хвостом по земле, поднимая пыль. Сообразив,
что делает что-то не то, Гошка попытался ухватить страшилище поудобнее,
но не удержал-таки равновесие и плюхнулся.
Несмотря на смятение, Марина невольно улыбнулась: с этой игрушкой
Гошка выглядел так потешно! И приятно было, что сделанный храмовым
резцом дракон понравился ребенку... Она уже хотела было захлопнуть
дверцу, когда услышала неожиданный оклик Инессы:
-- Подождите, вы забыли...
-- Что такое? -- удивилась Марина. Удивилась не столько вопросу,
сколько необычный интонации... Что они могли забыть, о чем надо
напоминать _так_?
Повелительным жестом подозвав Гошку, Инесса выдернула дракона из его
рук .
-- Вот, возьмите!
Не только Марина, но и Ролан непонимающе на нее уставились. Ведь это
же подарок! Кто же возвращает подарки? Возмущенный явным произволом
Гошка отчаянно заревел...
-- Тетя пошутила, она ничего тебе не дарит! -- непреклонно заявила
ему Инесса. -- Она просто дала тебе поиграть, на время!
-- Но... -- начала было Марина. И осеклась, сообразив, что ни в коем
случае нельзя спорить! Инесса явно нарывается на скандал, так зачем
доставлять ей это удовольствие?
С подчеркнуто покорным, очень огорченным (и вполне искренне
огорченным!) видом Марина приняла злополучную игрушку. Крутанула в руке
на манер резной трости и небрежно бросила на заднее сиденье.
Дверца захлопнулась. Хилим обменялся с Роланом молчаливыми
извинениями.
-- Подержите, пожалуйста, ворота, -- тихо, ни к кому не обращаясь,
словно бы даже не нарушая неловкой паузы, попросила Марина.
Ролан заторопился выполнить просьбу, автомобиль, плавно тронувшись,
выкатился со двора. Марина покидала дом Ролана -- для того, чтобы
вскоре вернуться...
* * *
Маленький ежик вырос в большого
йога.
Разве может быть, чтобы знакомая с детства обстановка осталась
прежней, а дом стал чужим? В комнате Марины за два года ничего не
изменилось: та же узкая кровать, те же коврики на полу, большой шкаф
для белья, старый и крепкий. Но ощущение чужого присутствия казалось,
лежало на знакомых вещах как слой липкой пыли!
-- Вир жил в этой комнате? -- с трудом скрывая брезгливость,
спросила Марина.
Мама неловко замялась. Она не умела обманывать, не научилась, всегда
считая это ниже своего достоинства. Вот и сейчас ей проще было ответить
правду:
-- Иногда здесь ночевали его друзья. Но ты не думаешь, надеюсь, что
с тех пор я не прибиралась?!
Что ж, для мамы еще не все потеряно, если она может бросать _такие_
взгляды! А вот Динка... Даже встретить не вышла, что же это такое! И не
исключено, что Вир еще отыграется на ней за вынужденное гостеприимство!
Марина, невольно ища сочувствия, взглянула на Хилима -- но тот,
похоже, окончательно отстранился от человеческих эмоций.
-- Я пойду, прогуляюсь... -- небрежно доложился он, едва за мамой
закрылась дверь. --Отдохни до вечера, а когда Ролан приедет, пусть меня
дождется.
-- А он приедет? -- воскликнула Марина.
-- Куда он денется? -- пожал плечами Хилим.
...Действительно, уже ближе к вечеру Марина услышала звук мотора и
из окна своей комнаты на втором этаже увидела, машину Ролана.
Надо было спуститься, встретить его на глазах у всей улицы,
пригласить в дом: иногда лучшее средство от сплетен -- нарочно идти им
наперекор. Но Марина неожиданно и глупо застеснялась, как будто снова
ощутив себя невестой и обретя право на эту робость и смущение...
Она сидела у приоткрытой двери и взволнованно ждала, но Ролан не
шел. Разговаривает с мамой, конечно... но неужели вообще не зайдет?
Узнает, что Хилима нет -- и предпочтет удалиться, соблюдая приличия? Но
Хилим просил... Да нет, те же приличия требуют извинений -- за
поведение Инессы! Отвергнуть подарок, да еще в такой оскорбительной
форме...
-- Я хотел извиниться перед вами... -- Ролан по-прежнему умел
приближаться быстро и неслышно! -- Инесса...
Марина готова была поклясться, что Ролан хотел сказать "Инесса
наказана", но в последний момент опомнившись, изменил фразу:
-- Инесса сожалеет о своем поведении. Нервы, понятное дело, в наше
время...
Смешно было слушать эти заготовленные фразы: Ролан обращался больше
к отсутствующему Хилиму, чем к Марине...
-- Лима нет, -- стараясь говорить без насмешки, объяснила она. --
Разве мама тебе не сказала?
-- Она предложила мне подождать его, -- уже обыкновенно ответил
Ролан. -- Не возражаешь?
Еще бы Марина стала возражать! Она радостно кивнула, одновременно
прислушиваясь. Наконец по лестнице вниз проскрипели шаги: значит, мама
не боялась оставлять дочь наедине с Роланом.
Впрочем, она ведь пока ни о чем не знает и не догадывается! А когда
узнает... Что будет, когда Марина и Ролан дерзко нарушат извечные
традиции? И пусть виноваты будут не они, пусть Инесса сама бросит
семью, пусть выяснится, что Хилим никогда не был мужем Марины -- все
равно! Осуждать будут тех, кто окажется поблизости...
-- Ты не боишься разговоров? -- прямо спросила Марина. Ролан помотал
головой, энергично и презрительно:
-- Честное слово, иногда мне хочется дразнить этих глупых гусей!
