прикоснулась к сжатому кулаку на подушке, погладила и осторожно, один по
одному, распрямила пальцы. И второй кулак отчего-то разжался сам...
- Не притворяйся, - сказала с улыбкой. - Вставай, я приготовила завтрак.
Начнем есть наш пуд соли. В этот момент Георгию вспомнилось, что у Татьяны
есть сын, живущий с бабушкой где-то в Новгородской области. От мысли об этом
ребенке эта строптивая, дразнящая, своенравная женщина предстала перед ним с
неуловимой печатью иного качества - материнства, которое служило некой
защитой от всякого на нее посягательства. За ее плотью стояла еще одна
плоть, еще одна живая душа, и всякое оскорбление, нанесенное ей, немедленно
отзывалось в ребенке. Что бы он, Жора Поспелов, чувствовал, если бы кто-то
чужой посмел оскорбить его мать?
Посмел говорить с ней развязно, предлагать "приспособиться"?
А сын Татьяны еще маленький и не способен отомстить за мать.
Неожиданным образом увязанные эти мысли в один момент развеяли все ночные
мысли и страсти. Только осталась одна мстительная в отношении бывшей жены,
за насилие над которой никогда никто не отомстит, потому что некому мстить:
Нина о детях и слышать не хотела! И он когда-то не хотел, но к тридцати, и
еще чуть раньше, окончательно созрел, потому что начал матереть, ощущать
опасность своей работы, страх, уровень риска и эфемерность жизни. Словишь
пулю - и ничего после тебя не останется! Никого! Жена? Так жена, как поется
в старой казачьей песне, погорюет и забудет про меня...
- Вставай, - Татьяна положила руку ему на лоб. - Остыла твоя горячая
голова, утро вечера мудренее, вставай. Георгий осторожно убрал ее дразнящую
ладонь: эти игрушки в утреннюю ласку после ночного "динамо" были известны и
означали единственное - Татьяна не хотела портить с ним отношения и выбрала
неприемлемую для него тактику постоянно подогревать чувства и воображение,
но всякий раз ускользать из рук под самыми разными предлогами. Эдакая
кошечка с мышью.
Только Георгий сам привык быть котом.
- Отлично, - холодно проговорил он и встал. - Ты сделала выбор в наших
отношениях. Я тоже. Люблю, когда у меня развязаны руки. Когда с товарищем по
службе связывают только служебные, а не постельные дела.
Вероятно, тогда она приняла это за шутку или за некую месть уязвленного
мужского самолюбия и серьезно к его словам не отнеслась. На деле же теперь
получалось точно так, как он сказал: Георгий разъезжал по "треугольнику",
заводил знакомства с женщинами, любезничал с очумевшими от тоски одинокой
жизни в глухих местах агентами Ромулом и Ремом - одним словом, был все время
на людях, а Татьяна как опостылевшая нелюбимая жена сидела на хуторе и ждала
у окошка блудливого "мужа". Мало того, скоро хозяйство резко прибавилось:
бродячая свинья, прибившись на ферму, привела с собой девять полосатых
поросят - признак того, что огулялась с диким кабаном, - и хочешь не хочешь,
забот у хозяйки прибавилось.
Когда же в конце мая Поспелов наконец купил пасеку, "жена" не то чтобы
затосковала, но почувствовала себя обманутой: дачная жизнь на ферме, как
корабль, обрастала ракушками и тянула ко дну.
А пасека была необходима как прикрытие: часть ульев выставлена на ферме,
а большая часть превращена в кочующую пасеку, которая позволяла в любое
время появляться в той части "бермудского треугольника", где было
необходимо. Георгий сразу же начал готовиться к выезду на несколько ночей, и
заметил, что строптивая, несостоявшаяся любовница ждет этого часа, как муки,
ибо выяснилось, что боится оставаться на ферме одна, несмотря на электронную
охранную сигнализацию и автоматическую связь.
- Ты жесткий парень, Поспелов, - сказала она накануне отъезда его с
пасекой в недра загадочного "треугольника"- Знаешь ведь, что мне будет
страшно, и даже душа не дрогнет... Ты всегда так с женщинами?
Он не хотел ни завоевывать ее таким образом, ни тем более пугать, а
сказал, в общем-то, правду.
- Не жесткий, а жестокий, - поправил. - Представляешь, в последнюю
встречу с женой я изнасиловал ее. Да, а она в меня стреляла. Ничего
отношения? А знаешь, кто моя бывшая? "Мисс Очарование" восемьдесят восьмого
года, Нина Соломина, помнишь?
Она пожала плечами.
- Нет, не помню... Роковая женщина?
- Они все у меня роковые, - признался Георгий. - Потому что надо мной рок
висит. Так спецпрокурор определил. Хорошо, что нас судьба повязала только...
легендарными супружескими отношениями.
Татьяна смотрела хоть и недоверчиво, но в глазах таился испуг. Поспелов
рассмеялся и похлопал ее по щеке.
- Ладно, не бойся, я скоро собаку куплю. Даже двух, кавказских овчарок.
Будешь дама с собачками!
На утро же стало ясно, что заезд с пасекой в Долину Смерти придется
отложить на неопределенный срок, поскольку Татьяна приняла шифровку, ключом
к которой владел только он сам. Это означало особую важность информации...
Заремба сообщал, что в Петрозаводске внезапно объявились два
охотника-медвежатника, исчезнувшие вместе с вертолетом МИ-2 пять месяцев
назад.
Требовалось немедленно установить, вернулся ли из небытия егерь,
продавший им медведя в берлоге, и срочно выезжать в столицу Карелии, чтобы
через местную спецслужбу выяснить, в каком параллельном мире побывали новые
и все-таки земные русские люди...
"Новые русские" до этой самой злополучной охоты были людьми
малознакомыми, хотя жили в одном городе давно и бизнесом занимались лет по
восемь. Надо сказать, что и по роду занятий они были близки: оба когда-то
относились к интеллигенции.
Хардиков начинал жизненный путь в милиции, когда еще существовал ОБХСС,
дослужился до капитана, а потом его свел с ума один известный художник,
заразил тягой к прекрасному, к живописи и поэзии, и он уехал учиться на
журналистский факультет. Парень он был симпатичный светловолосый, слегка
скуластый, с острым, пронзительным взглядом, что нравилось женщинам и не
нравилось преступникам. Эдакий "истинный ариец", баловень судьбы, белокурая
бестия.
Журналистом он поработать не успел, началась перестройка, некоторое время
занимался издательской деятельностью, в которой наварил первоначальный
капитал, и ушел в область прозаическую: стал торговать обувью, организовав
частную фирму "Стивал-Карел". К началу памятной охоты Хардиков имел до
сорока магазинов в самом Петрозаводске и многих городах России, включая
Питер, мечтал открыть свой банк и уже достраивал для него здание в центре
карельской столицы. Бандиты его никогда не доставали и своими налогами не
обкладывали, поскольку бывший капитан сидел под "крышей" МВД и обувал в
итальянские ботинки половину милиции.
Человеком он был смелым, богатым, способным на поступок и никакими
комплексами не страдал. Кроме бизнеса с такой же страстью любил охоту, а
когда хорошо выпивал, в душе просыпалась зараза, внесенная художником:
тянуло к поэзии, причем исконно русской - к стихам Есенина, Клюева, Рубцова.
Благодаря ей они и сошлись со Скарлыгиным, когда встретились на юбилее
общего знакомого. Выпивший Скарлыгин встал и, вместо тоста, начал читать
стихи Рубцова:
Россия, Русь! Храни себя, храни!
Смотри, опять в леса твои и долы
Со всех сторон нагрянули они,
Иных времен татары и монголы.
Читал со страстью, с душевной болью, до слез, пытаясь пробить силой слова
галдящую толщу застолья. Не пробил...
Скарлыгин обликом своим напоминал народовольцев прошлого века борода,
очечки, а за ними глаза, полные любви и сострадания к своему народу. По
образованию он был геолог-геофизик, но работал корреспондентом в газете
долгое время, и направление в бизнесе избрал как бы по третьему пути -
образовал фирму "Сантехмонтаж", строил канализации, водопроводы, ставил
раковины и унитазы. В отличие от Хардикова, едва сводил концы с концами,
выкручивался, искал ссуды и страдал от рэкета. Поэтому сошлись они не на
бизнесе, а на страсти к поэзии и охоте. На юбилее они уединились, до утра
пили водку и читали стихи, пели и плакали, умилялись и покрывались ознобом
от повышенной чувствительности и силы поэтического слова. Тут же поклялись:
немедленно, как только придут на работу собственные бухгалтера, перевести
крупные суммы на памятник Николаю Рубцову в Вологду, - и заодно договорились
поехать на медведя. Хардиков накануне купил берлогу.
Проспавшись к обеду, про перевод денег на памятник они мгновенно забыли,
но отлично помнили об охоте, поскольку любили ее во всяком состоянии.
Хардиков зафрахтовал вертолет МИ-2, посадил нового друга и полетели они в
неизвестность.
И вот, спустя пять месяцев, объявились в городе внезапно - причем не
только для своих домочадцев, работников предприятий, но и для себя лично.
Пришли в себя и обнаружили, что находятся на складе труб, чугунной фасонины
и фаянса, принадлежащем Скарлыгину, запертые снаружи на замок и опечатанные
печатью банка; за долги фирма полностью перешла в собственность кредитора.
Скарлыгин разорился, пока был на этой странной, длительной охоте. Даже
некоторую мебель из квартиры продали с молотка... Пустить в трубу фирму
"Стивал-Карел" за такой срок было не так-то просто, хотя и Хардиков понес
крупные убытки за время отсутствия. Об исчезнувшем вертолете, двух пилотах и
егере у него, разумеется, спросили сразу же, но по-свойски. И он так же
по-свойски рассказал, что благополучно подхватили на борт егеря в Нижних
Сволочах, взлетели по направлению к Горячему Урочищу, и тут началась
болтанка, так что выпить в воздухе было невозможно. Из горлышка же "новым
русским" пить не пристало, и они дважды приземлялись на голые вершины сопок,
минут на пять: пилоты двигатели не глушили.
И вот когда пришло время приземлиться в третий раз, командир экипажа
забеспокоился - что-то непонятное творилось с приборами, будто зашкаливало
или вовсе не работало. Бывший геофизик успокоил, дескать, это магнитная
буря, а Хардиков приказал все-таки сесть и, пока выпивают и закусывают,
посмотреть машину. Приземлились на лысой сопке, от винтов поднялся высокий
столб сухого рыхлого снега, и когда он осел, - двигатель на сей раз
выключили, - то все увидели, что со всех сторон к вертолету идут какие-то
люди в скафандрах, а, может, и в заиндевевших, обросших куржаком капюшонах -
тут мнения расходились.
Снег был глубокий, поэтому людишки казались маленькими, тонули по пояс.
Водки на борту было целых полтора ящика - есть чем попотчевать нежданных
гостей, так что "новые русские", уже читавшие стихи, компании обрадовались,
сами открыли дверь и еще зазывать стали.
А это оказались вовсе не люди - уроды какие-то! Зеленые, похожие на
чертей! Они чем-то брызнули в салон вертолета, как из газового баллона, и
все враз полегли, потеряли сознание...
Дальше "новые русские" несли вообще полную чушь, бредятину про летающую
тарелку, в которой они потом очутились, про полет на планету Гомос,
находящуюся в другой солнечной системе, про открытие внеземной цивилизации и
про то, как там устроен мир. Работники прокуратуры и милиции, отлично
знавшие Хардикова, не могли поступить с ним грубо и сразу же определять в
местную психлечебницу. Его отпустили домой, а разорившегося Скарлыгина с
помощью специальной бригады "скорой помощи" отвезли в наркологическое
отделение: диагноз был поставлен соответствующий - алкогольный психоз,
шизофрения крайней степени, сумеречное состояние. Владелец фирмы
"Стивал-Карел" хоть и был по-товарищески предупрежден молчать, что с ним
произошло, не послушал советов и созвал пресс-конференцию, где сделал
сенсационное заявление. Инцидент получил широчайшую огласку, Хардикова
