северо-запад Индии, в Читрал, -- эта область теперь входит в Пакистан. В
центральном городе области состоялись наши последние приготовления, после
чего мы выступили на Тиридж Мир -- большую красивую гору высотой около 7700
метров. Однако отряд был очень мал, снаряжения не хватало, и штурм оказался
не по силам. Мороз и ветер заставили нас отступить. Все же мы поднялись до
6900 метров. Миссис Смитон не отставала ни на шаг -- неплохое восхождение
для женщины!
Вершина была почти целиком покрыта снегом я льдом, голые участки
попадались редко, подъем не представлял особой трудности. С лучшим
снаряжением нам удалось бы дойти до цели. Но мы совершали восхождение ради
удовольствия, поэтому никто особенно не расстраивался. Позднее я с интересом
узнал, что Тиридж Мир был впервые взят в 1950 году норвежской экспедицией.
На Тиридж Мире я исполнял обязанности начальника над шерпами и местными
носильщиками. Ответственность большая, но официально я еще не стал
начальником. Только в 1947 году меня утвердили сирдаром, которому подчинены
все носильщики экспедиции.
Восхождение происходило в июне и начале июля; потом другие шерпы
вернулись в Дарджилинг, я же остался в Читрале. По пути к Тиридж Миру я
встретил некоего майора Уайта. Он помогал Смитонам организовать экспедицию и
отнесся ко мне очень хорошо, по-дружески. Шотландец по национальности, он
служил в одном из наиболее известных полков индийской армии -- "Читральские
разведчики". Майор Уайт предложил мне остаться поработать с ним. Я
согласился. Поначалу я не думал оставаться долго, собирался домой, к жене и
малышам. Но работа пришлась мне по душе, месяц проходил за месяцем, и
незаметно подошел конец года.
В это время я получил плохие вести из Дарджилинга. Мой сын Нима Дордже
заболел кровавой дизентерией от плохой воды и умер -- всего четырех лет.
"Мне надо ехать домой", -- сказал я майору Уайту и отправился в начале 1940
года. Нима Дордже не стало, однако семья от этого не уменьшилась, потому что
родился еще один ребенок, наша вторая дочь, и ее мы тоже назвали Нима. Я
задержался в Дарджилинге недолго. Мне очень нравилось в Читрале, к тому же в
Европе шла война, и было ясно, что в ближайшие годы можно не ждать больших
экспедиций. Поэтому я взял с собой жену, обоих детей и поехал опять в
Читрал. Прошло пять лет, прежде чем я снова увидел Дарджилинг.
Майор Уайт принял нас очень сердечно. Несколько месяцев я работал его
личным ординарцем и помощником, затем перешел в офицерскую столовую полка.
Там я смог узнать много нового про западных людей, их обычаи, пищу и стал
неплохим поваром. В конце концов меня назначили заведовать столовой. После я
не раз думал! "Если тебе придется бросить восхождения, сможешь поступить
управляющим в гостиницу!"
Мы не оставались все время на одном и том же месте. Полк постоянно
перемещался по Северо-Западной Пограничной провинции, и я следовал за ним.
Майор Уайт заботился обо мне, как о родном сыне: давал мне хорошую одежду,
дарил подарки, но главное -- брал с собой в походы в свободное от службы
время. Мы не занимались восхождениями, зато отправлялись зимой в Кашмир, где
я научился ходить на лыжах. Я очень полюбил лыжи, к тому же майор Уайт
сказал, что это сможет пригодиться в горах. Однажды я упал очень неловко,
сломал ребра и вывихнул коленные суставы. Однако это не отвратило меня от
лыж. Едва я поправился, как снова стал на лыжи. Горы, где мы катались, вовсе
не похожи на те, по которым ходят альпинисты. Это даже не настоящие горы --
просто холмы. Тем не менее я никогда еще не мчался так быстро в моей жизни
даже по железной дороге. Именно это мне так и понравилось. Во время
восхождений передвигаешься очень медленно, а на лыжах несешься как вихрь.
В Читрале не было других шерпов. За все годы, что я прожил там с
семьей, мы не встретили ни одного шерпа или непальца. Иногда мне становилось
тоскливо. Правда, я узнавал много нового. Я встречал англичан, индийцев,
турок и афганцев, индуистов и мусульман, христиан и евреев. Я научился
говорить на хиндустани, пушту, на читральском наречии, продолжал
совершенствоваться в английском. Я привык иметь дело с разными людьми и
решать разнообразные проблемы. И чем дальше, тем реже вспоминал я о
Дарджилинге. Я редко думал даже о Чомолунгме -- ведь до нее было так далеко.
Однажды майор Уайт прочел мне письмо, в котором официально сообщалось о
присвоении мне звания Тигра за работу на Эвересте в 1938 году. Медаль я
получил только в 1945 году, когда вернулся в Дарджилинг.
Все это время шла война, размах ее непрерывно расширялся. Когда-то я
думал, что на свете есть только одна страна, населенная чилина-нга, --
Англия, но теперь я знал, что их очень много и в Европе, и в других частях
света. Я слышал о них по радио и надеялся, что когда-нибудь отправлюсь в
путешествие и увижу их. Иногда мне казалось, что самым правильным было бы,
пожалуй, пойти в армию. Но потом я возражал себе, что и так работаю для
армии, а если надену форму, то вернее всего придется делать ту же работу,
только платить мне станут меньше, а строгостей будет больше.
Много говорили также о стремлении Индии к независимости и что будет
новое государство Пакистан. Большинство жителей Читрала мусульмане, поэтому
он вошел впоследствии в Пакистан. А так как я не индуист, то у меня не было
никаких неприятных столкновений с читральцами. В ту пору я очень мало знал о
политике и подобных вещах. Я мечтал только о том, чтобы жить тихо, спокойно
и делать свое дело как можно лучше.
Тогда это было нетрудно. Но я хотел бы, чтобы люди дали мне такую
возможность и после взятия Эвереста!
Потом уж я сообразил, что мог бы неплохо подзаработать в Читрале. В
этой части страны много драгоценных камней, и они попадались нам на каждом
шагу, только я не знал тогда, что они так дорого стоят. Не знали этого и
местные жители -- они отдавали свои находки в обмен за несколько пачек чаю
или другие продукты. Я привез с собой в Дарджилинг несколько таких камней.
Увидев их, местные купцы пришли в страшное возбуждение и сказали, что камни
драгоценные. Друзья уговаривали меня вернуться в Читрал, добыть побольше
камней и разбогатеть на их продаже. Однако я отказался. Я ничего не имел
против того, чтобы заработать деньги, но чувствовал, что торговец из меня не
выйдет.
Наряду с майором Уайтом у меня появился хороший друг в лице врача Н. Д.
Джекоба; он заведовал всеми гражданскими лечебными учреждениями в области
Читрал. Это был очень занятой и важный человек, но совершенно свободный от
той чопорности, которая присуща многим англичанам. Джекоб всегда относился
очень приветливо ко мне и моей семье и лечил нас так, словно я махараджа или
генерал. Я очень обрадовался, встретив его много лет спустя в Лондоне, и был
глубоко тронут, когда узнал, что он проехал восемьсот километров только для
того, чтобы повидать меня.
Однако наше общение с доктором Джекобом было не только приятного
свойства. Попав в Читрал, моя жена Дава Пхути стала часто болеть, -- видно,
климат не подходил. Как доктор ни старался, ей становилось все хуже. В 1944
году она скончалась. Ее смерть была страшным ударом для меня и для наших
дочерей Пем-Пем и Нимы. Старшей исполнилось всего пять лет, младшей --
четыре, и вот они остались без присмотра. Я не знал, что и делать. Одно
время я нанял им айя, но с ней у нас что-то не ладилось. И вот в начало 1945
года я решил, что нам надо возвращаться в Дарджилинг.
За эти годы мне удалось скопить около полутора тысяч рупий, так что
денежный вопрос меня не беспокоил. Однако война еще продолжалась, и проехать
оказалось трудно. Сначала я раздобыл лошадь с вьючными сумами. Посадил по
одной дочери в каждую суму и провел лошадь на поводу через перевал из
Читрала до города Дир. В Дире железная дорога, но и желающих ехать было
множество; я никак не мог попасть в поезд. Неудивительно, что с двумя
малышами на руках я пришел в отчаяние. Наконец меня осенило. Майор Уайт
отдал мне старый мундир с офицерскими погонами -- в этом мундире я выглядел
настоящим начальником. Я отправился снова на станцию, дождался воинского
состава и прошел прямо в купе первого класса. Никто не сказал мне ни слова,
поезд вскоре тронулся. Так я и проехал почти через всю Индию со своими
девочками, не заплатив ни одной анна.
В Силигури, ближе к Дарджилингу, я снял форму, так как скоро должен был
оказаться среди людей, которые знали меня, и мне не хотелось попасть в
тюрьму за незаконный маскарад. Последнюю часть пути мы проехали на автобусе.
После шести лет отсутствия я наконец-то очутился дома. Даже старым друзьям я
казался чужим человеком. Они таращили глаза на мою странную одежду и
смеялись моему произношению. Некоторое время меня так и звали "Патан" -- по
имени народа, населяющего северо-запад Индии и Афганистана 12.
Хотя мне неплохо жилось в Читрале, я был рад вернуться к своему народу.
Однако мои дочери нуждались в хорошем уходе, а один я не мог с этим
справиться. Друзья посоветовали мне: "Женись на доброй женщине, которая
могла бы присмотреть за ними". Я отвечал: "Это хорошая мысль. Но на ком?" И
тут мне опять повезло. Я снова встретил Анг Ламу, ту самую молодую женщину,
которая когда-то покупала у меня молоко и торговалась из-за цены. И вот
оказалось, что она двоюродная сестра Дава Пхути. Мы поженились; она стала
новой матерью моим детям, и за это я в течение последовавших лет имел все
основания быть ей благодарным.
ГОРЫ СТОЯТ НА СВОИХ МЕСТАХ
Спустя две недели после женитьбы я уже отправился в очередное
путешествие. Боюсь, что Анг Ламу была не очень довольна, но такова уж судьба
шерпских жен.
Первый поход продлился недолго. Он не был даже связан с восхождением. В
годы войны в Индии собралось много американцев, и во время отпуска они часто
приезжали в Дарджилинг. Один из них, подполковник Тейлор, прибыл в
Дарджилинг с разрешением на въезд в Тибет; он нанял меня, чтобы я помог
организовать поездку и сопровождал его. Мы взяли двух лошадей для себя и
несколько мулов для багажа и двинулись -- сначала по долинам Сиккима, затем
через высокие, овеваемые ветрами перевалы. Нам нужно было недалеко, всего
только до Гьянцзе, одного из ближайших к границе городов, но до тех пор я
бывал в Тибете лишь в Ронгбуке и на Эвересте, потому мне было не менее
интересно, чем Тейлору. Он держался очень приветливо и не раз повторял, что
научит меня водить "джип", если я приеду в Америку. С тех самых пор я брежу
"джипом", и, если у меня когда-нибудь окажется столько денег, я обязательно
куплю себе такую машину: она лучше всего подходит для крутых дорог в районе
Дарджилинга.
Подполковник Тейлор был не только приветлив, но и щедр. Позднее, когда
кончилась война, он прислал мне перед отъездом на родину двести рупий в
качестве подарка. Однако за ним еще остаются уроки вождения автомобиля, и
если я попаду в Америку, то предъявлю ему счет!
Наше путешествие продлилось всего два месяца. Подобно подполковнику
Тейлору, большинство американцев, с которыми мне пришлось иметь дело,
предпочитало верховую езду пешему хождению; таким образом, приобретя опыт в
обращении с лошадьми, я нашел новый способ зарабатывать на жизнь. Вернувшись
в Дарджилинг, я купил на свои читральские сбережения две лошади и стал
отдавать их напрокат. Некоторое время все шло хорошо. Другие шерпы целыми
днями носили грузы по горам, а мне было достаточно отдать лошадей напрокат,
после чего я мог сидеть дома всю вторую половину дня.
