вздымались каменные стены, мощные и ничем не украшенные, пол тоже был
из камня, а с высокого сводчатого потолка свисало несколько ламп. Ни одна
из них не горела. Свет, заливавший комнату, проникал через высокое круглое
окно - солнечный свет, яркий, но холодный.
Сареван обернулся кругом. Постель была все та же, роскошная и
неуместная в этом суровом помещении, и на ней свернулся Хирел. Шрамы на
его боку и бедре уже затянулись, но все еще оставались мертвенно-бледными.
Безжалостный свет делал их еще заметнее.
На стене над его головой висел гобелен. Животные, птицы, дракон. Сареван
уже видел его прежде, но, потрясенный происходящим, был не в состоянии
вспомнить, где именно.
Он снова взглянул в лицо Араноса. Принц появился здесь не один. Одним
из сопровождавших его был маг, одетый в фиолетовую мантию повелителя
тьмы. Другой оказался жрецом Аварьяна с косичкой и обручем; на его плече
устроился его спутник.
Сареван застыл. Он вспомнил о том, что ему обещали, о разрешении,
которое он дал, и об участии, которое приняла в этом деле гильдия магов.
- Кажется, - сказал он, - я должен начать все сначала. Доброе утро,
господа. Где же магистр гильдии, и что это за место?
Аранос слегка поклонился, но на вопрос не ответил. Маг сказал:
- Не угодно ли тебе последовать за нами?
Верховный жрец Аварьяна из Эндроса не сказал ничего, но улыбнулся. Эта
улыбка подбодрила Саревана и в то же время испугала. Он совершенно
запутался и не нашел ничего лучше, чем спросить:
- Я должен идти прямо в таком виде?
- Пойдем, - сказал маг.
Этим было сказано все. Путь показался Саревану долгим; в мрачном
каменном коридоре было холодно, то тут, то там попадались высокие окна.
Где бы ни находилось это место, но только не в Кундри'дж-Асане. Слишком
чистым был здесь воздух.
Сареван полностью обманулся в своих ожиданиях. От этого ему даже
захотелось смеяться. Его заговор, его предательство, его многочисленные
грехи - все это осталось в каком-то сне, который он почти забыл,
оказавшись здесь.
Его спутники не отвечали на вопросы. Они вообще не желали говорить.
После третьей неудачной попытки Сареван недовольно замолчал. Он не
привык к тому, чтобы им пренебрегали. Возможно, это был замок. От камней
и лестницы с узкими ступенями исходил дух крепости. В конце концов они
пришли в зал, похожий на большой парадный зал лорда: очаг в центре, пол,
выложенный каменными плитами, и стены, увешанные поблекшими
гобеленами. Но в отличие от парадного зала, здесь было пусто. Обрамленные
колоннами ниши вдоль стен, где люди обычно спали, играли и хранили свои
пожитки, а часто принимали женщину или двух, были темны. Здесь не было
ни собак, ни охотничьих кошек, ни соколов на шестах. Ни певцов у огня, ни
стражи у дверей, ни предупредительных слуг, готовых выполнить любое
желание сидящих в тепле.
Сареван резко остановился. Он увидел магистра ордена магов. Он увидел
колдунью зхил'ари и ее внука, молча застывшего у ее ног. В этот момент в
зале собрались и жрец, и маг, и принц. Еще здесь была Орозия из Магрина, а
рядом с ней - тот, кого Сареван никак не ожидал увидеть: Орсан из Хан-
Гилена, волосы которого за неполных три года, прошедших с их последней
встречи, из огненных превратились в пепельные. Однако его тело оставалось
все таким же сильным, а глаза блестели, словно черные бриллианты на
смуглом бронзовом лице.
Более полной компании для заговора собрать было невозможно. За
исключением...
- Может быть, здесь недостает еще кого-нибудь? - спросил Сареван. -
Какого-нибудь императора или двух?
- Достаточно тех, кто присутствует, - сказал Красный князь.
Несмотря на воспитание, подобающее принцу, Сареван чуть не закричал от
обиды. Даже в минуты наивысшей строгости, даже наказывая своего
строптивого внука, князь Орсан никогда не выглядел так, как в эту минуту:
холодный, сдержанный, чужой.
Сареван выпрямился и расправил плечи, стоя перед ними.
- Итак? Я получу ответы на мои вопросы? Или меня будут судить за мои
грехи?
Их молчание сводило его с ума.
Аранос заговорил первым, словно потеряв терпение при виде этого
спектакля.
- Это не судебное разбирательство, принц.
- В самом деле? - протянул Сареван. - Я пока еще не законченный
идиот. Я совершил убийство, применив силу мага. Я предал моего отца и мою
империю. Я продал душу своему злейшему врагу. Теперь я стою перед вашим
тайным могущественным союзом, после чего меня ждет неминуемая смерть.
Вы явно не намерены отвечать на мои вопросы и не желаете удостоить меня
хотя бы минутной милости, чтобы я имел основания вести себя прилично. Вы
не хотите рассказать мне даже то, какие пышные поминки справите по моей
знаменитой красоте.
Аранос взглянул на своих соратников. Они застыли, словно камни. Он
громко вздохнул.
- Насколько мне известно, ты не совершил никаких преступлений, принц.
Разве что считать преступлением желание мира.
- Жрецы могли бы поспорить с тобой.
- Ты грешил не больше других людей, наделенных плотью, - сказал
жрец, имя которого было окутано тайной его магии. В Эндросе его называли
попросту Байраном, что означало <жрец>. - Эти грехи тебе простятся,
можешь не беспокоиться. Но сейчас нас заботят другие дела.
Он повелительно поднял руку. Орозия, опустив глаза, тихо подошла и
остановилась позади Саревана. Ему показалось, что на ее щеках блеснули
слезы, однако это вряд ли было возможно. Ее лицо застыло, словно каменное
изваяние, а камни не плачут.
Он обвел взглядом весь кружок.
- Вы даруете мне право сохранить сан жреца. Так даруйте мне и вашу
благосклонность. Скажите, что происходит? Я правильно понял, что это
заговор?
- Именно так, - ответил Аранос. - Заговор магов. Приверженцев
гильдии и тех, кто к ней не принадлежит. Заговор света и мрака. Тех, кто
понимает, что война Солнцерожденного повлечет за собой одни разрушения.
- И даже ты? - спросил Сареван своего деда.
- Даже я. - Тон Орсана нисколько не потеплел. - Я, вырвавший жрицу у
Солнечной Смерти и усыновивший ребенка, которого она родила. Уже тогда
я понял, что он носит в себе зерна спасения мира и зерна его разрушения. Он
действительно сын бога. Истинного бога, воплощения жизни и смерти.
Эти слова отнюдь не поразили Саревана. Он и раньше слышал их, но
впервые об этом было сказано так определенно. Он выпятил упрямый
подбородок, не желая сдаваться ни телом, ни разумом, и холодно произнес:
- Ты и весь твой род считали Аварьяна величайшим божеством задолго до
того, как родился мой отец. Неужели теперь ты отречешься от собственных
убеждений?
- Нет. Не больше, чем ты сам.
- У меня вообще нет убеждений. Скорее я эгоистичен. Я не желаю быть
повелителем пустыни.
- А еще ты любишь его.
- Да! - вскричал Сареван с неожиданным пылом. - Я люблю отца. Я
думаю, он попал в собственную ловушку. Ему известно, что он делает и что
из этого выйдет, но он ничего не может изменить. В конце концов он умрет в
блеске славы, попирая ногами разрушенный Асаниан.
- Этого нельзя допустить.
- Конечно, нельзя. Однако теперь это случится. Он не остановится даже
ради меня. - Сареван злобно дернул себя за бороду. - Возможно, все мы
безумны. Если бы я достиг своей цели, то это всего лишь отсрочило бы то,
чего избежать нельзя. Я люблю наследника Асаниана; я люблю его как брата.
Но он не покорится мне как правителю, так же как я не покорюсь ему. Мир
попросту не выдержит двух императоров, подобных нам.
- Согласен, - сказал Красный князь. - А теперь наберись терпения.
Поверь мне, нам еще предстоит вернуться к твоей дилемме; но сначала
выслушай меня.
Он замолчал. Молодой зхил'ари поднялся со своего места. Как и Орозия, он
не смотрел на Саревана. Он принес теплое мягкое платье, которое Сареван
надел с радостью, хоть и стоял близко к огню. Кроме платья Зха'дан принес
стул. Сареван устроился на нем как можно удобнее и всем своим видом изо-
бразил терпеливое ожидание. В глазах Орсана сверкнуло что-то похожее на
улыбку. Спустя мгновение он сказал:
- Как ты уже понял и как сказал принц Аранос, мы действительно
составили заговор. По правде говоря, мы сделали это с неохотой. Я не могу
сказать, кто из нас начал. Кажется, мы одновременно пришли к одному и
тому же заключению:
Керуварион и Асаниан неуклонно движутся к столкновению, причем не
только вооруженному, но и с привлечением магических сил. Многие из тех,
кто владеет силой, приветствовали бы это: они с радостью ринулись бы в
последнюю битву за первенство. Свет столкнулся бы с тьмой, и на стороне
света стоял бы сын бога, а против него выступил бы культ богини и всех
богов, подчиненных ей. Однако очень немногие из нас понимали суть этого
явления. Настоящие мастера магии, а также колдуны племен всегда знали,
что это вовсе не война двух противоположных сил, а достижение равновесия.
Я понял это не сразу и против воли, ибо это опровергало многое из того, что,
как мне казалось, я знал. Несколько лет назад я получил послание. И принес
его мне ты, Саревадин. Это был твой сон о крушении мира, повторявшийся
из ночи в ночь, так что в конце концов мы начали бояться за твой рассудок.
Ведь ты никогда не обладал даром предвидения, зато твоя мать была
Пророчицей Хан-Гилена. Если бы подобное видение посетило ее, она не
стала бы скрывать его от нас.
- У нее было такое видение, - сказал Сареван. - Она не отрицает этого.
- Вот как? - спокойно произнес Орсан. - Я всей душой желал, чтобы
твой сон оказался всего лишь кошмаром, полуночными фантазиями мальчика
на заре возмужания. Но истина неизбежно, хоть и медленно открывалась мне.
Я увидел то, что пришлось увидеть тебе. Я понял, что должен приложить все
мои силы для предотвращения краха. Сначала я побеседовал со жрецами,
которым всегда доверял. Затем встретился с Байраном из Эндроса, который
отправил меня туда, куда я никогда не поехал бы по доброй воле. Он послал
меня на встречу со своим двойником из гильдии, к тому, кто с самого
посвящения был его второй половинкой, сочетая свой мрак с его светом. Это
был черный колдун - тень белого заклинателя. Мы говорили, и говорили
очень долго, потому что ни один из нас не верил другому. Но наконец мы
пришли к соглашению. Мы решили сражаться вместе, чтобы удержать
Аварьяна в оковах, которые он сам наложил на себя еще до того, как был
создан наш мир.
- Почему? - вскричал Сареван. - Почему мой отец не может это понять?
- Он может, но отказывается сделать это. Во всем виноват я, ужасно
виноват. Я воспитал его для света. Я никогда не учил его понимать мрак. Не
научился он этому и у всех тех колдунов, которых покорил. Они обратились к
тьме, что вряд ли было мудро, поэтому он подавлял их. И когда гильдия
попыталась просветить его, он назвал это вероломством и выгнал магов из
империи.
Горло Саревана болело от напряжения.
- Говорят, - сказал он тихо и хрипло, - что Аварьян вовсе не его отец.
Говорят, что ты пришел к его матери, воспользовавшись своей магией. Что
это ты дал ему жизнь.
- Посмотри на свою руку, Саревадин. Загляни в свою душу. Что ты
видишь?
- Золото, - признал Сареван, - и сомнение. Мой отец оказался не прав в
одном. А вдруг он ошибается и во всем остальном?
- Любой человек может однажды впасть в заблуждение, даже если он
наполовину бог. Если этот человек велик, он может совершить великую
ошибку. Однако это ни в коей мере не умаляет его величия и не опровергает
его происхождения.
Сареван опустил глаза. Его пальцы сомкнулись на обжигающем Касаре.
- Но тогда как же нам быть? Что мы можем сделать?
- У нас есть ты, - ответил Орсан, - и у нас есть наследник Асаниана.
Сейчас это уже стало известно. Одного заложника недостаточно, но двоих
вполне хватит.
- На некоторое время, - сказал магистр гильдии. - Это Сердце Мира,
скрытое место, известное только нашим магистрам. Я не скажу тебе, где оно
находится. Возможно, оно вообще существует в другом мире. И, конечно, ни
твой отец с его верными магами, ни колдуны, присягнувшие асанианскому
